Ибо то угодно (Богу), если 31 страница

— Не идеальный образ ищу я, а реальный способ постичь себя и достигнуть духовного совершенства.

— Совершенство невозможно, но возможно совершенствование. Подлинная жизнь не в суете этого мира, а в поисках благодати мира небесного. Но чтобы достичь мира неземного, нужно отрешиться от этого мира, молиться и каждый день исповедоваться! Обрести можно, лишь отказавшись от желания обладать желаемым. Всякий ищущий рано или поздно приходит к выводу, что всё ничтожно, всё суета сует, мир — иллюзия, а потому становится странником, свободным от забот и привязанностей. Но чтобы хватило сил начать новую жизнь, надо найти смелость перечеркнуть всё старое!

— Освободиться от страстей, смирить гордыню легче, чем отказаться от свободы выбора. — Дмитрий спорил, хотя в душе всё более соглашался. — Сбежать в монастырь проще всего. А кто в миру бороться будет?

— Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога! — наступал инок. — Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу. Цель жизни христианской в стяжании Духа Святого. Причём святость не награда, а плод жизни, устремлённой к Богу. Бог не ведёт счёта добрых и дурных дел, а смотрит в сердце человека. Это только кажется, будто человек всегда руководствуется расчётом, а на деле всегда поступает по велению сердца, и каждый поступок говорит, какое сердце у человека. Творя добрые дела, человек очищает свою душу, и тем самым делает себя счастливым!

— И в этом вы видите смысл жизни?

— Христианская жизнь имеет целью обожение, а смысл жизни — в реализации Божественного замысла, исполнение воли Божьей. Большинство предпочитают искать смысл в этой земной жизни, а надо найти пути единения человеческого и божественного. Есть два пути: первый — служение идее земного человеческого братства — строительство монастыря в миру, другой — иноческий — поиск мира Горнего, и не обязательно в монастыре. Иночество есть путь, связующий мир дольный и мир Горний. Мне не нужно славы, комфорта, признания, важнее душу свою сохранить в чистоте, крест свой донести. Между земным и божественным духовное выбираю я!

— Но есть и третий путь! — воскликнул Дмитрий. — Не земное либо небесное, но Единое: где земля это и небо, а небо и земля тоже!

Инок не ответил.

— Как же возникло решение стать иноком? — поинтересовался Дмитрий.

— Грешил я раньше, а как узнал, что расплата будет, испугался. Ведь душа потом мучиться будет, когда отвечать придётся за каждый грех. Так и пришёл к Богу; через страх пришёл. Подумал: как же воскресать-то буду? А что меня побудило отвернуться от мира, так это глупость человеческая. Видел, как неумно живут люди, пытался вразумлять — бесполезно. Невозможно глупцу доказать, что он глуп. Не мог я жить с теми, кто сам поступал глупо и меня побуждал к тому же. И тогда "я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу..."

Знаю, вы назовёте это иначе, скажете: сумасшедший или фанатик. Но я-то знаю, я-то знаю! Я ведь тоже вначале думал, нет Бога, считался атеистом беспримерным. Жил, верил и не верил, проверял свои чувства, ощущения, и убеждался, что они чушь. Чушь! Всё оказалось выдумкой. Нет ничего! Весь мир — одна большая выдумка! А только однажды случилось такое, что разом перевернуло всю мою жизнь. Ведь как часто бывает: жил человек с одним представлением о мире, а затем случается чудо и он меняется. Раньше мне казалось всё случайным, и я не знал, на кого положиться, где найти защиту от непредвиденных обстоятельств, а потому нервничал, злился на всех, гадости всякие творил от отчаяния, думал, нет Бога, не может быть никакой благодати. А тут, откуда ни возьмись... Одним словом, меня вдруг осенило, и понял я, что верить надо, верить! и тогда поймёшь весь тайный запутанный смысл происходящего, что нет ничего случайного, и во всём для тебя благодать божия. И как только я поверил, так и понял, что происходит со мной.

Кому-то кажется это сумасшествием, но чего не попрошу, всё исполняется, если только прошу не для себя, а для блага, из-за любви, а не от злости. Раньше я думал, что всё против меня, боролся, преодолевал, а потом понял, что всё ко благу даётся, и бороться не надо, а следует всё принимать с благодарностью. Ведь чаще всего мы не понимаем блага нашего, дарованного Господом, потому и воюем со всеми, и недовольны всем, счастья своего не видим. Надо только верить — и чудо обязательно произойдёт! Чудо — это когда невероятное возможно. Но не попусту мечтать, а с верой делать то, чего страстно желаешь, и обязательно, обязательно получится, потому как и вера твоя, и стремление твоё, и чудо свершения — всё от Бога! Бывало, от усталости жалуюсь, прошу, помоги Господи, а глядишь — вот оно, то, о чём просил, словно Он слышал слова твои, мысли читал, будто стоял рядом; даже диву даёшься!

Когда нужно чего-то достичь, Господь всегда посылает шанс, а когда удачи нет, значит, не того добиваешься, значит, тебе не это нужно. Не разумея этого, я вначале негодовал, а потом благодарил Господа за "неприятности", понимая их значение для моего пути. Теперь знаю, что будет как должно, не как хочу я, но лучше — как нужно мне и Господу, как нужно людям. Нельзя просить исполнения своих желаний, ничего не проси. Господь даст всё, что тебе нужно. Надо принимать всё, что даётся, потому что всё даётся на благо, важно лишь понять, в чём его суть. И за всё, за всё в жизни нужно благодарить Господа. Чем больше благодаришь, тем более мудреешь! Нет большего счастья, чем чувствовать благодать Господа!

— В чём же выражается благодать Господа?

— В помощи! В том, что он наставляет на пути истинные, помогает найти свой путь, даёт понимание, вразумляет! Вразумляет, при этом не меняя предначертанного. Это не вмешательство, но лишь содействие! Господь знает единственно правильный путь, и мы идём по этому пути! Я прошу наставить меня на путь истинный, но ощущение такое, будто я и иду единственно верным путем, через тернии, и этот путь наилучший, каким бы трудным он ни казался.

Я верю Господу без завета, и без завета служу Ему. Я — в Боге! Я принадлежу Богу! Вся моя жизнь, её смысл и значение — это доказательство Бытия Божия, доказательство, что Бог есть. Жить без веры, исключительно материальным существованием абсолютно невыносимо, это всё равно что спать только и жрать. Одна мысль, что ты совершенно один и нет никакого Бога, Господа, защищающего и помогающего, любящего, что смерть царит во Вселенной, — нет эта мысль совершенно невыносима, просто жить не хочется в такой пустоте. Ад — это мир без Бога, Рай — с Богом! Поиск Бога — это бегство от одиночества к смыслу! В конце концов, каждый приходит к Богу: кто в этой жизни, кто за её границами.

— Как же вы пришли к вере в Бога?

— Прийти к вере можно также и через понимание неслучайности всего происходящего с тобой. Для этого нужно проанализировать пережитое, чтобы в итоге прийти к выводу, что всё закономерно и всё предопределено: каждый шаг твой, каждая твоя мысль есть промысел Божий, нет ничего случайного, и во всём судьба твоя благая. Если верить не будешь, всё будет казаться случайностью. А когда поверишь, постигнешь, для чего был рождён, что всё было предопределено, и что не получается, поскольку не твоё. Я вообще не понимаю, зачем говорят случайность, ведь всё не случайно. В конечном итоге всё имеет свою причину, цель и смысл, всё взаимосвязано и взаимообусловлено, всё мы подчинены Богу, и потому нет никакой свободы, свободен только Бог.

Вначале, как и все, я сомневался. Но потом понял, что сомнения не есть отказ от веры, а выражение желания пойти дальше, подняться выше, чтобы постигнуть Тайну. И если веришь в Замысел Творца, тогда поймёшь, что, зачем и почему. Нет абсурда, есть наше непонимание происходящего.

Я часто спрашивал себя: почему я такой дурак и постоянно повторяю ошибки? и сам же себе отвечал: потому что не верю! Когда веришь — перед тобой свет, когда не веришь — тьма! Только безверие делает людей несчастными!

Вера — не ожидание желаемого, а постижение путей Господа, постижение непредсказуемого. Вера позволяет взглянуть на настоящее сквозь призму будущего, постигать будущее через происходящее. Предвидеть всё невозможно, а потому строить планы дело недалёкое, ибо никто не знает, как повернётся. Можно лишь верить, при том всецело полагаясь на волю Господа, ибо только Он один знает, что хорошо для тебя, а что плохо.

Бог хочет, чтобы мы научились верить ему. А потому человек не должен стремится узнать своё будущее, но верить в судьбу свою благую. Верить надо беззаветно, то есть без завета, не прося ничего взамен!

Бог для меня такая же реальность, как и ты, напротив сидящий. Я обращаюсь к Нему, как обращаюсь к тебе, но не прошу, а лишь смиренно выполняют то, к чему Он меня вдохновляет. Не прошу, поскольку знаю, что Он и так заботится обо мне, любит меня и помогает мне, насколько это необходимо. Как только колеблюсь в вере, сразу чувствую поддержку Господа, и эта поддержка — чудо! то чудо, которое есть ответ на мои сомнения.

— Красивые иллюзии.

— Я уже не могу жить без Господа! Не могу! И не потому, что одинок. А потому, что раб Его! Я должен служить Господу! Но не ради наград, а из любви к Богу, ибо эта любовь для меня и есть жизнь. Моё отличие от других состоит в том, что я не пытаюсь заглушить в себе голос Господа, но стремлюсь понять его. Нет страхов, нет сомнений, нет огорчений и разочарований, потому что я отдал себя всецело в руки Господа! Либо верить, либо бояться. Тот, кто верит, тот бесстрашен! Сам удивляюсь, откуда во мне такая вера. Я или сумасшедший, или беспримерно верующий. Только как же можно не верить? — это, значит, не жить! не мечтать, не стремиться, не искать, не любить! Невозможно без веры даже шагу ступить! Вера — Божия милость. Без неё мне не жить! И по вере получит каждый в жизни его. Потому и люблю я несмотря ни на что!

Инок поднялся, закинул за плечи свою котомку и побрёл куда-то.

Дмитрий долго смотрел ему вслед, потом, сам не зная зачем, сел в подошедший автобус. Увидев кондуктора, он попытался спрятаться, поскольку не хотел платить за проезд последние деньги.

“Нужно ли, возможно ли, и каким образом примирить жизнь тела и жизнь духа, найти компромисс, если таковой возможен, между мирской жизнью и императивом духовной жизни? Да и нужно ли его искать? Если принять за данность этот мир, который по сути своей не меняется, то вопрос фактически стоит не столько об отношении к этому миру, сколько о его роли в твоей судьбе, то есть как ты должен относиться к миру, словно он для тебя тюрьма. Можно, конечно, покончить с собой. Но если ты приговорён к пожизненному заключению, может, следует признать это и найти спасительное занятие. Выжить уже не самоцель, — главное постараться найти выход из положения. И если невозможно изменить мир, значит, нужно постараться примириться. Но не просто приспособиться, а измениться в лучшую сторону для себя самого. Нет, не уходить от мира, а идти в мир, пытаться изменить мир, который есть каждая конкретная душа, и прежде всего, моя собственная. Пусть я знаю, какой выход наиболее верен, но чтобы прийти к нему, я должен измениться. Ведь важно не знание, знание — ещё полдела, важно состояние!”

— Предъявите, пожалуйста, билет.

Неожиданно появились три контролёра. Дмитрий покраснел.

— У меня нет билета.

— Тогда заплатите штраф.

— У меня нет денег.

— Тогда пройдёмте в милицию.

Было стыдно, ужасно стыдно, хотя он и оправдывал себя тем, что плата за проезд возросла в несколько раз, а денег даже на еду не хватает.

— Ладно, давайте квитанцию.

— Сразу надо было так, — ухмыльнулся один из контролеров, выписывая квитанцию. — А то дурачить нас вздумал. Мы и не таких видали.

“Чёрт, чёрт, чёрт! — выругался про себя Дмитрий. — Вот она, правда! Размышляю о высоких материях, а поступаю по-свински: обманываю, ищу выгоду. Где же твоя честность, где самоуважение? Получается, необходимость сильнее всех рассуждений о любви. В чём же тогда истина? Что правит миром? Что сильнее: необходимость или любовь? обстоятельства или натура?

Люди руководствуются выгодой, а не любовью.

Выходит, натура сильнее? Обстоятельства сильнее?!

Нет, дело не в чём-то одном — в обстоятельствах или натуре, а в том, как натура реагирует на обстоятельства: приспосабливает их к себе или приспосабливается, подчиняет или подчиняется.

Любопытно, однако, как люди выдумывают себе оправдания. Пытаясь защитить самопредставление, лжём, находим любые объяснения неблаговидным поступкам, обосновываем их необходимостью... Опять необходимость!..

Мерзко на душе! Мерзко!

Вот так стараешься быть лучше, благочинствуешь, а потом совершаешь какую-то гадость, и убеждаешься в том, что ты подлец. И всё стремление к святости разбивается об одну единственную подлость! Совершенствуешь себя, а гадость всё равно вылезает. Стараешься быть лучше, трудишься над собой, но каждый раз убеждаешься, что ничего изменить невозможно, сущность свою не переделать, натура всё равно рано или поздно берёт верх, пусть даже один раз из тысячи.

Так может, недостижим идеал, иллюзорен, или неистинен?

Совершенствование, быть может, возможно, а вот совершенство недостижимо. Тогда стоит ли стремиться? Не гонимся ли мы за миражом? Может, не надо и пытаться, если цель недостижима? Быть может, это не верная цель? Если человек несовершенен и порок был изначально заложен, сможем ли мы исправить его? И если нет, то стоит ли пытаться? Не лучше ли смириться и принять себя таким, каков ты есть на самом деле, не стараясь быть лучше?

Как много ложного в наших представлениях о мире и о себе. Как пробраться сквозь дебри иллюзий, лжи, самообмана? Так хочется постичь истину. — А выдержишь ли?

Кажется, вот она — истина, но, постигая её, видишь, что мир совсем не такой, каким мы его себе представляем. Вся жизнь покоилась на самопредставлении, что я честный и чистый, а на деле всё не так, и жизнь не такая, какой я её себе представлял; полагал, что я лучше других, а на деле оказалось, что такой же, как и все — дерьмо!

Нет, человека не переделать, себя не переделаешь!

Грех неискореним. Каюсь, молю прощения, даю обет, и всё равно грешу.

Хорошо ещё хватает смелости признаться себе в этом.

Но чего стоит твоё покаяние, если снова неумолимо грешишь, и знаешь, что согрешишь, и заведомо зная, каешься, лицемер!

В чём же этот грех, порок, несовершенство? В возможности выбирать грех, в самом наличии выбора?

Если грех, то есть несовершенство, было заложено изначально, и до сих пор присуще человеческой натуре, значит, он неискореним. Тогда стоит ли пытаться преодолеть его?

Ужасно, когда оказывается, что ты гораздо хуже, чем думал о себе.

Ты дерьмо! — вот в чём правда! — Да, я дерьмо!

И какая тут ещё закономерность, какая вера, какой Бог, если я дерьмо! Захотел быть честным среди обманщиков, совестливым среди бессовестных. Это невозможно!

Но почему так происходит? Почему не хочу отдать эти проклятые деньги? Чего здесь больше: жадности или самолюбия?

Ответ простой — ты не веришь! Если бы верил, не цеплялся бы за деньги. Деньги имеют ужасную способность прилипать к совести несмываемыми пятнами. И чтобы оправдаться, надо лгать, зная, что себе солгать невозможно.

Если я проповедую одно, а поступаю иначе, то грош мне цена, моим принципам, моей вере. Раз цепляюсь за материальное, значит нет во мне веры! Недостоин я прощения, потому что не верю.

Мне стыдно за ложь, которой хочу оправдаться. Я недостоин благодати, поскольку не верю. Страх и есть выражение неверия!

У меня нет страха смерти. Скорее отвращение к смерти, равно как и отвращение к жизни, и к себе самому.

Ты не достоин даже смерти! Вот и живи, и мучайся от сознания собственности гадкости.

Всё дело в самопредставлении. Ты хочешь быть добрым и щедрым, но от избытка. А это не доброта. Ты должен делать добро, отдавая последнее. А на это ты не способен! — Но почему я должен делать добрые дела, зная, что меня обманут, предадут, используют мою доброту против меня же? Да, я не даю себя обмануть. Но что в этом плохого и недостойного? — И не вздумай оправдываться. Я-то знаю, что я дерьмо!

Защищаясь и не позволяя себя обмануть, я сам становлюсь таким же, как они. Чего тогда стоит моя так называемая доброта?

Я просто выдумал себя — честного, чистого, совестливого, и начал судить других, хотя на деле сам дерьмо, и не имею никакого права смотреть сверху вниз.

А может быть, это в миру я не могу быть каким хочу? Ведь невозможно оставаться овцой среди волков — сожрут!

Быть может, уйти от мира? — Опять самообман! Легче всего искать оправдание в чём-либо внешнем. Именно тяжелые условия проверяют, каков человек на самом деле.

Если принципы приходят в противоречие с жизнью, то кто прав: жизнь или принципы? Либо уходить от неправильной жизни, либо изменять принципы. Но сбегать — это слабость!

Вопрос не в том, что действительность не такая, какой я её себе представлял, а прежде, я не такой — вот главная и неопровержимая истина!

Если я лгу, значит, я лжец. Если стремлюсь к выгоде, значит, я ничтожество. И если прибегаешь к обману, это означает, что самопредставление твоё лживо.

Нужно иметь смелость перестать обманывать себя и других, забавляться иллюзиями.

Нет никакой веры, надежды, любви. Нет этого, ничего нет! Всё ложь — вот в чём правда! Нет ничего! Всё только мои выдумки! Ничего нет: ни смерти, ни любви, ни правды, ни Истины. Розовые очки спали. Я избавился от иллюзий, ожиданий, от надежд и желаний, от волнений, и от слова Бог. Выдумок не стало, и я чувствую себя свободнее. Не хочу ожиданий, не хочу надежд, не хочу любви, не хочу верить, не хочу познавать… Ничего не хочу! Позади прошлое, от которого я отказался, впереди абсолютно пустое пространство.

И что же теперь? Как жить? Или просто жить? Но чем? Веры нет, надежды нет, любовь оказалась выдумкой, — спасительные выдумки, как способ бегства от жизни и от себя. Ничего нет: ни смерти, ни любви, ни правды, ни Истины!

Я больше не ищу закономерность в происходящем, раз нет во мне веры.

В недавнем прошлом вера была для меня ожиданием желаемого. Я верил в то, что Бог услышит мои просьбы и сделает так, как я хочу. Но это неправильно! Вера — это не ожидание желаемого, это смирение перед неизбежным, перед неизвестностью, готовность ко всему. Веруя, я надеялся, что Господь мне помогает. А теперь знаю: никто мне не поможет. Я искушал Господа, прося у него и полагая: "если тебе нужно, то дашь мне, если не дашь, значит, тебя нет". Я вцепился в Бога как в соломинку, а теперь, осознав, какое я есть дерьмо, наконец понял, что всё выдумки, и первая выдумка — я сам! А значит, и Бог?”

Мысль эта показалась ужасной.

“Наплевать! Никто мне теперь не нужен и ничто. Всё к худшему!”

Дмитрий вдруг ощутил себя в абсолютном одиночестве — человек, отказавшийся от Бога!

“Как же теперь жить? Ничего страшного, живут же люди без Бога. Интересно, какая она — жизнь без веры, без смысла? без Бога? Ладно, нет любви, Бога нет, но ведь что-то должно быть! А если нет ничего? То есть совсем ничего! Вдруг вообще ничего нет?!! НИЧЕГО!!!”

Он ощутил, как перед ним разверзлась бездна. Растерянность, неопределённость, страх! Вопросы "зачем, для чего жить?" вновь стояли у порога.

“Надо что-то делать. Да. Но что именно?”

Его била дрожь.

“Откуда эта тревога, этот страх? Он подчиняет меня, лишает воли, желания, мысли. Вот оно каково — жить без веры, без Бога!

Хотя, если не задаваться вопросом смысла существования, то можно и не верить, тогда и вопросов этих проклятых нет. Безверие не только не выдерживает, но и не приемлет вопросов почему и зачем, в чём смысл происходящего. Вот она — пустая безотносительная реальность, где главный принцип «выживай», а цель в отсутствии цели”.

Дмитрий пытался убедить себя в том, что прежде он ошибался, что весь мир — его выдумка... но почему-то не получалось.

“Но ведь любить несмотря ни на что и есть практическое воплощение принципа «выживай», потому как именно любовь заставляет людей жить. А без веры, без надежды и желания жить нет...”

Однако что-то не менее сильное заставляло сомневаться и отрицать, отрицать. “Пусть нет Бога, ничего страшного, проживу и так — без него, наплевать! Буду самим собой. И если я дерьмо, буду дерьмом! Если Бога нет, то не всё ли равно?!”

Это был бунт! Но боролся он не с Богом, а со своими представлениями, с неверием и страхом своим. Поддавшись искушению и негодуя, он лишь хотел почувствовать Господа, пусть даже через Его немилость, через Его гнев.

“Даже если Бог существует, я Его недостоин! А значит, буду жить без Бога, буду таким, каков я есть, не стараясь казаться лучше, не обманывая себя и не приукрашивая. Посмотрим, что будет. В конце концов, наплевать мне на всех!”

Казалось бы, можно начать жить по закону личной выгоды… “Нет, не могу! Чувствую, что не свободен от прошлого, от чувства благости, которое приносило пренебрежение материальным в угоду духовному. Что может быть дороже свободы? Чистая совесть и есть свобода. — Какая же это свобода, если ты цепляешься за деньги? какая же это вера, если ты нарушаешь заповеди?! Невозможно создавать духовное через поиски материальной выгоды! — Мне стыдно. Стыдно. Но я не хочу прощения!

Стоп! Если мне стыдно, раз чистая совесть и самоуважение дороже выгоды, значит... значит, закон существует? Если я отказался от Бога, то почему хочу очиститься? Почему в этом бессовестном пространстве я хочу жить по совести, ведь это невозможно: не красть, когда тебя обкрадывают, быть честным среди бесчестных? Я отвернулся от Христа, но невольно пячусь назад, возвращаясь к нему?”

Проглотив неожиданно карамельку, которую держал во рту, Дмитрий подумал, что мог бы поперхнуться и умереть прямо сейчас, и никто бы ему не помог, никто! Но это был не страх смерти, и не страх бессмысленной жизни; он даже ощутил желание умереть, только бы убедиться, есть Бог или нет Его. Неожиданное желание натолкнуло на мысль, что, быть может, именно смерть, и только она, может дать последний ответ на последний вопрос: есть Бог или нет Его.

“Предположим, Бог есть, но для меня его как бы и нет, потому что я его недостоин, потому что нет во мне веры, потому что боюсь, потому что жертвую духовным в угоду материальному, ищу выгоду, лгу. Если уж познал правду о себе, то не лги в очередной раз, а смело взгляни в себя и живи дальше. Я злюсь, но это злость на себя самого! Чтобы понять истину, нужно быть самим собой. Что ж, буду злым!”

Он отворачивает лицо от Бога, но чувствует настойчиво-терпеливое ожидание мудрого отца, который продолжает любить бунтаря-сына несмотря ни на что.

“Нет, я не могу утверждать, что Бога нет. Это для меня Его нет, потому что я перестал в Него верить”.

И хотя на словах он отрицал Бога, но в душе почему-то не мог; хотел, но не мог. На самом деле это было отрицанием не Бога, и даже не себя, а лишь одномерности мира, одиночества нашего мира и человека во Вселенной, которая внутри человека заключена.

“Нет, я не отрицаю Бога, но недостоин его благодати, и потому отказываюсь от Него. Нет, это не разочарование, не признание отсутствия Бога и даже не отказ от Бога. Я лишь отворачиваюсь от Него, поскольку считаю себя недостойным общения с Ним. Я не хочу прощения. Пусть грехи будут со мной. Приняв их как часть себя самого, буду нести их в себе как неотъемлемую часть сущности моей. Я хочу представлять себя адекватно. Я совершил грех, и ищу не прощения, а искупления!”

Он уже готов был покаяться, признаться в своей слабости, но что-то требовало идти до конца и разрушать всё до основания.

“Откуда во мне эта потребность в отрицании? Что это: жажда развития через отрицание? или потребность в саморазрушении заключена в человеке? Всё, всё в человеке заключено. Только не может он знать, что для него добро, а что зло, потому как не может знать своей судьбы, а о цели существования может лишь догадываться”.

От непрестанных мыслей разболелась голова, хотелось вырваться из круговерти вопросов, ищущих ответа, водоворот неразрешимых проблем затягивал в пучину безумия, но при всём том необъяснимо Дмитрий ощущал чью-то невидимую поддержку.

“Может быть, я схожу с ума, но я отчетливо ощущаю, словно кто-то мной управляет. Когда слышу голос "делай это" или "не делай то", почему-то испытываю желание сделать наоборот, и если так поступаю, потом мучаюсь отчего непонятно. Когда же подчиняюсь велению, то испытываю удивительную радость и удовлетворение. Но почему, отчего возникает желание не подчиниться? Что это: утверждение свободы воли или желание искусить судьбу? Нет, скорее это желание ещё раз утвердиться в том, что неисполнение мне во вред, то есть ещё раз укрепиться в вере! Господь словно разговаривает со мной против моего желания, пытаясь надоумить, предостеречь. Чувствую, что я хоть и отвернулся от него, но Он не покидает меня, не отворачивает свой лик, и я не выхожу из-под его влияния и заботы, ощущая внимательное ожидание за спиной. Он смотрит на меня, а я...”

Возвратившись домой, Дмитрий, обнаружил полный дом гостей. Квартира была наполнена табачным дымом, хоть топор вешай! Навстречу вышла пьяная сестра. Вид её вызывал отвращение.

— Опять навеселе, — сказал Дмитрий раздражённо. — Ты бы о сыне своём подумала, какой пример ему подаёшь.

— Не твоё дело, — отрезала сестра.

— Эй, кто там? — раздался пьяный голос.

— Ты ведёшь себя как...

— Сам ты хрен собачий!

Дмитрий почувствовал, как внутри у него всё заклокотало.

— А ты, ты... — Злоба захлестнула его, и он грязно выругался.

“Как они мне все надоели! Как я устал от них! Ненавижу это пьянство, глупость, лень. Чёрт бы их побрал!”

Он хотел любить, но им не нужна была его любовь, и он сам не нужен со своими переживаниями и размышлениями. И потому он ненавидел!

Гнев душил его! Дмитрий ощутил, словно в него вселился кто-то, завладев душой и подчинив злобе, помутившей разум.

Он ненавидел всех, и ненавидел себя, испытывая страстное желание убить сестру, свою жену, гостей... убить их всех! А потом себя!

Отсутствие Бога словно заменил кто-то, подчинив ненависти и страху.

Он вдруг увидел себя и ужаснулся!

“Неужели это я, я — так много говоривший о любви и всепрощении? Нет, так нельзя. Это путь смерти. Но почему, как я дошёл до такого?!”

В сердце неприятно кольнуло.

“Я не узнаю себя. Нет, это я!”

Его охватило отчаяние!

“Не думать, не думать! Иначе с ума сойдёшь! — успокаивал он себя, но страх не проходил. — Это всё от безверия, потому, что не помнил Господа и сердцем любви не исповедовал, хотя понимал, что поступаю неправильно. Отсутствие Бога в сердце неминуемо ведёт к злобе невероятной!”

В сердце опять неприятно кольнуло.

“Как отразится во Вселенной моя ругань? Где и каким образом резонирует моя ненависть, и отражается ли на ком-то моя любовь?

Это активность Солнца делает меня раздражительным: я могу нагрубить только потому, что у меня повышается давление и начинает болеть голова; в раздражении могу сломать чью-то жизнь, ненароком брошенным словом можно даже убить человека.

Или не погода виновата, что болит голова?

Каждое моё слово отражается, прежде всего, на мне самом! Добрые и злые дела возвращаются, отражаясь и усиливаясь в окружающих; даже цветы чувствуют ложь, ненависть, боль.

Но если всё отражается на мне и на том, что вокруг меня, то, возможно, и на всей Земле, а может быть, и во Вселенной? Ведь, если, например, доведут до ядерной войны, и взорвётся наша планета, разве это не отразиться на Космосе? Несомненно!

Возможно, резонируют во Вселенной не только мои слова и поступки, но и мысли?

Мысли, откуда они берутся? Я лишь улавливаю нечто, что называю мыслью, она всегда закончена и часто требует усилий понять, что в себе она заключает. Быть может, уже только мысль о войне что-то в Космосе разрушает. Значит, не всё равно, как поступать и что говорить, не безразлично. Всё взаимообусловлено, взаимосвязано непреложным законом, который с необходимостью подчиняет всё живое и неживое на земле, и в Космосе тоже. И каждое моё слово, и каждый шаг мой, и даже каждая мысль — необходимы?!

Кому?

Богу?

Но зачем Ему мои страхи, надежды, сомнения, искушения, покаяния?”

Опять был только вопрос.

“Наплевать! Наплевать! Если Бога нет, на всё наплевать!”

Он хотел уснуть, забыться, отдохнуть...

“Что же будет, что нас ждёт?.. Дожить бы до лета... Но почему я думаю о ней?.. Как хочется быть нежным... Надо запастись продуктами... А судья знает, что не права. Тогда зачем же?.. Сестра так и погубит себя... Что же мне есть завтра?.. Как я счастлив!.. Ну почему меня никто не любит?.. Какая у неё красивая фигура... Чего во мне больше: веры или безверия?.. Хочется есть... Нет, я верю, верю!.. Где взять денег?.. Куда мне деться от этого навязчивого желания?.. Нет, не могу быть соблазнителем!.. Надо уехать всё равно куда... А где взять денег?..”

Он хотел сосредоточиться, освободиться от роя навязчивых мыслей, но вдруг понял, что мысли эти есть отражение его жизни, и, перестав с ними бороться, почувствовал, как постепенно они ушли, а на смену пришло одно большое чувство, освободив от суеты и полностью овладев душой и разумом, — это была мысль-любовь о Боге!

“Я безнадёжно одинок. … Без Господа остаётся надеяться только на себя. … Может быть, сбежать от этой жизни, уехать в Сибирь, посмотреть, как живут там люди, какую жизнь они там создали? … Но где взять денег?

Деньги, деньги, деньги... К чёрту деньги! Хватит думать о суетном! Не этого жаждет моя душа. Я хочу думать о покое, о вечной радости, о жизни в гармонии, без суеты!

Дата добавления: 2015-10-28