Ибо то угодно (Богу), если 20 страница

Эти попытки найти оправдание ей и себе кажутся ему усилием утопающего спастись.

“Как изворотлив человеческий ум, как гибка человеческая совесть. И всё ради того, чтобы избежать саморазрушения, ради того, чтобы выжить. Нужно благодарить природу за этот спасительный механизм. Но как тогда постичь истину, если я всему готов найти оправдание? Виноваты обстоятельства, окружающие люди, судьба... А я, где я? в чём моя вина, или в чём моя ошибка?

Когда я ошибался и почему? Чего я не понимал?

Надежды и мечты затмили жизнь. Я сам придумываю себе иллюзии. Или вся жизнь иллюзия?

Неужели я ошибся в жене, и мои представления о ней были всего лишь иллюзией желания? А как же моя любовь — тоже иллюзия? Но тогда вся жизнь иллюзия! Получается, всё, чем я жил, все мои устремления — выдумки, не имеющие ничего общего с реальностью. Что же теперь делать? Я оказался без ориентиров, по которым ранее сверял свой путь. Теперь я в пустоте. Куда идти, к чему стремиться, чего желать? Я в кромешной тьме. Вокруг пустота.

Если моя любовь ни к чему не привела, значит, я ошибался. А если так, то, возможно, вся моя жизнь заблуждение, иллюзия, глупость моя!

Если все мои действия были только следствием заблуждения, а желание любить несмотря ни на что глупая выдумка, не имеющая ничего общего с реальностью, выходит, я дурак, раз так заблуждался. И даже если не обманывал себя, то уж точно обманывался.

Теперь я отчётливо ощущаю самообман любви. Женщины не могут понять и ответить мне, поскольку моя мечта выше их желаний. Они хотят конкретного — я абстрактного. Моя любовь чище, выше, лучше самого объекта любви!

Но неужели всё, что я чувствовал, чем жил, что двигало мной, была иллюзия?

Выходит, нет НИЧЕГО, одни иллюзии? И жизнь иллюзия?

А может быть, я чего-то не понимаю?

Возможно, я просто ошибался, и осуществить свои принципы мне не удалось, потому что они неверны? Или потому что нереальны?

Но сами по себе мои чувства существовали, более того, они воплощались в поступках, я жил этим, чувства — часть моей жизни. Иллюзии были для меня реальностью, и являются таковой, составляют мою прошлую, настоящую, а возможно, и будущую жизнь, во всяком случае до тех пор, пока вера в иллюзии будет подвигать меня на поступки. Но это означает, что мои иллюзии, выдумки, мечтания — часть реальности, пусть даже они не адекватны действительности.

Но что такое иллюзии? Заблуждения, основанные на незнании? самообман неудовлетворённых желаний? или предчувствие реальности? Существует ли то, что я чувствую или не существует? И как проверить истинность того, что присутствует только в ощущениях? Мои предчувствия — только моя реальность или отражение реальности вне меня?

Если жизненные ориентиры иллюзорны, и я их себе придумывал, и всё лишь плод моего воображения, значит, нет Абсолюта, значит, жизнь существует в пустоте, и нет ничего. НИЧЕГО!

Но если это так, то весь мой мир — лишь выдумка, игра воображения, фантазия; объективно же ничего этого нет, НИЧЕГО!

Нравственные ориентиры, даже если это были миражи, помогали найти себя в пустоте. И даже если они не наполняют жизнь смыслом, то уж во всяком случае, заставляют стремиться к чему-то, верить во что-то. Жизнь без ориентиров кажется абсурдом!

Но что есть ориентиры: нечто абсолютное, или опять же выдумки вроде патриотизма и любви к ближнему?

А если нет ничего, и всё выдумки, в том числе и любовь, то получается, что вокруг меня пустота!

Что же делать — выдумать новый ориентир?

Но какую цель можно придумать в пустоте? Куда идти, когда вокруг нет ничего? НИЧЕГО!

Выходит, жизнь — чья-то выдумка. Но чья?

Фактически, поиск ориентиров это поиск ответа на вопрос есть ли Бог? И единственно верный способ найти ответ, это совершить самоубийство!

Но если и Бог выдумка, и нет ничего: ни Бога, ни чёрта, ни любви... Если нет ничего, то есть совсем ничего, абсолютно ничего! — один мрак и пустота — ведь тогда, тогда... Что же тогда? Тогда... Нет, это невозможно! Это даже трудно представить!..”

Он вдруг ощутил весь ужас ПУСТОТЫ, в которой ничего нет. НИЧЕГО!

Страх сковал его. Захотелось прекратить глупую игру фантазий, которую он считал своей жизнью.

“Если на самом деле нет НИЧЕГО, то к чему стремится? для чего жить? чем жить? — наслаждениями? Зачем, вообще, тогда жить? Выходит, все мои жизненные принципы, цели, ориентиры — лишь миражи желаний?.. выходит, жизнь — это сон?..”

Но почему-то всё его существо противилось этому предположению. Его чувства говорили о том, что нет пустоты, напротив, всё происходящее с ним есть часть ВСЕГО происходящего, и жизнь его есть отражение процессов, которые не видны, поскольку он, возможно, молекула, атом в огромной системе мироздания, частичка ВСЕГО процесса бытия, и его ощущения фиксируют то, что не проявлено в земной форме существования, но что безусловно реально.

“Или нет НИЧЕГО, а все мечтания — самообман, иллюзии? Или же мои фантазии, предчувствия — часть ВСЕГО, что составляет РЕАЛЬНОСТЬ.

Или существует ВСЁ или не существует НИЧЕГО! Или есть Бог или его нет!

А может быть, Он есть, но не такой, как мы его себе представляем! И можно ли тогда будет сказать, что Бог есть, если этот Бог не будет соответствовать нашим представлениям о Боге?

Или имеет всё происходящее Причину или не имеет; или есть Смысл или его нет. Середины нет и быть не может, как не может быть половинки от "да" и половинки от "нет". Или Бог есть или его нет!

ВСЁ или НИЧЕГО!

А может быть, наши иллюзии являются лишь продолжением РЕАЛЬНОСТИ, её украшением? И опять всё тот же вечный вопрос: что первично — дух или материя? Если честно взглянуть в себя, то я чаще пытаюсь обосновать поступки, оправдывая их. И поступки эти чаще касаются необходимого, житейского, а отнюдь не каких-то иллюзорных мечтаний. Хотя... Нет, не могу сказать определённо, что чаще служит причиной моего поведения: потребность витальная или духовная. Глубоко заглядывая в себя, следует признать, что я чаще выбирал духовное, жертвуя при этом материальным. Значит, первичным для меня является иллюзия, значит, она есть часть реальности, причём, возможно, гораздо более могущественная, нежели потребность материальная.

Нет, моё поведение обусловлено зависимостью материальной в гораздо большей степени, чем мне кажется.

Так иллюзии создают жизнь? или жизнь создаёт иллюзии?

Иллюзии — это ошибка? мистификация? или предвидение?

Любовь — просто весеннее обострение или судьба?

Как найти подтверждение моим предположениям? И может ли реальность подтвердить наличие ВСЕГО?

Как проверить, существует ли всё то, о чём я думаю, о чём мечтаю, что называют Богом; или нет НИЧЕГО, и все представления, вываливающиеся за рамки своекорыстной выгоды, лишь плод неудовлетворённых желаний? Моё ли это больное воображение, или так всё и есть на самом деле?

Пока что жизнь убеждает, что все мои мечтания — выдумка. А значит, нет НИЧЕГО, кроме того, что мы видим, что можем пощупать и съесть.

Или, вообще, нет НИЧЕГО?!

НИЧЕГО НЕТ! Оглянись вокруг и заметь, от скольких иллюзий ты уже отказался, сколько испарились сами собой перед очевидностью реального, а не желаемого мира. Неужели ты ещё будешь настаивать? Будешь! Потому что не можешь отказаться от желаний, будешь мечтать, надеяться, верить, потому что будешь хотеть, пока жив.

Но неужели нет НИЧЕГО? НЕЧЕГО!

Нет, чувствую, есть что-то, ЕСТЬ! Но что это: страх или что-то разумом непостижимое, но присутствующие в душе независимо от нас и нашего отношения?

А может быть, наши иллюзии есть составная часть ВСЕГО — той реальности, которую мы не знаем или не можем знать?

Если иллюзии подвигают к подвигу, создают произведения искусства, побуждают совершать поступки, разве иллюзии не являются частью РЕАЛЬНОСТИ?

Чем жить: иллюзиями или наслаждениями? желаниями или размышлениями?

Рождение детей, удовольствия, достижения не имеют смысла, если ограничены только нашим земным существованием. Или же каждое наше движение наполнено каким-то неведомым содержанием, которое задаёт ей ориентиры, существующие за границами или на границах этой формы жизни?

Или нет НИЧЕГО, кроме того, что способны увидеть и пощупать, или же есть ВСЁ, — середины быть не может! Ведь если выбирать срединный путь, то это означает, что существует только наша жизнь со всеми её радостями и горестями, есть желания и их удовлетворение, и ничего более; и всё, что было до меня и будет после, уже не есть моя жизнь, а значит, для меня её как бы и не существует?!

Надо или признать, что моя жизнь — моё земное существование — имеет отношение к будущему и прошлому, что равносильно признанию ВСЕГО, или же всё ограничено только рамками моего телесного бытия, и со смертью всё для меня перестает существовать, поскольку перестаю существовать я сам.

Однако со смертью человека не исчезает всё, остаются плоды его жизни, память о нём; он может продолжать существовать в виде идеала, направлять мысли и поступки живущих.

Чему же верить: своим предчувствиям, без возможности доказать их истинность, или чужим доказательствам, не имея возможности самому прочувствовать их?

И что такое, мои иллюзии? Реальны они или нет?

Желания реальны — это факт! А вот фантазии, мечты?..

Если то, о чём мечтал, не воплощается, то сразу возникает мысль, что это иллюзия. А если воплощается? — становится реальностью?

То, что я чувствую — иллюзия или реальность? Если предчувствия подвигают к поступкам, значит, мои предчувствия часть реальности, и, таким образом, речь идёт лишь о том, ошибочны они или истинны. Но как убедиться в этом? Знание никогда не бывает полным. К тому же то, что существует лишь на уровне ощущений, не всегда можно проверить на практике, как, например, существование Бога.

Искусство насквозь иллюзорно, и в то же время реально; оно иллюзия, и в то же время искусство составляет половину нашей жизни.

Разве жизнь души не реальна? и таким образом, не есть реальность?!

Благодарность детей, которых я любил, убеждает меня в том, что любовь моя не иллюзия, раз вошла в сердца и вызвала ответное чувство. А как же дочь, жена? — что это: ошибка или выдумка?

Я не хочу признать, что жена — ошибка. Я защищаю свой смысл жизни, пусть даже он моя выдумка, то есть защищаю себя самого, поскольку вне любви жизнь моя лишается ориентиров, а значит, становится абсурдна и пуста.

Но я чувствовал, чувствовал, как моя любовь резонирует в сердцах детей, и убеждался в этом по их поступкам. Значит, я не ошибался, и мои ощущения истинны?! Но всегда ли можно верить своим ощущениям, предчувствиям? и насколько?

Но главный вопрос в другом. Если иллюзии руководят моей жизнью, значит, они реальны, пусть даже не всегда адекватны действительности. И если мечтания не сбываются, это не означает, что они не верны, но лишь то, что они не востребованы.

Я отчетливо ощущаю, что многие из моих так называемых мечтаний и мыслей вошли в меня извне. Получается, надо либо верить, либо не верить, что существует какая-то иная реальность, которую мы не видим и не слышим, а только ощущаем в качестве возникающих мыслей, побуждений и чувств.

Для меня очевидно, что мои мечтания, фантазии, иллюзии — часть не только меня, но и ВСЕГО, что вне и внутри нас.

Значит, и все мои заблуждения закономерны, а иллюзии есть отражение реальности, своего рода необходимость, которая определяет течение моей жизни. Выходит, и в иллюзиях есть смысл!

Иллюзии создают желание жизни. А без них к чему стремиться, чего искать? Чем жить, ради чего? Нам кажется, что цели наши реальны, а потом оказывается, что они иллюзорны. Мы живём в иллюзорном мире. Но разве иллюзии, которыми мы живём, не есть реальность нашей жизни, и разве иллюзии не есть часть реальности? Любовь — иллюзия, чувство, и в то же время реальность отношения.

Значит, и мечта моя есть реальность? Выходит, что так!

Я задаю себе вопрос и пытаюсь найти ответ; и ответ этот кажется наиболее вероятным, потому что, по сути, он есть оправдание. Неужели мы всегда выбираем из возможных именно тот ответ, который оправдывает нас? Неужели вся моя философия есть лишь подсознательная попытка оправдать себя?”

Сам не зная почему, Дмитрий решил ещё раз увидеть дочь и пошёл к дому, где она жила. Он позвонил в квартиру. Дверь открыл молодой красивый мужчина.

— Вы...? — растерялся Дмитрий.

— Да, это я.

— Можно поговорить с вами?

— У меня нет такого желания.

— Но это очень важно для нас всех.

— Я знаю, что вы скажете.

— Я просто хотел предостеречь: на чужом несчастье счастья не построишь.

— А мы попытаемся.

— Наташа – моя жена.

— Формально ваша. А в действительности – моя! Мы вместе живём, и как только она получит развод, поженимся.

— Но я не дам ей развод!

— Рано или поздно это произойдёт.

— Но послушайте...

— Не хочу ничего слушать.

— Вы не знаете Наталью. После того, что она со мной сделала, она не сможет любить.

— Зато я её люблю. Несмотря ни на что.

Дмитрий вдруг увидел в нём — своём сопернике — себя.

— Она обманула меня, бросила одного в больнице.

— Я вам не верю.

— Но это правда!

— Не стоит больше ничего говорить.

— Вы боитесь узнать правду?

— Замолчите. Иначе...

Дмитрий почувствовал, что сейчас ударит этого красавца, укравшего у него жену, дочь, любовь...

— Слушай, ты, — прохрипел Дмитрий, сжав кулаки и задрожав от взорвавшей его ненависти. — Мне нечего терять. Нечего! Вы у меня всё украли, всё! Я вас обоих... обоих... понял?

“Убью его, убью!”

Красавчик испугался.

— Вы не контролируете себя! — Голос его дрожал. — Вам надо в сумасшедший дом. Вы больны!

“Крови, крови!”

Дмитрий уже видел, как они катаются по земле и избивают друг друга, как головой красавчика он бьёт об асфальт.

“Так я проиграю. Так выиграет Сатана!”

Красавчик был выше и сильнее. Дмитрий знал, что не сможет победить, но злоба затмила рассудок.

“Убить его! Убить! — Но это самоубийство! — Ну и пусть. Чем кровавее, тем лучше!”

Глубоко вздохнув и задержав дыхание, Дмитрий вновь вернул контроль над собой.

“Глупо! — Глупо? Что же мне, вызвать его на дуэль? — Ты хочешь убить его или себя?”

— Нет, я люблю тебя, люблю и буду любить, несмотря ни на что! — сказал Дмитрий, пытаясь совладать с собой. — А накажите вы себя сами. Если поймёте. — Он через силу улыбнулся. — Мне жаль тебя. Ты заблуждаешься, как и я когда-то. Она обманывала меня, теперь обманывает тебя. Если у вас серьёзные намерения, то почему вы не хотите встретиться и мирно обсудить ситуацию?

— Это ты не хочешь.

— Значит, она и меня и вас обманывает.

— Она меня не обманывает!

— Я тоже ей верил. Потому что любил. Как и вы сейчас. Но она коварная бестия, предательница...

— Замолчи, слышишь!

Красавчик подошёл вплотную и схватил Дмитрия за шиворот. — “А красиво было бы умереть от рук любовника жены? Чем не конец!” — Красавчик замахнулся... — “В нём нет злости, потому что он не прав. Пытается защитить честь моей жены. От меня же. Как глупо!” —... и ударил Дмитрия. Дмитрий увернулся от удара. Последовал удар другой, третий... — “Зачем я это делаю? Не знаю. Но очень хочется раскрутить правду до конца. Наверное, это и есть судьба: желание быть собой и узнать всё до конца”.

Дмитрий вырвался из рук красавчика и отбежал в сторону.

— Нет, не дождётесь, — крикнул он. — Вы недостойны того, чтобы я дрался с вами. Я не унижусь до этого. Я хотел как лучше, но вы сами отказались. Сами! Прощайте.

“Любопытная ситуация, — думал Дмитрий, всё дальше уходя от дома, где жила его дочь, его жена и её новый «муж». — Любовник моей жены защищает её честь, так он, во всяком случае, полагает. Я оскорблённая сторона. Значит, я могу вызвать его на дуэль? Абсурд какой-то! Я хочу вызвать на дуэль любовника моей жены, который нанёс мне оскорбление тем, что защищал от меня же честь моей жены.

Неужели я ревную? И почему? Что это: собственничество? — хочу, чтобы она принадлежала только мне? Нет, скорее дело в доверии, в том, что ты доверяешь человеку всё самое интимное, предполагая, что он сбережёт это, разделит только с тобой, подарив в ответ свою надежду на нежность и понимание. Нет, ревность не собственничество, а защита себя, своей веры и цельности, и страх предательства. Она предала меня — вот что жжёт нестерпимо!”

Дмитрий чувствовал, что тылов не осталось.

“Меня в жизни больше ничто не держит. Пусто, пусто внутри. Мертвящая пустота. Месть! Отомстить! Это единственное, что греет. Убить! Её и его! — Глупо. Банально. — Что же делать? — Простить. — Простить? Да, наверное. Мне ничего другого не остаётся”.

Чтобы обрести хоть какую-то опору, Дмитрий решил позвонить дочери.

— Зачем ты звонишь, — услышал он холодный голос.

— Это я, твой папа.

— Отстань от нас.

— Разве ты меня не любишь?

— Я тебя ненавижу!

— Как же так? — Дмитрий растерялся. — Как мне теперь жить, доченька?

— Ничего, переживёшь.

Послышался посторонний голос.

— Бабушка спрашивает, когда ты будешь платить алименты.

— А разве ты их не получаешь? Я написал заявление, и с меня удерживают.

— Не знаю, — растерянно проговорила дочь. — И не звони сюда больше. И не приходи. Понял? У нас все дома.

— А как же я?

— У меня теперь другой папа.

Раздались гудки.

“Это не она, не она! Её заставили!”

Дмитрий подумал, что больше уже никогда не захочет видеть ни жену, ни дочь. Но в то же время почувствовал, что если его попросят, то непременно придёт к ним. “Это моя судьба — любить их несмотря ни на что!”

Размышляя, он шёл по набережной, и вдруг каким-то странным образом остановился возле музея-квартиры писателя, где, к стыду своему, никогда не был. “Вон и он также мучился”, — с грустью подумал Дмитрий.

Он купил билет, но к началу экскурсии опоздал.

—...Чем кровавее, тем лучше! Условия дуэли были самые жестокие, — равнодушно рассказывала экскурсовод. — Противники должны были стреляться на расстоянии двадцати шагов, причём каждый мог сделать пять шагов к барьеру.

Уставшим голосом молоденькая девушка бесстрастно рассказывала о поединке и всей предшествующей жизни великого поэта, а Дмитрию казалось, что она описывает именно его ситуацию.

“Как я его пониманию. Безденежье, долги, которые невозможно отдать, и не отдать которые невозможно; любимая женщина — чистейшей прелести чистейший образец! — предала; одиночество и непонимание друзей и близких; неудовлетворённость своим творчеством, поскольку оно не способно выразить всей полноты и противоречивости жизни, всей истины — отсюда разочарование в том, что делаю…”

— Скажите, пожалуйста, — обратился Дмитрий к экскурсоводу, — с точки зрения всех обстоятельств жизни поэта: огромные долги, предательство жены, творческий кризис, травля со стороны общества, одним словом, не была ли эта дуэль самоубийством?

— Многие учёные высказывают мнение, будто поэт искал смерти. Но лично я считаю, что он не хотел, чтобы его убили. Он хотел защитить свою честь.

— А неоднократное требование дуэли? а расставание с талисманом накануне гибели? и даже то, что он возвратился, собираясь на дуэль, чего никогда не делал, — не было ли это вызовом судьбе?

— Затрудняюсь ответить.

Дмитрий вдруг вспомнил вычитанные где-то слова, что в оценке творца важным, если не первейшим, оказывается его личностный подвиг, а не его творения.

Все перешли в другой зал, и на какое-то время Дмитрий остался один. И вдруг ему почудилось, как зазвенела посуда… послышался смех… голоса людей... их лица, фигуры… они стали проявляться… словно на фотографии… и он увидел сидящих за столом в гостиной людей… и сам был среди них…

“Ах, Натали, Натали...

Чем же теперь жить? во что верить?

И этот подлый насмешник, словно издевается надо мной, демонстративно ухаживая за моей женой.

Прежние надежды изжиты, новых нет и в помине.

Жизнь во всей своей наготе и неприглядности заставляет смириться с необходимостью как-то существовать. А зачем жить как-то? ради чего?

Вокруг интриги, невозможность целиком посвятить себя творчеству, необходимость содержать дом, зарабатывать деньги, необходимость, необходимость, необходимость...

Как я устал от жизни: от лицемерия, обмана, от предательства!

Не на что опереться. И не на кого. Один. Абсолютно один. Никто меня не понимает, никто!

Что же делать?

Ситуация, из которой нет выхода; кто-то должен исчезнуть! Я не могу быть третьим — я половинка!

И никуда не сбежишь. Разве только... Нет, это невозможно.

Что же остаётся?

Убить его? Вызвать на дуэль этого мерзавца, похитившего у меня жену? — Чтобы убить или умереть? — Ах, не всё ли равно! — Смерть его ничего не решит. — А моя? Смерть не так страшна, как позор. Быть посмешищем для всех! Терпеть унижение от этого ничтожества! Нет, надо заставить себя уважать!

Бессмысленная бестолковая жизнь.

Никому я не нужен. Никому!

Словно в силке. И не выбраться никак. Что же остаётся? Ждать и мучиться? Нет, это выше моих сил! Не могу, не хочу смириться! Если не могу победить, пускай погибну! Как ещё покончить с этим страданием?! Убить себя? Глупо! Да и грех это. Остается погибнуть в борьбе. Другого выхода нет. Нет выхода!

Хочу ли я убить его? Нет, прежде хочу избавиться от этой непрекращающейся боли, от пустоты и разочарования, от ненависти к нему, от презрения к себе и к жене, от себя, в конце концов. Зачем мне жить, если всё, во что я верил, на чём зиждилась моя жизнь, рухнуло, оказалось обманом, точнее, самообманом. А ведь я верил! Теперь верить не во что! Как же тогда жить?! И зачем?! Ради чего?

Жена, которую я любил — моя косая мадонна, чистейшей прелести чистейший образец! — обманула, предала меня!

Я больше не могу верить женщинам, а значит, и не могу любить их.

Что же осталось в этой жизни для меня?

Творчество моё мало кому понятно, стихи называют странными, роман неудачным.

Никого из друзей не осталось!

Родственники смеются надо мной!

Окружающие просто издеваются!

Как это вынести?!

Денег нет. Только долги, которых не выплатить за всю жизнь.

Домой идти не хочется. Родные — чужие мне люди.

Некому душу доверить!

Никто меня не понимает!

Я всем чужой!

Но главное — меня никто не любит! Никто!

Что же делать? Как жить? Да и зачем?

Жизнь не получилась!

Жить не хочется!

Хочется умереть!

Но убить себя невозможно, это грех.

Где же выход?

Дуэль? Да, дуэль! Это и есть выход! Другого нет!

Вызову на дуэль, а там пусть решает судьба.

Сносить унижения от этого красавчика, измену жены, предательство друзей, терпеть издевательства от этих ничтожных людишек? Нет, не могу. Не хочу! Выход один — защитить свою честь! Это единственное, что у меня осталось. Честь! Уважение к самому себе! Да, или самоуважение или смерть!

К чёрту предсказания, к чёрту приметы! Меня не испугаешь — Я ЖИТЬ НЕ ХОЧУ!

Когда-то я боялся смерти, теперь же думаю о ней с радостью. Для меня она самый лучший выход.

Нет, я не ищу смерти, — это смерть ищет меня!

И должно мне исполнить судьбу!

Смерть для поэта имеет не меньшее значение, чем вся предшествующая жизнь, а возможно, и большее”.

Он вышел из музея и пошёл по набережной.

“ОТМОТАТЬ, ОТМОТАТЬ НАЗАД! Я хочу исправить, исправить ошибку. Но какую? Ошибку, которая определила моё будущее. Но в чём она? где он — тот злополучный поворот в судьбе, определивший моё одиночество?

Вот она и я — молодые. Я всё понимал, знал, на что шёл, и тем не менее...

Она не хотела, да и я не торопил. Что же заставило? Необходимость?

Вот он я — молодой и неопытный, но не глупый. Я всё прекрасно понимаю и знаю, что может ожидать меня, и иду на это сознательно, предвидя неминуемый конец. Я спорил, говорил себе "не надо", но кто-то шептал мне, что это необходимо, что я должен через всё пройти. И прошёл!

Не вижу роковых ошибок, но вижу свою судьбу, которая подобна дороге, на которую вступил в определённое время, и с которой в определённый момент сойду. Я иду, восхищаясь, негодуя и удивляясь, и всё предопределено: и мой путь, и я, и то, как я пройду этот путь. И свернуть невозможно.

Если хочешь — пожалуйста, исправляй свою жизнь. Только мог ли ты поступить иначе? Нет. Иначе мог поступить кто-то другой, но не я, потому что это я.

Нечего исправлять. Нет ошибок, есть судьба моя. Исправить ничего невозможно, можно лишь начать новую жизнь.

Даже то, о чём сожалею, я не хочу вычеркнуть из своей жизни, ибо это было мне необходимо.

Можно ли было пойти другим путем? Да, выбор был. Но был и я. И этот я не мог пойти в другую сторону, но только туда, куда не мог не пойти. Я шёл не вместе со всеми, я шёл сам по себе. И каждый раз выбирал не просто дорогу, каждый раз я выбирал себя. А значит, выбор мой был предопределён тем, каков я есть — моим характером. Я всегда чувствовал, что выбор это иллюзия, и решение моё предопределено. Я никогда долго не раздумывал, и даже сейчас не сомневаюсь, что поступил бы точно также. Значит, всё предопределено, и нет ошибок, а есть судьба?

Я всегда чувствовал, что судьба моя предопределена, и я только вспоминаю заботливо стёртое из памяти. И это странное ощущение, что "всё будет"... Оглядываясь назад, вижу, насколько неслучайны были мои предпочтения, поступки, решения. Но не они определили мою жизнь, а мой характер определил выбор этих решений.

Но это предчувствие судьбы не создаёт безволия, напротив, наполняет душу радостью и ощущением свободы.

Я поступаю не произвольно, а так, как мне хочется, наилучшим возможным для себя образом. И пусть кто-то говорит, что можно поступить иначе. Можно. Но не для меня. Иначе это буду уже не я, и это будет не моя судьба.

Я знал, что надо пройти через брак, надо пытаться построить семью, надо любить жену, надо будет пережить измену и распад. Надо! Но для чего? Тогда я не знал. Теперь знаю. Иначе не было бы меня сегодняшнего. И это не есть некая случайность, нет, это судьба моя. Доказать это невозможно. Я лишь чувствую это. И чувство настолько сильно и настолько убедительно, — словно знаешь! и сомневаться в правильности нет никакой возможности.

Чувство гармонии и согласия с собой подсказывает, какое решение мне на благо, тогда как сомнения и неуверенность всегда свидетельствуют о том, что пользы от поступка, к которому принуждаешь себя, не будет.

Так что, сколько ни крути — назад, вперёд, — ничего изменять НЕ НУЖНО! Легче прожить ещё одну жизнь!

Но неужели этот брак был мне предопределён, и в этой трагедии любви заключена моя судьба? — Судьба уже в том, что прожил с ней несколько лет, что у нас ребёнок и в том, что я люблю её. Я знал, что всякая радость будет мне неожиданной. — Зачем тогда женился, зная, что в конечном итоге останешься один? — Я мог не жениться, и в то же время не мог не жениться. — Что же заставило меня вступить в брак, притом, что я был свободен в своём решении? — Наверное, любовь. Я любил её!

Выбирая жену, я выбрал судьбу — драму, или трагедию, моей жизни. Было в этом что-то неумолимое, или, быть может, неизбежное.

Я слышал голос, что должен жениться, должен пройти через это, притом, что знал: женитьба не сделает меня счастливым, скорее наоборот. Всё мне указывало на то, что не надо сходится с ней”.

Он вспомнил, как сразу после знакомства пережил сильное отравление, а накануне бракосочетания простудился и заболел. Тогда он понимал неслучайность этих болезней, но не поверил, не хотел верить в дурное предзнаменование.

“Мог ли я не жениться? Мог, и в то же время не мог.

А может быть, зная, что развод неизбежен, я таким образом бессознательно хотел освободиться от влечения к женщине?

Но если развод — благо, то что же тогда был мой брак?

Необходимое испытание? Судьба?

Не могу ответить, Зачем я это делал, но определённо знаю Почему — я не мог иначе! Я словно выполнял уготованный мне сценарий, в котором всё предопределено, независимо от моего к тому отношения.

Я всегда был свободен в своём выборе, никто не мог заставить меня принять решение, с которым я был не согласен.

Что же двигало мной? Необходимость? Да. Но какая?

Я знал, что, возможно, совершаю ошибку, но эта ошибка была мне необходима!

Да и что такое ошибка? То, что мы оцениваем как ошибку, оглядываясь в прошлое? Но кто может знать будущее? И зачем его знать? Ведь если тогда я был уверен в правильности своего шага, то как могу теперь называть его ошибкой?

Да, я понимал, что счастье моё не в семье, что не для семьи я создан, что судьба моя не в женщине. Но убедиться в этом не было иной возможности, кроме как испытать всё до конца.

Я не хотел отказывать себе исполнить роль мужа и отца, не хотел обделять себя, решив, что как ни горька эта чаша, я должен всё в жизни попробовать.

Я чувствовал в себе необходимость отработать эту социальную повинность. И отработал!

Я хотел отдать жене то, что мог как мужчина, как личность, как человек. Но ей было нужно не многое из того, что я мог ей дать. Я добился её, реализовал свою любовь. Ей, возможно, этого было достаточно. А мне хотелось идти дальше. И потому я пошёл один.

Возможно, своим женским чутьем жена угадала, что, при всём стремлении к семейной жизни, человек я не семейный; угадала и ушла от меня. И надо благодарить её, что она оставила меня с одиночеством, и пожелать ей счастья с тем, с кем ей будет хорошо. Надо, но не могу. До слёз обидно, что эти годы не наполнены любовью к дочери, не заняты воспитанием сына, прожиты без нежности к жене и детям.

Дата добавления: 2015-10-28