Ибо то угодно (Богу), если 21 страница

Драма любви меня не смущала. Быть может, я жаждал драмы, самопожертвования, высвобождения. Но было в этом акте нечто большее, чего я не понимал, а только лишь чувствовал. Это было нечто...

И хотя чувствовал, что конец этого брака предопределён, я ощущал в себе неспособность поступить иначе, — когда невозможно, да и не нужно избегать положенного тебе испытания. Я отчётливо ощущал — это мне необходимо! Для чего именно, не знал, но необходимо, и я должен жениться, должен создать семью, или хотя бы попытаться.

Несмотря на всевозможные колебания из стороны в сторону, жизнь моя словно идёт в определённой колее. Что бы я ни выделывал, как бы ни поступал, я прохожу намеченные вехи и достигаю надлежащие результаты. Наверное, это колея моей судьбы — непреложная и предопределённая. И даже если отклоняюсь в сторону, то, делая круг, неизбежно возвращаюсь на свою дорогу и совершаю то, что должен сделать, как бы ни старался избежать надлежащего мне.

Чувствую, словно кто-то заботится обо мне, не давая совершиться вредному для меня, оберегает меня от собственной глупости. Верю, верую в то, что Господь ведёт меня и даёт лучшее из возможного — мне необходимое! И потому нет во мне уныния, и потому вера не даёт умереть надежде, а надежда делает жизнь радостной”.

Он пришёл домой и, не раздевшись, лёг на кровать.

“Позвоню ей, попрошу вернуться, скажу, что люблю! — Но ведь на самом деле ты не любишь её, и просишь вернуться потому, что знаешь и уверен: она не вернётся никогда. — Нет, я всё ещё люблю её. Хотя, возможно, люблю наше прошлое, поскольку оно согрето любовью, которая ещё жива во мне. — Тебе нужна не любовь, а боль от любви! — Трудно сказать чего больше: любви или защиты от боли, причиняемой любовью. — Ты хотел не счастья в любви, а трагедии! — Я любил её. И не любил. Она была больше чем любовь. Она судьба моя. Была и есть. — Ты просто играешь выбранную роль. — Кого мы любим на самом деле? Себя? — Парадоксальный ты человек! — Я не могу сказать, что она меня не любила, но и что любила, не могу сказать. — Всё скорбишь о прошлом с женой, хотя понимаешь, что для тебя это счастливое высвобождение. — Понимаю, и всё равно скорблю. Ложь — вот что меня более всего расстраивает в жене. Значит, вся наша жизнь была ложь, всё от начала до конца, — вот чего я не могу понять и не могу принять, потому что сам никогда не лгал ей. — Разве ты не знал, что женщинам верить нельзя? — Знал, но не имел права не доверять жене. — И решил это право приобрести, позволив ей обмануть себя? — Она никогда не понимала моей любви. — Тебе нужна не женщина, а любовь к женщине! — Да, с женой, с детьми я это они. А я прежде хочу быть сам. — А может, жена была дана для того, чтобы окончательно распрощался с мечтой о женщине и уже без сомнений всецело посвятил себя Богу? — Да, я любил, но, кажется, на самом деле всегда любил Бога, а женщина была лишь часть жизни, которую я хотел познать, ступенькой любви на пути к Богу. Теперь уже я не смогу любить женщину больше, чем я люблю Бога. — Не расстраивайся. Раз не получается, значит тебе это не нужно. — Я знал, что жена меня бросит, раз не любит, а потому спешил сполна насладиться кратким периодом дарованного мне счастья, максимально использовал возможность любить, и любил, не смотря ни на что. Когда жена ушла, я испытал удивительное высвобождение, смеялся и плакал, кувыркался и паясничал, как ребёнок, которого родители оставили в кой-то веки дома одного, и можно быть самим собой, — какое счастье! Не надо оглядываться, контролировать себя, пытаясь соответствовать чьим-то ожиданиям, можно делать, что душа захочет, наслаждаясь сладким ощущением свободы, свободы, пьянящей, подобно глотку свежего воздуха, веселящей, подобно прохладной морской воде, в которую можно бултыхнуться и барахтаться, пока хватит сил, наслаждаться счастьем свободы как освобождённый заключённый, впервые увидевший небо без решетки. — Все страдания есть результат неправильного понимания происходящих процессов. Надо не негодовать, а благодарить судьбу, ибо она даёт тебе необходимое! Убеждённость в этом приходит с опытом, когда уже перестаёшь бояться совершить ошибку, поскольку понимаешь — нет ошибок, есть лишь судьба твоя, и тогда смело следуешь навстречу желаниям, зная по опыту: в них открывается то, из чего и состоит жизнь. — Я ни о чём не жалею. Чем меньше во мне страха сомнений, тем больше несмущаемых желаний, которые невозможно назвать ошибочными.

Я знал, что это иллюзия, и я существовал в этой иллюзии как в реальности, для меня эта иллюзия и была реальностью!

Назад! Назад!! Я хочу вернуться в прошлое, чтобы понять, была ли это ошибка.

Назад тринадцать лет, назад — в день нашей свадьбы.

Мог ли я не жениться? Мог. Но я хотел! И даже если бы узнал о её беременности, это не изменило бы моего намерения, напротив, ведь я хотел ребёнка, я мечтал о ребёнке!

Назад, назад ещё десять месяцев — к моменту, когда я впервые пришёл к ней. Я помнил о ней полтора года, прежде чем решился разыскать. У меня было только её фото, но я нашёл её!

Этот удивительный портрет… — в нём было всё! и красота, и трагедия, и судьба её!

Мог ли я не прийти? Мог. Но я хотел, мне было интересно. И я не жалел о том, что пришёл, она не разочаровала меня, скорее, напротив, в ней я увидел давнюю мечту свою!

Назад, ещё полтора года назад, — к моменту, когда я впервые увидел её, к нашей первой встречи, в тот взгляд роковой.

Я не мог не заметить её. Посреди скопища людей она блистала.

Хрупкая, тонкая, одинокая… она стояла у стены.

Мог ли я пройти мимо? Мог. И не мог!

Меня остановил её взгляд. Я словно натолкнулся на нечто. Этот её взгляд в себя…

Вот она — точка отсчёта! Момент выбора! Момент истины!

Мог ли я пройти мимо? Мог. И не мог!

Я увидел у неё крылья!

Она блистала

И словно повисла в воздухе

Глаза её, серо-голубые большие грустные

Взор печальный, нереальный, потусторонний

Она смотрела внутрь себя — в глубину своего Я. Глубина её — бесконечность!

Лёгкое косоглазие придавало её взгляду загадочность

Угловатость, загадочность, даже неловкость — всё вызывало интерес

Она казалась инопланетянкой

А я искал глубины, я жаждал полёта!

Пройти, пройти мимо!

Невозможно!

Серо-голубые нежные глаза её… Я попал в их плен

Она смотрела на происходящее словно извне. И это меня покорило!

Она вся какая-то неземная, не от мира сего

Улыбается своей загадочной улыбкой

И ни слова, только спасибо и пожалуйста

Девочка-девушка — её нераскрывшаяся красота притягивала

Шестнадцать лет — волшебный возраст!

Я увидел в ней больше, чем просто девушку

Я увидел в ней, чего никто, и она сама не видела

Я увидел в ней тайну — я искал в ней тайну!

Передо мной стояла мечта!

Бледная, светящаяся

С печальной думою в очах

С печатью страдания на лице

Она мало улыбалась

Было в её облике что-то мученическое

Пройди, пройди мимо!

Нет, это не в моей власти. Это сильнее меня!

Пройти мимо такой красоты невозможно!

Необыкновенно тонкая красота! Хрупкая красота!

Нечто останавливает меня и заставляет просить разрешения запечатлеть её.

Она не возражает.

Если бы не этот снимок, я никогда бы не нашёл её!

Она казалась необыкновенной, нереальной, неземной…

Я слышал стук её сердца!

Кожа полупрозрачна, глаза глубоки, за спиной — крылья!

Пройти мимо ангела невозможно!

Никогда не простишь себе, упустив!

Такое бывает лишь единожды!

Это не она, это судьба меня остановила.

Сердце моё столкнулось с сердцем её

и я услышал: «Один пойдешь — ничего не найдёшь. С ней пойдёшь — любовь и муку обретёшь».

Я выбрал муку. Я выбрал любовь!

Я поступил, как подсказывало мне сердце.

Умом любовь не выбирают, — только сердцем!

И что бы я был сейчас без любви?!

Страдание сделало меня мудрее.

Я увидел мечту свою и не мог пройти мимо.

Была ли это ошибка? И да, и нет.

Я выбрал мечту свою. И до сих пор не жалею!

Я выбрал то, что мне было необходимо — я выбрал любовь!

А если бы я не выбрал любовь, лучше бы не было, было бы хуже!

И после я всегда выбирал любовь, и никогда не сожалел!

Она ничего не поняла. И ничего не сказала.

А я понял, что встретил то, что искал.

Была ли это судьба моя? Определённо, это был выбор. Я стоял на развилке дорог. И хотя знал, куда мне нужно идти, но я не мог не уклониться!

Я понимал, что моё предназначение не в женщине и не в семье, но чувствовал, что мне необходимо всё это пережить, это страдание и муку, — мне это было необходимо!

Я чувствовал, что это не моя дорога, но чувствовал, что мне необходимо пройти по ней! И можно ли в таком случае сказать, что это была ошибка?

Теперь я понимаю, что сделал круг. Всё, что я хотел обрести и обрёл, я потерял, и вернулся на предназначенный мне путь, от которого уклонился. Да, я вернулся фактически к тому месту, откуда ушёл в сторону от своего предназначения, но я приобрёл необходимый опыт.

Жизнь не прямая дорога. Да и не интересно двигаться по ровному шоссе; с бóльшим удовольствием петляешь по лесным тропинкам.

Я выбрал более сложную, но более интересную дорогу.

Страшная вещь память. Я помню всё. Всё до мелочей! И какой шёл снег, и который был час, и как я был одет, и какая музыка звучала...

Вновь и вновь я прокручиваю видеоленту памяти, пытаясь понять, в чём была моя ошибка? Хочу ли я судьбы иной? И что было бы, если бы я от неё отказался? Наверное, я бы сожалел. А так ни о чём не жалею — вот что главное!

Я не хочу судьбы иной. Благодаря любви я стал другим. Я понял то, чего без переживания любви никогда понять бы не смог. Мне нужен был опыт, свой опыт любви и страдания. И я не боялся страдания, потому что хотел любить!

Пугало лишь спокойное безразличие её сердца.

Она не была очень умна, но ведь главное в женщине не это.

Она вышла за меня в восемнадцать. Кажется, её увлекала необычная роль, нежели я сам. Но скоро и это ей надоело. Она была слишком молода и неопытна, чтобы быть женой.

Замужество давало ей шанс вырваться из-под опеки матери.

Она словно отбывала повинность, добросовестно исполняя обязанности жены, и часто напоминала сжатую пружину.

Не было мира в душе её!

Я не рассчитывал ей понравиться, мне было достаточно, что она не отвергала меня.

Во мне жила надежда своей любовью и заботой разбудить в ней любовь.

Но любовь моя так и не раскрыла её души, не вызвала ответного чувства.

Я допускал даже, что скоро она почувствует ко мне отвращение.

Я был на десять лет старше и понимал, что для неё я проходящий этап, и когда красота её расцветёт, она не устоит перед соблазном заключить более выгодный брак.

Я знал, что она принесёт мне страдание, но не хотел отказываться от любви.

Я желал земного человеческого счастья, я хотел семьи, и готов был отказаться от самого дорогого — от свободы!

Я действовал разумно, видя будущность свою как необходимое мне страдание, и саму семейную жизнь как жизненное испытание. От семейной жизни я ждал больше горя, чем радости, и не надеялся на долгое счастье.

Хватит, сколько можно, пора забыть, выбросить из памяти. Зачем тебе это? — Я пытаюсь в ней увидеть судьбу свою.

Я никогда не сожалел, что выбирал сердцем, когда выбирал любовь.

И если бы снова пришлось выбирать, я бы вновь выбрал судьбу свою, я бы выбрал любовь!

Я ни от чего не хочу отказаться, ничего не хочу забыть, даже страдания своего, боли своей. Настоящей любви без страдания не бывает. Потому что любовь — всегда самопожертвование!

Я хотел самопожертвования, я хотел подвига. А любовь — это подвиг души!

Пускай страдание, пускай мýка, но лучше всецветие боли, чем серая унылая жизнь, — жизнь без любви!

Девочка моя! Где ты? Почему не любишь меня? Вернись! Вернись время, когда мы были счастливы, когда я мог целовать твой кругленький животик, нежно удерживающий нарождающуюся жизнь. Почему вместо ласки пришла боль? отчего нежность превратилась в муку? зачем счастье стало страданием? Как мне вернуть то время? как стать прежним, чтобы и ты любящей была?

Любовь моя, где ты? Почему не слышишь меня? Почему отвергаешь меня и не хочешь понять, помочь мне, почему не принимаешь мою любовь? Я так люблю тебя, твой белый животик, и мне хочется такой же, и я хочу помочь тебе выносить дитя. Пусти меня, открой мне! Почему ты отталкиваешь нежность мою? Я весь трепещу от любви к тебе, я весь растворяюсь в ласке к тебе. Загляни в глаза мои, и я стану твоим, окунись в мою нежность, растворись в моей ласке. Я весь горю, пылаю от любви к тебе! Утоли моё чувство, прими мою нежность!

Проси всё что хочешь, я буду счастлив исполнить любую твою прихоть. Если позволишь, буду помогать тебе при родах, приму ребёнка, поцелую тебя уставшую, изнемогшую, облегчу твою боль. Только разреши. Разреши! Пожалуйста!

Но нет! Ничего нет! Она проходит мимо, и навстречу моему взгляду посылает равнодушный ничего незамечающий взгляд, словно нет меня, словно я не существую. Но ведь это не так! Я люблю тебя! Слышишь ты, люблю! Где же твоя нежность? Где твои ласки? Ведь это и мой ребёнок. Мой! Так позволь мне любить его! Это всё, что я прошу у тебя, столь мало. Позволь мне быть нежным, позволь ласкать его, целовать, ещё неродившегося. Пусть он услышит меня, поймёт и полюбит, а потом узнает, вспомнит мою ласку, ответит моей нежностью. Ну почему, почему ты против? Разве я прошу чего-то неестественного? Я лишь хочу быть нежным, хочу любить, ласкать тебя и его в тебе, хочу любить своё дитя, и ту, что стала частью дитя моего.

Разреши поцеловать эту связующую нить между ним и тобой, чтобы он ощутил мою ласку, чтобы до него дошла вся моя нежность, вся моя любовь.

Нет, не могу больше, не могу! Больно! Больно!!

Пусти меня, умоляю, пусти!

Ну почему, почему ты отвергаешь меня? Разве кто-то любил тебя больше, чем я? Или, действительно, кто-то любит тебя лучше, чем я?

А как же мой ребёнок? Ведь это мой ребёнок! Мой? Дай мне возможность любить его, ласкать его, быть нежным с ним, дарить ему подарки, вместе отдыхать, учить его. Ну почему, почему НЕТ?!

Не могу больше, не могу! Я весь в тебе, я весь с тобой, хотя меня и нету рядом. Смогу любить тебя любой, ответь лишь мне доверья взглядом. Я не прошу уж ни о чём, и ни о чём уж не жалею. Но буду, буду...

Где взять слова, чтобы выразить всю боль. Их нет, одни чувства, и прискорбное бессилие слов.

Больно! Мучительно больно! Хочется подойти к ней, щекой прижаться к щеке, коснуться носа, поцеловать брови, лоб, ухо, шею... Но нет! Только холодный равнодушный взгляд, — он преграждает мне дорогу к счастью. Неприступный взгляд и отталкивающая холодность, жёсткое неприятие любого моего чувства. Бесполезно! Бесполезно? Не могу поверить, не могу!

Она такая красивая! Когда беременная, особенно! Хочется целовать её сухие слегка шершавые губы, шептать ласковые слова, чувствовать, как нежность наполняет меня, освободить её от лёгких одеяний, лечь рядом, коснуться, поцеловать, и гладить, нежно ласкать её восьмимесячный животик, гладкий и белый, чувствовать ножку, головку, как он, или она, ворочается, и успокаивать поцелуем, нежным поглаживанием, ласковым объятием драгоценного вместилища — чуда из чудес живого мира, в котором когда-то был и я, и так сладко, так нежно, так хорошо быть рядом, чувствовать, как он откликается на мой поцелуй, как слышит мои ласковые слова, как реагирует на нежные поглаживания. Мой драгоценный плод, моя девочка...

Я от тебя не отпущусь!

Когда это было? И было ли? Или всё это мне снится?

Никогда пережитое не вернётся, и только всё повторится вновь, и кто-то другой будет ласкать тебя, кто-то другой будет целовать неродившееся дитя, и всё повторится, и вновь счастье превратиться в муку, нежность станет болью, а на место ласки придёт страдание. Всё повторится. Чудовищно повториться! Вот только зачем? Неужели нельзя иначе? Неужели невозможно иначе? Ответь мне, Господи!

Боже, верни, сделай всё, как было прежде. Я так хочу любить! Я не могу не любить! Ведь для того я и создан! Таким я и должен быть — любить несмотря ни на что! Ты всё можешь. Так сделай, прошу! Верни мне её, дай мне возможность любить жену мою и дочь. Пожалуйста! Прошу Тебя! Умоляю! Нет, нет! Прости меня, неразумного. Я лишь наврежу себе своими прихотями. Да будет воля Твоя, а не моя. Потому как Ты благ, видишь всё наперёд, и знаешь, что мне действительно нужно, а что навредит. А потому смиряюсь, пусть будет, как будет, ибо Ты всё делаешь мне во благо.

Я счастливый человек. У меня есть любимая работа и любимая жена. Когда я иду на работу — я счастлив, когда возвращаюсь с работы — тоже счастлив. Я счастливый человек!

— Папа, папа пришёл!

— Здравствуй, доченька.

Беру дочку на руки, целую её, и сердце замирает от нежных ударов её сердечка, которое бьётся в унисон с моим.

Жена лежит в кровати и с невозмутимым видом ест яблоко.

— Здравствуй, любимая.

Жена не отвечает.

И тут замечаю, что кровать разостлана на двоих.

— Кто это был? — спрашиваю сквозь зубы, и кулаки непроизвольно сжимаются. — Он?

— Да, он! — отвечает жена, не взглянув на меня и продолжая жевать яблоко.

— Я же просил тебя не приводить его домой. Пожалуйста.

— А ему не нужно твоего разрешения. Ему достаточно того, что я этого хочу.

Не хочу скандала, боюсь причинить ей боль, боюсь грубых слов, убивающих мою нежность, уничтожающих моё чувство.

— Пожалуйста, прошу, встречайся с ним в другом месте, не у нас дома, не в нашей кровати, — умоляющим тоном говорю ей. — Ведь я же люблю тебя!

— Он меня тоже любит.

— Но ведь у нас семья.

— Он моложе тебя и красивее, да и проку с него в постели больше.

"Убей её. Убей!"

— Я прошу тебя. Ведь у нас ребёнок. Она же всё видит.

Жена молчит.

"Убей! Убей!" — "Нет, не могу, не хочу! Ведь я люблю её!"

— А это что? — замечаю под кроватью пустую бутылку из-под вина.

Жена молчит.

"Убей её. Убей! Бутылкой". — "Нет, не могу, не могу!"

— Вы пили?

Любимая не отвечает.

"Нет, не могу больше! Нет сил терпеть!"

Хватаю бутылку за горлышко и подхожу к жене. Лицо моё искажено ненавистью, с которой пытаюсь безуспешно справиться.

Дочка хватает меня за руку.

— Папа, не надо, не надо, папочка!

— Прости, доченька. Не буду. Не буду больше.

Подхожу к открытому окну и вышвыриваю бутылку.

— Я только хочу, чтобы у нас была дружная семья, чтобы мама меня и тебя любила, как люблю я.

Дочь гладит меня по руке, пытаясь успокоить, и я постепенно успокаиваюсь.

— Давай поговорим спокойно, — обращаюсь к жене. — Если я действительно не подхожу тебе сексуально, то давай обратимся к врачу, найдём какие-то средства, купим препараты.

— А если я тебя не люблю?

— Но разве это мешает нам сохранить семью?

— Я ЕГО люблю! как ты не понимаешь?! Я не могу жить без него! Я хочу его каждый день, каждый час, каждую минуту! А ты мне противен. И я ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня. Ты хороший муж и отец, но я хочу ЕГО. Хочу, понимаешь?! Я сплю с тобой, а вижу его. Так больше продолжаться не может. Я пыталась, но безуспешно. Он владеет мной, и я подчинюсь ему как рабыня. А ты, ты... ты хороший человек, порядочный муж, но люблю я ЕГО! Что же мне поделать? Я не хочу разрушать нашей семьи, не хочу оставлять дочку без отца… Но и спать с тобой не могу. Ты мне противен. Нет, не противен. Просто я к тебе ничего не чувствую. Ничего! Понимаешь? А он, он во мне, каждую минуту, каждую секунду. Даже сейчас.

— Ладно, хватит, — раздаётся из-за спины мужской голос.

Оборачиваюсь, — передо мной стоит он.

— Хватит, Наташа. Надо решить окончательно и бесповоротно. Если ты любишь меня, то живи со мной. А он пусть как хочет.

— Я не могу бросить ребёнка.

— Не можешь, значит, ребёнок будет жить с нами.

"Убей! Убей!" — "Нет, не могу, не хочу!" — "Хочешь! Убей! Убей же!"

— Прошу вас, — обращаюсь к нему. — Оставьте нас, не разбивайте нашу семью. У вас будет своё счастье. Зачем же разрушать наше? Ведь на чужом несчастье счастья не построишь.

— Но я люблю её!

— Я тоже.

— Пусть тогда решает она.

Жена молча лежит, не глядя на нас.

— Но послушайте, она ведь моя жена!

— И моя.

— Я его люблю, — говорит жена.

Мы оба смотрим на неё, пытаясь понять, кого же она любит.

"Убей её! Убей! И его тоже! Всех убей! Топором. Он в кладовке. Убей!"

Подхожу к ней совсем близко, пытаясь прочитать правду в её глазах.

— Она любит меня, — он хватает меня за руку. — Ты понял?!

— Ты обманула, предала меня!

"Убей! Убей!" — "Нет, не могу, не могу!" — "Можешь!" — "Не хочу!" — "Хочешь! Убей! Убей!"

Он размахивается. Удар. Пытаюсь увернуться. Удар снова.

"Убей! Убей!"

Удар в голову, в шею.

Я защищаюсь, я не хочу убивать.

"Она убила, она уничтожила меня! Лучше не знать единения, чем утратить его. Без неё меня нет, нет меня и нет счастья.

Горит всё внутри, горит! И нечем потушить этот огонь.

Убить её? Убить? Но если убью её, то я проиграл. А победит дьявол! И что ждёт меня тогда? Страшный суд — безжалостный суд над самим собой.

Больно, больно чувствовать, что тебя обманули, предали всё лучшее, что доверил — свою любовь, всё самое сокровенное — предали и растоптали.

Как же мне любить тех, кто не хочет мой любви?

Как хочется убить и её и его! Нестерпимо!

Но я должен любить, любить врагов своих. Должен!

Нет, не могу, не хочу!

Топор. Где топор?

Проснуться! Проснуться!! Проснуться!!!"

Страх убить, ужас убийства выталкивает в действительность.

“Наверное, развод благо, раз я хотел убить её и его.

Что со мной? Где я? Неужели в прошлом, в безжалостном прошлом?

Где ты, моя девочка — любовь моя? Неужели и не было никогда, и это всё мне только снится? Как хочется, чтобы она поняла, оценила меня, полюбила. Что сделать для этого? Что?

Звонит будильник. Она просыпается, быстро собирается, торопиться отвести дочку в детсад. Соседка предъявляет счёт за электричество и требует вернуть долг.

— У меня сейчас нет денег.

— Когда с мужем была, и деньги были, и сама была в порядке.

— Стерва!

— Сама стерва!

Она звонит по телефону матери и просит забрать ребёнка на выходные. Мать отвечает, что занята.

Она отводит ребёнка в детсад. Опаздывает на работу. Безуспешно пытается поймать такси.

Вдруг возле неё останавливается роскошный автомобиль, и хозяин вежливо приглашает подвезти.

Не раздумывая, она кокетливо садится в машину.

С восхищением осматривает комфортабельный салон. Она удивлена. Хочет познакомиться и задаёт вопросы. Однако хозяин шикарного лимузина отвечает нехотя, и лишь, прощаясь, говорит, что такая красивая девушка заслуживает роскошной жизни.

Небрежно она оставляет ему свой номер телефона.

На работе она всё время думает о загадочном незнакомце, гадает, кто бы он мог быть, мечтает увидеть его снова.

Но он не звонит.

Наконец, случайно встречает его и не может скрыть радости. Про себя решает, что уж на этот раз она свой шанс не упустит.

Он приглашает её в кафе, где они долго беседуют.

Она называет себя вымышленным именем, рассказывает о себе: замужем не была, детей нет, мечтает встретить мужчину своей мечты.

Он внимательно слушает её, скупо отвечая на её вопросы.

Она рассказывает о своих мечтах, о желании посвятить свою жизнь настоящему мужчине.

Он молчит.

Она уже готова влюбиться в него. Он кажется ей идеалом. Не скрывая своей симпатии, она намекает ему об этом.

Он отмалчивается. Она заинтригована.

Чтобы продолжить знакомство, она приглашает его к себе домой якобы на свой день рождения. Он соглашается прийти.

В ожидании гостя, она пытается скрыть следы пребывания ребёнка, которого на вечер отправила к бабушке.

Наконец, он приходит. Преподносит большой букет белых роз. Она очарована и восхищена — это её любимые цветы.

Угощает его тортом, вскользь отмечая, что приготовила сама. Потом показывает свои фотографии.

— Кто это?

— Не помню, — отвечает она, краснея.

Но он знает — это её муж. Он всё знает и про неё, и про него, и про ребёнка, и про то, как она бросила своего мужа.

Она прилагает максимум усилий, чтобы соблазнить его, и он остаётся на ночь.

В постели она вдруг ловит себя на мысли, что ей знакомы эти ласки, но не может вспомнить, кто именно так её ласкал, — их было так много, этих мужчин.

Утром он приглашает её к себе.

Она вне себя от счастья!

Его шикарной квартирой она очарована.

Он угощает её деликатесами. При этом ни слова о себе, и никаких фотографий, хотя она и просит.

В постели она вновь ловит себя на мысли, что эти ласки ей знакомы. Кто же? который? — пытается вспомнить она.

Несмотря на неоднократные просьбы рассказать о себе, ей так ничего и не удаётся узнать о нём.

Он приглашает её поехать на природу. Она с радостью соглашается.

Песчаные дюны, море, солнце. Она узнаёт это место. Он привёз её туда, где когда-то она гуляла с мужем.

Она соблазняет его, и, овладев им, замечает, как кто-то наблюдает за их близостью. Это доставляет ей ещё большее наслаждение, — она мечтала об этом!

Он ласкает её, и вдруг она вспоминает, кто именно так её ласкал муж. Её муж!

Она поражена этим совпадением!

Наконец, она решается признаться в любви.

Он тоже признаётся, что любит её.

Она в восторге — сбываются её мечты! — а про себя думает, что теперь-то уж обязательно разведётся со своим негодяем-мужем.

И вдруг как гром среди ясного неба, — он признаётся, что женат.

Она огорчена. Предлагает ему развестись.

Он лишь уклончиво говорит, что любит её.

Она твердо решает выйти за него замуж. Ведь он её "идеальный мужчина". Ей даже кажется, что она действительно его любит.

На следующий день она идёт в суд и подаёт документы на развод.

В день судебного заседания она неожиданно в коридоре суда встречает своего "идеального мужчину".

— Что ты тут делаешь?

— У меня процесс. А как ты оказалась здесь?

— Да так, зашла посмотреть, — пытается солгать она, и краснеет.

К её удивлению, они заходят в один и тот же зал заседания.

И тут только до неё доходит, что её "идеальный мужчина" — адвокат её мужа.

В процессе судебного заседания вся её ложь обнаруживается. Аргументы, которые она приводит в качестве мотивов развода, опровергаются её "идеальным мужчиной", представляющим интересы её отсутствующего мужа.

Она изумлена, что он знает мельчайшие подробности их жизни с мужем.

Когда они выходят в коридор, она пытается оправдаться, плачет и убегает вся в слезах.

Долгие дни она ждёт звонка, уже не надеясь, что он позвонит.

Наконец не выдерживает и звонит сама. Договаривается о встрече в парке.

При встрече плачет, пытается оправдаться, и опять лжёт, не предполагая, что он знает ВСЁ.

— Прости, — умоляет она.

— Ты так ничего и не поняла?

Она в недоумении смотрит на него.

И тогда он произносит слова, от которых она бледнеет.

— Я — это он!

Что это было? Было? Нет, оно есть! Оно живёт в моей душе сейчас, сию минуту, всегда!

Что же это? Рок? Судьба? Но что такое судьба?

Любовь? Нет, это больше, чем любовь!

Я увидел в ней страдание моё. И пошёл за ним.

Сумасшествие моё!

Проклятие моё!

Предназначение? или приговор?

Проснувшись, Дмитрий долго размышляет о сне и причинах постигшего его счастья.

Дата добавления: 2015-10-28