Ибо то угодно (Богу), если 22 страница

“Нет, дело не в разводе, а в моей любви. Развод с женой для меня нечто большее, чем неудачный брак. Это не семья моя распадается, не брак умирает, это любовь моя умирает!

Всё ещё надеюсь, что она вернётся. Но зачем?

Или почему?

Чувствую, что всё идёт как должно. Жена подала на развод как раз в тот момент, когда я сам захотел этого”.

Собираясь в суд, он непрерывно думает о том, что скажет на предстоящем процессе.

“Если спросить, зачем я сужусь с женой, то вряд ли смогу ответить; я просто не могу иначе. — Ты хочешь сохранить квартиру. — Если бы хотел, то не был бы безразличен к результату. Я уже ничего не хочу и ни к чему не стремлюсь. Мне просто интересно, что будет в конце концов. Непостижимый я человек! Я люблю её, и это правда. Но и не хочу лишаться квартиры, и это правда. Я сужусь с ней, чтобы не отпустить её, и это правда. — Так что же тогда есть правда? —Постичь невозможно! Расчёт сочетается с непостижимым безразличием к расчёту. Она ждёт, что я поступлю порядочно, чтобы оставить меня в дураках. И мне остается либо поступить порядочно и остаться в дураках, либо выглядеть непорядочным, но отстоять свои интересы? — А в чём твои интересы? — Я не хочу потерять свою любовь! — Чего же ты хочешь: сохранить квартиру или сохранить любовь? — Если честно, я бы пожертвовал всем ради любви, если бы эта любовь была!”

Когда Дмитрий подошёл к зданию суда, то увидел возле дверей манифестацию. Люди держали в руках плакаты: "Долг суда — законное решение!", "Требуем справедливости!"

Заинтригованный, он подошёл узнать, в чём дело.

— Ситуация известная: обошли все инстанции, а законности нет и в помине, — удручённо сказал один из манифестантов. Другой агрессивно добавил:

— Семь лет не платят зарплату. А потом исчезают, и взятки гладки. Что делать, если честно заработанное годами не отдают? Вот и приходится воровать, чтобы хоть как-то вернуть заработанное. Знаю, что нехорошо. А что делать, если законы несовершенны? Необходимость заставляет! Жить-то надо! Если государство меня обмануло, то почему я не могу обмануть государство?

— Жить надо по закону, — решился заметить Дмитрий.

— Жить-то можно, вот только выжить нельзя! Если бы мы исполняли все их законы, то давно бы уже подохли. Только и спасает, что на себя надеемся, а не на глупость правителей.

— Закон суров, но это закон.

— Власть намеренно устанавливает такие законы, чтобы мы все были нарушителями, и нами можно было управлять под страхом наказания. У нас господствует не сила права, а право силы!

— Но ведь понятие права проистекает от правды, право это справедливость! — сказал Дмитрий.

— В жизни вообще нет справедливости! — воскликнула женщина с плакатом. — Каждый хочет по справедливости, только представления о справедливости у всех разные.

— А может, наши представления о справедливости вообще не соответствуют действительности? — заметил Дмитрий.

— Не надо быть наивным, — сказал пожилой мужчина. — Справедливости добиться невозможно. Ни по суду, ни по совести — ничего не получишь. Всё зло от наших противоестественных законов.

— Но ведь законы нужны, они необходимы как механизмы выживания.

— Законы для слабых и циников, сильному законы не нужны, — заметил пожилой мужчина. — Безнадёжное дело пытаться примирить людей друг с другом при посредничестве государства. Правда отдельного человека не умещается во всеобщий закон. Закон призывает руководствоваться разумом, а мы привыкли жить по совести, как подсказывает сердце. Нужно стараться решать проблемы мирно, полюбовно. Люди обращаются в суд от безвыходности. А суд — это своего рода театр.

— Но ведь суд обязан разобраться по справедливости, должен выяснить истину!

— Они судят не по справедливости, а как считают необходимым. Правосудие — это право судьи. И поступает судья не как должно, а как нужно.

— Но ведь нужно судить по закону.

— Как можно судить по закону, если в законе говорится, что судья должен судить по совести!

Когда Дмитрий вошёл в здание суда, то столкнулся с женщиной в чёрном костюме.

— Привет, Крестовский. Что ты здесь делаешь?

Дмитрий узнал свою бывшую сокурсницу по юридическому факультету.

— Развожусь. А ты?

— Я здесь работаю судьей по уголовным дела.

— Молодец. Я бы не смог.

— Почему?

— Людей жалко.

— Мне вначале тоже было жалко, а потом, ничего, привыкла. Однажды было у меня хорошее настроение, думала, не буду брать грех на душу, так четверых отпустила из-под стражи, а они даже спасибо не сказали. После этого я перестала отпускать; пусть уж досидят и выходят из тюрьмы. А оправдательных приговоров я не выношу, особенно когда человек уже отсидел под арестом. Хочешь не хочешь, а срок даёшь, иначе исков не оберёшься о возмещении морального вреда, — щебетала сокурсница. — Вчера гуляли до утра, так я выспаться не смогла, даже приговор написать не успела. Иногда приходится в день по два приговора писать. Пишу дома заранее, хотя это и нарушение. Тяжело, а что поделаешь. — Сокурсница умилённо вздохнула. — Кстати, на эту тему есть любопытный анекдот: идёт заседание, секретарь пишет протокол, подсудимый произносит последнее слово, а судья, не слушая его, что-то пишет. "А чего вы меня не слушаете?" — вдруг спрашивает подсудимый. — "Я приговор пишу", — отвечает судья. — "Как же так?! Ведь я ещё не сказал своё последнее слово!" — "Не волнуйтесь, я не ваш пишу, — отвечает судья. — Ваш я уже написала".

Сокурсница засмеялась.

— А вообще-то я стараюсь к людям относится по-человечески. Придерживаюсь заповеди: "Не судите, да не судимы будете". Но это в душе. А на деле стараюсь действовать строго в рамках закона, хотя это бывает очень трудно, особенно когда закон несправедлив.

— И что ты делаешь в этой ситуации?

— Стараюсь быть гуманнее, хотя, можно по-разному — закон позволяет.

— Значит, справедлива поговорка: "Закон — что дышло…"?

— На всех не угодишь, — вздохнула сокурсница. — Ну а ты кем работаешь?

— Хотел быть адвокатом, — ответил Дмитрий.

— А я адвокатом не смогла бы работать, унижения бы не вытерпела. Быть зависимой от чьего-то настроения, угадывать с какой ноги судья встала, просить, ходатайствовать... Нет, это не по мне. Да и роль неблагодарная. Кто на этих адвокатов смотрит? Отрабатывают пускай хлеб свой и не мешают.

— А несправедливые приговоры приходилось выносить?

— Иногда необходимость заставляет. Ну, ты понимаешь: зачем сажать мать троих детей, если ребятишек придётся сдавать в детдом?! Вот тут и возникает конфликт между правом и целесообразностью. В ряде случаев необходимость сильнее закона. Невозможно формальным установлением единым для всех, я имею ввиду закон, разрешить неповторимые жизненные ситуации. Вот недавно слушалось дело об экстремистской организации. Если строго по Кодексу, то привлечь не за что — пробел в законодательстве! Но запретить надо было.

— А как же закон?

— Тут политика, — многозначительно произнесла судья. — Закон законом, а необходимость иногда требует...

— Но разве закон не есть выражение необходимости?

— Да, наверное. Только что мы, ты посмотри, какое безобразие наверху творится! Даже в прокуратуре не всегда не следуют букве закона. Чего же хотите от нас? Невозможно иметь собственное основанное на законе мнение. Это чревато последствиями. Мы все зависимы. По одному из уголовных дел на меня даже было оказано давление. Представитель прокуратуры пришёл и говорит, что необходимо обязательно вынести обвинительный приговор; и если я вынесу обвинительный приговор, со мной всё будет хорошо, «барашка поедем на природу кушать», а если приговор будет оправдательный, у меня возникнут проблемы. Связей вышестоящих у меня нет. В результате судебного разбирательства был вынесен оправдательный приговор, и неприятности стали сыпаться как из рога изобилия. Даже мысли не допускается, что судья может сам вынести оправдательный приговор. Имеется даже негласное указание вышестоящих органов — запрет на вынесение оправдательных приговоров.

— Если и суд поступает несправедливо, и в прокуратуре беззаконие, что же остаётся гражданину?

— В этой ситуации мы все равны. Не может быть справедливого закона для всех!

— Но стоит ли один ошибочный приговор ста справедливых?

— Когда я живу одна с ребёнком, приходится думать больше о том, как работу сохранить. Тут уж не до справедливости.

— А что такое справедливость?

Сокурсница задумалась.

— Не знаю, — после недолгого размышления отмахнулась она. — Мы поступаем формально по закону, а каждый хочет, чтобы закон был непременно на его стороне. Слушалось у меня недавно дело об изнасиловании. Абсолютно ясно, что преступник виновен, а доказательств нет, свидетели все запуганы. Что делать? Пришлось отпускать. И как только я зачитала оправдательный приговор, мать потерпевшей выхватила пистолет и выстрелила в подсудимого, а потом всё кричала "по справедливости!"

— Значит, в ряде случаев закон бессилен?

— Да, нынешний закон несовершенен. Но бывало и такое: расстреляли человека, а потом выяснилось, что он не виновен, преступление не он совершил.

— Но если закон несправедлив, то закон ли это?

— Мало ли у нас неработающих законов, — каждый третий не выполняется! К тому же, как сказал наш генеральный прокурор, понятие законность и справедливость не всегда совпадают.

— А разве это закон, если он не выполняется?

— Пусть лучше плохой закон, чем никакого.

— А по мне, пусть не будет никакого, чем плохой.

— Лучше, конечно, по совести... Но потому и нужны законы, что люди совесть потеряли.

— Законы надо не выдумывать, а открывать! Как в физике.

— Здесь жалобы принимают? — вмешалась в разговор весьма странного вида женщина.

— А что вы хотите?

Женщина не ответила.

— Откуда вы? — переспросила у неё судья.

— Из департамента, из департамента, из департамента! — нервно прокричала посетительница. — Хочу жалобу подать на всех вас! Жалобу! Незаконные вы творите дела, незаконные!

— Чего же вы хотите? — раздражённо спросила судья.

— В метро карлики и гномы утром заполонили, — заверещала женщина. — Что они там делают — карлики и гномы? Что делают?

— Сумасшедшая. Надо машину вызвать, а то ещё натворит что-нибудь, — сказала сокурсница, обращаясь к Дмитрию. — После работы в суде можно смело идти работать в сумасшедший дом. — Сокурсница горько усмехнулась. — Ну ладно, мне пора на заседание.

Дмитрий присел на скамейку и стал ждать.

Вдруг двери зала заседания отворились, и оттуда стали выходить люди.

— Это не суд, а произвол! — кричал один из покидающих зал. — О справедливости даже речи нет! Осудили невиновного, тогда как отвечать должны вышестоящие начальники, отдавшие незаконный приказ. Нашли стрелочника. А он лишь выполнял отданное ими распоряжение, для него обязательное.

— Где суд, там и неправда.

— Везде обман, сверху донизу! — говорил с отчаянием пожилой мужчина. — Никому верить нельзя! Ложь, одна ложь кругом!

— А вы смотрите на вещи проще.

— Вы не понимаете, просто не чувствуете всего трагизма лжи; это вопрос жизни и смерти!

— Ложь тоже правда жизни. Люди, даже когда говорят правду, лгут.

— Удивительная у нас страна, — сказал кто-то из сидящих рядом с Дмитрием. — Писаные законы здесь не действуют.

— Это потому что законы противоестественные. При всём желании их невозможно выполнить, поскольку несправедливые они. Как может минимальная зарплата быть ниже прожиточного минимума? Мы все преступники только потому, что нынешние законы выполнить просто невозможно!

— Да, об обществе лучше всего говорят его законы! — сказал Дмитрий.

— Если у нас такие законы, то правители сами не знают, что в стране происходит. Я сколько ни ходила по кабинетам, писала везде, и президенту, а толку никакого, — слезливо произнесла старушка. — Никакой правды в суде не доищешься, только нервы измотаешь. Вот смотрю телесериал, так и там и здесь — везде у всех одно и то же, никто не хочет бедным помочь.

— А судьи кто? — с возмущением произнесла седовласая женщина. — Я одно время работала народным заседателем и уж насмотрелась, какие махинации творят. Судью, с которым мы работали, посадили за то, что он за взятку незаконным образом оформил развод. И никто бы об этом никогда не узнал, если бы давший взятку случайно не погорел на другом преступлении.

— А у меня судья уже дважды выносила незаконное решение, только потому, что законное было бы в пользу отца, то есть в мою пользу, — сказал мужчина лет тридцати. — Я дважды добивался отмены решения в кассационной инстанции; теперь вот в третий раз будут рассматривать. Такое впечатление, словно женщины-судьи просто не хотят решать в пользу отца! Я судье говорю: не дайте распасться нашей семье, защитите мои права на ребёнка, всё что прошу — поступите по закону.

— Правосудие это право судьи, а закон, как известно, что дышло, — заметил пожилой мужчина. — Лучше всё решать мирно. Но люди очень самолюбивые существа, и потому даже предложенный выгодный обеим сторонам мир они вначале отвергают. Поэтому важно достучаться до совести или хотя бы до здравого смысла, избегая при этом насилия, чтобы человек сам согласился, чтобы это не было болезненно для его самолюбия.

— Человек поступает не по совести, а как ему выгодно. Поэтому обращаться к совести лучше, проявляя силу.

— Жена договорилась до того, что сказала, будто дочь не мой ребёнок, — пожаловался несчастный отец.

— Мало ли что скажет бывшая жена, — попытался его успокоить пожилой мужчина. — Даже если ты по закону прав, у женщины своя правда, правда материнства, и она выше твоей справедливости.

— Не вы ребёнка родили, значит, он не ваш! — резко заметила женщина средних лет.

— А если вашего ребёнка похитят, и будут вас шантажировать, требуя денег, как вы поступите?

— Ничего, нового рожý!

— Женщина всегда права, — со злостью сказал сидящий рядом мужчина. — Спорить с ней бесполезно, легче убить!

— Женщина существо слабое, потому закон её и защищает, — заявила белокурая красавица.

— Государство защищает не интересы женщины, а прежде всего свои интересы! Всё дело в том, что женщина производит государству новых граждан.

— Неужели вы не понимаете, что дочь никогда не оставят жить с отцом, если есть нормальная мать, — обратилась к несчастному отцу женщина средних лет.

— Понимаю, — ответил тот. — Но даже если проиграю, то хочу биться до конца, проиграть честно.

— Вы прямо Дон-Кихот! Надеетесь победить, воюя с целой системой?

— Я знаю, что победить невозможно, но и отказаться от борьбы не могу, поскольку тогда и пенять будет не на кого, раз сам такой. А так хотя бы совесть чиста.

— Вы правильно говорите, — вмешался седовласый мужчина. — Надо бороться, надо! Ведь как только не стыдно несправедливость творить! И это судьи! Ведь знают, что зло творят, и тем не менее делают! А всё потому, что не верят в посмертный суд, не верят, что за всё придёт расплата после смерти. А если бы верили, больше бы думали о чистой совести, нежели о деньгах. Я три раза в тюрьме сидел, и всё по вине судей. И каждый раз добивался оправдательного приговора. Причём не я один такой. Мы даже общество организовали, и кассу взаимопомощи, чтобы сообща помогать тем, кто не в силах заплатить за адвоката. А то ведь произвол творится!

— Что же делать?

— Жить надо по закону Божьему. Только Бог рассудить по справедливости может. У него другой суд, потому что другой закон.

— Если бы все люди выполняли десять заповедей, тогда бы и законы были не нужны.

— Так нужно их заставить выполнять!

— Тот, кто верит в посмертный суд, того заставлять не надо, а кто не верит, того убедить невозможно.

— От хорошего мужа жена не уйдёт, — ухмыльнулась белокурая красавица.

— Я прощаю ей всё, только бы она вернулась, — сказал несчастный отец.

— Вот вы прощаете её, а она... Если баба пошла гулять, то семерым даст, — заметила пожилая женщина. — У моей знакомой муж настоящее золото: ни пьёт, ни курит. А она ему изменяет. Уходила, приходила, а он всё ей прощает.

— Я люблю тебя, люблю! — раздался отчаянный мужской крик. — Понимаешь ли ты это?

Все оглянулись на крик.

— Правильно, молодец мужчина, что развод не даёт, — сказала женщина средних лет. — А то у меня соседка с мужем разошлась и водит любовников, и всё это на глазах ребёнка. А муж в это время вынужден спать рядом на полу в своей же квартире.

— И почему хорошие мужики женятся на стервах?

— Это мазохисты! Им нравится мучиться, они даже просят об этом, находят в страданиях смысл жизни.

— Любовь к женщине — роковое испытание для мужчины! — заключил несчастный отец.

— Да не расстраивайся ты так, — сказал седовласый мужчина. — Разведись и забудь.

— Жена понятие не юридическое!

— Лучше послушай, какой анекдот я прочитал. Муж раньше срока возвращается из командировки и застаёт жену в постели с каким-то типом. "Кто это?" — спрашивает изумлённый муж. "И в самом деле, — обращается жена к лежащему под боком мужику, — вас как зовут?"

Из зала судебных заседаний вышла женщина с заплаканными глазами.

— Трахаются с кем попало, а потом разбирайся, кто её муж, а кто отец ребёнка, — донёсся голос из распахнутой двери. — Рожают детей, а потому мучаются, и детей мучают.

— Я читал, провели исследование, — сказал несчастный отец, — и оказалось, что одиннадцать процентов отцов наивно полагают, будто воспитывают собственных детей, тогда как ребёнок на самом деле от другого мужчины. Жена согрешила и просто не считает случайную связь изменой.

Увидев свою жену, Дмитрий вздрогнул. Она шла под руку с каким-то мужчиной. Но это был не вчерашний красавчик; этот, судя по виду, был чистый жлоб.

Дмитрий вынул приготовленный букет и направился к супруге.

— Здравствуй, дорогая.

— Я не твоя, и не дорогая.

— Ты всегда будешь для меня дорогой, любимой и единственной.

— Да пошёл ты!

— Поздравляю тебя с десятилетием нашей первой встречи, — сказал Дмитрий, старательно улыбаясь и протягивая цветы, точно такие, какие подарил в день свадьбы; при этом он постарался показать обручальное кольцо на своей руке.

— Да пошёл ты! — выругалась жена, и, схватив протянутый букет, бросила его на пол.

“Как перебороть ненависть? Любовью? Мстить любовью?”

— Ты всё-таки моя жена.

— К счастью, бывшая.

— Может быть, ты нас познакомишь? — Дмитрий протянул жлобу для рукопожатия руку.

— Это мой жених.

Они пожали друг другу руки.

— Не нравится мне это, не нравится… — Жена демонстративно прильнула к жлобу.

— А как же тот, другой? — спросил Дмитрий у жены.

— Не твоё дело!

“Наверное, и этого она хочет использовать. Что ж, пусть выбирает между любовником и дочерью, между любовью и квартирой. Женщины всегда выбирают, как им удобнее. А может, она пытается вызвать во мне ревность?”

— Почему вы не хотите дать развод жене? — обратился "жених" к Дмитрию.

— Потому что я её люблю!

— Я тоже её люблю!

— Не вы один такой, — улыбнулся Дмитрий. — Предлагаю решить дело миром: вы отдаёте мне дочь, а я даю развод.

— Это неприемлемо.

— Надо выбрать: или любить, или иметь. — И обратившись к жене, Дмитрий попросил: — Я бы хотел поговорить с тобой наедине.

Когда они остались одни, жена спросила:

— Зачем тебе всё это надо?

— Я хочу знать правду.

— Какую?

— Любила ты меня или нет?

— Не помню.

— А я тебя до сих пор люблю.

— Понимаешь, Дима...

Она впервые назвала его так, впервые за пять лет раздельного существования, и произнесла это настолько трогательно и просто, что он удивился.

— Я хочу узнать других, чтобы убедиться, что ты самый лучший.

Эти слова прозвучали как призыв.

— Хорошо. Я только хочу видеть свою дочь. Разве ты не испытывала потребности в отце и не помнишь этого чувства одиночества, когда тебя никто не любит?

— У меня маленькая зарплата, а ты не платишь алименты.

— Алименты я плачу, а твоя маленькая зарплата, по всей видимости, не единственный источник существования.

— Что ты предлагаешь?

Она спросила так, словно ждала приглашения.

— Предлагаю, чтобы дочь юридически числилась у меня. А жить она будет, где захочет.

— Ты говоришь бессмыслицу.

— Просто ты не видишь в этом смысл.

— Нет, я на это согласится не могу. Может быть, я и отдала бы дочь тебе, да только что родственники скажут... К тому же, я не собираюсь отказываться от причитающейся дочери жилплощади.

— Так ты квартиру хочешь получить? Такова истинная суть твоих притязаний?

— Ты козёл! — огрызнулась жена.

— Я люблю тебя!

— Ты подлец и подонок! Я проклинаю тот день, когда ты меня встретил! Отстань от меня!

— Ответь только: ты меня любила?

— Нет!

— Даже когда выходила замуж?

— В жизни бывают разные ситуации.

— Как ты, наверное, страдала, ведь тебе приходилось все годы нашей совместной жизни лгать и притворяться, будто любишь меня. И когда была угроза выкидыша, ты тоже притворялась? и когда дочь родилась, тоже?

— Я всегда говорила правду.

— Значит, когда мы были вместе, ты любила меня?

— Нет, никогда! Я всегда врала тебе!

— Не расстраивайся так, — попытался успокоить жену Дмитрий.

— Мне надо было расстраиваться десять лет назад, когда я вышла за тебя замуж. Мне просто неприятно, оттого что все видят, какой у меня бывший муж.

— Неужели я хуже твоих любовников?

— Они трахаются лучше!

“И это правда?”

— К тому же у тебя член маленький, — добавила жена, усмехнувшись.

— Разве я тебя когда-нибудь оставлял неудовлетворённой?

— Как только окончательно разведусь с тобой, приду домой и напьюсь! — прокричала жена.

— Давай мирно решим наши проблемы, — улыбнулся Дмитрий.

— Пошёл на хуй!

Сидящая рядом женщина, не выдержала:

— Это патологическая любовь! — сказала она с осуждением. — Позор так вести себя, молодой человек!

— Непонимание хуже позора!

— Хоть бы ты пропал, хоть бы кто-нибудь убил тебя! — в истерике прокричала жена.

— А вы ему клофелинчику на ночь накапайте, и нет проблем.

Дмитрий взглянул на жену и заметил в её глазах слёзы.

“Неужели происходит то, о чём я мечтал когда-то: она раскаивается и хочет вернуться? Неужели моя любовь даёт результат?”

— Он прав, — неожиданно сказал сидящий рядом мужчина. — Не надо разводиться.

— Зачем тебе это всё надо? — спросила жена, вытирая слёзы.

— Хочу одержать победное поражение, — ответил Дмитрий. — Пойми, это не юридический процесс, а моральный поединок.

Наконец их пригласили в зал судебных заседаний.

“Зачем тебе этот суд? — Я хочу правды!”

Пока судья выполняла процессуальные формальности, Дмитрий смотрел на жену и не переставая думал о том, зачем ему всё это надо.

“Кажется, я сам не знаю, чего хочу. Выгоды и корысти никакой. Это действие без надежды на успех. Знаю, что проиграю, интересно лишь как именно. И судья, и заседатели, и секретарь — все женщины, так что рассчитывать на беспристрастность судебного разбирательства глупо. Но сдаваться без боя я не собираюсь!”

Дмитрий не мог определённо сказать, что двигало им, поскольку казалось, хочет он одного, а поступает совсем иначе. Как, наверное, и все, он не хотел оказаться в дураках и лишиться выгоды, но не меньше, а может быть, и более, он желал избавиться от выгоды. Ему бы никто не поверил, если бы он сказал, что хочет очистить сердце и сохранить душу в чистоте. Он защищал свою любовь, защищал себя, своё прошлое, настоящее и будущее.

— Мы не живём с ним уже более пяти лет, — заявила жена суду. — Помощи он мне не оказывает. К тому же, у меня есть мужчина, с которым я бы хотела создать новую семью.

— Я не вижу оснований для развода, — заявил, в свою очередь, Дмитрий. — Я ни пью, ни курю, ни разу не ударил жену, ни разу ей не изменил. Когда мы жили вместе, она ни дня не работала, каждое лето мы отдыхали на море. Когда я стал инвалидом, то первое, что сделала моя жена — отказала мне во встречах с дочерью, потребовав денег за возможность видеться с ней. А поскольку я оказался практически без средств к существованию, она подала алименты на мою ещё не оформленную нищенскую инвалидскую пенсию. Представляете, каково слушать откровения дочери, которая в слезах мне говорит: "дура мама, дура, что бросила тебя". А уж сколько так называемых «пап» было у моей дочери — не сосчитать! Дошло до того, что супруга убедила дочь в том, что я не её отец. Но если это действительно так, то пусть жена признает это официально, прямо сейчас, на суде. Или пусть согласиться на генетическую экспертизу. Я понимаю, шансы мои невелики, но я хочу сделать всё от меня зависящее, чтобы дочь, когда вырастет, не бросила мне упрёк: "папа, почему ты меня бросил?" Всё что я прошу, это вынести справедливое решение и защитить право моего ребёнка воспитываться в семье, а также иметь, или хотя бы видеть, своего отца.

Судья слушала с выражением полного равнодушия на лице. Дмитрий видел, что его слова ей абсолютно безразличны и про себя она уже всё решила.

— Как же вы хотите сохранить семью, если у вас нет элементарных атрибутов семьи? — с раздражением спросила судья.

— Главное, что связывает людей, это любовь, а не ведение общего хозяйства.

— Но вы ведь не живёте с женой, даже не спите вместе!

— Постель не главное. Главное, я люблю свою жену и дочь!

— Может быть легче не создавать себе препятствий, а найти другую молодую женщину и нарожать с ней новых детей?

Дмитрий горько усмехнулся.

— Ничего-то вы в мужской любви не понимаете! Для мужчины любовь это не выбор той или иной женщины, это потребность в вере и поиск Бога!

Судья не нашлась, что сказать, хотя по её виду можно было заключить, что ответ её не удовлетворил.

— Может быть, вы ещё помиритесь в процессе судебного разбирательства? — спросила она.

— Никогда! Я не хочу жить с этим человеком, не хочу! — Жена заплакала. — Я ненавижу тебя, ненавижу!

— За что? За то, что я люблю тебя?

Судья обратилась к Дмитрию:

— Вы должны смириться с тем, что жена вас не любит, и сделать решительный шаг, чтобы начать новую жизнь.

— Но я люблю её!

— Что же это за любовь такая?

— Духовная! Христианская!

Дмитрий удивлялся своим словам, словно всё происходило помимо его воли, хотя и с его участием.

Судья в недоумении пожала плечами.

— Я не понимаю вашего поведения. Это просто сутяжничество! Вы поступаете плохо, не по-мужски.

Суд удалился для вынесения решения.

“Скорее всего, судья вынесет несправедливое решение, хотя и законное. Она не поняла моих мотивов, потому что в других она видит лишь то, как поступает сама”.

После долгого ожидания, судья, наконец, вышла в зал, держа в руках лист бумаги. Руки у неё дрожали.

— Поскольку истица желает создать новую семью, суд счёл необходимым удовлетворить её требование о предоставлении развода. Вопрос же, с кем будет проживать ребёнок, суд оставляет открытым и предоставляет возможность решить спорящим сторонам в отдельном производстве.

— Но ведь это незаконно! — воскликнул Дмитрий. — В законе прямо указано, что при вынесении решения о разводе, суд обязан решить вопрос, с кем из родителей будет проживать ребёнок!

Жена, обрадованная, обращаясь к судье, спросила:

— Всё, я свободна?

— Да, заседание окончено.

— Нет, несвободна! — воскликнул Дмитрий. — Я обжалую данное незаконное решение.

Когда они покинули зал заседания, жена подошла к Дмитрию и сказала:

— Я хочу выйти замуж и уехать из этой страны. Всё уже решено. Мешаешь только ты. У меня будет другая фамилия, другой муж, другая жизнь. Я уже выучила язык, я совершенно изменилась, и даже не подозревала, что способна на такое.

— От себя не сбежишь.

— Я готова заплатить тебе за моральный ущерб.

— Хочешь откупиться?

— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Наймём килера. Нет человека — нет проблемы.

— Благодарю тебя за то, что жила со мной, и за то, что бросила меня. Но я всё равно люблю тебя!

Жена плюнула Дмитрию в лицо и с размаха ударила кулаком в ухо.

“Вот тебе и Кроткая! Жаль её! Ей всё равно, как она выглядит перед судьями, мне — нет”.

Схватив сумку, жена выбежала из зала. Дмитрий догнал её в коридоре.

— Наташа, послушай, я люблю тебя!

— Сволочь! Пошёл вон, сумасшедший!

Он преградил ей дорогу, заглянул в глаза и увидёл слёзы.

“Я спрашивал себя, зачем сужусь, и не находил ответа. А может быть, для того, чтобы она заплакала, поняла, раскаялась, сожалела?”

— Я всё равно люблю тебя несмотря ни на что!

Она с размаху ударила его кулаком по лицу.

— Ну, давай, давай подерёмся! — с решимостью отчаявшегося воскликнул Дмитрий. Он уже видел, как они, сцепившись, валяются по полу. Он хотел умереть вместе с ней. Может быть, потому что любил?

В глазах её промелькнул испуг.

“Месть справедлива? Да. Но вряд ли необходима”.

— Ну что, всё закончилось? — спросил подошедший «жених».

— Не могу вас обрадовать, — ответил Дмитрий и протянул ему руку. — Но рад был познакомиться.

Дата добавления: 2015-10-28