16 страница. Прижав ладони к заполыхавшим щекам, Альбус быстро перевернулся на живот и тут же

Прижав ладони к заполыхавшим щекам, Альбус быстро перевернулся на живот и тут же зашипел – организм недвусмысленно дал понять, что идея присмотреться к приятелю в определенном смысле, особенно после сеанса утреннего массажа, ему явно нравится.

- Да сколько можно?! – возмутился хозяин организма, садясь на кровати, - Черт…

Вспомнив старинное правило, по которому лучшим способом для избавления от навязчивой идеи является смена деятельности, Альбус запихнул «Энциклопедию секса» под кровать, натянул шорты, и вышел из комнаты.

Первый этаж встретил его тишиной, запахом нагретой пыли и солнечным светом, бьющим в окна гостиной. Оценив нутро гостеприимно распахнутого бара, Ал задумчиво поскреб зудящую поясницу, провел пальцем по пузатому бочку коньячной бутылки, и пошел в кухню.

Отец сидел на табуретке, болтал в стакане виски, позвякивая кубиком льда, и руководил помывкой посуды.

- Привет, - Альбус остановился на пороге, сообразив, что родители, скорее всего, поссорились – не часто он видел отца в таком мрачном расположении духа.

- Привет, ты откуда такой красивый? – отец принялся рассматривать красные пятна на боках сына, и понимающе хмыкнул – Теткина греющая мазь, да?

- Она… - Альбус присел за стол и потянул к себе блюдо, накрытое салфеткой – заботливо оставленный завтрак для захворавшего сына. Жадно набросившись на остывший бекон и чуть засохший хлеб, Ал осмотрелся по сторонам – в мусорном ведре красовались осколки разбитой тарелки, печальный отец, смущенно отставив недопитый стакан, опять взялся за палочку, и в раковине забулькала мыльная пена. Точно, поссорились.

- Мама с Лили к дяде Рону отправились, - сообщил отец, заметив внимательный взгляд Альбуса, - Да не ругались мы, ничего страшного…

- Угу… - пробормотал Ал с набитым ртом, подтягивая к себе кувшин с молоком – почувствовав сытный запах бекона, он понял, что дико проголодался. И все выяснения могут подождать, пока он будет завтракать.

- Ты не думай ничего такого, взрослые часто ссорятся, - отец поправил очки на носу, покосился на сына, с аппетитом уплетающего завтрак, и, наплевав на педагогичность, опрокинул в себя остатки виски, - Это жизнь, сынок – сегодня поссорились, завтра помирились…

- Точно, - философски отозвался Ал, почти не слушая – переживать из-за ссоры родителей он и не думал, тем более, что и своих проблем хватало, а уж вопросов – еще больше. Например, где сейчас болтается лучший друг, и чем занимается? Или – заметил ли что-нибудь Скорпи во время массажа? И если заметил, то что подумал? И как теперь это выяснить? И да – разрешено ли ему купаться после маминого лечения?

Отец замолчал, неторопливо помахивая палочкой – мокрые чашки и тарелки плавно взлетали из раковины одна за другой, ополаскивались под струей чистой воды, и сгружались в сетку для обсушки, роняя на нагретый пол тяжелые капли. Альбус прихлебывал холодное молоко, посматривал на расстроенного отца, качал ногой и прислушивался к тишине, царящей в пустом доме.

- Пап, ты Скорпи не видел? – наконец спросил он, когда молочная чашка, направляемая палочкой отца, отправилась прямиком в шапку мыльной пены, белым сугробом возвышающейся над раковиной.

- Носится где-то… - отец неопределенно махнул рукой в направлении входной двери, и подпер голову кулаком, уставившись в пустой стакан с нетающим кубиком льда, - Шли бы, что ли, в футбол погоняли… Или купаться…

Альбус улыбнулся, поднимаясь из-за стола – проблема с разрешением на водные процедуры отпала сама собой, просто отлично! Теперь самое главное – найти друга, который завел странную привычку исчезать неведомо куда, и Ал меньше всего хотел признаваться себе, что это его начало раздражать.

- Только маме не говори про купание! – крикнул отец ему в спину, и, получив в ответ невразумительное, но явно согласное бормотание, воровато плеснул в стакан новую порцию виски.

* * *

Большущая стрекоза уселась на длинную травинку прямо над макушкой задремавшего друга, и Скорпи с интересом уставился в выпуклые фасетчатые глаза с бронзовым отливом. Солнце припекало, от воды пахло цветущей тиной, травинка под ветром склонилась еще ниже, и Альбус, получив по носу мягкой метелкой с осыпающейся пыльцой, громко чихнул, вспугнув насекомое.

- Спи, - прошептал Скорпи, и отвел с лица друга черную прядь – Альбус смешно причмокнул вишневыми губами и по-детски подложил под щеку ладонь, устраиваясь удобнее.

День был странным и совершенно не похожим на все предыдущие – Скорпиус то взлетал до небес, то падал в черную пропасть, ощущая себя чем-то вроде стрекозы, разрезающей текучий плотный воздух. Несет ее теплый летний ветер, швыряя из стороны в сторону, но глазастая дурочка и не догадывается об этом, думая, что сама управляет воздушным потоком. Вот так и он – закрутило, завертело, и уже поздно спрыгивать с мчащегося поезда, да и не хочется, слишком рискованно, слишком волнующе и настолько затягивает, что, не смотря на все доводы разума, нет сил повернуть назад.

То, что произошло на террасе, его поразило – Скорпи впервые испытал незнакомое чувство злого удовлетворения, пьянящее посильнее вина из подвалов родного поместья, когда враг без малейшего сопротивления опустился перед ним на колени и покорно открыл рот. Насаживая на себя голову Джеймса, слушая громкие влажные звуки, Скорпи готов был закричать не столько от удовольствия, сколько от мстительной радости – вот он, мразь и сволочь, принесший столько боли и испортивший своим присутствием каждый день, проведенный с Альбусом. Вот он – стоит на коленях, и как шлюха берет в рот, в надежде получить прощение, еще не понимая, что никакого снисхождения не будет, и быть не может, не догадываясь, что это не примирение, а унизительная казнь. И это было лучше яда, лучше громкого скандала, и даже лучше поцелуя дементора.

И лишь когда уши заложило от громкого стука крови в висках, когда все тело прошила острая игла наслаждения, лишь тогда Скорпи с запозданием понял, что, пытаясь наказать врага, наказал и себя тоже. Джеймс, уткнувшись вспотевшим лбом в его живот и обняв колени, забормотал такое, от чего у Скорпи перехватило дыхание и глаза полезли из орбит.

- Маленький… - шептал брат Альбуса, беспорядочно тыкаясь мокрыми губами в пах своего палача, - Маленький… хороший мой…

Испугавшись мягкой нежной волны, подкатывающей куда-то под сердце, и желания сползти по стене вниз, прямо в крепкие обнимающие руки, Скорпи отпихнул от себя сентиментального поклонника, глядевшего на него совершенно влюбленными глазами, и заспешил в дом, ни сказав ни слова. И сразу попал из огня в полымя: у дверей в гостиную на него налетел Альбус – растрепанный, пахнущий медом, с красными пятнами на голой спине, и в джинсовых шортах, еле держащихся на узких бедрах.

Не успев отойти от шока и уставившись на полоску темных волос на животе друга, убегающую под тертый деним с круглыми желтыми пуговицами на ширинке, Скорпи не сразу понял, о чем говорит приятель, куда зовет и куда тащит, очнувшись только на берегу озера, на знакомом клетчатом одеяле.

Альбус вел себя странно, не так как всегда – смотрел исподтишка, закусывал губу, прищуривал глаза, задумчиво тянул длинную прядь надо лбом, и через полчаса Скорпи почувствовал себя лабораторной мышью, разложенной на столе для препарирования. Именно с таким выражением лица друг брался за решение очередной мозгодробительной задачи, и Скорпи притих, чрезвычайно заинтригованный. Друг явно волновался, то принимался болтать, выстреливая слова со скоростью маггловской печатной машинки, то надолго замолкал, словно не зная, о чем говорить дальше. Натянутая беседа с одной стороны настораживала, а с другой горячила кровь, рождая в Скорпи желание пококетничать с приятелем, желание почти непреодолимое, как щекотка в носу, избавление от которой только одно – чихнуть погромче и посильнее. Да, да, да – ничего ему не показалось, не в согревающей мази дело, и не в массаже, точнее – как раз в нем, и если попробовать хоть чуть-чуть подтолкнуть друга, то может…

«Держи себя в руках, малыш, иначе твои каникулы закончатся раньше времени, - вспомнились слова отца, и Скорпи «держал», послав куда подальше свои порывы, стараясь вести себя как раньше - непринужденно и сдержанно. И у него получилось – Альбус постепенно расслабился, беседа потекла в привычном русле, а после долгого урока плавания и законной преподавательской гордости за ученика, целых три минуты самостоятельно продержавшегося на воде, душевное спокойствие обоих смущенных приятелей было почти полностью восстановлено.

Альбуса как всегда сморил сон, и лежа на клетчатом одеяле рядом с другом, Скорпи смотрел на четкую тень от длинных ресниц, на приоткрытые влажные губы и растрепанную челку, сбившуюся на бок, и тихо сходил с ума от глупой надежды, что Альбус может быть тоже… заинтересован… Или, хотя бы, начинает допускать мысль, что Скорпиус Малфой не только друг.

- Разберемся, да? – шепнул он, склонившись над спящим, почти касаясь губами смуглой щеки, - Ты только не пугайся раньше времени, хорошо?

Друг вздохнул во сне, словно соглашаясь. Скорпи с улыбкой лег на спину, закинул за голову руки и уставился в небо – под пухлым облаком накручивала спирали и восьмерки черная точка, то пропадая в плотном белом тумане, то вновь появляясь. Малфой усмехнулся и вдруг вытянул над головой руку с выставленным вверх средним пальцем, приветствуя отчаянного летуна.

* * *
Гарри просыпался долго и мучительно. Голова превратилась в пустой перевернутый котел, по которому бьют палкой, заставляя вибрировать медные стенки, и по всей округе плывет громкий дребезжащий звук.

- Гарри! Гарри, мы дома! – дребезжала голова от бодрого голоса Джинни, доносящегося с первого этажа.

- Мммм… - завибрировали «стенки» котла, когда Поттер повернулся на бок и потянулся к заветной коробке с зельями, предусмотрительно оставленной на тумбочке. Свалив на пол стакан с остатками виски, он, наконец-то, нащупал искомое, и, перевернувшись на спину, выдернул зубами плотно притертую пробку флакона. В нос ударил резкий ментоловый запах, Гарри зажмурился и громко чихнул, не услышав, как дверь в спальню открылась, впуская в комнату супругу.

- Уууу, - протянула Джинни, оглядывая разгром в спальне, учиненный нетрезвым мужем накануне, - Свободный вечер удался?

- Вполне… - Гарри опустошил флакон с антипохмельным зельем, и теперь терпеливо ждал, когда «котел» перестанет гудеть и вибрировать, а полог над кроватью закончит танцевать краковяк, - Скучно было…

- Я уж вижу, - Джинни подняла с пола пустую бутылку и стакан, покосилась на рассыпание по полу баночки и тюбики с кремами (Гарри смущенно почесал лоб, смутно вспомнив, что укладываясь спать своротил с трюмо косметическую коллекцию жены), и покачала головой.

- Как ребенок, честное слово… - поджала она губы, берясь за дверную ручку, - Надеюсь, тебе стыдно…

«Ага! – с неудовольствием подумал Поттер, когда за супругой закрылась дверь, - Прямо умираю со стыда!»

Стыдно ему не было, скорее, просто физически нехорошо – до такого состояния как вчера, Гарри напивался крайне редко, и все такие случаи остались в далеком прошлом, во временах его аврорской практики. Вот тогда, после особенно неприятных дел, он мог, что называется, «расслабиться», но никогда этого не случалось дома, да еще при детях. Хотя, насколько он помнил, никто его не видел – бутылка виски, припрятанная в кухонный шкафчик, смиренно дожидалась своего часа. Лишь ближе к полуночи, когда сыновья разбрелись по комнатам, Гарри достал заветный сосуд, в котором оставалось еще больше половины золотой жидкости, прихватил стакан, и наконец-то оккупировал гостиную.

На Джинни он перестал злиться уже через час после ее отбытия в Нору, но тот факт, что его опять бросили одного, навязав контроль над тремя подростками, стал для Гарри поводом долго и со вкусом жалеть себя. Ощущения были непривычными и забавными – с удовольствием растравливая мелкие обиды и прихлебывая виски, Поттер сидел в кресле, листал подшивку старых «Ежедневных пророков», неизвестно каким образом оказавшуюся в подставке для газет, и самозабвенно клял свое серое скучное существование.

К половине первого он заскучал, отшвырнул от себя газеты и уставился на пустой стакан в собственной руке и ополовиненную бутылку виски у ножки кресла. Спать не хотелось, жалеть себя – тоже, и чем заняться в ожидании подкрадывающегося сна, он решительно не знал. Представив себя, крутящегося с боку на бок в большой холодной кровати в темноте супружеской спальни, Гарри скривился, и вдруг, опустившись на корточки, быстро пополз к камину – дурацкая идея, яркой вспышкой поразившая полупьяный мозг, показалась страшно смешной и оригинальной.

Оказалось, что хорек тоже не спит.

- Хотел бы вам напомнить, мистер Поттер, что сейчас половина первого ночи, - церемонно промямлил он, стыдливо сдергивая с носа изящные очечки в золотистой оправе, и эта деталь настолько умилила Гарри, что он расплылся в глупой пьяной улыбке.

- Малфой, ты чего, очки носишь?! – осклабился он, заметив, как Драко быстро запахивает на груди шелковый халат, - Ты у нас значит, тоже очкарик?

- Это для чтения, - у хорька порозовели скулы, и Гарри победно хмыкнул – выяснить, что Малфой чего-то стесняется, показалось чрезвычайно забавным, словно в привычном прозрачном футляре окружающим высокую седовласую фигуру, появилась новая трещинка.

Гарри устроился поудобнее - Малфой занервничал еще больше, сообразив, что непрошеный собеседник настроен на долгий пустопорожний разговор. Хорек легким жестом пригладил прическу, идеальную даже в столь поздний час, и побарабанил длинными пальцами по твердому переплету толстой книги на коленях.

- У вас ко мне какой-то срочный разговор? Что-то случилось со Скорпи? – поинтересовался он, и вздрогнул, когда Гарри невежливо фыркнул, подняв над очагом облако сажи и пепла.

- Ничего с твоим сыном не случилось, он давно дрыхнет без задних ног, - беспечно ответил Поттер, и повернул голову, нащупывая рядом с собой предусмотрительно прихваченную бутылку виски.

- Тогда чем могу служить? – холодно спросил Драко, демонстративно поглядывая на высокие старинные часы, примостившиеся между блестящими доспехами и рыцарским щитом на стене. Гарри выпятил губу, и отхлебнул виски – ну когда Малфой успел превратиться в такого зануду?! Хуже Гермионы в школьные годы, когда приближалось время экзаменов – сидит один в собственной гостиной, читает, наверняка, скучнейшую книгу, да еще продолжает корчить из себя придворного вельможу. А главное – с чего бы?!

- Скучно… - Гарри разочарованно вздохнул, подняв новое облако угольной пыли – хорек недовольно поморщился, когда серые частицы пепла полетели на белый ворс ковра перед камином, - Просто скучно, понимаешь, Малфой? Скучно мне!

Драко удивленно приподнял брови, и, отложив книгу в сторону, сложил руки на груди, вытянул вперед длинные ноги и скрестил их в щиколотках. Странный полуночный разговор становился даже занятным – вот тебе и герой, надо же, скучает… Меньше всего Драко мог предположить, что чудаковатый Поттер вздумает напроситься на развлечение в его компании.

- А я, что, лицедей, что ли? – протянул он, еле сдерживая улыбку, заметив, как сразу напрягся Поттер, заслышав знакомые манерные нотки, - Меня не нанимали развлекать пьяных полукровок, тем более в такой поздний час. Чего ты там пьешь? Виски? Мерзость…

- Мерзость… - согласилась голова Поттера в камине, сосредоточенно булькая бутылкой, и вдруг совершенно неожиданно добавила, - Присоединяйся!

Такого приглашения Драко не ожидал. Почесав мизинцем бровь, он еще раз скосил глаза на часы, вспомнил об оставленной книге и Астории, давно видящей десятый сон, и решительно встал, подвигая к камину кресло.

- Нет, пить всякую дрянь я не буду, - отрезал он, призывая эльфа, - Черт бы тебя побрал, Потти, что ты за человек такой? Никогда в жизни ни с кем не пил вот так – через камин…

- Я тоже, - хмыкнул Гарри, дожидаясь, пока толстенький домовичок наливает своему хозяину густое бордовое вино из граненого кувшина, - Ну, что, будь здоров, Малфой!

Они выпили и замолчали. Хорек продолжал сидеть в кресле, поглаживая пальцами гладкую ножку бокала, и с интересом смотрел на собеседника, ожидая, что будет дальше. Гарри слегка разозлился – когда это они успели поменяться ролями? Вроде, это ему скучно, это он хотел напроситься на развлечения, а хорьку отводилась роль балаганного актера, кривляющегося перед почтенной публикой. А получилось наоборот – красивый седой господин в кресле, подкинув наивному собеседнику пару ловушек в виде знакомой манеры ведения разговора и школьной клички, теперь устроился в первом ряду партера, ожидая обещанного представления. Ну, так наслаждайся!

- Очки-то померить дашь? – невинно улыбнулся Гарри, наслаждаясь легкой гримасой недоумения, скользнувшей по бледному лицу, но Малфой с честью отбил удар.

- Тебе они не подойдут, - кривя тонкие губы, сообщил он, и отсалютовал Поттеру новым бокалом, - Все же, это золото, а твоя рожа более привычна к маггловскому пластику, как бы аллергия не началась.

- Гад и жмот! – почти с восхищением выдохнул Гарри, выплескивая в рот виски, и уже откровенно рассмеялся, услышав в ответ:

- Хм, это твое аврорское прозвище? Я впечатлен, весьма устрашающе, так и представляю, как оно наводило ужас на врагов Магической Британии.

Болтовня ни о чем продолжалась. Не замечая затекшей спины и гудящих коленей, Гарри уже откупорил вторую бутылку, сквозь пьяный туман с удовольствием разглядывая порозовевшее вытянутое лицо и выбившуюся из гладкой прически длинную седую прядь. Хорек напивался медленно, но, тем не менее, основательно, все активнее и агрессивнее отбивая словесные выпады, и через какое-то время разговор стал походить на игру в теннис, и оба игрока готовы были свалиться на пол, но не дать противнику шанса на выигрыш.

- А вот мне интересно, в состоянии ли твой хоречий зад сесть на метлу, или все, годы к земле тянут? – заплетающимся языком вопрошал Гарри, прикладываясь к горлышку бутылки – стакан, давным-давно забытый своим хозяином, так и остался валяться на полу рядом с камином, - Спорим, что и на этот раз я бы снитч поймал раньше тебя. Квиддич, это тебе не лошадки, Малфой!

- О, избавь меня от необходимости тащиться в облаке песка, который из тебя посыплется! – отвечал Драко, еще манернее растягивая слова, явно наслаждаясь процессом – вальяжно развалившись в кресле, он приканчивал очередную порцию вина, поблескивая глазами из-за хрустального края бокала, - У нас дорожки и так песком посыпаны, и учти – чистеньким, речным!

- Ну, так у меня не посыпаны! – брякнул Поттер, подпирая тяжелую голову кулаком – вот сейчас он и выяснит, такой ли сноб его школьный враг, как хочет казаться, - И вообще, как насчет ответного визита, а?

Хорек не донес до рта бокал, странным долгим взглядом посмотрел на голову собеседника, торчащую над кучей углей, и изогнул бровь, словно не поверил своим ушам.

- Ты что, в гости меня приглашаешь, Потти? – изумился он, закидывая ногу на ногу.

- Ну да, - Гарри пожал плечами, и сунул нос в бутылочное горлышко, - Лошадей у меня правда нет, зато есть озеро. И уж поверь, это именно озеро, а не ваш зачахлый прудик.

- Поттер, гоняться над озером за снитчем…

- Что, заранее сдаешься?

- Я?! Тебе?!

Гарри победно рассмеялся – подлавливать хорька оказалось еще занятнее, чем пытаться вытащить его из ледяного панциря – раскрасневшийся Малфой, чуть не плюющийся в желании доказать противнику собственное превосходство, одним махом перенес их в детство, туда, где еще не было смертей и войны, исковеркавшей столько жизней.

Драко наклонился вперед и вниз, почти касаясь краем бокала кончика носа своего визави из камина, и совершенно по-слизерински прошипел, сузив серые блестящие глаза:

- Да провалиться тебе, Поттер, если в этот раз я тебя не сделаю! Ты у меня еще пузыри пускать будешь!

- Значит, в воскресенье, да? – Гарри тут же поспешил поймать хорька за пушистый седой хвост, получив подтверждение тому, что матч-реванш между двумя бывшими ловцами действительно состоится.

- Да! – твердо ответил Малфой, со звоном пристраивая бокал на пол перед каминной решеткой, - И вот что, Потти, советую тебе заранее проверить дно вашей лужи, чтобы на корягу не напороться, когда в воду полетишь!

- А ты не забудь сухую одежду прихватить, - мысленно возликовал Гарри, с удивлением вспомнив, что еще несколько часов назад слонялся по дому без дела, не зная, как и чем победить приступ хандры, - И вот еще что, если Нарцисса опять заболеет и не придет – я не обижусь.

- И когда ты научился так хамить, Поттер?! – покачал головой Малфой, откидываясь на мягкую спинку кресла, впрочем, ничуть не оскорбившись.

- Ну так - с кем поведешся... - Гарри лихо взболтал янтарную терпкую жидкость в бутылке, и дурашливо подмигнул своему вечному сопернику, открывшему рот от неожиданности.

Глава 17.

Узнав, что в воскресенье состоится незапланированный, а точнее – не согласованный с ней лично визит старшего Малфоя в ее дом, Джинни поджала губы и проворчала под нос что-то похожее на:

- Может, проспится и не вспомнит… Алкоголики…

Гарри почувствовал себя младшим сыном, оскорбленным недоверием матери к лекарственным средствам из Малфой-Мэнор.

«Нет уж, дорогая! – подумал он, закрываясь газетой, чтобы Джинни не заметила выражения его лица, - Я ему напомню, никуда хорьку не деться, да и тебе тоже! Будет так, как я решил!»

По поводу «пьяного дебоша», как обозвала Джинни выходку Гарри, между супругами состоялся неприятный разговор, после которого Поттер, хоть и не сосланный в гостевую спальню, но, тем не менее - не прощенный, засыпал на своем краю постели под отдельным одеялом уже вторую ночь подряд. Возмущенный холодностью жены и несправедливым наказанием, Гарри чувствовал огромное желание по-детски схулиганить и вывести Джинни из себя еще больше, продлевая конфликт. Каминная связь, как и было обещано, подверглась блокировке и работала только на прием, все новые узкие брюки и свитера, заботливо запиханные в старую спортивную сумку, перекочевали на дно шкафа, а драные джинсы и кроссовки-ветераны наоборот – вытащены с антресолей, водружены на почетное место в коридоре, и хозяин дома гордо щеголял по дому, еще больше зля супругу имиджем бродяги.

В четверг, наплевав на мнение Джинни, Гарри выволок из чуланчика старую метлу, выпросил у Джеймса баллон с полиролью, привел летательное средство в рабочее состояние и всю вторую половину дня вспоминал былые навыки. Все закончилось бурными аплодисментами и улюлюканьем детей, когда Гарри, заложив крутой вираж над озером, рухнул в воду, и выразительным взглядом Джинни, наблюдающей из кухни за возвращением неудачливого летуна, оставляющего за собой мокрые следы и обрывки длинных водорослей.

- Что?! – рявкнул Гарри на жену, застывшую в дверях, - Да, не затормозил вовремя, и что?!

- Да ничего, - ответила Джинни, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос, - Не надо было черенок задирать, эта метла не сбалансирована, забыл, что ли?

- Не забыл! – буркнул Поттер, поднимаясь наверх, и стаскивая с себя на ходу мокрую футболку – о том, что метла была неисправна после падения Альбуса, он действительно забыл, но не признаваться же в этом! И вообще, вот ведь глазастая! Значит, видела задранный черенок, значит смотрела! И могла бы поддержать мужа, сама ведь летает ничуть не хуже, было бы не так обидно. Да, надо до конца недели метлу починить, или идти на поклон к Джеймсу, выпрашивая его коллекционный раритет, над которым тот трясся как над невиданным сокровищем.

К вечеру Гарри осип и Джинни хлопотала вокруг занемогшего мужа, то обматывая ему шею шарфом, то подсовывая кружку с горячим грогом. Втягивая носом вкусный пряный пар, поднимающийся над толстым глиняным краем, Поттер смотрел на суетящуюся супругу и блаженно жмурился сквозь запотевшие стекла очков – Джинни явно напрашивалась на примирение. Сидя на заднем крыльце, замотавшись в плед, потягивая обжигающий напиток и лениво наблюдая за детьми, оседлавшими весь имеющийся в наличии арсенал метел, Гарри уже планировал окончание домашней войны и здоровые супружеские радости, к которым не терпелось вернуться после недельного перерыва.

Альбус молча вышел на крыльцо, уселся на нижнюю ступеньку и поднял вверх тоскливые глаза, следя за тремя летунами, режущими теплый вечерний воздух.

- Ну, а ты что? – поинтересовался Гарри, благосклонно поглядывая на костлявые, горестно опущенные плечи под тонким свитером – желание сына летать, грело душу не хуже грога, - Лили скоро надоест, бери ее метлу – и вперед!

- Мама не разрешила, - буркнул Альбус, не отрывая взгляда от дружной троицы. Одна из фигурок метнулась в сторону и стала медленно снижаться, скользя вниз по широкой дуге – хоречий сын, заметив на крыльце лучшего друга, сразу поспешил к земле.

- Ну давай я попрошу, - предложил Гарри, сплевывая в сторону размякший бутончик гвоздики – Джинни, желая загладить вину, явно не пожалела специй.

- Не надо, - хмуро ответил Альбус, упрямо тряхнув длинными отросшими волосами, - Опять поссоритесь…

- Ерунда! – Гарри поставил кружку на крыльцо, выпутался из пледа и решительно направился в кухню за разрешением на вылет для сына.

Альбус передернул плечами и снова задрал голову вверх – следом за Скорпи к земле устремилась сестра, а Джеймс, прежде чем идти на снижение и зависнуть над озером, сделал круг почета над кроной старой липы, и закрутил пару восьмерок, явно любуясь сам собой.

Скорпи пронесся прямо над тропинкой, в опасной близости от земли, и красиво притормозил у крыльца. Свалив метлу в высокую траву у ступеней, он подбежал к опешившему другу и со смехом сунул ледяные ладони ему за пазуху, тараторя что-то о своем желании научить приятеля и полетам тоже, а не только плаванию и верховой езде.

Альбус, с момента взлета друга мучавшийся завистью и ревностью, наблюдая в вечернем золоте неба три крошечные точки, взвизгнул и стремительно покраснел, почувствовав прикосновение холодных пальцев к своей груди.

- Обалдел? Холодно же! – пискнул он, подвигаясь на ступеньке, чтобы смеющийся друг мог присесть.

- Лили сказала, что больше не хочет, - Скорпи плюхнулся рядом, прижавшись к другу прохладным боком, с удовольствием потянулся длинным телом, и весело толкнул приятеля в плечо, - Давай, садись на ее метлу, и полетели!

Ал насупился и отрицательно мотнул головой, переживая очередной приступ глупого упрямства, когда он, наплевав на доводы разума, шел на поводу у эмоций, еще больше усугубляя ситуацию, даже в ущерб себе. «Ты как отец, - смеялась тетя Гермиона, и всегда добавляла в полголоса, - Только ему об этом не напоминай, обидится»

Вот и сейчас, рассерженный на мать, привязавшую его к земле, на счастливого и довольного друга, на старшего брата, ни с того ни с сего вздумавшего летать вместе со «слизеринским педрилой», а больше всего – на себя самого, за слабость, неуклюжесть, и дурацкую ревность, Альбус решил ни за что не раскрывать причин своего недовольства.

- Не, не хочу, - буркнул он, поежившись, когда холодная ладонь Скорпи легла на его плечо – друг внимательно заглядывал в лицо, сразу уловив дурное настроение приятеля, - Голова болит… Я лучше тут посижу.

- Точно не хочешь? – Скорпи моргнул пушистыми ресницами, и Альбус подавился фразой: «Конечно, хочу, но мне запретили!», когда друг посмотрел в небо и азартно потер озябшие ладони, - Тогда пошли ваш странный ящик смотреть, ты давно обещал показать.

- Это называется телевизор, и ты его уже видел, - теперь Ал рассердился уже на Скорпиуса – ну и пусть себе летит, если так хочется! Обида была совершенно идиотской, детской и неправильной, тем более, что друг сразу бы отставил в сторону метлу и пошел бы с Алом хоть к телевизору, хоть в библиотеку, хоть на далекий остров в океане. Но пакостный пикси, по имени «упрямство», посилившийся где-то между горлом и грудной клеткой, вертелся и крутился, дергал за язык и напускал в голову мутного обиженного тумана, заставляя Альбуса продолжать говорить и делать глупости.

- Я тут посижу, снизу посмотрю, - натянуто улыбнулся он. Скорпи поджал губы, еще раз искоса глянул на друга и поднялся на ноги.

- Ну, как хочешь, - сухо согласился он, нагибаясь за метлой – трава, роняющая холодную вечернюю росу, сразу промочила рукава длинной рубашки, - Вон уже Лили бежит, передумаешь – поднимайся.

- Угу, - пробурчал Альбус в удаляющуюся худую спину – очень хотелось окликнуть, задержать и пожаловаться на обстоятельства и маму, запретившую ему подниматься на метле, но проворный гадкий пикси сделал новый кульбит, и Ал остался сидеть на ступеньках, вздыхая и негодуя сам на себя, так и не сказав ни слова.

* * *

Промокшая рубашка приятно холодила разгоряченное тело, когда Скорпи на полной скорости врезался в плотную золотую тучку. Оказавшись в сыром полумраке, он покрепче перехватил ладонями скользкий черенок и закрутил головой – куда-то сюда нырнул маленький тренировочный снитч, которые они втроем гоняли весь вечер, вдохновленные спортивными подвигами отца Альбуса.

Медленно двигаясь в лиловом холодном тумане, Скорпи еще раз вспомнил странное поведение приятеля, и мысленно махнул рукой – ничего, вот доиграют до трех побед, и сразу вниз, мириться. Хотя, они вроде и не ссорились, но осадок после разговора с Альбусом остался, словно Скорпи в чем-то провинился, а вот в чем именно, для него осталось загадкой.

Гоняясь за потертым золотистым мячиком, он иногда поглядывал вниз, и каждый раз видел одну и туже картину – зеленые кляксы деревьев, серая лента маггловского шоссе, с ползущими по ней разноцветными жуками автомобилей, свинцовое зеркало озера, и дом Поттеров – прямоугольник, выходящий фасадом на желтую проселочную дорогу. И на заднем крыльце крошечная фигурка, поднявшая к небу лицо – Альбус. Точнее, с такой высоты друг казался размытым пятнышком, но думать о том, что он продолжает ждать и не уходит, было очень здорово.

Дата добавления: 2015-10-28