12 страница. А когда Скорпи выдохся и притих, пораженный собственными словами и признаниями

А когда Скорпи выдохся и притих, пораженный собственными словами и признаниями, то Драко поджидал еще более неприятный сюрприз, чем все предыдущие, на которые оказалась так богата сегодняшняя ночь. Сын похлопал себя по груди, вытащил из кармана рубашки узкий белый флакончик, задумчиво покрутил его перед глазами, швырнул на столик и закрыл ладонями совершенно пунцовое лицо.

* * *
Под утро, искрутившись в кровати, Альбус понял, что уснуть он все равно не сможет. Набрав в шкафу стопку книг, он вернулся под одеяло, включил настольную лампу, устроился поудобнее, и попробовал углубиться в чтение. Ничего не получилось – ни похождения Мерлина, ни история замечательного жизненного пути Ровенны Рейвенкло, ни сравнительный анализ ингредиентов для зелий его не тронули. Поняв, что уже в пятый раз перечитывает один и тот же абзац, Альбус вздохнул, захлопнул книгу и откинулся на подушки, уставившись на картину на стене напротив.

На картине маленькая лодочка плыла по ярко-бирюзовой лагуне к острову под пальмами. Две загорелые до черноты фигурки под белым надутым парусом ловко вели ее через волны, тропическое солнце выбивало яркие блики на воде. Альбус, разглядывая картину, в который раз подумал, что с удовольствием оказался бы вот на таком острове, где нет никого, а самое главное – никто не смотрит на него как на некое странное существо, не похожее на окружающих. Взять с собой пару интересных книжек, погрузить в лодку, оттолкнуться ногой от берега – и вперед! И чтобы обязательно со Скорпи. Иначе что там делать под пальмами одному? Даже прочитанное не обсудишь. Не с крабами же болтать?

Вспомнив о друге, Альбус нахмурился и начал грызть ноготь – чем больше он задумывался о странных событиях сегодняшнего дня, тем больше приходил к выводу, что между братом и лучшим другом что-то произошло. Что-то неприятное и неправильное. Почему-то Альбус совершенно не поверил мистеру Малфою, когда, спрятавшись за балясинами перилл, подслушал разговор через камин. Он был уверен, что отец Скорпиуса сочинил историю с инфлюэнцей, выдумав ее на ходу – уж как-то он странно запинался и недоговаривал… Хотя, кто его знает, он вообще человек… закрытый.

Да нет, не в закрытости дело, и не в мистере Малфое. Все вообще выглядело странно – сначала друг куда-то исчез вместе с Джеймсом, потом странно говорил, странно выглядел, странно двигался, сбежал домой ничего не объяснив, да еще этот поцелуй в камине…

Почувствовав, как начинают гореть щеки, Альбус осторожно потрогал губы, словно все еще чувствовал на них мягкость и тепло поцелуя. Чертов Скорпиус, и зачем он опять его смущает? Хотя, на фоне сегодняшнего настораживающего поведения друга, такие мелочи вообще не должны волновать.

Ал горько усмехнулся и подумал, что начал врать самому себе – как раз этот поцелуй и взволновал его больше всего. Задумчиво побарабанив по губам кончиками пальцев, Альбус встал с кровати, сунул ноги в кроссовки, и опять подошел к шкафу. Порывшись на нижней полке, он достал ту самую, запретную книжку, вернулся в кровать и уютно завернулся в одеяло, промостив тяжелый том на коленях.

Равнодушно полистав страницы и поглазев на непристойные картинки, не вызывающие былого вдохновения, он нашел интересующую главу и закусил губу, внимательно вглядываясь в строчки. Прочитав несколько пунктов в параграфе «Вопросы и ответы: так кто же я?», Альбус посмотрел в потолок, потом скосил глаза вбок и глубоко задумался.

- Да ну, глупость какая-то… - недовольно проворчал он, вылезая из теплого кокона и шумно копаясь в верхнем ящике письменного стола, - Так ничего не выйдет, надо систематизировать, что ли…

Вооружившись растрепанной тетрадкой и пером, он развернул книгу к свету и принялся быстро отвечать на тестовые вопросы, заполняя мятый листок ровными столбиками цифр. Закончив подсчеты, он почесал в затылке и чертыхнулся, со злостью отпихнув от себя книгу.

- Ахинея! Бред какой-то понаписали! – недовольно проворчал Альбус, обругав себя за ненужную инициативу, - Так мне и надо, сам дурак!

Вместо того, чтобы размышлять о непонятных событиях, или просто спать, он принялся во второй раз выяснять собственную ориентацию, словно одного раза было недостаточно, за что и поплатился. Результат теста, предложенного в книге, Альбуса неприятно поразил – в колонке ответов, его подсчеты значились под вторым номером и гласили следующее: «Скорее всего, вы бисексуал.»

Никаким бисексуалом Альбус быть не хотел. Немного порассуждав, он еще раз сверился с результатами теста и швырнул тетрадку на стол, решив, что такие проверки надо проходить на свежую голову, утром и хорошо выспавшись, а не после бессонной ночи. И не после очередного поцелуя приятеля, от которого слабеют ноги, горит лицо и хочется запереться в ванной.

Разозлившись на самого себя за предутренние глупые мысли, Альбус сердито зашуршал страницами книги. Картинка с двумя красотками на развороте нашлась почти сразу – хорошенькая блондинка заулыбалась еще шире, словно узнала неугомонного читателя. Ее черноволосая партнерша посмотрела на Альбуса влажными глазами и похотливо облизнула полные вишневые губы, ближе притягивая к себе подругу. Альбус счастливо улыбнулся – все с его ориентацией в порядке, а всякие глупые тесты пусть проходят авторы сего бессмертного труда. Глубокий поцелуй двух девушек подействовал на него именно так, как и должен был – Ал сполз в кровати пониже и затеребил завязки пижамных брюк, не открывая глаз от смуглых тонких пальцев, сжимающих крошечный розовый сосок.

В коридоре послышались быстрые шаги – экспериментатор застыл, не донеся руку до цели, и уронил книгу на пол. Слетев с кровати, он осторожно выглянул в коридор – Джеймс, мрачно сопя и передергивая плечами, словно от холода, топтался на пороге собственной комнаты.

- Ты откуда? – удивился Ал, с запозданием сообразив, что для шести утра такой вопрос звучит более чем странно, как и передвижение брата по дому в столь ранний час.

Джеймс вздрогнул и резко обернулся, громко скрипнув подошвами кроссовок по натертым половицам. Увидев лицо брата, Альбус взволновался еще больше – Джеймс выглядел так, словно целый месяц провел в палате Мунго. Бледное осунувшееся лицо, всклокоченные волосы и темные круги вокруг совершенно безумных глаз.

- Брысь! – прошипел он, и, не обращая внимания на возмущенный возглас Альбуса, захлопнул дверь прямо перед его носом.

Задумчиво поколупав ногтем белую краску на дверном косяке, Ал побрел обратно, но возле своей комнаты остановился, постоял в раздумии, и решительно направился к лестнице.

Спустившись на первый этаж, он толкнул дверь в гостиную, покружил по помещению, зачем-то заглядывая в углы, стараясь всмотреться в рассветный полумрак. Комната была пуста – камин погашен, с подлокотника кресла у стены свешивался край маминой шали с пышными кисточками, на неприбранном столе примостилась корзинка с разноцветными мотками ниток и отцовское «Квиддичное обозрение». Побродив по комнате Альбус остановился у опрокинутого столика и поднял брови – на полу валялся раскрытый альбом со старыми школьными колдографиями, а с одного снимка на него внимательно смотрел… Скорпи. Тихонько присев на корточки, Ал развернул к себе альбом, вытащил колдографию из бархатных уголков и посмотрел на оборот. Нет, не Скорпи – его отец. Дважды прочитав дарственную надпись на пожелтевшей картонке, адресованную какой-то Парвати, Альбус вернул снимок в альбом и положил его в кресло, гадая, кому это могли ночью понадобиться старые школьные колдографии его матери?

Почесав в затылке, и поняв, что окончательно запутался в собственном расследовании, он обернулся к камину, и, нагнувшись, зашарил ладонями по гладким плиткам, уложенным на паркет перед очагом, сам не понимая, что собирается обнаружить. Но что-то не давало покоя, тревожило и волновало, и когда пальцы нащупали легкую россыпь мелкого порошка, то вопросов стало еще больше. Усевшись перед камином на пятки, Ал растер порошок в ладони, понюхал руку и нахмурился – вечером, после разговора отца с мистером Малфоем, он уже подходил сюда, и летучего пороха на плитках не было.

* * *

- Ну, и что с тобой делать?

Именно этого вопроса Джеймс ждал и боялся. Томительная аудиенция затянулась, хозяин дома продолжал потягивать вино, смотреть в огонь и молчать, погрузившись в свои мысли, и через полтора часа топтания у камина Джеймс уже начал подозревать, что про него забыли. Рассматривая узор ковра под ногами, он сердито сопел, пытаясь сам для себя ответить на заданный ранее вопрос. Получалось плохо – анализировать свои поступки Джеймс не привык.

Ну, какой же он пидор? Не пидор он, что бы там не думал суровый мистер Малфой. Пидоры – это такие… Которые губы красят, носят дырявые майки, бреют ноги, обжимаются с другими такими же, и жеманно выпячивают губы. Джеймс видел их – какой-то тайный пидор-семикурсник однажды забыл в раздевалке журнал с размалеванными мужиками на обложке. Гриффиндорский загонщик с ребятами долго плевался и смеялся, рассматривая мерзких извращенцев, творивших такое, от чего у нормального парня волосы дыбом встанут на всем теле! Разве Джеймс такой? Конечно нет!

А то, что он и Скорпи… Ну, так это же совсем другое! Совершенно не такое, как в том похабном журнальчике. Джеймс и сам не мог объяснить, почему не такое, просто чувствовал, что отвратные мужики с обложки, поигрывающие накаченными блестящими задницами, и белобрысый – это совсем не одно и тоже. И размалеванные молоденькие шлюшки, непонятно какого пола – тоже не имеют к нему никакого отношения. И пусть Джеймс называл этим словом и брата и его друга… Ну, так они же обжимались, Джеймс сам видел! А то, что он пережил, скользя ладонями по худым теплым бокам, чувствуя пальцами каждое выступающее ребро, ни в какое сравнение не шло с тем омерзением и закономерным возмущением, которое Джеймс испытал, отпихивая от себя глянцевый журнал. Это было что-то другое, непривычное, пугающее, волнующее, похожее на рождественское утро, когда все внутри замирает от восторга и предвкушения… Или что-то вроде этого…

Поняв, что подобрать слова для описания собственных эмоций он так и не сможет, Джеймс шумно вздохнул и шмыгнул носом, продолжая вертеть в руках шнурки толстовки.

- Как думаешь, что сказал бы твой отец обо всем произошедшем?

Джеймс поднял голову и пожал плечами, упорно избегая взгляда стеклянных глаз, под которым он чувствовал себя грешником, поджаривающимся на огромной чугунной сковороде. Видимо, это такой новый способ пытки – мучить человека вопросами, на которые он все равно не может дать ответ.

Мистер Малфой еще немного побуравил преступника серыми ледяными глазами, поболтал в бокале остатки вина, и легко поднялся с кресла. Подойдя к двери, он, не оборачиваясь, поманил Джеймса за собой и вышел в коридор. Джеймс вздохнул с облегчением – пытка закончилась, наконец-то его ждет законное возмездие, а это значит, что скоро все закончится. За сегодняшний вечер и ночь он уже настолько устал ждать неминуемого наказания, которое все никак не наступало, что быстро потрусил следом за своим палачом по темным коридорам имения, надеясь лишь, что казнь будет быстрой и не особо болезненной.

Хозяин Малфой-Мэнор шел впереди, распрямив длинную спину, ни разу не обернувшись, словно зная, что пленник никуда не денется, и будет послушно идти следом. И Джеймс шел, не особо задумываясь о собственной участи, краем глаза замечая мелькающие мимо залы и колонны, и только оказавшись в уже знакомой гостиной, поднял голову и осмотрелся.

- Сейчас ты отправишься домой, - сообщил мистер Малфой, вталкивая ошарашенного Джеймса в камин, - Ляжешь спать и никогда больше не приблизишься к моему сыну. Ты понял меня? Не приведи Мерлин, если я узнаю, что ты посмел даже взглянуть в его сторону!

- Мистер Малфой… - пробормотал Джеймс, не понимая, что происходит, и почему его отпускают просто так, словно он не должен поплатиться собственной шкурой за то, что натворил.

- И будь добр, сделай так, что бы я больше никогда не видел твою гнусную смазливую рожу, - бесцветным голосом продолжил хозяин, зачерпывая из сандаловой шкатулки летучий порох, - Ты меня понял, маленький Уизел?

- А… - начал Джеймс, но не успел сказать и пары слов – зеленое пламя ударило в лицо, мир перед глазами закрутился, завихрился, исчез и он обнаружил себя сидящим на полу собственной гостиной, обалдевший, и не верящий собственным глазам, так и не поняв, что произошло.

Глава 13.

- Малыш, ты же должен понимать, что обманывать не хорошо! – Нарцисса церемонно звякнула чашечкой по блюдцу, и повернулась к многозначительно хмыкнувшему сыну, - Ладно, ладно, можно обманывать, но только в самых крайних случаях! И уж конечно, нельзя врать собственным родителям!

- Мама, ну что ты, в самом деле… – Драко поднял голову и отложил в сторону вилку, посмотрев на сына, уткнувшегося носом в тарелку.

- А мне не нравится, что из-за такой мелочи, как ссора с другом, я оказываюсь больна какой-то неизлечимой болезнью! – патетически воскликнула Нарцисса, смешно сморщив нос, так, что Скорпи неприлично прыснул от смеха, - И я не желаю, что бы мне напоминали о возрасте!

- Мама… - простонал сын, закатывая глаза, но не пытаясь возражать – подобного представления он ожидал еще вечером. Бабушка Скорпи обожала обличительные речи, и произносила их обычно с необыкновенным пафосом и торжественностью, чувствуя себя примадонной на театральных подмостках, от души наслаждаясь процессом, а всем присутствующим отводилась роль статистов, подающих нужные реплики. Присутствующие послушно подыгрывали и благоговейно внимали, потакая склонностям пожилой дамы, особенно не вслушиваясь в слова, в нужных местах согласно кивая головами и высказывая всевозможное одобрение.

- Что это за болезнь такая – инфлюэнца?! Зачем этому… - Нарцисса запнулась, подыскивая более благозвучный эпитет, - мистеру Поттеру… Зачем мистеру Поттеру знать, чем я могу болеть?! Драко, ответь, что за комедию ты вчера ломал?!

- Могла бы и подыграть, - неразборчиво пробормотал сын, прячась за кофейной чашкой, - Еще неизвестно, кто из нас двоих ломал комедию…

- В любом случае, я требую, чтобы это больше не повторялось! – заявила суровая леди, гневно подрагивая раздутыми тонкими ноздрями, - Скорпи, я прошу, чтобы сегодня же ты передал этому… мистеру Поттеру, что с твоей бабушкой все в порядке! Как только вернешься туда – сразу ему это передай!

- Да, бабушка, - смиренно согласился внук, и, проигнорировав косой взгляд отца, поднялся из-за стола.

Шмыгнув в свою комнату, Скорпи нервно покрутился на одном месте, подошел к окну, поглазел на пустую подъездную аллею, а потом плюхнулся на кровать и с досады пнул подушку кулаком. Взгляд собственного родителя он понял очень хорошо – о возвращении к другу можно было забыть. После ночного разговора и всех глупостей, которые Скорпи наболтал под действием волшебного вина, можно было не сомневаться, что отец костьми ляжет, но не допустит появления сына в таком опасном месте.

- Чтобы я еще хоть раз в жизни пил вино! - пробормотал Скорпиус в мягкий подушечный бок, заботливо взбитый эльфами и потерявший красивую треугольную форму, - Пойти, бутылки все перебить, что ли?

О странных свойствах напитка он догадался только утром. Как только похмельный горячий обруч перестал сдавливать голову, изгнанный убойной дозой антипохмельного зелья, в памяти сразу всплыли слова покойного деда, слышанные Скорпи много раз. Дедушка говорил, что лишь благодаря свойствам зачарованного вина он узнал о каких-то неприятных обстоятельствах, сильно его тревожащих, и успел принять меры, пока не стало слишком поздно. Что это были за обстоятельства, и что за меры принял дед осталось загадкой, но отец каждый раз темнел лицом и уходил из комнаты, зато слова Люциуса прочно засели в голову Скорпи. Сложив два и два, он понял, что теперь сам не понаслышке знает, как действует коварный напиток.

Воспоминания о собственных словах и признаниях, которые он обрушил на отца, уже не вызывали прежнего приступа острого стыда, но вот то, что из Скорпиуса полезло такое, в чем он не хотел признаться самому себе, очень раздражало. Еще немного попинав подушку и азартно покусав острый уголок, настраиваясь на решительный лад, Скорпи рывком поднялся с кровати, вышел из комнаты и отправился искать отца для серьезного разговора. В кабинете его не оказалось, в комнате мамы – тоже, и только отловленный в коридоре старенький эльф смог задать верное направление для поисков.

Отец обнаружился на конюшне – внимательно выслушивая конюха, жалующегося на какие-то проблемы с последней партией овса, Драко Малфой кивал головой, задавал вопросы и задумчиво поглаживал черную лоснящуюся шею Гранда. Огромный вороной красавец благодарно фыркал и норовил прихватить хозяина зубами за плечо, требуя к себе еще большего внимания. Собираясь с духом, Скорпи глубоко вздохнул, втягивая носом острый запах конюшни и сена, толкнул деревянную дверцу соседнего пустого стойла, и перегнулся через загородку.

- Пап… - тихо позвал он. Гранд выразительно скосил глаза на пришельца, конюх вежливо улыбнулся и замолчал, вытирая руки куском старой ветоши.

- Подожди меня снаружи, - не оборачиваясь, ответил отец, и Скорпи вздохнул, почувствовав в его голосе лед.

Сердито насупившись, но не рискуя настаивать на своем, младший Малфой медленно сполз с загородки, прошагал по проходу мимо фыркающих лошадиных морд, и вышел в круг залитого солнцем загона. Подтянувшись на руках, он уселся на прогибающуюся жердину изгороди и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, уставился на годовалую резвую кобылку, носящуюся по загону. Серая в яблоках орловка опускала голову, трясла шеей, лихо взбрыкивала задними ногами, пританцовывала на месте, и вдруг бросалась вскачь вдоль длинной изгороди, пуская золотую гриву по ветру.

- Гарда, вот же чертовка, стреножить тебя надо! Ну погоди, вот поймаю, ты у меня целый день в стойле простоишь! – орал молодой конюх, гоняясь за кобылой и безуспешно пытаясь накинуть ей на шею петлю шлеи, - И откуда ты взялась на мою голову с таким характером?!

Скорпи невольно засмеялся – капризная Гарда явно издевалась. Подпустив вспотевшего парня ближе, она храпела, раздувала ноздри, пряла ушами и отпрыгивала в сторону раньше, чем черная ременная петля долетала до ее головы. Конюх чертыхался, подбирая с травы шлею, а кобыла с громким ржанием неслась дальше, и забава начиналась по новой.

- Хорошая лошадь, только молодая и глупая, – раздался за плечом голос отца. Скорпи повернул голову назад – отец устроился рядом, навалившись грудью на жердину, серебряные волосы были стянуты на затылке, открывая высокий лоб. С такой прической он становился похож на дедушку, что Скорпи не очень нравилось.

- Хорошая, - осторожно согласился он, опять посмотрев в сторону загона – конюху наконец-то удалось поймать беглянку, и теперь он пытался отвести взмыленную Гарду к воротам конюшни. Та упрямилась, задирала голову, роняя с губ белые клочья пены, присаживалась на зад, подметая пышным хвостом твердую вытоптанную землю с чахлыми кустиками травы.

- Демьен, не пережми, осторожнее! – крикнул отец конюху, взмыленному не меньше кобылы, - Не люблю, когда силу применяют, но иногда приходится…

- Ты как дедушка говоришь… - буркнул Скорпи, наблюдая золотой хвост и серый круп, исчезающий в полумраке конюшни. Гарда смирилась, подчиняясь силе, и теперь шла по деревянному настилу, глухо стуча копытами.

- В чем-то он был прав, – отец почесал длинный нос и оттолкнулся от сучковатой жердины, потянув сына за собой за рукав, - Пойдем-ка, поговорим.

Скорпиус скривился, но послушно сполз на землю и пошел следом за высокой фигурой отца, приготовившись, как Гарда, отстаивать свое право на свободу и общение с другом.

Отойдя от загона, отец свернул на песчаную дорожку, и пошел вглубь тенистой аллеи к пруду, не оборачиваясь назад и не пытаясь заговорить первым. Скорпи кусал губы, искоса бросая взгляды в отцовскую спину под белой свободной рубашкой, с тоской думая о том, что разговор может окончиться для него не самым лучшим образом. И тогда Альбуса он увидит только осенью.

Остановившись у пруда, отец сошел с дорожки, легко провел ладонью по тонким доскам сидения садовой скамейки, смахивая сухие листья, и сел, закинув руки за голову и уставившись в крону старого дуба над головой. Скорпи пожал плечами и раздраженно хрустнул пальцами, садясь рядом.

- А ты знаешь, кто к нам под утро пожаловал? – хитро усмехнулся отец, рассматривая зеркальную гладь пруда, по которой, как по смазанному маслом стеклу, носились резвые водомерки.

Скорпи вопросительно приподнял одно плечо – ему было решительно плевать, кто мог утром посетить Малфой-Мэнор, будь это хоть министр магии, хоть английская королева. Сейчас его волновали совершенно другие вопросы.

- Да… Поттер, значит… - почему-то улыбнулся отец, прищуривая глаза и распуская хвост на затылке – седые волосы волной рассыпались по плечам, - Люциус, наверное, в гробу переворачивается, - с непонятным злорадством добавил он.

- Зачем ты меня этой гадостью напоил? – сердито спросил Скорпи, при имени деда вспомнив о вероломности собственного папочки, накачавшего сына вкусным аналогом варитасерума.

- Ну, должен же я был выяснить, в чем дело…

- Выяснил?

- Не обижайся, малыш, - старший Малфой с улыбкой потрепал сына по платиновой макушке, и сразу убрал руку, когда Скорпи обиженно отвернулся, - Не мог же я позволить собственному наследнику стать убийцей.

- Опять как дед говоришь, - недовольно пробурчал Скорпиус, подтягивая к груди одно колено и пристраивая на него подбородок, - Я бы и сам справился, я взрослый!

- Да, конечно взрослый. – отец встал со скамейки и подошел к воде, сцепив руки за спиной, - Ты еще глупый слепой щенок! – вдруг рявкнул он, оборачиваясь к притихшему сыну, - Ты сам с собой не справляешься, а туда же – взрослый! Был бы жив твой дед, он бы тебя выпорол для начала, а этот мерзавец, у которого вместо головы квоффл, уже сидел бы в подвале и орал, когда из него жилы стали бы вытягивать. И никакие бы твои причитания не помогли, хоть с вином, хоть без! И поехал бы ты осенью в Дурмштранг доучиваться, а сразу после экзаменов – свадьба, чтобы дурь повыбило! И то – если бы рара был в хорошем настроении! Взрослый…

Скорпи отвернулся, мрачно насупившись – гневная отповедь, при всей своей обидности, была справедливой, как бы не хотелось в этом сознаваться. Сердито поморгав глазами, стараясь затолкать обратно глупые слезы, Скорпи нахохлился и отвернулся, не зная что ответить. Отец решительно развернулся на каблуках, подошел ближе и с размаху сел на лавку, скрипнув старыми досками сидения.

- Скорпиус, я старался никогда на тебя не давить, не считая себя вправе вмешиваться в твою жизнь, - начал отец, опять приглаживая назад волосы, и смахивая с брюк невидимые ворсинки, - Но видит Мерлин, как мне хочется именно сейчас вмешаться! Я прекрасно знаю, о чем ты хотел поговорить – ты хочешь вернуться в тот дом, да? Я прав или нет?

- Прав, - глухо буркнул Скорпи – в горле царапался горький колючий комок, как при ангине, и говорить было невыносимо трудно, словно в глотке застрял кусок черствого хлеба. Уставившись на жесткие пыльные травинки под ногами, он замолчал и уткнулся лицом в колени.

- Так вот – я категорически против. Не то, чтобы я боялся за тебя, но я не уверен, что ты справишься с ситуацией. А связываться с этой семьей я не хочу.

- Я Альбусу обещал сегодня вернуться, - Скорпи поднял голову, и упрямо поджал губы, сам не замечая, как копирует мимику отца, - Я ему обещал, он ждать будет!

- А-а, ну да, как же я мог забыть! – саркастически откликнулся отец, скрещивая руки на груди, - Альбус Поттер, лучший друг, конечно, разве можно расстроить друга! А как же второй?

- Справлюсь, - отрезал Скорпиус, опять почувствовав себя кем-то вроде Гарды, которую на аркане тащат в теплую безопасную конюшню, уводя с опасного, но такого необходимого просторного луга, - Я ведь все равно вернусь, без спросу уйду, ты меня знаешь!

- Предпочитаешь провести остаток каникул в собственной комнате под замком? – с интересом спросил отец, рассматривая лицо сына, покрасневшее от упрямой злости до такой степени, что даже пепельные брови стали казаться двумя светлыми полосками, сошедшимися у переносицы, - Что, тебе действительно так нравится этот мальчик? – неожиданно мягким голосом поинтересовался он.

Скорпи вспыхнул до бордово-синюшного оттенка, засопел и отвернулся. Старший Малфой поцокал языком и запрокинул вверх голову, рассматривая толстые дубовые сучья над головой. Сын продолжал молчать, упорно не поднимая голову, и Драко понял, что не смотря на все запреты мальчишка действительно сбежит, сколько его не запирай. И как бы хуже не вышло.

- Прости, рара, но я поступлю по-другому… - пробормотал он, обращаясь к волнистым дубовым листьям над головой, и слегка толкнул сына в плечо, - Между прочим, пока ты дрых, меня навестил Джеймс Поттер.

- А?! А этому чего тут понадобилось?!

Драко удовлетворенно хмыкнул, увидев то, что хотел – непонимание в голубых глазах сына тут же сменилось целой гаммой эмоций, от удивления, до возмущения. Но самое главное – страха не было, Скорпи совершенно не боялся старшего брата своего друга – злился, негодовал, но не боялся.

- С повинной приходил, - протянул отец, внимательно следя за сменой выражений на лице сына, - Вероятно, думал, что его убивать буду, медленно и больно…

- Ну и зря не убил! – рыкнул Скорпи, ударив кулаком по некрашеной деревянной спинке.

Отец промолчал, опять изучая то листву над головой, то мутную воду пруда, на поверхность которой, то тут, то там, изредка всплывали и лопались большие воздушные пузыри. Скорпи, немного остыв, сосредоточено рвал на мелкие кусочки дубовый листок, складывая его сперва пополам, потом в четверть, потом в две четверти, пока в его ладони не оказалась мелкая зеленая труха. От конюшен послышалось громкое ржание, и возмущенный голос конюха Демиена: «Опять вырвалась, неугомонная, чтоб тебя вервольф загрыз!»

- Ладно! – отец звонко шлепнул ладонью по колену и поднялся на ноги, отряхивая брюки, - Можешь вернуться, Мерлин с твоими обещаниями.

И тут же добавил, заметив, как лицо Скорпи расцвело неуверенной, неверящей улыбкой:

- Но прошу тебя не делать глупостей. Насчет этого придурка здоровенного я не волнуюсь, а вот твоя… дружба… с Альбусом… Запомни, Уизли и Поттер - это не я, от них в Дурмштранге не скроешься и в имении не отсидишься. Держи себя в руках, иначе твои каникулы закончатся раньше времени.

* * *

Сколько его не пытались отогнать от камина, сколько не увещевали и не сетовали, но Альбус упорно не желал покидать гостиную. Устроившись с ногами в кресле, он буравил взглядом черное от копоти каменное нутро, поглядывал на часы и грыз пальцы, обкусав кожу вокруг ногтей почти до мяса. Время приближалось к обеду, но друг еще не вернулся, и чем больше Ал ждал, тем больше нервничал, устав успокаивать себя тем, что фраза «вернусь завтра», может означать и ранее утро, и поздний вечер.

Изредка он вылезал из кресла, бродил по комнате, разминая затекшие мышцы, подходил к окну, выглядывал в кухню, и даже читать пробовал. Но через несколько минут книга откладывалась в сторону и Альбус снова смотрел на часы, кусая пальцы.

- У вас что, всеобщая забастовка? – недовольно спросил отец, спускаясь с лестницы, - Лили капризничает, Джеймс второй день из комнаты не выходит, ты в кресле засел, как в засаде… Сходил бы, погулял, погода такая хорошая!

- Не хочу, - буркнул Ал, посасывая кровь, сочащуюся из сорванного заусенца – боль хоть немного отвлекала от томительного ожидания и волнения.

Отец вздохнул, протирая очки, и, подойдя к сыну, неловко потрепал его по растрепанной, как у него самого, макушке.

- Да вернется твой приятель, не переживай… Мало ли, что там случиться могло, бабка его, и правда, в возрасте уже… Хотя от этой… как ее… инфлюэнцы могли бы еще вчера вылечить, все же не чума, и не оспа…

- Угу, - неопределенно промычал Альбус, погруженный в собственные, невеселые мысли – а вдруг и правда, что-то случилось и друг сегодня не вернется? Или не вернется совсем…

Вдруг камин издал странный перхающий звук, и Альбус напрягся как охотничья собака, учуявшая дичь. По дымоходу прокатился глухой рокот, очаг дохнул зеленым пламенем пополам с сажей, и Скорпиус Малфой собственной персоной элегантно спрыгнул на паркет, сверкая белозубой улыбкой.

- Ну вот, а ты переживал! – осклабился Гарри, и почти отлетел к стене – средний сын сорвался с кресла, отпихнув собственного отца, и чуть не загнал друга обратно в камин, совершенно по-девчоночьи повиснув у него на шее.

- Точно, филиал Мунго… - пробормотал сконфуженный Поттер, с неудовольствием наблюдая, как Альбус радостно прыгает вокруг друга, до персикового румянца смущенного такой бурной встречей, - Ну хоть тут все довольны…

За спиной раздался тихий шорох – Гарри поднял голову, привлеченный движением на верхней площадке лестницы, но успел только заметить мелькнувший носок белой кроссовки.

«Ну, совсем хорошо – и Джеймс показался! – улыбнулся Поттер, и, чрезвычайно довольный, отправился на кухню к жене, решив, что в его доме, наконец-то, установился относительный мир и покой.

* * *
Отряхнувшись от сажи и поднявшись на второй этаж, Джеймс ввалился в свою комнату, не включая света разделся и упал в кровать. Сон накрыл его сразу, как только голова коснулась подушки – так крепко он спал, наверное, впервые в жизни. Но глубокий засасывающий сон без сновидений, больше похожий на смерть, продлился не долго – громкий стук в дверь и голос матери заставил Джеймса проснуться. Подпрыгнув в кровати, он несколько минут дико озирался по сторонам, не понимая кто он, и где находится.

- Джеймс! Джеймс, с тобой все хорошо?! – надрывался из-за двери голос матери, сопровождаемый громким стуком, - Может быть тебе что-нибудь надо? Джеймс, что с тобой, я волнуюсь!

Дата добавления: 2015-10-28