7 страница. Скорпиус лежал на спине, продолжая смотреть на проплывающие облака

Скорпиус лежал на спине, продолжая смотреть на проплывающие облака, слушал тихое дыхание друга, шелест длинных ветвей ивы, звонкое стрекотание кузнечиков в горячей траве и думал о… Да ни о чем конкретном он не думал. Оказалось, что думать и логически анализировать свои поступки он больше не в состоянии. Оставалось хотя бы попробовать собрать воедино собственные эмоции. Если после всего произошедшего они еще остались.

* * *

С откосов они вернулись вместе, точно так же как и попали туда – вплавь. Примерно до середины дистанции они держались почти плечом к плечу, а потом, не говоря друг другу ни слова, повернули в разные стороны: Скорпи – к оставленному под ивой одеялу, а Джеймс – к дальним мосткам. Выйдя на берег, младший Малфой спокойно вытерся полотенцем, надел забытые на траве плавки, брезгливо зашвырнул подальше в кусты оставленные Джеймсом штаны, набросил на плечи рубашку, сел на одеяло и принялся ждать друга.

Через пятнадцать минут неподвижного сидения он вдруг всхлипнул и заревел, уткнувшись лбом в колени, мелко дрожа всем телом и стискивая в кулаках края рубашки. Еще через пятнадцать минут истерика закончилась сама собой. Скорпи умылся, наковырял в песке горсть камушков, выбрал себе мишень и начал методично бомбардировать кувшинки, приказав себе не думать в том, что случилось на откосах.

* * *

Ал завозился на животе, чему-то улыбаясь во сне, и тихонько всхрапнул. Скорпи осторожно повернулся на бок, обнял приятеля и зарылся лицом в черные лохматые волосы. Друг пах ванильными сухарями, зубной пастой, конфетами и чистотой. Скорпи прерывисто вздохнул, заталкивая обратно в горло горький комок, и быстро прижался губами к чуть влажному виску, оставляя на смуглой коже горячую соленую каплю, упавшую с ресницы.

* * *

Ничуть не смущаясь собственной наготы, Джеймс спокойно шел к дому по тропинке, ведущей вдоль белой низкой ограды, и думал о том, что так и не занес в дом метлу, опрометчиво бросив ее у главного входа. Спортивным инвентарем он привык дорожить, тем более что метла была дорогая, коллекционная, подаренная ему отцом на рождество.

Насвистывая какую-то дурацкую маггловскую песенку, привязавшуюся к нему еще утром, он подошел к крыльцу, забрал свою коллекционную красавицу и втащил ее в дом. Пристроив метлу в чуланчик, Джеймс осторожно выглянул в коридор, услышал заливистый смех младшего брата, продолжающего эксплуатировать каминную связь, и неслышно поднялся в свою комнату.

Он постоял под душем, продолжая свистеть занудливую мелодию, потом бесцельно покружил по комнате, не зная куда бы применить бьющую через край энергию, и в конце концов упал на кровать, вытащив из-под матраса помятый маггловский порно-журнал. Поглазев на глянцевые страницы с богатым ассортиментом человеческих пороков, и не найдя там ничего нового и интересного, Джеймс заскучал, швырнул через всю комнату журнал и уставился в потолок.

Тело приятно ныло уставшими мышцами, а в голове не было ни одной мысли, словно вместе с бурным оргазмом Джеймс выплеснул и последние мозги. Еще минут двадцать попялившись в белый квадрат над головой, Джеймс встал, вытащил из шкафа первую попавшуюся одежду и поплелся вниз, решив, что для достижения полной нирваны ему не хватает только пары бутербродов и стакана молока.

Соорудив себе двухэтажный сэндвич, Джеймс лениво пристроился на табуретку у окна, и полистал отцовское квиддичское обозрение, забытое на кухонном столе. Позавидовав красавцам-чемпионам на колдографиях, Джеймс быстро проглотил остатки сендвича и мысленно примерил на каждый снимок свою физиономию. Убедившись в том, что он очень неплохо смотрелся бы на страницах обозрения, Джеймс отложил журнал, взял стакан молока и выглянул в окно.

Полюбовавшись на палисадник, так и не приведенный в первоначальный вид, он заметил в поломанном ракитнике старый мяч и вдруг тепло улыбнулся, вспомнив, как белобрысый азартно толкался с Джеймсом на пыльном пятачке в центре поля, пытаясь выбить из-под ноги соперника этот самый мячик. Пушистые светлые волосы мотались перед лицом Джеймса, страшно раздражая увлеченного игрой футболиста, и очень хотелось отпихнуть от себя наглого увертливого пацана, не дав ему возможности завладеть куском круглой дутой резины. Интересно, неужели эти два придурка так и продолжают сидеть под ивой и даже есть не хотят? Сам Джеймс уже думал, что не отказался бы от второй порции и еще одного стакана молока. Ну Альбус, судя по пустой плетенке на столе в гостиной, слопал весь запас сухарей, а белобрысый? Неужели за весь день жрать не захотел?

Навалившись животом на подоконник Джеймс по пояс высунулся из окна, стараясь рассмотреть берег озера и своего тушканчика под ивой и вдруг почувствовал, как кровь горячей волной ударяет в голову, а в животе, куда только что провалился сэндвич, разливается холодная пустота, словно Джеймс проглотил большущий кусок льда – белобрысый лежал на одеяле, тесно прижавшись к Альбусу, что-то шептал ему на ухо и осторожно гладил по черным волосам.

* * *

Воскресное утро было похоже на какой-то странный сон, в котором подсознание выдает то, чего никогда не может быть в реальности - облаченный в новый тонкий свитер песочного цвета, казавшийся ему слишком щегольским, и новые брюки, слишком сильно облепляющие зад, Гарри Поттер церемонно раскланивался с красивой блондинкой на пороге Малфой-Мэнор.

Мать Скорпиуса, стоя в проеме открытых дверей, плавным жестом предложила гостям пройти в дом. Однако малолетние гости, подбодренные сыном хозяев поместья, уже проскользнули внутрь, и приветствие досталось одному Гарри, продолжающему топтаться на мраморных ступенях.

Жена хорька и великолепие убранства большого холла, начинающегося сразу за дверями, его поразили. И это при учете того, что блондинку он уже видел на вокзале, а от Малфой-Мэнор другой обстановки было бы ожидать нелепо. Но в прошлый раз на матери Скорпи не было легкого василькового платья, оттеняющего золотые волосы и голубые, такие же как у сына, глаза. Поняв, что так и стоит на крыльце, пялясь на начинающую нервничать хозяйку, Гарри разлепил губы, пробормотал какую-то банальность о погоде, протиснулся мимо великосветской дамы внутрь, и только увидев, что Ал и Лили уже разгуливают по галерее второго этажа, рассматривая под руководством Скорпиуса портреты предков, начал постепенно приходить в себя.

- У вас прекрасные дети, мистер Поттер, - сказала хозяйка дома, неслышно возникая за спиной гостя, и Гарри осторожно покосился на «прекрасного» Джеймса, который с выражением величайшего презрения к богатству и роскоши на лице, сосредоточенно колупал позолоту на старинной резной раме. Белокурые обитатели картины в старинных платьях внимательно наблюдали за действиями дорогого гостя, кривили губы в вежливых улыбках, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить невоспитанному вандалу.

- У вас красивый дом, миссис Малфой - промямлил Гарри, проклиная внезапный приступ косноязычия, запоздало спохватившись, что в ответ надо было хвалить не дом, а хоречьего сына.

- Астория, называйте меня Астория, - нежно улыбнулась миссис Малфой, - Ваш мальчик так дружит со Скорпи, так к чему родителям соблюдать излишний этикет?

- Тогда - просто Гарри, - с облегчением выдохнул отец друга Скорпи, окончательно успокаиваясь – если хорек умудрился где-то отхватить такую милую жену, да еще родить вполне нормального ребенка, то может быть, он хоть немного изменился в лучшую сторону за прошедшие годы. Хотя, где это видано, чтобы Малфои менялись? С другой стороны, приходилось признать, что друг Ала совсем не напоминал детский кошмар Гарри. Ну, если только внешностью.

Блондинка с готовностью подхватила гостя под руку, и продолжая щебетать о детях, погоде, родовых гнездах и еще о какой-то чепухе, повлекла сомлевшего Гарри через холл на галерею, оттуда, мимо беломраморной колоннады, к оранжерее. И не успел Поттер опомниться, как стеклянные створки в стене распахнулись, и по глазам ему ударил яркий калейдоскоп красок – солнечный свет, изумрудная трава газона, розовые лохматые шары высоких пионов и темные движущиеся пятна вдалеке, медленно плывущие над живой изгородью, за которой начинался загон.

- Лошади! – восхищенно выдохнула Лили, выныривая из-под отцовской руки, - Папа, пошли туда! Ну пап, пошли, ну что ты встал?! Пошли, пап!

- Лили! – попытался усмирить дочь смущенный Гарри, но возбужденные подростки уже неслись к загону по холеной траве, своей первозданной зеленью намекающей на вмешательство магии.

- Джеймс, проследи за Альбусом! – взмолился Гарри, поймав старшего сына за локоть.

Джеймс утвердительно кивнул и припустил следом за орущей троицей.

- Не волнуйтесь, Скорпи замечательный наездник, - с плохо скрываемой гордостью произнесла Астория, улыбаясь немного ошарашенному гостю, - Животные его очень любят и слушаются, пусть дети развлекаются, не будем им мешать.

Гарри кивнул, и тут же был увлечен куда-то в сторону, за пионы и пышные кусты сирени, к высокой беседке, в которой был накрыт небольшой чайный столик. Двигаясь как плохо смазанный шарнирный манекен, Поттер послушно уселся на изящный белый стул с витой спинкой, прокляв новые узкие брюки, впившиеся швом между ног, принял из лап надутого эльфа невесомую чашечку чая, посмотрел вверх, на оплетенную декоративным виноградом крышу беседки и в течении получаса вел светскую беседу с женой хорька, а точнее, выслушивал ее долгий эмоциональный монолог – красивая Астория щебетала и щебетала, мило перемешивая английские и французские слова, рассказывая какие-то истории из жизни ее замечательного отпрыска, о полном переустройстве родового гнезда Малфоев после смерти свекра, о том, как они рады принимать в своем доме семью Гарри Поттера, и как она счастлива, что, не смотря на события давно минувших лет, дети двух знаменитых фамилий сумели найти общий язык.

Гарри, который был благодарен радушной хозяйке за возможность вежливо улыбаться, не вмешиваясь в ее болтовню, по поводу двух последних пунктов скептически изогнул губы, а при упоминании о кончине Люциуса Малфоя, случившейся пару лет назад, изобразил на лице некое подобие скорбной мины.

- Вы же посещали этот дом лишь в юном возрасте, и при весьма драматических обстоятельствах, не так ли? – щеголяла знанием биографии великого героя Астория, - С тех пор тут многое изменилось, например, западное крыло полностью перестроено, так же мы решили пожертвовать частью служб для расширения оранжереи. Вы не представляете, сколько сейчас стоят услуги хорошего архитектора и декоратора! – всплеснула она руками, заметив по задумчивому лицу гостя, что тот действительно этого не представляет, - Зато вы можете насладиться результатом, поместье стало более уютным, и не надо забывать, что мы так же немного изменили ландшафт парка! Вы же еще не видели наше озеро! Скорпиус говорил, что ваш дом стоит у озера, у нас оно тоже есть, думаю, что после обеда мы с вами обязательно прогуляемся к этому чудесному водоему…

- Дорогая, не думаю, что мистеру Поттеру будет интересно осматривать этот пруд.

Гарри, не скрывая облегчения, вздохнул, мысленно благодаря неведомого обладателя негромкого голоса, перекрывшего фонтан красноречия хозяйки, от которого он уже начинал впадать в некое подобие транса. Он заготовил вежливую улыбку, но обернувшись назад подавился приветствием, и так и остался сидеть с открытым ртом и выпученными глазами, отказываясь признавать в высокой худощавой фигуре, застывшей на пороге беседки, что либо знакомое.

- Добрый день, мистер Поттер, - сказал Драко Малфой, и, подойдя к сияющей супруге, галантно поцеловал ей руку, - Прекрасная погода сегодня, не правда ли?

* * *
Гранд вздрагивал лоснящимися боками, встряхивал челкой, прял острыми овальными ушами и громко благодарно фыркал, когда онемевший от восторга Альбус гладил коня по замшевому кончику морды.

- На, - Скорпи протянул другу кусок хлеба, и полез под жердину изгороди, - Он спокойный, не взбрыкнет, ты только на ладонь хлеб положи, а не в пальцах держи, а то прикусит случайно.

Ал покрутил в руке хлеб, словно не понимая, зачем приятель сунул ему эту обгрызенную булку, нерешительно обернулся назад, понял, что остальные не отрываясь смотрят, как его отец позорится, пытаясь влезть на гнедую кобылу, и тоже полез под жердину.

Могучее животное нервно переступило длинными сильными ногами, и негромко всхрапнуло, когда Скорпи уверенно погладил гладкую шею, похлопал по блестящему крупу и обернулся к другу, вжавшемуся спиной с изгородь загона. Оказалось, что лошадей Альбус тоже побаивается. Одно дело смотреть на быстрых изящных красавцев, навалившись грудью на жердь, защищенную магическим барьером, и совсем другое – оказаться внутри загона, когда в паре метров от тебя, по убитой до каменного состояния земле, топчутся огромные круглые копыта.

Скорпиус закатил глаза, еще раз хлопнул ладонью по лошадиной шее, подошел к бледному другу и решительно дернул его за руку с зажатым в ладони куском хлеба. Поставив перед собой испуганного Ала он обнял его за талию и осторожно подтолкнул вперед.

- Да не бойся ты! – шепнул он в ухо приятелю, не отрывающему глаз от вороного жеребца, который, чувствуя нерешительность и страх человека, начал волноваться, громко фыркать и прижимать уши, - Я же с тобой, чего ты боишься?!

Альбус не ответил, только сделал пару шагов на непослушных ногах, когда Скорпи опять подтолкнул его в спину. Но когда до Гранда, подозрительного косящего на мальчишек огромными глазами, оставалось сделать всего два шага, Ал встал как вкопанный, и уже не реагировал ни на подталкивания, ни на голос друга, уставившись на черного лоснящегося гиганта, как кролик на удава.

Скорпи прижался грудью к напряженной спине приятеля, сунул нос в черные волосы и громко задышал в небольшую ушную раковину. Альбус двинул плечом, стремясь избавиться от дискомфорта, все так же не двигаясь с места. Вороной гигант, казавшийся таким красивым с другой стороны загона, сейчас внушал ему настоящий ужас. Альбусу казалось, что он уже видит, как огромный жеребец с оглушительным ржанием поднимается на дыбы, и опускает тяжелые копыта с блестящими подковами ему на голову, пробивая череп и втаптывая в каменную землю кроваво-белые куски мозга.

- Ал… Просто сделай шаг и протяни руку, - шепнул в ухо знакомый голос, и что-то мягкое и влажное ткнулось ему в щеку, - Давай же, не бойся…

Как под гипнозом Альбус шагнул вперед и оказался прямо перед громко и горячо дышащей длинной мордой – конь широко раздул ноздри, принюхиваясь к запаху подошедших людей, и качнул здоровенной лобастой башкой. Ал нервно дернулся, и получил еще одно влажное прикосновение в щеке, почему-то его успокоившее.

- Смотри, он не страшный, - шепнул тот же голос, и из-за его плеча вытянулась тонкая рука с закатанным до локтя рукавом рубашки. Скорпи, продолжая обнимать друга за талию, ласково почесал жеребца по белой звездочке на лбу, погладил мягкую морду, и провел ладонью по длинной челке.

- У него грива на твои волосы похожа, - улыбнулся он в черную шевелюру друга, - Покорми его, дай ему хлеба.

Альбус медленно поднял вялую руку кулаком вверх и разжал пальцы. На чуть подрагивающей ладони лежал хлебный мякиш, смятый в ноздреватый мокрый кругляш. Гранд фыркнул, тряхнул челкой и мазнул по дернувшейся ладони Ала бархатными губами, принимая угощение.

Скорпиус радостно засмеялся и, уже не скрываясь, поцеловал смуглую щеку, крепче прижимая к себе обалдевшего от всего происходящего друга.

Нерешительно улыбнувшись, Ал, подражая приятелю, почесал широкий теплый лоб жеребца и повернул лицо к смеющемуся блондину, почти встретившись с ним губами. Скорпи тут же ликвидировал «почти» и отвесил Альбусу звонкий поцелуй, не заметив, что за странной парочкой в загоне внимательно наблюдают две пары глаз: одни - с пониманием и сочувствием, а вторые – с откровенной злостью.

* * *
День промчался мимо Гарри как скоростной поезд, украшенный разноцветными воздушными шариками – длинная вереница бесконечно сменяющих друг друга картинок и впечатлений. Весь пропахший острым лошадиным потом, с которым, казалось, не могут справиться даже самые действенные очищающие заклинания, одуревший от воплей возбужденных подростков, пытающихся перекричать друг друга, до рези в глазах насмотревшийся на все красоты обновленного поместья, он ввалился в дом, схватился за спасительную бутылку огневиски и ушел на заднее крыльцо.

Приложившись к узкому горлышку, Поттер откинулся затылком на высокую спинку плетеного кресла, забросил ноги на перила лестницы и закрыл глаза, наслаждаясь долгожданной тишиной и покоем. А ведь он знал, что будет именно так – бессмысленное стрекотание ни о чем, фальшивые улыбки, гербовая посуда за обедом и постоянное волнение - как бы собственные активные детки не натворили дел в чужом доме.

Правда никаких пресных блюд на столе не было, обед оказался вполне съедобным и даже вкусным. И детки не подкачали – Гарри на нервной почве как-то позабыл, что Джеймс и Альбус, да и Лили тоже, в силу возраста, давным-давно не способны причинить ущерб чужому имуществу. Ну, если только самый минимальный, вроде поцарапанной позолоты на картинной раме, да и то – исключительно в экспериментальных целях. И катание на лошадях оказалось не таким уж проблематичным моментом, даже для Альбуса. Побледнев для приличия, средний сын сделал круг почета вокруг загона, выбрав для прогулки огромного вороного жеребца, немало удивив отца такой храбростью.

Вспомнив о лошадях, Гарри помрачнел, и дал себе зарок обязательно «поблагодарить» заботливую супругу, заставившую его надеть новые вещи – сунув ногу в стремя и ухватившись за луку седла, Гарри услышал тихий треск ткани в паху, и героическое вознесение Национального Героя на боевого коня превратилось в цирковое представление. Пугливая гнедая кобыла, почувствовав неуверенность седока, пытающегося элегантно перекинуть ногу через ее спину и не сверкнуть при этом прорехой в брюках, пошла боком, волоча за собой тихо чертыхающегося Поттера, застрявшего одной ногой в стремени, а другой по-утиному загребающего землю, поднимая клубы пыли.

Гарри еще раз обиженно приложился к бутылке и посмотрел на запад – оранжевый солнечный мандарин медленно падал за кромку дальнего леса, длинные лучи запутались в ивовых ветвях, над тропинкой, ведущей к озеру, танцевал прозрачный столб комариков. Наслаждаясь тишиной летнего вечера Поттер вспомнил болтливую Асторию и улыбнулся – перестав нервничать и ломать комедию, мать Скорпи расслабилась, и на поверку оказалась очень милой разговорчивой женщиной. Разглядывая ямочки на ее щеках, Гарри понял, в кого у Скорпиуса такая располагающая к себе улыбка.

Но хорек превзошел всех!

- Гарри! Гарри, ты где?! – донесся из глубины дома голос Джинни.

- Нет меня, - пробормотал Поттер, блаженно закрывая глаза и устало потягиваясь. Отвечать на распросы жены не хотелось – Гарри все еще злился на Джинни за испорченный день, за новые шмотки, за «планы на выходные с Гермионой» и за феминистские идеи самой Гермионы.

Сбитый с мысли о событиях сегодняшнего дня, Гарри еще немного позлословил в адрес родни, не дающей ему покоя, а так же помянув недобрым словом всех активных женщин с их планами, призванными портить жизнь утомленных мужей. И тут же нахмурился, подумав, что, видимо, начинает превращаться в старого брюзгу – еще немного, и кроссовки придется сменить на уютные тапочки, футболку – на фланелевую клетчатую рубашку с шерстяным жилетом, а драные джинсы – на мягкие домашние брюки.

- Ну, я же еще молодой… - нерешительно проговорил Гарри, успокаивая себя – становиться стариком совершенно не хотелось. Вот хорек действительно с возрастом стал какой-то странный, а Гарри, нет, Гарри еще хоть куда! Не смотря на всяческие конфузы с лошадьми и узкими штанами!

Вернувшись мыслями в сегодняшний день, Поттер вдруг испытал жгучее желание призвать из гостиной школьный альбом Джинни и сравнить собственные впечатления со старыми колдографиями, потому что Малфой его просто ошеломил своими изменениями. Увидев в дверях беседки высокую худую фигуру в длинной серой мантии, Гарри понадобилось несколько минут, чтобы уговорить себя признать в человеке с бледным лицом и неестественно белыми волосами, того Драко Малфоя, которого он помнил со школьных времен.

Хорек здорово изменился. Вежливо беседуя с «мистером Поттером» о внешней политике государства и последних событиях в магическом мире, тот, кто когда-то назывался Драко Малфоем, ловко обходил острые и неудобные темы, ни разу не коснувшись военных и школьных воспоминаний, словно несколько лет совместного сосуществования под остроконечными крышами Хогвартса были стерты мощнейшим Обливэйт. Малфой был так подчеркнуто лоялен и корректен в высказываниях, что через несколько минут разговора в подобном духе, Гарри стало казаться, что над ним тонко и изящно издеваются. Не может этот высокий холеный господин, тихим бесцветным голосом рассуждающий о недавних событиях в Министерстве Магии, быть тем противным маленьким засранцем, которого Гарри помнил по школе. Но и Драко времен войны он совсем не напоминал. Всматриваясь в серые глаза, лишенные блеска, Поттер безнадежно искал хоть что-то, хоть какую-то зацепку, давшую бы ему возможность разглядеть под неприступной ледяной маской, старинного недруга – и не находил. И ему ужасно хотелось наплевать на приличия и во все горло заорать на эту живую мумию: «Да что с тобой, Малфой, твою мать?!», или совершить еще какую-нибудь глупость. Даже фамильные портреты на галерее излучали больше жизни, чем беловолосый незнакомец.

А когда милейшая Астория предложила дорогому гостю проследовать к конюшням, дабы насладиться конной прогулкой, и заодно проверить, не сломали ли дети себе головы, Гарри поджидал еще один неприятный сюрприз. Выйдя на залитый солнцем газон, он понял, почему в тени беседки волосы хорька показались ему такими странными.

Драко Малфой был совершенно седой. Он шел рядом, прямой как палка, всю дорогу молчал, смотрел только вперед, и лишь приклеенная к лицу улыбка показывала, что хозяин прекрасно помнит о том, что рядом идет притихший гость, норовящий пригладить пятерней собственную шевелюру, в которой тоже давно проросли серебряные нити.

Но у конюшен Гарри ждало новое потрясение. При виде несущегося к ним Скорпиуса, с Малфоем произошла грандиозная метаморфоза – он словно расцвел изнутри, встряхнул серебряной головой, заулыбался совершенно незнакомой улыбкой и раскрыл навстречу сыну объятья, в которые, ничуть не смущаясь посторонних, и влетел пятнадцатилетний подросток. Гарри стоял столбом, неприлично открыв рот и уронив руки, и лицезрел совершенно дикую, на его взгляд картину – два слепка с одного оригинала, взрослый и молодой, схватившись за руки, бегом понеслись к загонам, и Поттеру на какой-то момент показалось, что он услышал звон разлетевшегося во все стороны ледяного панциря, окружающего его бывшего врага, которого он так и не узнал.

- Они очень похожи, - сказала Астория, провожая теплым взглядом своих мужчин, - Драко сам учил Скорпи сидеть в седле.

Гарри только молча кивнул – похожи, очень похожи. Особенно сейчас, когда старший Малфой перестал напоминать заключенный в стеклянный магический футляр тюльпан, стоящий перед портретом родителей Джинни в Норе. Цветок был красив и свеж, на нежных атласных лепестках блестели капельки влаги, скатываясь по длинному стеблю вниз, и казалось, что белый тюльпан оплакивает трагическую кончину Молли и Артура Уизли, ставших для Гарри второй семьей. Но, не смотря на всю красоту и свежесть, хрупкое растение под стеклянным колпаком было давно мертво.

А вот Малфой оказался живым. Скинув мантию на руки конюха, он взлетел в седло, махнул рукой замешкавшемуся сыну, и легко перепрыгнув через изгородь, пустил солового коня вскачь по аллее парка. Скорпи азартно щелкнул хлыстиком, подняв свою лошадь на дыбы, и скоро два всадника скрылись за поворотом.

Через несколько минут они вылетели с другой стороны аллеи – впереди невозмутимый отец, чуть пригнувшийся к шее коня, а за ним сын – раскрасневшийся, с растрепанными светлыми волосами и улыбающийся во весь рот.

Спешившись, Драко бросил поводья подбежавшему конюху, улыбаясь, что-то сказал сыну, возле которого уже вертелся возбужденный Альбус, повернулся и пошел обратно к жене и гостю, на ходу обрастая ледяным панцирем, который так легко сбросил всего несколько минут назад, своими перевоплощениями подсовывая Поттеру очередную головоломку.

- Вот ты где! – сказал над ухом голос Джинни и Гарри вздрогнул, чуть не выронив из рук бутылку, - Я так и знала, что ты убежишь сюда.

- Устал, - хмуро проворчал Поттер, недовольный тем, что его размышления так грубо прервали.

Джинни встала рядом, облокотилась на перила, и муж со вздохом спустил ноги на пол. Супруга скептически покосилась на огневиски в руке Гарри, но ничего не сказала, и отвернувшись, посмотрела на озеро, казавшееся в сгущающихся сумерках светлым размытым пятном.

- Жарко завтра будет.

- Жарко, точно, - Гарри звонко шлепнул себя по шее, прибивая нахального комара, прорвавшегося сквозь антимоскитное заклинание, и по-дружески пихнул Джинни локтем, - Ну, давай, спрашивая, я же вижу, что тебе не терпится.

Джинни легко засмеялась, и уселась на колени крякнувшего от неожиданности мужа.

- Рассказывай, как у них там? Тебе Астория понравилась? Я вот сестру помню, а ее нет. Очень Скорпи на нее похож, правда? А имение? Мне кто-то говорил, что они там все поменяли, не узнать стало. А хорек? Все такой же противный? Надеюсь, вы с ним там не подрались? – тараторила Джинни, легонько встряхивая мужа за плечи.

Гарри, осоловевший от усталости и выпитого спиртного, неопределенно пошевелил бровями и поправил на носу очки.

- А хорька… хорька я не видел, - наконец выдавил он, с удивлением поняв, что сказал сущую правду – седой красивый человек по имени Драко Малфой был ему совершенно не знаком.

* * *
После позднего ужина стало понятно, что на чтение и болтовню у Альбуса просто не осталось ни сил, ни эмоций – он клевал носом, сонно хлопал ресницами и незаметно зевал в кулак. Скорпи наслаждался, валяясь на кровати в комнате приятеля, слушал ровное сопение у своего уха и заново переживал сегодняшний день – особенно счастливое лицо Ала, теплую жесткую шерсть черного коня и вкус случайного поцелуя на своих губах, который друг так и не прокомментировал, что давало, пусть призрачную, но - надежду.

В коридоре послышались голоса мистера и миссис Поттер, вполголоса обсуждающих какого-то хорька, и Скорпи подумал, покосившись на черноволосую голову на своем плече, что, видимо, Алу давно надо было подарить какую-нибудь живность. Просто, чтобы перестал бояться незнакомых животных.

- Все, я - спать! – он захлопнул «Якова Брюса», неумолимо приближающегося к концу, и потер глаза, - Суматошный день какой-то…

- А мне понравилось… - сонно промямлил Альбус – он уже почти спал, и не сразу открыл глаза, когда Скорпи зашевелился, собираясь идти в свою комнату, - И родители у тебя хорошие, и вообще… А твой отец всегда такой?

- Какой? – Скорпи сел на кровати и наклонился вперед, натягивая кроссовки.

- Ну, такой… - Ал неопределенно помахал в воздухе вялой рукой и сладко зевнул, - Очень сдержанный, идет – словно десять раз подумает, куда и как ногу поставить… Я думал, что ты больше на него похож, а оказалось – на маму…

- Еще к нам поедешь? – спросил Скорпи, стараясь уйти от неприятной темы, - Могу родителей попросить, они с радостью согласятся. Да и Гранд тебя признал, - осторожно добавил он, искоса взгляну на друга, внутренне замирая - приятель опять не высказал своего отношения к поцелуям в загоне. Чему Скорпи, с одной стороны, был рад, а с другой ужасно хотел знать, что по этому поводу подумал Ал.

- Конечно, поеду! – друг, уже уютно устроившийся на подушке, открыл глаза и завозился, натягивая на ноги покрывало, - У вас интересно, и потом, ты обещал, что будешь учить меня на лошади ездить.

- Договорились, - Скорпи взялся за ручку двери, и уже выйдя в коридор, вдруг обернулся назад, - Слушай, дай Брюса, на ночь полистаю, что-то сон перебило.

- Угу… - Ал потянулся за книжкой, лениво встал с кровати и, шлепая босыми ногами по полу, подошел к другу, поддергивая джинсы, - Держи, спокойно ночи.

- Спокойной… - Скорпи принял тяжеленный том из рук Альбуса и выжидающе уставился на друга, словно собираясь еще что-то сказать.

- Что? – не понял тот, почесывая под футболкой живот. Скорпи увидел полоску темных волосков, уходящую от пупка вниз, за резинку белых трусов, торчащих над сползшими джинсами, прерывисто вздохнул, будто решившись, и вдруг схватил Ала за плечо.

Альбус изумленно заморгал, когда его губы накрыл чужой рот – Скорпи прижал друга к дверному косяку, схватил за футболку, и с грохотом уронил на пол «Якова Брюса». Несколько секунд Ал видел перед собой только закрытые глаза с пушистыми темно-пепельными ресницами и светлую прядь, упавшую ему на лицо, не совсем понимая, что происходит. А потом почувствовал, как бешено заколотилось сердце и горячо вспыхнули щеки – рука лучшего друга отпустила ворот его футболки, переместилась на спину и с силой надавила на поясницу, притягивая ближе, прижимая к чужому телу. Скорпи, не открывая глаз, немного повернул голову и Альбус, словно очнувшись от сна, сильно вздрогнул, почувствовав влажное прикосновение языка. Испугавшись того, что горячее мокрое нечто осторожно надавливает на губы, заставляя приоткрыть рот, и одновременно с этим его начинает накрывать жаркая удушливая волна, от которой вмиг перехватило дыхание, Альбус замычал и дернул головой в сторону.

- Ты! – возмущенно рявкнул он, разрывая поцелуй, и отталкивая от себя приятеля, - Ты… Да иди ты, сдурел что ли, придурок!

- Ал! – Скорпи отлетел к противоположной стене, сильно ударившись спиной. «Яков Брюс» полетел по коридору, вывалившись из ветхого переплета, - Ты не так понял!

Дата добавления: 2015-10-28