13 страница. - Мммм - ответил Джеймс, тряся головой и с силой натирая лицо ладонями

- Мммм… - ответил Джеймс, тряся головой и с силой натирая лицо ладонями, чтобы разогнать тяжелую липкую сонливость, - Нормально все, мам! Сплю я…

Поговорив с родительницей в таком духе, но так и не открыв дверь, Джеймс вздохнул с облегчением, когда стук стих и коридор опустел. Упав на подушку, он завернулся в одеяло с головой, но прежний сон, прерванный таким бесцеремонным образом, так и не вернулся. Поворочавшись с боку на бок, Джеймс встал с постели, пошатываясь сходил в ванную, попил воды из под крана, и вернулся обратно. С раздражением задернув занавески, чтобы яркий солнечный свет не резал глаза, он снова попытался уснуть, и это ему почти удалось – несколько часов Джеймс провел в чуткой полудреме, то проваливаясь в тревожные короткие сны, то выныривая на поверхность и слыша, как мимо его двери постоянно курсируют домочадцы.

В конце концов он проснулся окончательно, чувствуя себя непривычно разбитым и вымотанным, потом повернулся на бок, обняв подушку и сбив ногами одеяло. Думать ни о чем не хотелось, более того – попробовав вспомнить прошедшие события, Джеймс понял, что визит в Малфой-Мэнор и разговор с мистером Малфоем стал казаться ему фрагментом какой-то прошлой жизни, случившейся не с ним. Или кадрами из странного, нереального фильма. Или сценой, вычитанной в книжке – настолько неправдоподобными были воспоминания о стеклянных светлых глазах и перекошенном бешенством лице. Джеймс осторожно потрогал собственную шею, желая удостовериться, что события прошедшей ночи не бред, и не последствия очередного фантастического сна. Гортань отозвалась легкой болью, кадык все еще хранил память о холодных стальных пальцах, чуть не продавивших его в дыхательное горло.

- Не приснилось… - пробормотал Джеймс, рассматривая собственную обувь, валяющуюся посередине комнаты – шнурки так и остались неразвязными, из одного кроссовка торчал вытянутый язычок стельки.

В коридоре послышались шаги, кто-то остановился напротив двери, вежливо постучал по косяку и голосом Альбуса поинтересовался:

- Джеймс, спишь? Поговорить можно?

Джеймс не ответил – по-отцовски выпятив губу, он продолжал тупо разглядывать кроссовки, словно ничего нет на свете интереснее стесанных подошв с внутренней стороны и серой угольной пыли, приставшей к белой царапанной коже. Брат за дверью шумно вздохнул и прошлепал по коридору в обратную сторону.

- Ну что, все спит? – донесся издалека приглушенный голос отца. Джеймс перевернулся на спину, с хрустом потянулся и закинул руки за голову – вставать не хотелось, а спать он тоже больше не мог, и чем занять свой досуг, понятия не имел. То, к чему он был готов и чего ждал – так и не произошло, и теперь он чувствовал себя в еще более подвешенном состоянии, чем ночью. Ну, хоть никакие умирающие котята больше не хныкали в ухо, и то хорошо.

Провалявшись еще с полчаса в состоянии полнейшей прострации, Джеймс почувствовал, что неплохо бы спуститься вниз и перехватить что-нибудь на кухне из съестного, хоть яблоко, хоть сэндвич. А потом можно вернуться в комнату и наконец-то придумать, что делать дальше – не смотря на то, что его отпустили из Малфой-Мэнор в полном здравии, и даже с порога не отправили в Азкабан, Джеймс был уверен, что на этом история явно не закончится. Вполне возможно, что уже сегодня отец получит сову с письмом, а может, уже получил, или как раз в этот момент оскорбленный отец Скорпиуса находится в Визенгамоте, сочиняя пространное заявление о произошедшем насилии над его сыном. А это значит - расслабляться рано.

Джеймс сполз с кровати, и, позевывая, поплелся в ванную. Стоя под обжигающими струями воды, он с удивлением подумал, что теперь мысли о возможном аресте не вызывают в нем вообще никаких эмоций – ни страха, ни тревожного томительного ожидания. А ведь еще вчера «уютная» Азкабанская камера казалась ему чем-то вроде избавления от навязчивых мыслей, а немедленная Авада от мистера Малфоя, практически, искуплением за ужасный поступок. А сегодня – ничего, совершенно ничего. Это было странно и непривычно, словно Джеймсу стерли все эмоции до единой, оставив пустую оболочку.

Протерев ладонью в запотевшем зеркале круглое окошко, Джеймс увидел в нем хмурое бледное лицо, торчащие иголочками мокрые темные волосы на голове и темную полоску отросшей юношеской щетинки под носом и на подбородке. Погладив шершавую щеку, и решив, что сегодня надо выглядеть достойно, Джеймс полез в шкафчик за зельем, хотя обычно пользовался бритвенным станком, каждый раз получая огромное удовольствие от поистине взрослого процесса, тем более что бриться он начал совсем недавно. Внимательно наблюдая за тем, как зелье уничтожает раннюю подростковую поросль на его лице, Джеймс прикидывал, чтобы ему соврать родителям, и как отвязаться от расспросов младшего брата – по собственному опыту он прекрасно знал, что если Альбус решил что-то выяснить, то просто так не отстанет.

- Заучка, - автоматически пробормотал Джеймс в адрес брата, стирая со щеки остатки зелья и швыряя в угол влажное полотенце.

Выйдя из ванной, он распахнул шкаф, и натянул новые джинсы, жесткие и еще необтертые, мысленно посмеявшись над самим собой – можно подумать, что он собирается на свидание, а не готовится к общению с собственными родителями. Пригладив волосы, и оставшись вполне довольным собственным отражением в зеркале, Джеймс решительно отпер дверь и вышел из комнаты.

- Ну, и что дальше? – спросил он, обращаясь к блестящим натертым половицам, в которых играл солнечный свет, лившийся из того самого окна, к которому Джеймс, когда-то, притиснул белобрысого. Половицы ответили еле слышным поскрипыванием, а окно вообще осталось глухо к вопросу.

Джеймс втиснул руки в узкие карманы, потоптался на месте, и двинулся к лестнице, заслышав какой-то шум, доносящийся с первого этажа, сопровождаемый странным повизгиванием, который мог издавать только один человек на свете – его собственный младший братец. Еще не зная, чем вызвано столь бурное проявление радости, он осторожно выглянул из-за угла, вытягивая шею, и пригнувшись к полированному поручню перилл.

Дверь в гостиную была открыта, Джеймс пригнулся еще ниже, улучшая себе обзор, и застыл на месте в напряженной позе, почувствовав, как кровь отливает от лица, а сердце прыгает под горло, так, что становится больно дышать – прямо посреди комнаты стоял белобрысый, крепко прижимая к себе захлебывающегося восторгом Альбуса, и тихонько раскачивался из стороны в сторону, пряча горящее смущением лицо в растрепанных черных волосах друга.

Глава 14.

Старые джинсы и легкая свободная рубашка, выбранные Гарри для посещения поместья Малфоев, стоили ему ссоры с женой и ночевки во второй гостевой спальне. Ворочаясь в непривычно мягкой кровати, Поттер сначала ругал несговорчивую Джинни, потом боднул за глаза феминистку-Гермиону, запудрившую супруге мозги, потом обрушился на подкаблучника Рона, не способного приструнить свою активную подругу жизни. Потом опять рассердился на жену, ни с того, ни с сего начавшую проявлять неприятное мещанское желание показать «этим Малфоям» свой достаток, каждый раз обряжая мужа в дорогие, но страшно неудобные обновки. Вспомнив об «этих самых Малфоях» Гарри рассвирепел окончательно, найдя самую удобную цель для выброса раздражения – если бы не хорек, то он бы не поругался с женой, не таскался бы по магазинам за дурацкими, никому не нужными шмотками, а следовательно – не опозорился бы в прошлый раз, влезая на лошадь! И вот теперь, из-за какого-то барахла, обвешенного бирками с непонятными, но очень модными названиями, он поругался с Джинни и вынужден ночевать в гостевой спальне, на кошмарно мягкой постели, утопая в жарких подушках!

Сообразив, что возмущенные мысли пошли по кругу и вернулись к тому, с чего начались, Гарри раздраженно встал с кровати, сдернул одеяло, прихватил одну подушку и перебрался на раскладное кресло. Немного поколдовав, он превратил скрипучий образчик мебели, обитый веселеньким желтым плюшем, в удобную кушетку, и лег, блаженно вытягиваясь на спине.

Еще немного поворчав про себя, он повернулся на бок и закрыл глаза. Однако уснуть не получилось – мысли, единожды зацепившись за Малфоя, теперь не собирались сдавать своих позиций, и Гарри подумал, что чертов слизеринец, даже через много лет умудряется отравлять его жизнь, причем, не прилагая практически никаких усилий со своей стороны.

Хотя, почему никаких? Вот зачем, к примеру, Малфою понадобилось выяснять, приедут ли Поттеры к ним в это воскресенье, или нет, и в каком составе? Что он собирался выяснить? Будет ли с детьми глава семейства, и удастся ли его еще раз опозорить, заставив гарцевать на нервной кобыле?

«Перетопчешься, хорек!» - злорадно подумал Гарри, ухмыляясь в подушку и вспоминая утренний разговор через камин – теперь-то он не оставит шанса заледеневшему однокурснику, еще посмотрим, кто из них двоих держится в седле лучше!

Вдруг он прыснул от смеха, и смущенно почесал лоб – дожили, с возвращением в его действительность Драко Малфоя Гарри окончательно сдвинулся и впал в детство! Это же надо такое придумать – соревноваться с седым хорем, кто из них лучший наездник, нет, положительно близость Малфоев на него дурно влияет.

Однако безрассудный азарт и радостное предвкушение поездки никак не хотели проходить под влиянием взрослых и зрелых рассуждений – Гарри почувствовал себя кем-то вроде Джеймса или Альбуса, таким же безрассудным подростком, для которого нет ничего приятнее, чем доказать всему миру, и особенно старому сопернику, что он сильнее, быстрее и... моложе?

- Совсем сдурел! – хохотнул Гарри, переворачиваясь на другой бок, - Эдак я скоро у Джеймса метлу начну отбирать.

Представив себя верхом на коллекционной метле сына, Поттер малодушно подумал, что если прокрасться в чулан, пока Джеймс спит, то вполне можно сделать круг над озером, а потом незаметно вернуть метлу обратно… Тем более, что сын в последнее время совершенно забросил и полеты, и купания – теперь у него появилось новое увлечение.

Вот уже второй день, не дожидаясь завтрака, Джеймс прихватывал пакет с бутербродами и термосом, вооружался отцовским волшебным спиннингом, отвязывал лодку и уплывал на другой берег озера, к откосам. Возвращался он только под вечер – исцарапанный, довольный, пахнущий тиной и водой, покрытый красными комариными расчесами, и торжественно вручал сияющей Лили большую банку, полную мелких серебристых рыбешек. Джинни закатывала глаза, обрабатывая расчесы и царапины сына заживляющим зельем, Лили радостно пищала, рассматривая выпученные рыбьи глаза сквозь мутное стекло, а потом торжественно направлялась к озеру, чтобы вернуть рыб в их привычную среду обитания. Альбус и Скорпиус участия в забаве не принимали, держались особняком, и остаток недели просиживали в библиотеке, изучая какие-то очередные исторические труды. Все последние дни прошли под знаком дремотного спокойствия и полного отсутствия хоть какой-то активности в доме.

Задумавшись о детях, Гарри почувствовал, как радостное предвкушение завтрашнего дня исчезает со скоростью воды, испаряющейся с раскаленной сковороды – Джеймс категорически отказался от посещения Малфой-Мэнор, сославшись на какие-то неведомые планы, связанные с рыбалкой. Джинни покачала головой, и пробормотала что-то насчет китов, которых в озере отродясь не водилось, а потом тихонько шепнула мужу на ухо, что Джеймс ее тревожит.

Гарри нахмурился и согласился – старший сын его тоже тревожил. Нет, в увлечении рыбалкой не было ничего необычного, но то, что Джеймс явно старается как можно меньше находиться в доме, заметила даже Лили. Только два заумных приятеля ничего не замечали, будучи заняты исключительно друг другом и библиотечными шкафами, даже на вечерние посиделки притаскивая какие-то пыльные потрепанные книжки, о существовании которых Гарри и не подозревал.

Наблюдая, как Джеймс лихо работает челюстями, закидывая в себя ужин, не поднимая головы от тарелки и игнорируя расспросы, Гарри даже посетила совершенно крамольная мысль – а не подлить ли в чашку с остывшим чаем, который жадно выхлебывал сын, несколько капель веритасерума? И тут же, устыдившись своих аврорских замашек, Поттер ретировался в гостиную, оставив мрачного сына в гордом одиночестве на пустой кухне.

- Влюбился он, что ли? – зевнул Гарри в подушку, погружаясь в сон, - Да нет.… В кого тут влюбляться то?.. Девчонок нету… и плохо, что нету… не в сына же этого… как его…

Не закончив мысль до конца, он уснул, уронив очки на пол, свесив одну руку с импровизированной кушетки и забыв выключить свет.

* * *

- О, мы вовсе не хотели пугать ни вас, ни вашего очаровательного мальчика, забирая Скорпи домой так неожиданно, - лопотала Астория, поигрывая ямочками на румяных щечках, - Но леди Нарцисса потребовала присутствия внука у своей постели. Знаете, пожилые люди, имеют свои легкие причуды… ну, вы меня понимаете, не так ли? Хотя, жар спал почти сразу, но она провела весь вечер в постели – инфлюэнца весьма коварная болезнь…

Гарри послушно кивал, млея от близости прелестной блондинки, напоминающей пирожное из кондитерской Фортескью – летнее нежно-розовое платье с пышными воланами вокруг глубокого декольте открывало мраморную белизну точеных плеч, золотые волосы, уложенные вокруг головы двумя толстыми косами, казались неким подобием короны. Беззастенчиво разглядывая волнующие изгибы стройной фигуры хозяйки дома, Гарри снова поймал себя на мысли, что хорек отхватил настоящий клад в виде жены. И как это такая милая женщина, уживается в одном доме с Нарциссой Малфой?

Представив себе покойную Молли Уизли, Поттер незаметно вздохнул – невозможно было представить, чтобы его теща, родившая и вырастившая целый выводок детей, легкая на подъем, и не привыкшая жаловаться на судьбу, потребовала бы к своей постели внуков, подобно королю, созывающего наследников у своего смертного одра. Бред и ахинея. Но, видимо, у аристократов свои странности, которых Гарри никогда не понимал.

- Леди Нарцисса очень сожалеет, что не может сегодня спуститься и лично пообщаться с вами и вашими детьми, – продолжала Астория, многозначительно прикрывая голубые глаза пушистыми ресницами, - Но, думаю, что в следующий раз она непременно к нам присоединиться.

Гарри еще раз вежливо улыбнулся, мысленно понадеявшись, что к следующему разу Нарциссу Малфой свалит в кровать очередное труднопроизносимое заболевание – встречаться с матерью Драко ему не хотелось. Он даже представить не мог, о чем с ней разговаривать, тем более после стольких лет, прошедших с их последней встречи. Не о Волдеморте же… Уж лучше выслушивать милую болтовню Астории – на нее хотя бы смотреть приятно.

- Пап, гляди! – заорал Альбус, гарцуя на здоровенном вороном коне и в восторге размахивая руками. Гарри приветливо помахал в ответ, заметив как хозяйка дома горделиво приосанилась – ее сынок вышагивал рядом с другом, ведя черного жеребца в поводу вокруг загона. Мимо них с гиканьем пронеслась Лили верхом на резвом шоколадном пони, и Поттер опять вспомнил о Джеймсе, оставшемся дома – ну неужели рыбалка лучше, чем катание на лошадях? Тем более, что в прошлый раз визит в поместье к родителям Скорпиуса старшему сыну явно понравился. Нет, что-то с мальчишкой не так…

- Я вынуждена вас оставить на некоторое время, - с искренней печалью в голосе сообщила Астория, подводя гостя к ограде загона, - Но увы, моя свекровь все еще нуждается в поддержке близких людей, мне непременно нужно к ней подняться. Впрочем, я уверена, что вам не будет скучно, не так ли?

С удовольствием поцеловав мягкую ручку красивой хозяйки, и заверив ее, что скучно ему быть просто не может, Гарри остался один. Облокотившись на длинную жердину изгороди, он подставил горячему солнцу спину, улыбнулся и еще раз помахал Альбусу. Сын осмелел настолько, что пустил своего вороного гиганта мелкой трясучей рысью, неумело подпрыгивая в седле и заливаясь громким хохотом. Скорпи остался стоять у ограды, приставив руку козырьком к глазам, внимательно следя за перемещениями приятеля.

«Да, завтра Альбус с кровати не встанет… - с сочувствием подумал Поттер, наблюдая, как сын, непривычный к таким нагрузкам, неловко заваливается в седле то влево, то вправо, - Ведь говорил же, что надо спортом заниматься!»

- Добрый день, - прозвучал за спиной тихий голос. Гарри обернулся через плечо и кивнул знакомой высокой фигуре – Драко Малфой нетерпеливо похлопывал себя по бедру свернутым хлыстом, не отрывая взгляда от двигающихся фигурок в загоне.

* * *
Гранд, не смотря на свои впечатляющие габариты, по темпераменту оказался спокойнее коровы – единожды признав маленького мальчишку, он позволял возбужденному наезднику подпрыгивать в седле, тянуть себя за гриву и неумело молотить пятками по черным лоснящимся бокам.

- Ты не болтайся в седле, а в стременах поднимайся! Прижми колени к бокам, словно ступнями ему живот приподнимаешь! Нет, ноги не задирай! – наставительно вещал Скорпиус, с видом знатока вышагивая рядом, - И не дергай повод, плечи расслабь, не натягивай – видишь, он голову задирает!

- Фух, тяжело… - проворчал взмыленный Альбус, у которого после третьего круга вокруг загона болела спина, ноги, и даже шея. А задницу, он, похоже, отбил окончательно и бесповоротно.

- А ты думал, что это легко? – улыбнулся приятель, почесывая белую звездочку на широком лбу коня, - Давай, слезай, хватит на сегодня.

Альбус с готовностью выпустил повод, и тут же испуганно обхватил черную шею руками, когда Гранд, почувствовав свободу, сделал пару неожиданных шагов.

- Стремя брось, кавалерист Поттер! – засмеялся Скорпи, хватая коня под уздцы, - Повод не выпускай, и спрыгивай!

- Угу… - Альбус понял, что просто не в состоянии задрать онемевшую ногу, и перекинуть ее через лошадиную голову - мышцы налились свинцовой горячей тяжестью, и на землю он спустился, только когда Скорпиус почти волоком вытащил его из седла.

- Ну что, стоишь? – спросил друг, обнимая Альбуса за талию – тот только покачал головой, стараясь не сильно дрожать коленями. Гранд громко фыркнул за спиной, демонстрируя свое отношение к первому опыту гостя, и Скорпи тихонько рассмеялся Алу в ухо, помогая добраться до изгороди. Незадачливый наездник плюхнулся на траву, с готовностью вытянул ноги и, закрыв глаза от облегчения, привалился спиной к столбику изгороди.

- Не передумал дальше учиться? – Скорпи присел рядом на корточки и осторожно погладил колени друга, мягко, но чувствительно надавливая большими пальцами, разминая усталые мышцы, - Учти, дальше еще тяжелее будет, ты сегодня и не ездил как положено.

- Буду! – упрямо отозвался Альбус, морщась от неприятных ощущений, и отворачиваясь от солнца, бившего в лицо, - Если у Лили получается, то и я смогу! Она моложе, а даже не устала! Нечестно…

Скорпи обернулся назад – сестра Альбуса болтала с Демиеном, стоящем на пороге конюшни и охотно рассказывающим о своей нелегкой работе и капризной Гарде. Лили кокетливо наматывала гладкий локон на палец, строила глазки и пританцовывала на месте длинными загорелыми ногами, сама похожая на рыжего жеребенка.

- Ой! – болезненно вскрикнул Альбус, когда рука друга слишком сильно надавила на затекшую икру, - Черт, папа прав, я натуральная девчонка! Нет, я хуже девчонки, как кисель какой-то! Ни летать, ни плавать, ни на лошади ездить!

- Ну, на воде ты уже неплохо держишься, - заметил Скорпиус, взяв приятеля за запястье и разворачивая его руку к свету, - М-да… - протянул он, рассматривая красные волдыри на ладони Альбуса, - Говорил же – не дергай повод! Надо в дом сходить, у папы зелье взять, что ли…

- Не надо никакого зелья! – сердито буркнул смущенный друг, который только сейчас заметил, что сбил ладони до кровавых мозолей. – А папа твой и так здесь, вон он, с моим.

- Где? – Скорпи опять обернулся назад и удивленно присвистнул, - Ничего себе! Ну, твой старик силен! - с уважением протянул он.

Из ворот конюшни выехали два всадника – впереди Драко Малфой на соловом коне, а следом за ним показался отец Альбуса верхом на все той же нервной гнедой кобыле. Пришпорив свою неврастеничку, старший Поттер лихо обошел отца Скорпи и загарцевал боком по загону – в этот раз кобыла вела себя намного лучше, признавая уверенную силу наездника.

- Пап! – заорал Скорпи, поднимаясь на ноги и размахивая над головой руками, - Папа!

Мистер Малфой, обернулся на голос, надменно кивнул засуетившемуся конюху, и поскакал к сыну, тихонько похлопывая коня хлыстом по крупу. Подъехав ближе, он нагнулся в седле, внимательно изучая сердитое лицо Альбуса, так и сидящего на траве – обессилено вытянув ноги и пристроив на колени руки ладонями вверх.

- Первая попытка? – понимающе спросил хозяин дома, улыбнувшись одними губами, - Ничего, молодой человек, сила приходит с опытом, никто не рождается с ногой в стремени. Скорпи, может быть, на сегодня достаточно? Идите в дом, тем более, что скоро обед.

- Пап, а… - но Скорпиус так и не успел задать свой вопрос относительно зелья – отец Альбуса рысью промчался мимо них, подняв легкое облачко пыли. Придерживая повод одной рукой, он легко развернул кобылу у противоположного края загона, и поскакал обратно, слегка откинувшись в седле – черные волосы отдувались ветром назад, стекла очков поблескивали на солнце.

- Понятия не имел, что папа умеет ездить на лошади! - завистливо выдохнул Альбус, заворожено наблюдая за тем, как его отец, сжимая коленями круглые коричнево-медные бока, заставляет кобылу то идти боком, то послушно пятиться назад.

- Да, я тоже… - глухо отозвался отец Скорпиуса, внимательно наблюдая за перемещениями старшего Поттера по загону, - Скорее, я не удивился бы дракону, но лошади…

- Папа и на метле может! – с какой-то детской гордостью за отца сообщил Альбус, - Он был лучшим ловцом в школе! Ой, да вы же знаете…

- Да, мальчик, я знаю, - опять улыбнулся одними губами мистер Малфой, и повернулся к сыну, привычно усевшемуся на жердину ограды, - И все же, Скорпи, идите в дом, передай маме, что мы скоро тоже будем.

Он развернул коня, дал шенкелей, и понесся к открывающимся воротцам загона, больше не оборачиваясь ни в сторону мальчишек, ни в сторону второго всадника. Отец Альбуса, увидев песочный круп и белый развевающийся хвост, скрывшийся за поворотом аллеи, азартно гаркнул, пришпорил гнедую кобылку, испуганно присевшую на задние ноги, и рванул в погоню, послав свою лошадь в галоп.

- Никогда бы не подумал, что папа…– Скорпиус уселся рядом с другом, сорвал травинку и задумчиво сунул ее в рот, - Он с твоим в школе не ладил, знаешь?

- Угу, мама и дядя Рон рассказывали, - отозвался Альбус, продолжая смотреть на открытые воротца, за которыми скрылись всадники – над дорожкой аллеи все еще клубилось прозрачное пыльное облачко, - Вроде бы не просто не ладили, а прямо ненавидели друг друга! Слушай, а вдруг они подерутся?! – вдруг заволновался он, и тут же расслабился, опять приваливаясь спиной к гладкому бревну столба, - Да не, глупости говорю, столько лет прошло…

- Это точно, - хмыкнул Скорпи, посасывая зеленый стебелек, - Не могут же люди столько лет друг друга ненавидеть, верно?

- Верно…

* * *

Как так вышло, что он сам предложил хорьку поскакать наперегонки – Гарри и сам не понял. Малфой общался все так же вежливо и сдержанно, как и в первый раз, в глаза не смотрел, говорил тихо, и вообще – весьма активно загораживался от гостя своим ледяным щитом. Выдав все положенные фразы о погоде, политике и детях, он уже собирался завести знакомую песню насчет больной матери, но Гарри, которому до смерти надоело это представление, его перебил:

- Я уже в курсе, твоя жена сказала, что Нарцисса болеет.

Драко на мгновение растерял былую невозмутимость, услышав фамильярное обращение на «ты», и знакомо изогнул бровь, продолжая смотреть мимо гостя. Но сразу взял себя в руки и все тем же бесцветным голосом поинтересовался, почему супруга и старший сын мистера Поттера не смогли посетить гостеприимный Малфой-Мэнор в такой чудесный погожий день, и в добром ли здравии они пребывают?

- В нормальном, - ответил Гарри, начиная чувствовать очередной приступ нездорового азарта – очень хотелось растормошить старого врага, разбить прозрачный футляр и посмотреть, действительно ли Малфой так изменился, или ледяная статуя перед ним, всего лишь красивый, но насквозь фальшивый фасад?

Странная беседа еще несколько минут продолжалась в том же духе – Малфой, поставив ногу в элегантном сапожке на нижнюю жердину, задавал вежливые вопросы, не отрывая взгляда от лошадей в загоне, а Гарри упорно отвечал подчеркнуто фамильярным тоном, с трудом балансируя на грани, рискуя сорваться в откровенную грубость.

Через какое-то время он понял, что так можно продолжать до вечера – видимо к сорока годам хорек приобрел не только благородную седину, но и богатый опыт в искусстве ведения светских разговоров ни о чем, не взирая на личность собеседника. Чистокровная сволочь, белая кость, голубая кровь…

- Давай на перегонки! – неожиданно бухнул Поттер, сообразив, что единственный способ подколупнуть панцирь хорька-броненосца – внезапное нападение, - До вашего пруда и обратно! Спорим, что ты продуешь, Малфой!

- Предлагаете пари, мистер Поттер? – вежливым тоном, от которого у Гарри уже сводило челюсти, поинтересовался Драко, и в первый раз посмотрел прямо в глаза собеседнику. – Что ж, это может быть забавным… Прошу! – и широким жестом пригласил гостя следовать за собой в конюшню.

Не успев опомниться, Поттер уже обнаружил себя стоящим возле денника, в котором шустрый конюх седлал гнедую кобылу. Хорек прошел дальше, отдавая по дороге какие то распоряжения, все так же похлопывая себя по ноге хлыстом. Гарри рассеянно погладил кобылу по узкой длинной морде, посмотрел на нервно перетаптывающиеся по сенной подстилке круглые копыта, и подумал, что с соревнованием он явно погорячился – на лошади он ездил всего шесть раз в жизни, если не считать полета на гиппогрифе в школьные годы. Этот раз будет седьмым.

«Справлюсь! – упрямо решил он, наблюдая, как хорек ласково оглаживает своего солового коня, прежде чем легко взлететь в седло, - Ничего, я, может быть, с детства и не приучен к выездке как некоторые, но если на Клюве усидел, то и тут смогу!»

Оказалось, что он действительно справится – в этот раз Гарри не мешали ни узкие брюки, ни новый свитер, и в седло он сел почти с той же уверенностью, что и Малфой. Освоившись с непривычным ощущением теплых боков под коленями, он похлопал кобылку по шершавой коричневой шее, погладил бархатное ухо, и слегка ударил пятками под живот.

Лошадка всхрапнула, послушно сдвинулась с места, и, обогнав в воротах песочного жеребца, недовольно махнувшего лунным, под масть хозяину, хвостом, вынесла своего седока на залитый солнцем двор.

Порезвившись в загоне, и вспомнив уроки верховой езды, которыми они с Джинни развлекались во время очередного отпуска лет десять назад, Гарри уверился в мысли, что он не только прирожденный ловец, но еще и гениальный наездник. Лошадь слушалась его беспрекословно, моментально отзываясь на все движения коленей и поводьев. Покрасовавшись перед открывшим рот сыном и дочерью, отвернувшейся от разговорчивого конюха, он понял, что вполне способен потягаться с Малфоем – приятно будет выяснить, что тот ему не соперник не только в квиддиче, но и в конном спорте.

Словно угадав его мысли, хорек поступил в своем обычном репертуаре – то есть сжульничал. Пока Гарри разворачивался у противоположного конца загона, хозяин поместья, до этого болтавший со своим сыном и Альбусом, без предупреждения пришпорил солового красавца, вылетел в аллею, ведущую к пруду, и рванул с места в карьер.

- Ах ты! – раздосадовано крякнул Поттер, бросаясь в погоню по песчаной тенистой дорожке.

Ветер засвистел в ушах, деревья, смыкающиеся кронами над аллеей, превратились в сплошную зеленую арку, кобылка вытянулась струной, заражаясь азартом седока в стремлении догнать скакуна с лунным хвостом и гривой. Гарри совершенно забыл кто он, и где находится – впереди, в раздражающем облаке густой пыли неслось нечто, что необходимо поймать любой ценой, что-то, такое же ценное и неуловимое как… как снитч!

Распластавшись на потной, ходящей ходуном спине, он пригнулся почти к самой шее, стремясь слиться с лошадью в единое целое, не замечая, что конечная цель путешествия осталась далеко позади, и дорожка теперь идет вдоль пруда, пахнущего стоячей водой, тиной и водорослями. Неуловимый хорек на мгновение обернулся назад, победно хмыкнул, и, чуть придержав коня у поворота, скрылся за густыми кустами сирени.

- Давай, милая! – взмолился Гарри, с силой сжимая колени, и через несколько долгих секунд тоже вылетел за поворот.

Он не сразу понял, что погоня неуловимо изменилась – всадник впереди, до этого момента, как и Гарри, пригнувшийся к шее коня, распрямился, придерживая поводья. Соловый конек перешел на рысь, потом пошел шагом, а потом совсем остановился в самом дальнем конце аллеи. Поняв, что соревнование закончилось, преследователь разочарованно выпрямился в седле, осторожно сдерживая свою кобылу.

Подлетев к спешившемуся Малфою, Гарри притормозил, сполз на землю с взмыленной лошади, у которой с губ летела пена, и наклонился вперед, упираясь руками в гудящие колени, медленно восстанавливая дыхание.

- Ну и сволота ты! – прохрипел он, поднимая голову, - Вот как был всю жизнь нечестной гадиной, так и остался!

- Ничто не меняется, да, Потти? – издевательски засмеялся второй всадник, и Гарри широко улыбнулся в ответ – наконец-то он добился, чего хотел. Рядом с конем, тяжело раздувающим песочные бока, стоял и ухмылялся Драко Малфой, именно такой, каким его Поттер помнил по Хогвартсу.

* * *
Маленький полосатый окунек смотрел на Джеймса бестолковыми круглыми глазами, беззвучно разевал рот и лениво шевелил короткими оранжевыми плавниками.

Дата добавления: 2015-10-28