5 страница. В воображении сразу нарисовался Ал

В воображении сразу нарисовался Ал. Слизывающий с губ сладкие крошки ванильных сухарей и склонившийся над книгой, так что черная длинная челка падает на лоб, совершенно закрывая глаза с длинными девчачьими ресницами. Полные губы шевелятся, когда Ал читает, смуглый локоть упирается в край переплета.

Смирившись с неизбежным, Скорпиус тяжело вздохнул, отвалился от подоконника и потянул вниз язычок молнии. Первое же прикосновение к возбужденному члену заставило его задохнуться воздухом и перестать дышать. Прикусив губу и тяжело переводя дух, Скорпи опять прислонился лбом к совершенно запотевшему оконному стеклу, прочерченному прозрачными дорожками конденсата, и быстро задвигал рукой.

- Вот ты мне где попался! – ударил в нос резкий запах бренди и младший Малфой почти впечатался в стекло лицом, когда чьи-то руки обхватили его за талию и толкнули вперед, - Ну что, тушканчик белобрысый, много умного вычитать успел?

- Джеймс, пошел на хуй! – рявкнул Скорпи, пытаясь унять прыгающее сердце, - Тролль вонючий, да ты пьяный, пусти, урод!

- А вот за урода и схлопотать можно! – засопел Джеймс, дыша в шею добыче горячими спиртными парами и Скорпи похолодел, когда почувствовал, что «настоящий мужчина» вовсе не собирается его бить.

- Обалдел совсем?! Ты что делаешь, придурок! – зашипел он, когда Джеймс навалился на него всем телом, прижимая к окну. Малфой закрутился на месте, пытаясь вывернуться из-под тяжелого тренированного тела, но когда неловкие, но, тем не менее, настойчивые пальцы грубо схватили его между ног и весьма ощутимо сжали в паху – желание вырываться исчезло вместе с последними остатками разума.

- Не пищи, крыса, - прохрипел Джеймс, перехватывая жертву поперек груди и нагло запуская руку в расстегнутые брюки, - Тебе ж это нравится, нет? Вот и молодец, вот и молчи.

И Скорпи замолчал. Уперевшись ладонью в запотевшее стекло, он тихо вздохнул, когда пальцы Джеймса обернулись вокруг его члена, и стало уже все равно, кто, где и как – сдерживаемое несколько часов возбуждение, вырвавшись наружу, совершенно стерло все границы и здравые мысли. Постанывая, поскуливая и даже похныкивая от удовольствия, он послушно толкался в руку Джеймса, чувствуя на шее обжигающее дыхание насильника, запрокидывал голову ему на плечо и даже не обращал внимание на то, что брат его друга, утробно урча, изо всех сил трется о него сзади.

Выстрелив спермой в чужой кулак, Скорпи обессилено обмяк в крепких руках, так и не поняв, почему Джеймс вдруг сильно прикусил его шею, глухо вскрикнул и напоследок все же вжал вялое податливое тело в холодное запотевшее стекло с отпечатками ладоней и жирным крестом посредине.

Глава 5.

Откровенно говоря, Гарри уже надоела роль домашней хозяйки, и возвращения Джинни в лоно семьи он ждал как манны небесной. Подвязавшись кокетливым передничком с воланами, он наблюдал за готовящимся завтраком, левитировал на стол приборы и скрежетал зубами, ощущая себя чем-то вроде домашнего эльфа, тем более что самостоятельное приготовление пищи ассоциировалось у него с жизнью у Дурслей – неприятные воспоминания, которые он предпочел бы забыть.

- Есть кто живой?! – заорал он, водрузив в центр стола кувшин с соком, - Завтракать!

Ответом ему была гробовая тишина. Пожав плечами Гарри уселся за стол, решив наплевать на разоспавшихся подростков, которые нагло дрыхли, хотя часы на каминной полке показывали уже десять.

«Ну и пусть спят, - решил демократичный отец, с удовольствием отпивая обжигающий кофе, - Все равно каникулы».

Со второго этажа донеслись шаркающие шаги, Гарри поднял голову и ласково улыбнулся спускающемуся по лестнице Альбусу, который выглядел непривычно помятым и недовольным. На приветствие сын не ответил, в ответ не улыбнулся, молча сел за стол и нахохлился, как рассерженный воробей.

- А приятель твой где? – вежливо поинтересовался Гарри, листая свежий номер «Пророка».

Сын опять промолчал, уставившись взглядом в бок фарфорового кофейника.

- Спит еще, что ли?

Молчание, тихое сопение в чашку.

- И Джеймс что-то не встает…

Раздраженное скрипение ложки по краю тарелки.

Гарри вздохнул и отложил в сторону газету. Альбус сидел, низко склонив лохматую голову, и Поттер подумал, что сыну пора постричься, иначе через месяц-другой из его густой черной шевелюры можно будет плести косички и завязывать их голубыми бантиками. Или розовыми.

- Вы что, поссорились?

- Нет.

Обрадовавшись тому, что долгожданный контакт наконец-то установлен, Гарри принялся расспрашивать сына о причинах его плохого настроения, но быстро понял, что откровенничать Альбус не собирается. На безопасные вопросы насчет прочитанных вчера книг он отвечал короткими однозначными предложениями, насчет куда-то запропастившегося Джеймса ничего не знал, а когда вопросы касались Скорпи – надолго замолкал, закусывал губу и хмурился. Через несколько минут подобной доверительной беседы отца с сыном, Гарри понял, что из Альбуса получился бы отменный аврор, которого не стыдно посылать в стан врага за ценными сведениями – стало понятно, что Ал не расколется даже под сывороткой правды. Правда, мимика выдавала его с головой.

- Так вы поссорились, все же?

- Нет!

Удивившись такому резкому ответу от тихони Ала, Гарри задумчиво почесал в затылке, побарабанил ложечкой по вареному яйцу и решительно отправил недовольного сына будить брата и друга.

«Помирятся, - усмехнулся Гарри, гладя в горестную спину Альбуса, - Тоже мне, немножко поругался с хорьковым сыном, и сразу в тоску впал. Вот, помниться мы с Роном…»

Предаться воспоминаниям о днях золотых и редких, но всегда яростных, ссорах с другом, Поттеру не дал шум в камине – Джинни и Лили, громко чихая, уже вылезали наружу, недовольно стряхивая сажу с одежды прямо на ковер.

- Кого я вижу! – саркастически скривился Гарри, сразу вспомнив подозрительную колдографию в альбоме супруги, которой там быть совсем не полагалось, - Неужели кое-кто вспомнил, что где-то есть дом родной?!

- Привет, - тепло улыбнулась Джинни, поправляя черный воротничок, - А вот и мы! У меня такие новости, угадай, кого я встретила, и куда нас пригласили!

* * *

Джеймс громко замычал в подушку и пошарил рукой рядом с кроватью, пытаясь найти хоть что-то, что можно было бы выпить. Пальцы нащупали вчерашнюю бутылку, так и валяющуюся на полу со вчерашнего вечера. Посмотрев мутным взглядом на этикетку и унюхав запах из горлышка, Джеймс икнул, и, свалившись с кровати, быстро пополз на четвереньках в сторону туалета.

Измучив себя рвотными позывами, не возымевшими никакого эффекта, похмельный «настоящий мужчина» привалился горячим виском к прохладному бачку, обнял унитаз и попытался вспомнить хоть что-нибудь из вчерашних приключений. Память оказалась заблокирована алкогольной амнезией похлеще Обливейт. Связные воспоминания обрывались на том моменте, как Джеймс лежал на кровати и пил бренди. Дальше шли какие-то обрывки, как разорванная на мелкие кусочки кинопленка. Вроде бы он гулял по коридору. Вроде высовывал голову из окна, подставляя под холодный дождь разгоряченную голову. И все, больше ничего связного не вспоминалось. Хорошо, что у него хватило сил доползти до комнаты и свалиться на кровать прямо в одежде, а не уснуть в коридоре.

- Что б я еще хоть раз… - простонал Джеймс, обращаясь к унитазу.

Маггловская сантехника осталась глуха к страданиям молодого мага, и Джеймс, с трудом встав на ноги, склонился над раковиной. Он долго пил холодную воду, долго умывался, фыркая и брызгая водой во все стороны и все равно – из зеркала над раковиной на него смотрело опухшее, смутно знакомое лицо с красными глазами и черными волосами, торчащими во все стороны, почти как у Альбуса.

- Больше никогда! – пообещал Джеймс незнакомцу и наконец-то нашел отклик, когда физиономия его зеркального двойника утвердительно кивнула в ответ.

Джеймс пригладил волосы, понюхал собственную подмышку и скривился от отвращения – такого мерзкого запаха не было даже в квиддичской раздевалке! Перегар, прелое тело, застарелый пот и еще что-то, совершенно не знакомое, но не менее противное.

Решив немедленно принять душ, Джеймс рывком стянул футболку через голову, тут же отлетев к стене, когда вестибулярный аппарат, деморализованный похмельем, не удержал его в вертикальном положении.

Чертыхаясь и поминая нехорошими словами производителей спиртных напитков, Джеймс сел на пол, для устойчивости прислонившись к стене, и принялся расстегивать джинсы. При первом же звуке молнии он понял, что ко всем похмельным прелестям ему срочно надо избавить мочевой пузырь от излишков жидкости, иначе может случиться нечто позорное.

Справив нужду, Джеймс продолжил процесс разоблачения из узких джинсов. Поплясав по тесному помещению, наматерившись вволю и сосчитав все стенки и углы, он все же смог избавиться от нижней часть одежды, но когда схватился за резинку трусов…

- Вот… еще и во сне обкончался, - уныло пробормотал Джеймс, рассматривая заскорузлую ткань нижнего белья, и волосы на лобке, слипшиеся неопрятными сосульками, - Или не во сне?...

Задумчиво почесывая пах, он подошел к душевой кабинке, открыл кран и вдруг вспомнил бледную шею, мокрую от его собственной слюны, вкус чужой кожи на языке, белые волосы, щекочущие нос, жалобное полузадушенное поскуливание, ерзающий упругий зад и горячую жидкость, плеснувшую ему в кулак. И отпечаток узкой ладони на запотевшем стекле.

Посерев как шерсть оборотня, Джеймс зажал рот ладонью и метнулся обратно к унитазу, на этот раз высказав в канализационные глубины весь свой ужас от произошедшего.

* * *

Альбус поскребся в дверь, подождал ответа, задерживая дыхание, и не услышав даже слабого шороха, постучал сильнее.

- Скорпи… - тихонько позвал он, приложив ухо к двери. Из комнаты не доносилось ни звука.

Вздохнув, Ал сердито пнул кроссовкой дверной косяк и поплелся завтракать один, окончательно расстроившись.

С другой стороны двери Скорпиус Малфой, лежа на кровати, перевернулся на живот и закрыл голову подушкой. Ему было плохо.

Вчерашний вечер окончательно выбил его из колеи, сначала поставив привычный мир с ног на голову, а за несколько минут, проведенных в темном коридоре – еще и вывернув наизнанку.

Очнувшись от послеоргазменного дурмана, Скорпи обнаружил себя уткнувшимся щекой в холодное стекло, со спущенными до колен брюками, с чужой рукой на собственном опустошенном члене и навалившимся на спину Джеймсом Поттером, старательно вылизывающим его шею и ухо. Джеймс пыхтел какую-то трудно-переводимую чушь, дышал перегаром и, судя по всему, совершенно ничего не соображал, потому что начал вытирать мокрую ладонь о голую задницу своего пленника, и эти поглаживания и пощипывания менее всего были похожи на банальное желание очистить руку.

Испугавшись того, что только что произошло, а так же реакции собственного тела, норовящего прогнуться в пояснице навстречу пошлой руке, уже пытающейся проникнуть между ягодицами, Скорпи отпихнул от себя пьяного гриффиндорского загонщика и помчался по коридору, подальше от места преступления, на бегу придерживая брюки.

Он ворвался в свою комнату, пронесся по ней ураганом, вываливая из шкафа вещи, и только когда затянул ремень на чемодане, и уселся рядом, вытирая трясущейся рукой лоб, смог немного успокоиться и начать думать.

Первой мыслью было – бежать! Паническое отступление под защиту родных стен показалось настолько правильной идеей, что немногочисленные пожитки были собраны в самые кротчайшие сроки, упакованы и поставлены возле двери. Вторая мысль была очень неприятна, и совершенно противоречила первой – уйти из дома друга вот так, даже не попрощавшись и никак не объяснив свой поступок… Представив растерянное лицо Ала, который утром не обнаружит в комнате Малфоя, сбежавшего как последний трус, Скорпиус вздохнул и поволок чемодан обратно.

Третья мысль была настолько ужасающей, что у Скорпи никак не получалось ее сформулировать, а когда получилось, то незадачливый эротоман, попавшийся в сети собственных гормонов, рухнул ничком на постель и бессильно завыл в подушку.

Его фактически поимел Джеймс Поттер. Ну и что, что просто подрочил, приперев младшего Малфоя голым животом к подоконнику, не важно, что больше ничего не было! Самое ужасное было в другом – Скорпи, страдая от отвращения к себе самому, признал, что если бы Джеймс захотел продолжения, то отказа, скорее всего, не получил бы. Слишком необычные яркие ощущения, слишком уверенный напор, подавляющий волю к сопротивлению, слишком острое наслаждение, слишком сладкое боязливое предчувствие неизбежного, когда влажная шершавая ладонь прошлась по заднице, и скользкие от спермы кончики пальцев почти нырнули в щель между половинками.

Скорпи побился головой в подушку, потом затих, повернул голову, тяжело вздохнул и сел на кровати.

- Я пидор... - пробормотал он. Эти слова, произнесенные вслух, заставили его вздрогнуть. Снова вспомнился дед с его презрительным: "Извращенцев надо топить, как выбракованных щенков. Это позор магического мира".

Младший Малфой нахмурился, приказал себе не распускать нюни, встал с кровати и решительно направился в душ. Пустив воду, он разделся, подошел к зеркалу и уставился на собственное отражение. Зеркало показало раскрасневшееся лицо, растрепанные светлые волосы и голубые глаза с похотливой поволокой. Белая шея сверкала свежими засосами, которые к утру обязательно превратятся в большие пятна приятного лилового оттенка. Скорпи облизнул губы и понял, что нюни распускаются сами собой. Отвернувшись от зеркала, чтобы не видеть в нем блондинистую шлюху, он решительно отодвинул шторку, встал под воду и попытался спокойно и без истерики решить, что делать дальше.

Понятно, что о позорном открытии, и не менее позорном происшествии, никто не должен узнать. Тем более Альбус. На минутку представив отвращение на лице друга при такой «радостной» новости, Скорпи скривился. Нет, Ал вообще никогда не должен узнать, что его лучший друг – мерзкий извращенец, мечтающий его трахнуть.

Впервые так откровенно признавшись в собственном желании, новоявленный пятнадцатилетний гомосексуалист опять почувствовал знакомый прилив возбуждения и со злости саданул кулаком в кафельную стену. Резкая сильная боль заставила разбушевавшийся молодой организм переключить внимание с соблазнительного друга на сбитые в кровь костяшки.

Пососав кулак, Скорпи сделал воду попрохладнее и продолжил свои размышления. Уже решив, что никакого coming out не будет, он немного успокоился, но тут же снова подобрался – он-то не скажет, а Джеймс?! Глумливый полудурок Джеймс, отдрочивший лучшему другу своего брата, и с явным удовольствием лапавший его задницу… Хорошо, если этот урод проспится и утром ничего не вспомнит, а если вспомнит?!

«Ну что, малыш Альби, ты не против, если я еще разок потискаю твою шлюшку? Тем более, что она в прошлый раз была совсем не против?!»

С сомнением взглянув на собственную руку, уже занесенную для нового удара в стену, Скорпи пожалел ни в чем не повинную конечность, еще раз лизнул содранную кожу и вдруг хитро улыбнулся, припомнив одну маленькую деталь, на которую сначала не обратил внимания – а Джейми-то кончил! Точно кончил, потому и оставил на шее своей жертвы почти вампирский укус. Так-так, вполне возможно, что предположение Ала может оказаться правдой и Джеймс тоже… такой же… Ну конечно такой же! В коридоре поймал, потискал как девку, сам кончил – и как его назвать после этого?!

Обрадованный неожиданным козырем Скорпи засмеялся, выключил воду и почти в спокойном расположении духа вышел из ванной, искренне радуясь, что кому-то может быть еще хуже, чем ему.

Вот пусть попробует этот кретин хоть слово сказать, уж Малфой прекрасно сумеет воспользоваться трещиной в броне врага, на то он и Малфой! Поняв, что с этой стороны удара можно почти не опасаться, Скорпи упал на кровать и залез под одеяло, подумав, что хоть он теперь и грязный гомик, но об этом никто никогда не узнает, и эта мысль его совсем утешила. А проблему ненормальных приливов возбуждения при виде друга можно решить завтра!

Но утро к старым проблемам добавило парочку свежих. Проснувшись на рассвете и сладко потягиваясь, Скорпиус напрочь забыл о неприятных выводах о собственной природе, сделанных накануне, но богатое воображение тут же напомнило ему об этом.

По привычке сунув под одеяло руку и лениво поглаживая себя в паху, Скорпи улыбался, в полудреме представляя себе обычный набор сладких образов - от маггловских длинноногих манекенщиц, до школьных подружек. Остановив свой выбор на одной Слизеринской смуглянке, Малфой шумно выдохнул через нос и заработал рукой активнее, сам не заметив, в какой момент худенькая смугляночка превратилась в не менее худого и смуглого Альбуса. Поморщившись от неожиданности, но уже не имея сил сдерживаться, Скорпи прикусил губу и со всеми подробностями представил себе лучшего друга в совершенно голом виде, да еще лежащего на спине. Ал игриво подмигивал, и тоже ласкал себя, действуя синхронно с приятелем. Через несколько секунд Скорпи уже вылизывал плоский живот, погружаясь языком в пупок, щекотал темные соски, а еще через несколько секунд к жарко целующейся парочке присоединился… Джеймс! Старший брат Ала нагло навалился на спину нетерпеливо ерзающего под ним блондина, решительно развел ему ягодицы и вогнал внутрь мокрый скользкий палец, почти доведя вечернее приключение «настоящего мужчины» до логической развязки.

Скорпи с криком забился на кровати, сминая ногами одеяло, и брызгая вверх вязкой белой жидкостью. Немного отдышавшись и размазав по животу улики своего преступления, он несколько минут пребывал в состоянии приятной опустошенности, а потом застыдился, разволновался и побежал в ванную.

Увидев себя в зеркале, Скорпи чуть не сделал то, что не делал лет с пяти, то есть - чуть не разревелся. На шею было страшно смотреть – вчерашние засосы слились в одно большое лиловое пятно, словно Малфоя всю ночь душили неизвестные недоброжелатели. А рядом с ухом багровел приличного размера укус – метка кончающего Джеймса.

- Ну, пиздец тебе пришел… - нелитературно высказался Скорпи в сторону старшего сына Поттера, судорожно придумывая, чем можно замаскировать страшные пятна.

Ничего не придумывалось – скрыть шею одеждой не представлялось возможным, так как весь гардероб Скорпи представлял собой набор из разнообразных футболок, рубашек и пары свитеров, очень дорогих и модных, но с открытым горлом. На помощь магии уповать тоже не приходилось – к своему стыду Скорпи не знал ни одного заклинания, способного убирать синяки, да и колдовать на каникулах он все равно не мог. Оставались два варианта – попросить помощи у мамы Ала, придумав убедительную историю происхождения синюшных пятен, или пропадать окончательно…

* * *

Проходя мимо комнаты брата, Ал с остервенением пнул дверь ногой и заорал:

- Подъем!

Посчитав долг перед семьей перевыполненным, Альбус поспешил дальше, нервничая не на шутку. То, что приятель вчера так и не вернулся в библиотеку, было обидно, но не смертельно. А вот то, что он упорно не открывал дверь, начинало настораживать и откровенно пугать.

Подойдя к двери, он опять прислонился лбом к крашеному белой краской косяку и осторожно постучал.

- Скорпи…

И опять дверь ответила пугающей тишиной. Альбус почувствовал, что от волнения начинает терять голову. Побарабанив по двери и для убедительности подергав ручку, он крикнул:

- Скорпи, если ты сейчас не откроешь, то я иду за палочкой! Открой, это уже не смешно! И пусть меня потом исключат из школы! Скорпи, слышишь?

Да, может это и было похоже на шантаж, но угроза несанкционированного применения магии возымела действие – замок мягко щелкнул и дверь немного приоткрылась. Проскользнув внутрь, Ал растерянно огляделся, поразившись плотно задернутым шторам на окнах, не пропускающим в помещение яркий утрений свет, и стоящему у двери чемодану.

- Какая еще палочка, с ума сошел?! – возмущенное шипение заставило Альбуса подпрыгнуть на месте от неожиданности. Скорпи, все это время стоявший у друга за спиной, быстро выглянул в коридор, и неслышно прикрыл дверь.

- Какого черта ты будишь меня в такую рань? – хрипло поинтересовался он у друга, зачем-то поддергивая вверх воротник рубашки и придерживая его у горла рукой.

- Какого черта?! – вскипел Ал, который испытал огромное облегчение, убедившись, что друг жив и здоров, - Скорпи, уже одиннадцатый час!

- И что?! – тут же взвился младший Малфой, нервным движением пальцев теребя уголок воротничка, - Может, я не выспался? Может, я плохо себя чувствую?!

- А почему не отзывался?! Я уже второй раз прихожу!

- Я не слышал! Я спал!

- И мог бы сразу сказать, что заболел, я бы у папы взял зелье какое-нибудь…

- Не нужно мне зелье!

- Ты же сам говоришь, что плохо себя чувствуешь, можно у мамы попросить…

- Нет! Не надо никаких мам и зелий! И вообще, прекрати меня опекать как маленького! – потеряв терпение, рявкнул Скорпи и Альбус отпрянул от друга, впервые столкнувшись с такой неоправданной грубостью. Увидев задрожавшие ресницы, насупленные черные брови и поджатые губы приятеля Скорпиус мысленно застонал.

- Ладно, извини, - буркнул он, неловко похлопав друга по плечу, пытаясь хоть как-то сгладить неприятный момент, - Мне и правда нездоровится…

- А что с тобой? – тут же оживился Ал, сходу вцепившись в предложенную возможность перевести тему в более насущное русло, - Горло болит, что ли?

- С чего это ты решил? – с подозрением спросил приятель, который так и не придумал никакого достойного объяснения синюшным пятнам на шее.

- Потому что ты за него держись, идиот! Что там у тебя опять? Показывай сейчас же!

Молодой Малфой тяжело вздохнул, поминая недобрым словом свою чересчур тонкую аристократическую кожу, и, решив идти ва-банк, распахнул воротник рубашки.

Увидев шею друга, Альбус многозначительно присвистнул, и, прищурившись, принялся изучать переливы всех оттенков лилового. Скорпиус мужественно терпел осмотр, стараясь не слишком громко и часто дышать, когда друг, конечно же, не удержался от того, чтобы сочувственно провести по пострадавшему горлу кончиками пальцев.

- Что это? – выдохнул он прямо в ключицу друга, бесцеремонно расстегивая верхнюю пуговицу рубашки, желая заглянуть за пазуху, - Это от чего?! Тебя что, всю ночь гриндилоу душил?!

- Не важно, - пробормотал порозовевший Скорпи, с одной стороны страшно злясь на привычку Ала исследовать на ощупь все, что можно потрогать, а с другой – наслаждаясь каждым прикосновением. – Не обращай внимания…

- Как это не обращать?! – на Скорпиуса уставились большущие зеленые глаза, за секунду сменившие выражение с изумленного на подозрительное, - Так… А ну, признавайся, откуда синяки?! Это Джеймс, да?! Это он?! Поэтому ты вчера так и не вернулся?! Подрались, да?! Вот мразь, ну я ему устрою!

Ал заиграл желваками, раздувая ноздри, и стал до невозможности похож на старшего брата. Сжав кулаки, он с силой врезал ногой по ножке ни в чем не повинной кровати и решительным шагом направился к двери.

- Альбус! – Скорпи вспотел, представив очередную громогласную разборку двух братьев, в которой могли всплыть подробности вечерней прогулки по коридорам второго этажа, - Это не Джеймс! Слышишь, мать твою, не Джеймс!

- А кто?!

- Да никто!

- А что тогда?! – заорал Альбус, окончательно выходя из себя, - Упал с лестницы и ударился шеей?!

Скорпиус, уже открывший рот, чтобы и в правду выдать идиотскую версию насчет падения с лестницы, понял, что его опередили, стушевался и замолчал. Неловко почесав в затылке, он подумал, что ночные переживания, по-видимому, повредили ему мозги, раз он не в состоянии придумать ни одной приличной отговорки. Да, значит, придется пропадать…

- Это я, да?..

Скорпи поднял голову, с удивлением услышав в голове друга страдальческие нотки. Альбус, все еще держась за дверную ручку, стоял к нему в пол оборота, кусал губы и смотрел в пол, уже не порываясь мчаться мстить за друга.

- В каком смысле? – осторожно спросил блондин, почесывая пострадавшую шею.

Альбус шумно вздохнул как маленький ребенок, случайно разбивший бабушкину любимую вазу.

- Ну… Если это не Джеймс… Значит, это от моих рук. Ты ж просил не душить, а я все равно…

Скорпиус мысленно вознес хвалу Мерлину и Моргане, за прекрасный шанс выкрутиться из ситуации. Наивный Альбус явно решил, что синяки на шее друга – последствия неудачного урока по плаванию, и разубеждать его в этом казалось верхом глупости.

Промычав нечто невразумительное, но явно подтверждающее догадки приятеля, Скорпи со вздохом облегчения повалился на кровать, уже не пытаясь отбиться от полного раскаяния Ала, который забегал вокруг травмированного друга, как заботливая медсестра.

Через двадцать минут Скорпиус уже вовсю наслаждался почти восстановленным душевным равновесием и даже позволил Альбусу самому нанести похищенную из родительской аптечки исцеляющую мазь, тихо млея от осторожных поглаживаний и сосредоточенного пыхтения рядом со своим лицом. Единственное обстоятельство портило впечатление – глядя на расстроенное лицо Ала, переживающего за нанесение травм другу, Скорпиус чувствовал себя последней сволочью.

А когда вполне помирившиеся друзья спустились в столовую, в которой уже вовсю хозяйничала миссис Поттер, то радостное легкое настроение лопнуло как мыльный пузырь – за столом сидел бледный похмельный Джеймс.

Старший брат Альбуса оторвался от кувшина с соком, поднял на спускающихся по лестнице друзей красные воспаленные глаза, и Скорпи нервно сглотнул, встретившись с ним взглядом – Джеймс явно все помнил.

Глава 6.

- Как хочешь, а к хорьку в гости я не поеду, - Гарри насупился и сделал вид, что читает спортивную колонку, исподтишка наблюдая за супругой. Джинни спокойно уселась за стол, и пододвинула к себе кофейник. Поттер вздохнул и шлепнул газетой по столу, - Нет, почему я?! Пусть дети одни отдыхают – пары взрослых вполне достаточно, чтобы уследить за тремя здоровыми лбами и одной девочкой!

- Это будет невежливо, - невозмутимо отозвалась Джинни, и косо глянув на дочь, глаза которой загорелись азартным блеском, добавила, - И потом, катание на лошадях…

- Вот именно! Это всего лишь лошади, а не драконы! – Гарри захлебнулся от возмущения – тащиться с визитом к родителям Скорпиуса и убивать на это весь воскресный день ему совсем не хотелось.

- Альбус не умеет держаться в седле, - спокойно напомнила жена, помешивая ложечкой кофе, - Мне будет спокойнее, если ты будешь рядом.

- Я тоже не умею! – тут же встряла Лили, но сразу замолчала, заметив укоризненный взгляд отца.

- Альбус вообще ничего не умеет! – Гарри, в который раз пожалел, что в свое время послушался жену и не стал настаивать на физическом развитии среднего ребенка – почему-то Джинни считала, что это отвлечет надежду и гордость Рейвенкло от учебы, - Ни плавать, ни на метле сидеть…

- Вот именно, - холодно подтвердила Джинни, и по ее голосу Гарри понял, что пора сменить тон, тем более что Лили хоть и делала вид, что увлечена исключительно вазочкой с джемом, но на самом деле держала ушки на макушке.

Пошуршав газетой Гарри решил, что просто так не сдастся. Никаких Малфоев в воскресенье! Никаких Малфой-Мэнор! Никаких лошадей и присмотров за детьми! Он достаточно побегал за преступниками в свою бытность аврором, и считал, что имеет полное право наслаждаться честно заработанной пенсией по своему усмотрению. А не работать нянькой при великовозрастных балбесах.

- Я не поеду, - отрезал Поттер, опять закрываясь «Ежедневным пророком» и с грохотом роняя с ноги на пол тапочек.

Джинни пожала плечами, и протянула Лили салфетку. Гарри выглянул из-за газеты и понял, что жена, воспользовавшись присутствием дочери, при которой устраивать выяснение отношений непедагогично, сейчас его додавит.

- Ну съезди ты! – просящим голосом начал умолять Поттер, сам себе в этот момент напоминая дочь, выпрашивающую новые туфли, - Ты с женой Малфоя договаривалась, тебе и ехать.

- У нас с Гермионой планы на воскресенье, - сообщила Джинни, и Гарри страдальчески закатил глаза. Все ясно, это всеобщий заговор, с целью свести его с ума. Представив на минуту, чем обернется для него попытка настоять на своем, Поттер нахмурился. Гермиона его съест. Загрызет, сжует и выплюнет. И Рон не заступится за школьного товарища. И Гарри даже не хотел задумываться когда, и в какой момент они с верным другом превратились в полигон для воспитательных экспериментов деятельной миссис Гермионы Уизли, в девичестве Грейнджер.

«Ненавижу феминисток…» - мрачно подумала жертва произвола, рассматривая кофейное пятно на скатерти.

Со второго этажа послышались шаги, Гарри поднял голову и уронил газету на пол, аккуратно накрыв хрусткими листами тапочек. По лестнице спускался Джеймс. Увидев бледного сына с черными кругами под глазами, наблюдательный отец, прекрасно помнивший годы молодые, понимающе хмыкнул.

- О, Мерлин, Джеймс! – Джинни всплеснула руками, - Ты что, заболел?!

- Живот болит, - буркнул сын, усаживаясь за стол, и сердито посмотрел на Лили, которая тихонько хихикала, прикрыв рот ладонью.

- Так нужно зелье выпить! – сразу засуетилась Джинни.

Гарри наблюдал, как сын прячет глаза, пытается увернуться от руки матери, норовящей пощупать его лоб, и старательно дышит в сторону. Ему страшно хотелось проучить молокососа, чтобы тот раз и навсегда запомнил, что такое похмельный синдром и заодно познал всю силу родительского гнева, когда мать почувствует слабый запах перегара. Но, увидев несчастное лицо Джеймса, затравлено озирающегося по сторонам в поисках спасения, решил взять излечение глупого подростка в свои руки. В конце концов, всякое бывает…

Дата добавления: 2015-10-28