9 страница. То, что после сегодняшней ночи, Джеймс от него уже не отстанет

Глава 9.

То, что после сегодняшней ночи, Джеймс от него уже не отстанет, стало ясно в тот момент, когда туповатый, но сильный брат Альбуса уселся рядом со Скорпи и опять включил свой чертов фонарь, водрузив его на стол. Поняв, что его сейчас будут беззастенчиво разглядывать, а может, даже лапать, роняя на живот слюну вожделения, младший Малфой задохнулся от стыда и бессильной злости. Если бы у него была возможность, то наутро в спальне старшего сына мистер Поттер обнаружил бы флоберчервя, или еще какую-нибудь мерзкую живность, откликающуюся на имя Джеймс.

Напряженно вытянувшись на кровати и сжав в побелевших ладонях простыню, Скорпи отвернул лицо и сильно зажмурил глаза, чувствуя подкатывающую тошноту от страшного унижения, когда чужие пальцы сразу спустились по его телу вниз и начали оценивающе перекатывать и мять яички, словно прикидывая их вес и плотность.

Младший Малфой покраснел, закусывая губу и пытаясь сдержать злые слезы, когда другая ладонь по-хозяйски погладила живот, потеребила предательски затвердевший сосок, и сжала его пальцами. Чужие руки надавили на бедра, разводя их в стороны, и, услышав хриплое тяжелое дыхание, Скорпи понял, что Джеймс беззастенчиво рассматривает его промежность, опять сжимая в ладони мошонку, слегка приподнимая ее вверх.

Приоткрыв один глаз и встретив откровенно похотливый взгляд Джеймса, Скорпиус вспыхнул жарким румянцем, и вдруг понял, что начинает испытывать странное извращенное удовольствие от этого унизительного осмотра, от собственной беспомощной открытости, и от шершавых ладоней, жадно и хаотично блуждающих по телу. Все происходящие было настолько похабно, грязно и вульгарно, что Малфой был шокирован, почувствовав желание прижаться сильнее к руке, грубо лапающей его между ног.

Тяжело дышащий Джеймс передвинулся ближе, и Скорпи быстро зажмурился, поняв, что сейчас произойдет. Брат Ала громко застонал у лица младшего Малфоя, горячие капли брызнули на грудь и шею, заставляя краснеть и возбуждаться еще больше, отворачивая пылающее лицо и закрывая глаза ладонью.

Мокрый язык широко лизнул щеку, Джеймс запыхтел, спустился губами ниже, поцеловал сосок, чуть прихватывая его зубами – и Скорпи выгнулся навстречу, пьянея от стремительно нарастающего желания. Губы медленно двинулись дальше, вниз, кончик языка, слегка надавливая, нырнул в пупок, заставляя задерживать дыхание, замирая от страха и почти болезненного напряжения в паху.

Заметив невыносимо долгое раздумье своего мучителя, застывшего над возбужденным членом, Скорпиус, уже не думая об унижении и стыдливости, сам раздвинул ноги, открывая себя, предлагая, умоляя не медлить, и даже не возмутился, заметив победный взгляд Джеймса, когда вокруг члена сжалось и заскользило мокрое кольцо губ.

Ощущения были невероятными – Скорпи задыхался, хватая воздух пересохшим ртом, стонал и выгибался всем телом, толкаясь в горячий рот, уже не пытаясь закрыться или протестовать против откровенных ласк, приподнимая бедра и теряя голову от желания кончить.

Когда влажный источник удовольствия исчез, Скорпи не смог сдержать стон разочарования. Подчиняясь сильным рукам, он перевернулся на живот, и не дав Джеймсу опомнится, встал на четвереньки, стремясь открыться полностью, требуя продолжения, от боязливого предвкушения которого, сводило пальцы ног.

Джеймс удивленно хмыкнул, видимо, растерявшись, и не делая никаких попыток довести дело до конца, и тогда Скорпи, разозлился, обернулся назад, и в бешенстве прорычал:

- Тогда смотри, и не трогай, пока не разрешу!

Последние секунды были тягучими, сладкими и страшными – еле держась на дрожащих, расползающихся в стороны, коленях, Скорпи мотал головой, задушено мычал, утыкаясь лицом в подушку, и, почти доведя себя до финала, но, так и не дождавшись никакой помощи, отчаянно выкрикнул:

- Давай!

Только тогда Джеймс очнулся – громко застонав от внезапно накатившего пронзительного удовольствия, Скорпи упал на кровать, всхлипывая и пачкая спермой одеяло, чувствуя внутри тупую саднящую боль и глухое раздражение на Джеймса. Гриффиндорский придурок оказался еще хуже, чем можно было подумать - не просто тупой и бестолковый, но еще и не способный на решительные шаги в самый ответственный момент.

А к утру вся неприглядная картина вчерашнего вечера и прошедшей ночи предстала перед ним во всей красе. Выпроводив незадачливого любовника, Скорпи долго лежал лицом в подушку, вспоминая отвратительные подробности собственного позора, ненавидя приставучего Джеймса, который теперь точно проходу не даст, проклиная себя и свою грязную извращенную природу, из-за которой Скорпи потерял все – самоуважение, дружбу и самого дорогого человека.

И как теперь жить дальше он просто не представлял.

* * *
- Привет… - хриплым сонным голосом отозвался лучший друг, и Альбус сразу повеселел, решив, что раз Скорпи не вернулся домой, то у него есть шанс все объяснить и поговорить.

- Эээ… Можно войти? – глупо поинтересовался Ал, продолжая принюхиваться и пытаясь определить странный запах, в котором явно было что-то знакомое.

- Да ты и так уже вошел, - осторожно улыбнулся Малфой, садясь в кровати и подтягивая к животу простыню. Альбус закрыл дверь, и шагнул вперед, почувствовав необъяснимую тревогу. Друг выглядел так же как всегда, но что-то в нем неуловимо изменилось – то ли лицо казалось непривычно усталым, то ли кожа стала выглядеть еще более тонкой и какой-то прозрачной, то ли в глазах пропал прежний озорной блеск.

Усевшись на громко скрипнувшую кровать, Альбус пошарил взглядом по стенам, взглянул в окно, и уставился на носки собственных кроссовок, не зная, с чего начать разговор. Слова, правильные и умные слова, еще ночью сформировавшиеся в голове, и казавшиеся такими логичными, при виде странно изменившегося друга, стали казаться глупыми и пустыми, а быстро придумать им замену Ал оказался не в состоянии, не смотря на хваленную рейвенкловскую сообразительность.

Скорпи тоже молчал, опустив растрепанную светловолосую голову и перебирая в пальцах краешек простыни, терпеливо ожидая от друга первого шага. Исподтишка поглядывая на приятеля, Альбус покусал губы, набрал в грудь побольше воздуха, и не нашел ничего лучше, чем без предупреждения выпалить:

- Я натурал!

- Поздравляю, удивительное известие, - криво усмехнулся Скорпи, не поднимая на друга глаз, - Я уже догадался.

Он завозился на кровати, взбивая подушку, устало откинулся на спину и прикрыл глаза рукой, словно яркий солнечный свет из окна причинял ему боль. Альбус повесил голову, обозвав себя тупицей и кретином, и, глядя на бледного товарища, понял, что прежним безоблачным отношениям со Скорпиусом Малфоем пришел конец. Скорпи выглядел спокойным и безразличным, словно прекрасно знал исход разговора, и просто ждал, когда же Альбусу тоже надоест эта бесполезная болтовня.

- А ты? – сделал новую попытку Ал, удивляясь собственному косноязычию, в котором он раньше не был замечен, - Ты… да?

- А я да, - с неожиданной злостью сказал Малфой, продолжая закрывать глаза ладонью, - А я, видимо, гей.

- Почему ты мне никогда этого не говорил? – тут же спросил друг, стараясь выяснить важные вопросы в максимально короткий срок – Альбусу стало казаться, что Скорпи еле сдерживается, чтобы не заорать на приятеля и не вытурить его из комнаты. Не смотря на кажущееся спокойствие, Ал заметил, как подрагивают кончики длинных пальцев, поправляя простыню, а над верхней тонкой губой проступила легкая испарина – верный признак того, что друг сильно волнуется.

- Я сам только недавно понял, - спокойно ответил Скорпи, убирая с глаз руку и заправляя за ухо светлую прядь, - И потом… Как ты себе это представляешь? Я должен был подойти и сказать – знаешь, Ал, я гомик, и мне нравятся парни, так что ли?

- Да как угодно, все лучше, чем набрасываться! – бухнул Альбус и осекся, когда друг, понимающе и грустно улыбнулся, - Черт, прости, я не имел ввиду…

- Все нормально, - бесцветным голосом отозвался Малфой, отворачиваясь к стене, - Я сам виноват… И я действительно грязный педик, так что не надо извиняться, - добавил он.

- Знаешь что! – возмутился Альбус, почувствовавший приступ злости, сразу вернувший ему уверенность, - Не смей так говорить! Я не Джеймс, и никого осуждать не собираюсь!

- Не вопи, услышат, - тихо ответил Скорпи, глядя в стену, и Альбус сразу перестал злиться – настолько несчастной и одинокой выглядела худая спина под мятой белой тканью. И Альбусу не надо было объяснять, что такое настоящее одиночество…

Не зная, зачем он собирается это сделать, Ал тяжело вздохнул, почесал в затылке, и вдруг решительно улегся рядом с другом, крепко, совсем как раньше, обнял вздрогнувшее тело, и уткнулся лицом в тонкую шею.

- Мне совершенно плевать, что тебе нравятся парни, а не девчонки, - быстро зашептал он в покрасневшее ухо, тесно прижимаясь к напряженной спине, - Это Джеймс может ненавидеть за непохожесть, а мне все равно! И ты дурак, что ничего мне не объяснил сразу, я сначала подумал, что ты издеваешься, ну, что я как девчонка, воды боюсь и лошадей тоже, и что меня как девочку надо утешать…

- Придурок, - прошептал Скорпи, деревенея под простынкой, но Альбус пропустил оскорбление мимо ушей, продолжая прижиматься к другу и гладить платиновые волосы.

- Честное слово, если Джеймс еще хоть слово скажет, или пошутит на эту тему, я его заколдую! – вдохновенно бормотал Ал, почувствовав, что наконец-то нашел нужные слова, - Меня тетя Гермиона научила, когда мы в последний раз с ней болтали, он еще пожалеет, он же совершенно не знает какой ты! А я знаю! Ты со мной постоянно возишься, ты мне помогаешь, ты меня понимаешь! И я не хочу, чтобы из-за этого ты перестал со мной дружить, ты себе представить не можешь, каково это, когда ты никому ничего не можешь рассказать. Потому что страшно, потому что не поймут и высмеют…

- Как раз прекрасно представляю, - хмыкнул Скорпи, начиная оттаивать – неожиданный поступок друга, после всего случившегося, не побоявшегося обнимать своего приятеля-извращенца, и его пламенная речь, такая искренняя и по-детски наивная, заставила его улыбнуться, - Вот теперь очень хорошо представляю…

- Ты же мой друг! Ты что, думаешь, что я наплевал бы на дружбу, только из-за того, что ты не такой как остальные? Да я сам не такой, меня вот даже мама называет странным, а дядя Рон, кажется, до сих пор считает, что я должен был девчонкой родиться. Потому что на метле сижу плохо, плавать не умею, учусь хорошо, а дерусь только с Джеймсом…

- А еще у тебя волосы отросли и можно хвостики завязывать… - тихонько захихикал Скорпи, начиная постепенно приходить в себя, наконец-то поняв и поверив, что друг вовсе не собирается его отталкивать как больного неизлечимой «маггловской новомодной заразой». И топить как «выбракованного щенка» тоже не станет. – Отличная команда – извращенец и заучка, похожий на девчонку…

- Еще раз назовешь себя извращенцем, и я тебе врежу! – пообещал Альбус, легко взбил волосы приятеля и сел на кровати, - Мы все еще друзья или нет?

- Друзья…

- Тогда вставай и пошли вниз! И вообще, я жрать хочу, а из-за тебя мы опоздаем, а мама не любит, когда еду несколько раз разогревать приходится. Давай, Малфой, подъем, хватит валяться и себя жалеть!

Скорпи с облегчением засмеялся, переворачиваясь на спину – комната опять стала казаться уютной, солнечный свет, бьющий в окна, больше не жег глаза, а желудок вдруг напомнил о том, что как бы ни было плохо, и каким бы не были беды – глупо страдать не позавтракав.

«Переживем… - решил Скорпиус, тоже садясь на кровати и оборачивая вокруг голых бедер простыню, - Малфои и не из таких переделок выплывали, справлюсь».

- Ну что, встаешь? – Альбус, широко заулыбался, заметив изменения в настроении друга, и протянул руку, - Мир?

- Мир, - Скорпи с чувством пожал ладонь приятеля, решив, что жизнь – неплохая штука, потому что в ней есть смешной и наивный Ал Поттер, отличный, все понимающий друг, без поддержки которого Малфой не справился бы с внезапно взбесившейся реальностью. А с натуральностью Альбуса можно разобраться позже…

* * *
Выпуски «Пророка» в начале недели никогда не отличались информативность, но сегодняшняя газета даже для понедельника была на редкость скучна и не интересна. Полистав страницы и узнав, что за выходные в Магической Британии ничего экстраординарного не случилось, Гарри швырнул газету в угол и обвел взглядом оживленно болтающую семью.

Джинни читала «Ведьмополитен», разделив его пополам с любопытной Лили, которая упорно лезла к матери под локоть, одновременно прихлебывая молоко. Сияющий Альбус болтал с хоречьим сыном, обсуждая какую-то очередную заумную чушь, вычитанную средним сыном в очень интересной книге. Блондин молча внимал, ничего не говорил и только улыбался другу, сияя не меньше Альбуса.

Джеймс выдрал из «Пророка» последнюю страницу со спортивным разделом, и ушел с головой в сводные таблицы отборочных матчей, активно работая вилкой и не обращая внимания на присутствующих. Гарри улыбнулся – судя по такой увлеченности, Джеймс был в прекрасном настроении, что в последнее время стало большой редкостью. С самого начала каникул сын был всем недоволен, больше обычного задирал Альбуса, и даже пару раз поругался с Лили, хотя обычно относился к сестренке со снисходительной нежностью.

«Совсем взрослый стал, - с нежностью подумал Гарри, наблюдая, как крепкие пальцы сына уверенно сжимают стакан с соком, словно это черенок метлы, - Девчонки, наверное, табунами гоняются!»

Мысль о том, что за красивым сильным Джеймсом непременно должны гоняться все старшеклассницы, приятно грела отцовское сердце. За самим Гарри все школьные годы гонялся только Волдеморт, да еще, пожалуй, Драко Малфой, и то – в детстве, с целью сделать очередную пакость, хотя Гермиона уверяла, что гриффиндорский Избранный был очень популярен среди женской части Хогвартса. Но все дело в том, что девичьих преследований Гарри не помнил, кроме истории с приворотными шоколадными котелками от девочки, имя которой потерялась на задворках памяти. А вот Волдеморта, при всем желании, не забудешь. Да, и подлый Малфой тоже прилично нервы попортил.

С неудовольствием поняв, что его мысли опять вернулись к хозяину Малфой-Мэнора, Поттер нахмурился и посмотрел на противоположный конец стола, где сидели Альбус и хоречий сын, как обычно, по заговорщицки, наклонив друг к другу головы. Скорпиус тихонько смеялся и нежно розовел, когда Альбус пальцами изображал какие-то замысловатые фигуры, в красках пересказывая содержание очередной книги. Глядя на хорошенькое смеющееся личико белокурого подростка, и сравнивая его со старшим седым хорем, увиденным накануне, Гарри почувствовал, как у него, не смотря на прекрасное утро, вкусный завтрак и довольных домочадцев, начинает медленно, но неотвратимо, портиться настроение.

* * *
Несколько дней прошло в блаженном ничегонеделании – молодежь купалась, загорала, дурея от ленивой летней жары, и устраивая по вечерам посиделки на крыльце, больше похожие на шумные семейные скандалы. Наблюдая за детьми Гарри только пожимал плечами – Джеймс присоединился к остальным, и вся веселая компания в полном составе сидела по вечерам на ступеньках, вяло соревнуясь в острословии.

Случайно подслушав пару подобных бесед, Гарри в который раз усомнился в правильном выборе факультета для Альбуса – рейвенкловец так изящно и элегантно проезжался по личности старшего брата, что его слова наводили на мысль о Слизерине. Хотя, удивляться было нечему – рядом с Альбусом всегда сидел хоречий сын, в перебранках почти не учавствовал, мило улыбался или болтал с Лили, предпочитая занимать нейтральную позицию и не ввязываться в «дружескую» беседу с Джеймсом.

«Общий язык нашли, что ли? – недоумевал Гарри, наблюдая в окно террасы энергичных болтунов – Джеймс усаживался на перила, свесив вниз ноги, Лили, Скорпиус и Альбус всегда строго на ступеньках, - Ну точно, напились в прошлый раз и спелись!»

Драк и неприятных событий больше не повторялось, и два дня Гарри прожил в относительном спокойствии.

Утро среды началось с неожиданного визита - в окно дома Поттеров влетела пушистая серая сова, размером не больше вороны, холеная и наглая. Походив по столу и свалив сахарницу, она клюнула Гарри в руку, и пока матерящийся хозяин накладывал заживляющее заклинание, утащила из коробки вишневый леденец.

- Сколько раз просить, чтобы убирали сладкое со стола?! – рявкнул Гарри, с ненавистью разглядывая нахальную птицу, - Лили, забери свои конфеты!

Сова посмотрела на Поттера равнодушными янтарными глазами и неожиданно громко ухнула, протягивая лапу.

- Ой, мамин Полонез! – улыбнулся Скорпи, сбегая по лестнице. Альбус, шедший следом, тут же скатился по ступенькам и протянул руку, собираясь отвязать от лапы маленькое письмо.

- Осторожно, он клюется! – предупредил Гарри, разворачивая послание, - Можно сразу было догадаться, чья птица - недовольно проворчал он.

Сова, оказавшаяся Полонезом, повернула к Поттеру круглую башку и еще раз ухнула, распушив светло-серые перья, когда хоречий сын, навалившись животом на стол, принялся чесать домашнего любимца под клювом. Альбус тут же повторил маневр приятеля и два заучки принялись обсуждать породу Полонеза, оказавшегося, ко всему прочему, «новошотландским мохноногим сычом, очень редкого вида». Неодобрительно покосившись на два тощих зада, торчащих над скатертью, и заметив, что крошечный мохноногий Полонез сожрал еще один леденец, Гарри развернул письмо и отошел к окну, поправляя очки.

Красивые, но плохо читаемые строчки вежливо выражали восторг по поводу прошлого визита семейства Поттеров, и сообщали, что хозяева Малфой-Мэнор были бы счастливы еще раз лицезреть у себя всю развеселую компанию в это воскресенье, вместе с многоуважаемыми родителями. А так же, просят передать любимому сыну пламенный привет и нежный родительский поцелуй.

Еще раз перечитав письмо Гарри задумчиво потеребил кончик носа и обернулся назад. Альбус, вытянув вперед губы, сюсюкал с Полонезом, сосредоточенно чистящим клювом огромный кривой коготь. Скорпиус наглаживал сыча по пушистой голове, с чрезвычайно серьезным тоном рассуждая об особенностях совиной породы.

Гарри отвернулся к окну и задумчиво постучал уголком письма по подбородку. Ехать к Малфоем не то чтобы не хотелось, тем более, что в прошлый раз странное поведение хорька разбудило в Гарри почти забытый охотничий азарт, но ему страшно хотелось проучить Джинни, заставив супругу испытать всю прелесть общения с болтливой Асторией.

- Это что за курица? – раздался за спиной голос старшего сына. Гарри обернулся на звук – Джеймс стоял на верхней ступеньке лестницы, облокотившись на перила, и брезгливо смотрел на редкого мохноногого сыча.

- Это Полонез, - с умилением сообщил Ал, не отрывая любопытных глаз от наглой птицы, теперь энергично ковыряющейся под крылом, - Он сладкое любит.

- Ясно, - хмыкнул Джеймс, и громко крикнул в коридор, - Лили, сейчас эта курица сожрет все твои леденцы!

Ал возмущенно обернулся к брату и начал доказывать, что от пары конфет, пожертвованных занятному почтальону, никто не обеднеет, на что Джеймс заметил, что от сладкого у Полонеза слипнется под хвостом, а если Альбусу так нравятся куры, даже если они редкие, то почему бы брату не поселиться в курятнике?

Стараясь не обращать внимания на начинающуюся перепалку, от которой сразу заболела голова, Гарри быстро шмыгнул в кухню и плотно прикрыл за собой дверь. Теперь из столовой доносился приглушенный гневный голос Альбуса и густое низкое «бу-бу-бу» Джеймса, в сопровождении восторженных воплей Лили, видимо, только что спустившейся вниз и увидевшей чужую сову.

- Что опять случилось? – спросила Джинни, не отрываясь от плиты, на которой что-то шкварчало и шипело.

- Новошотландский мохноногий Полонез случился, - хмуро сообщил Гарри, роясь в ящиках кухонного стола, в поисках пера – приглашение, написанное таким вежливым тоном, да еще почерком, который Поттер разобрал с большим трудом, требовало достойного ответа.

- Какой еще полонез? – не поняла жена, с удивлением поворачиваясь к супругу – с деревянной поварешки, зажатой в ее руке, капал густой оранжевый соус, - Что у вас там происходит, почему Лили орет? Опять Джеймс какой-нибудь фокус выкинул?!

- Это не Джеймс, это Малфой, - Гарри с победной улыбкой выудил из ящика калиграфическое перо, когда-то подаренное ему Гермионой, специально для написания официальных бумаг. Но после выхода Поттера на пенсию, перо за ненадобностью было похоронено в недрах ящика для мелочей.

- Скорпи?! – удивленно приподняла рыжие брови Джинни, отказываясь поверить, что очаровательный хоречий сын мог стать причиной такого шума.

- Да нет, Драко! – нетерпеливо отмахнулся Гарри, пристраиваясь на угол стола и вытаскивая старый блокнот, - Приглашает нас еще раз к себе, и опять в воскресенье.

- Ну, могу поехать, если хочешь, - улыбнулась Джинни, опять поворачиваясь к плите и самозабвенно размахивая палочкой над кастрюлей, - А то ты опять скажешь, что тебя перетрудили…

Заметив сарказм в голосе жены, Поттер упрямо сжал губы, и покосился на стоптанные задники домашних туфель Джинни. В голове мелькнула яркая картинка – песчаная длинная аллея, затененная высокими шатровыми тополями, восторженные вопли детей, ржание лошадей, и два всадника, на сумасшедшей скорости несущиеся навстречу – стук копыт, развевающиеся гривы, ямочки на щеках улыбающейся Астории и гладкие серебряные волосы, летящие по ветру.

- Нет уж, - мстительно усмехнулся Гарри, вдохновенно покусывая кончик пера, - Я сам поеду!

«И джинсы старые надену!» - добавил он про себя, заметив удивленный взгляд супруги.

Глава 10.

Вооружившись тюбиком с полиролью и старой вельветовой тряпкой, Джеймс устроился на заднем крыльце, с остервенением надраивая черенок своей коллекционной метлы. В последний раз проведя мягкой тканью по полированному дереву, он полюбовался на плоды своих трудов и удовлетворенно улыбнулся – в длинный темный черенок можно было смотреться как в зеркало, округлый кончик ослепительно сверкал лаковыми бликами.

Отставив метлу в сторону, Джеймс лениво вытер руки чистым полотенцем, похищенным с кухни, и уставился на берег озера, где под ивой резвилась веселая малолетняя компания.

Альбус, Лили и белобрысый играли в какую-то странную игру – тушканчик и Ал перебрасывались надувным полосатым мячом, похожим на арбуз, а сестра, стоя посередине, с дикими воплями подпрыгивала вверх, стараясь поймать большую скользкую сферу, пролетающую над ее головой.

Игра была в самом разгаре, Лили наконец-то удалось отбить мяч, и ее место занял Скорпи. Оценив физический потенциал соперника, игроки начали подбрасывать надувной арбуз почти вертикально вверх, стараясь не дать белобрысому прыгуну ни одного шанса. Особенно старалась Лили, судя по всему, у нее были все основания опасаться возвращения в центр поля и до изнеможения прыгать за мячиком.

Джеймс поставил локоть на колено и подпер подбородок кулаком, залюбовавшись на белобрысого. Тушканчик свечкой взлетал в воздух, легко отталкиваясь от земли длинными ногами, вытягивал в прыжке руки, выгибал гибкую спину, стараясь достать мяч в полете, и приземлялся, красиво встряхивая платиновыми волосами.

- Вот засранец, - ласково пробормотал Джеймс, с улыбкой наблюдая, как задирается белая футболка, обнажая втянутый живот, покрытый легким загаром.

Наконец, после отчаянного длинного прыжка, мяч был пойман, и место в центре занял Альбус. Игра началась по новой – Скорпи широко замахивался и с оттяжкой бил по большому арбузу, посылая его высоко в небо. Альбус подпрыгивал как дикая коза, но достать мячик не мог, как ни старался. Наконец, дождавшись промаха Лили, он радостно заорал, сжав скользкие надувные бока обеими руками, и хохоча, повалился на траву.

- Не честно! – заверещала Лили, падая на брата сверху, - Я не так ударила, переигрываем!

- Все по правилам! – отбивался Ал, пытаясь спихнуть с себя сестру и подняться на ноги, но его друг, тоже заорав как взбесившийся гиппогриф, прыгнул сверху, заливаясь хохотом. Под ивой началась веселая возня, сопровождаемая оглушающими воплями и смехом, мячик, отбитый чьей-то ногой, упал в воду, и медленно поплыл от берега, дрейфуя по мелкой волне.

Огорченные драчуны сразу прекратили возню, столпились у кромки воды и жарко заспорили, кому доставать мяч. В итоге в озеро пришлось лезть белобрысому – легко скинув шорты и футболку, он разбежался, и, поднимая ногами высокие брызги, с размаху ринулся в воду.

Джеймс засмеялся, когда мокрый тушкан, возвращаясь к берегу, столкнул в воду ржущего Альбуса. Тот неловко взмахнул руками и завалился на мелководье, облив с ног до головы сестру, и прилично двинув по ноге хихикающему белобрысому.

Поняв, что сейчас спор разгорится с новой силой, Джеймс снисходительно пожал плечами, ничуть не удивляясь глупым развлечениям малолеток, подхватил метлу, задвинул ногой под скамейку полироль вместе с ветошью, и ушел в дом, решив теперь занять наблюдательный пост у окна второго этажа.

Метла вернулась в кладовку, Джеймс завернул в кухню, стянул яблоко, дипломатично не прислушиваясь к разговору родителей, опять обсуждающих проблемы отцовского гардероба, и поднялся на второй этаж.

Пройдя до конца коридора он выглянул в окно и усмехнулся – совершенно мокрый Альбус прыгал на одной ноге, вытряхивая из уха воду, а белобрысый, уже полностью одетый, активно выжимал плавки. С первого этажа донесся возмущенный голос Лили, громогласно жалующийся на неуклюжего брата, обрызгавшего ее водой.

Джеймс повернул обратно, и проходя мимо комнаты тушканчика, осторожно повернул ручку, убедившись, что Скорпи, наконец-то, приучился запирать дверь.

- Джеймс! – донесся с первого этажа голос матери, - Джеймс, Альбус с тобой?

Джеймс поспешил к лестнице, и перегнувшись через перила заорал, свесив голову вниз:

- Нет, он на озере!

- Позови, тетя Гермиона с ним поговорить хочет!

- Ага! – ответил Джеймс, и уже поставил ногу на ступеньку, собираясь спуститься на первый этаж, но тут ему в голову пришла одна замечательная идея. Бегом промчавшись по коридору, он ворвался в свою комнату, распахнул дверь в ванную и зашарил по полке, роняя на пол зубную пасту, крем для бритья и расческу. Убедившись, что ничего подходящего не находится, Джеймс чертыхнулся и вылетел из комнаты.

Осторожно прокравшись по коридору до поворота, он нырнул за угол, и открыл дверь в спальню родителей. У широкой кровати под шелковым покрывалом примостилось маленькое трюмо, заставленное кремами, духами и еще какими то скляночками и баночками. Прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора, Джеймс быстро наклонился над парфюмерным изобилием, и начал перебирать разноцветные флакончики и коробочки, поражаясь женскому пристрастию к разнообразной косметике. Вот у мужчин все намного проще – крем для бритья, или соответствующее заклинание - и все! Ну, одеколон еще. Интересно, как только женщины не путаются во всем этом бардаке?

Необходимая баночка нашлась почти сразу – Джеймс окунул в скользкую густую массу палец, растер белую каплю на ладони, остался доволен результатом, и, запихнув маленький кругляш в карман, покинул место преступления, неслышно прикрыв за собой дверь.

- Джеймс, ну в чем дело?! – обрушился на него отец, - Ты нашел Альбуса? Ты его позвал?!

- Уже бегу! – бодро отрапортовал послушный сын, и открывая дверь на заднее крыльцо, как бы случайно спросил, - Пап, можно на лодке покататься? Я не долго, честное слово!

- Можно, - автоматически буркнул отец, скрываясь в кухне, где продолжил прерванный спор, - А я сказал – больше никаких обновок! Поеду в том, в чем мне удобно!

Джеймс мысленно возликовал, распахнул дверь на крыльцо, и сложив ладони рупором, заорал в сторону ивы:

- Альбус! Марш домой, тебя мама зовет!

Черная растрепанная макушка вздрогнула – младший брат обернулся, рассеяно кивнул приятелю, и потрусил к дому, роняя с ног расшлепанные старые кроссовки.

- Ты бы переоделся, простынешь, - сладко пропел Джеймс проходящему мимо брату, испытывая чувство дежа вю. Это уже было – мокрый с ног до головы Альбус, вызов по каминной сети, и одинокий тушкан на берегу озера. Только теперь никаких погонь не будет.

- Без тебя разберусь, - пробурчал Ал, оттирая плечом старшего брата, - Скорпи, ты чего копаешься, пошли в дом!

- Догонит, а ты иди быстрей, тебя по камину вызывают! – потеряв терпение, рявкнул Джеймс, проигнорировав нелестный эпитет, и захлопнул за Алом дверь в дом.

«Благослови Мерлин тетку Гермиону! - подумал он, лениво спускаясь по ступенькам и направляясь по тропинке к озеру, - И папу, за лодку!»

* * *
Белобрысый стоял на тропинке, с независимым видом скрестив на груди тощие руки, и мрачно смотрел на приближающегося брата Альбуса. Заметив недовольный взгляд исподлобья, Джеймс скривился – тушканчик явно догадался, откуда ветер дует, и специально вышел навстречу. Тропинка прекрасно просматривалась от дома, и Джеймс никогда бы не рискнул зажимать мелкого посреди чистого поля. А зажать очень хотелось – тяжелый кругляш жег карман, а белая футболка белобрысого прилипла к мокрому телу, и топорщилась на груди двумя крошечными бугорками сосков.

- Как водичка? – бодро поинтересовался Джеймс, подходя ближе и окидывая воинственно настроенного тушканчика откровенным взглядом, задержавшись на завязке шорт, болтающихся над бедрами. Белобрысый чуть покраснел, но все равно сузил глаза, и прошипел, отступая в сторону:

- Как всегда, мокрая.

Джеймс посторонился, пропуская Скорпи - тот еле заметно вздохнул, и опустил расслабившиеся плечи, наивно понадеявшись, что опасность миновала. Быстро глянув на занавешенные окна, и не заметив за ними никакого движения, Джеймс метнулся вперед, привычно обхватил белобрысого поперек испуганно дрогнувшего живота, и, захлопнув рукой громко вякнувший рот, поволок бешено выгибающееся тело под лохматые ивовые ветки.

Дата добавления: 2015-10-28