Гибель язычества 6 страница

Та же летопись повествует, что некий простолюдин, найдя идола, прибитого водой к берегу, оттолкнул его к течению и сказал «Ты, Перунище, досыта пил и ел, а ныне плыви прочь». Веками этот случай христиане приводили как пример добровольного крещения народа. Я же склонен видеть в нем обратное:

Во-первых, в новгородской земле Перун был богом, которого силой насадили людям, поэтому он и не заслужил там большой любви;

Во-вторых, хотелось бы знать, почему насмехался только один простолюдин, а не сотня, или хотя бы десяток? Может быть, потому, что Перун, не заслужив любви Новгорода, не заслужил и его ненависти, будучи все же русским богом?

В-третьих, почему новгородцы веками чтили языческую традицию, устраивая палочные бои на мосту, на который проплывающий идол кинул свою палицу?

(Лифантьева Ю.В. предполагает, что в самих словах простолюдина, приведенных в летописи, видится, скорее, извинение перед богом: мол, не обессудь, мы тебя честно чтили, поили-кормили, а теперь, сам видишь, так уж получилось…)

Может быть, исследователям стоит обратить внимание на христианскую предвзятость и сделать из этого должные выводы?

И все же Русь не сразу приняла Крест. Мятеж, поднятый волхвами в 1071 году в Новгороде и подавленный дружиной князя Глеба, служит тому подтверждением. Последний спрятал под одеждой топор и пошел на переговоры с волхвом, по ходу которых задал ему вопрос – может ли он предсказывать будущее. Получив утвердительный ответ, Глеб поинтересовался завтрашним днем самого волхва и услышал: «Великие чудеса свершу». После этого князь достал топор и убил зачинщика мятежа.

В том же году в Киеве появляется некий волхв и проповедует о страшных переменах и о засилии греков. В одну из ночей он исчезает. Думаю, вполне понятно, куда именно.

В это же время в районе Белоозера волхвы поднимают на восстание истощенных неурожайным годом смердов. Ватага грабит богатых и раздает их добро нищим. Войска боярина Яна Вышатича кроваво подавляют восстание, а волхвы-зачинщики, после жестоких пыток, отдаются родичам убитых богатеев, которые учиняют над ними расправу.

Несколько ранее, в 1054 году, Ярослав Хромец (Мудрый) разрушает языческое капище и убивает священного медведя, что нашло отражение в гербе города Ярославля.

Ростов не смогли крестить первые два епископа. Против третьего ростовчане даже подняли бунт. Лишь четвертый – епископ Исайя – сумел хоть как-то привить христианство, да и то по окрестным землям.

Муром не смогли крестить ни Владимир, ни его сын Глеб, ни его преемник. Это удалось лишь в XII веке после жестокого штурма города князю Константину.

Вятичи устроили самосуд над монахом-миссионером Кукшей, проявившем излишнее рвение при обращении людей в православие.

В 1227 году в Ярославовом дворище были сожжены четыре волхва.

В XIV веке миссионер Стефан подверг разрушению множество кумирен пермяков, за что получил прозвище Пермский и ранг святого. Волхв Пам,грамотно проявивший себя в полемике с крестителем, лишь чудом избежал гибели. Летопись поспешила обвинить оппозиционера в трусости и хвастовстве.

Архиепископ Макарий в 1534 году, узнав о двоеверии Чудского, Ореховского и Ижорского уездов, направил иеромонаха Илию и двумя «боярскими детьми[64]» (и, надо полагать, с войском) и приказал по всем местам разорять и сжигать языческие капища, а народ – вразумлять, невразумившихся же – вязать и волочь в Новгород на суд.

Вятка крестилась в XII веке. Чудь заволочская – в конце XIII века, в XIII-XIV веках крестились карелы, зыряне (Пермь) – еще позже (известно, что они убили двух миссионеров и, надо полагать, сделали это не без причины). В XV веке были крещены лопари, с XVI века – народы Поволжья, в XIX веке – ненцы (С. В. Максимов свидетельствует, что в 1825 году христианские миссионеры уничтожили обширное ненецкое требище и сожгли более ста идолов).

По свидетельству летописцев, в землях Чуди, Ижоре и Кореле «и иных» стояли мольбища язычников аж до середины XVI века. Л. Прозоров заметил, что в летописи не перечислены многие народы, соседствующие с вышеуказанными и пребывавшие в «махровом» (с позволения сказать) язычестве; из чего следует вывод, что перечисляются всего лишь земли, а не племена, их населяющие, следовательно, вполне допустимо, что речь идет и о славянских мольбищах.

Русанова И. П. и Б. А. Тимошук полагают, что остатки славянского язычества были уничтожены царем Федором Ивановичем (XVI век), поскольку он наставлял не трогать веру инородцев, но прославлялся церковью за беспощадность к идолопоклонникам.

В. Власов, исследовав русские календари, считает, что сельскую округу полностью христианизировали только в XV-XVI веках: Зосима и Савватий – самые молодые и самые последние в месяцесловах «боги», а канонизированы они были в вышеуказанное время. Тогда же, под давлением церкви, идолопочитание превратилось в почитание фетишей («куриный бог», череп и пр.).

В целом крещение затянулось почти до ХХ века: по отдельным деревням, селам, общинам и племенам крест шел еще много столетий после дня обращения князя Владимира. Я перебрал немало летописных свидетельств о крещении того или иного села или племени, но не считаю нужным цитировать каждое: они все написаны будто под копирку: «Было (имярек) племя, поклонявшееся поганым богам языческим. И пришел в те места (духовное звание и имярек), известный (пара «подвигов» или черт характера). Требища он разорил, идолов повалил, а народ привел в веру Христову».

Обратите внимание: во всех летописях непременным атрибутом просвещения, «истинной» верой является разорение кумирен и уничтожение языческих идолов. Отличный способ убеждения и крещения, не правда ли? Может быть, и мне врываться в храмы, разорять алтари и бить иконы, обращая народ в язычество? Ах да, я же язычник поганый, а потому в глазах «паствы» не имею права на освященный вандализм, в отличие от всеправедных христиан!

Ладно, это было мое мнение о святых варварах, крестивших Русь! И все же, после всего вышеперечисленного, скажите: разве нас должны называть «темными, озлобленными и мстительными»?

Как заметил Лев Прозоров, христианство применяло силу, тем самым подтверждая, что оно было бессильно в аргументах; а язычники, вопреки расхожему мнению, не отдались христианству сразу по его появлению (с ехидством вспоминается церковное утверждение о том как темный языческий разум добровольно склонялся перед светом «истинной» веры), но оказали сопротивление грубой силе.

Еще прошу обратить внимание на следующий расклад ситуации: если священнику удавалось разорить требища, а народ запугать богом и княжьей ратью, то его объявляли «святым» и «равноапостольным»; но если случалось так, что языческое село, взбешенное погромом и (буквально!) вероломством пригретого им бродяги, убивало или изгоняло фанатика, то неудачник объявлялся «мучеником», а селение сметалось княжеским карательным отрядом. Как из этого следует, в любом случае священник получал пропуск в рай, а язычники, также в любом варианте, получали проблемы. Беспроигрышная лотерея для христиан…

Церковные авторы утверждают, что целью и наиболее значимым результатом Крещения Руси было «установление истинной веры» среди славян.

Возникают два вопроса:

Во-первых, стоило ли только ради утверждения религии (истинность которой, кстати, еще стоило бы доказать) устраивать по всей Руси резню и погромы?

Во-вторых, а куда же подевались такие цели и результаты, как освящение княжеской и царской власти, идеологическое подкрепление социальных неравенств и т.п.?

Кстати, заслуживает внимания и легенда о чуди «белоглазой». До наших дней дошли несколько ее вариантов, но разнятся они лишь деталями, оставляя суть неизменной. Согласно этому преданию, к чуди заволочской (финно-угорское племя, проживавшее на землях от Онежского озера до Уральских гор) спешно вернулись бывшие на Руси соплеменники, и рассказали, что князь Владимир крестит свои народы. По их словам выходило, что обряд крещения заключался в расчленении человека (по другим версиям – в утоплении). Чудины побоялись грозного князя, которому они платили дань, но не захотели и терпеть грядущего насилия. Тогда они построили огромный дом, зашли в него всем племенем и подрубили балки. Рухнувшие стены и крыша погребли под собой всех. По другой версии, чудь укрылась в пещерах Уральских гор и обрушила их на себя. [Скорее всего, речь идет о крупном роде или одном из племен, поскольку, в целом, этот народ дожил до своего крещения в XIII веке – прим. Лифантьева С. С.]

Многие ученые сомневаются в правдивости этих преданий, а некоторые их них, «особо крестанутые», даже утверждают, что никакой чуди белоглазой никогда не существовало. Их не убеждают ни мнения менее предвзятых коллег, ни данные археологических изысканий, ни летописные свидетельства, ни фамильная легенда Строгановых (согласно которой, они вели в Уральских горах разработки на местах чудских шахт), ни существование доживших до наших дней чудинов-эстов – родственников заволочских чудинов, ни глубина народной памяти, сохранившая не только предания, но и нарицательные выражения («чудесить» до сих пор обозначает «совершать неразумные поступки», «чудачество» и «чудо» – эти самые неразумные поступки, а последнее – еще и нечто необычное по своей природе, да и людей выделяющихся по сей день зовут «чудаки»)! А что еще остается делать упертым христианам, кроме как объявить выдумкой племя, которое предпочло самоуничтожение крещению, подтверждая тем самым вековую жестокость христианских «спасителей»?! Я же, как вы, наверное, догадались, не только уверен в реальности существовавшей некогда чуди, но и не ставлю под сомнение ни акт самоуничтожения, ни его причин. Тем более, что подобные акты неоднократно фиксировались позже – во время религиозного раскола (вторая половина XVII века).

Но вернемся к первым столетиям существования православия на Руси.

Известно, что после Крещения увеличилось количество разбойничьих банд, что повлекло за собой рост их налетов на одиноких прохожих, обозы и даже на мелкие населенные пункты. Поскольку среди разбойников находилось немало языческих оппозиционеров, от их нападений страдало, в основном, духовенство.

Князь Владимир пробовал обходиться с пойманными без казней (с одной стороны не желая озлоблять народ еще больше, а с другой – тонко насмехаясь над заповедью «не убий»), однако, этому мягкому отношению жестко воспротивилась «прощающая своих врагов» церковь, и тогда к разбойникам и оппозиционерам стали применяться самые суровые меры. [Как тут не вспомнить былину об Илье Муромце и Соловье-разбойнике (Соловье Богумиле?): пленника убивают, предварительно поглумясь требованиями показать свою хваленую мощь – комментарии Лифантьева С.С.]

Нестор в своей летописи свидетельствовал, что Владимир, пытаясь создать национальные кадры духовенства, приказал забирать детей разных сословий и отдавать в монастыри. Это насилие встретило сопротивление большинства матерей.

С XI века церковный суд распространялся уже на дела, которые не были монополизированы государством и находились прежде в ведении общины или рода (семейные, брачные, похоронные и пр.). При этом священнослужители весьма назойливо (судить хотя бы по «Изборнику»1076 г.) требовали удовлетворения своих потребностей

С XI-XII веков активно приумножается церковная земельная собственность, которая «превратила организацию церковного культа в привилегированного феодала[65]». Не упускали возможности похвастаться этим сами священники: (послание Поликарпу от епископа Владимиро-суздальской кафедры Симона) «Сколько имеют городов и сел, и десятину собирают по всей земле той!». Наличие церковных земель вело не только к стяжательству попов, но и к их нередким конфликтам с княжеской властью.

Феодальная раздробленность Руси раздробила и кафедры, даже образовались две митрополии – Черниговская и Переяславская. И каждая сторона освящала действия своего князя, внося тем смуту в умы простолюдинов.

Защищая князей и их дружинников, подавляя выступления против нового строя, церковь меняла ряд устоев общества (например, ввела ответственность за нарушение прав собственности феодальной знати, заменила кровную месть государственным наказанием и т.п.). Т.е., по сути дела, она отдала право вершить суд в руки государства, которое нередко было менее справедливо, чем община.

Часто церковь использовала свой авторитет вопреки церковным и общественным законам. Например, известны случаи ложного крестоцелования (например, в 1164 году в Чернигове), вводившие народ в заблуждение и нередко являвшиеся причиной военных поражений.

Так же нередко решения соборов игнорировались князьями (например, при передаче престолов).

Все это говорит о том, что приписываемое христианству значение в истории Руси было более чем неоднозначным и во многом идеализированным.

И теперь, подводя итог, можно сказать, что духовенство особенно ярко проявило себя в трех аспектах:

а) внедрило феодальное общественное сознание;

б) позволило князьям использовать во время феодальной раздробленности свой авторитет «как центробежную силу для народных масс[66]» Иначе – освящая княжескую власть, позволяло лучше управлять простолюдинами во время княжеских усобиц и восстаний смердов;

в) дало толчок, помимо каменного строительства, созданию литературы и культуры в христианской форме, но был нанесен ущерб культуре языческой – музыкальному и песенному фольклору и пр. Но даже этот толчок нельзя считать поворотным для развития Руси: В. М. Живов справедливо отмечал, что на миссионерское служение в Киев «отправлялись люди, для которых гуманистическая культура столицы не имела особой ценности».

Говоря проще, христианское духовенство освятило раскол между власть имущими и простолюдинами и низвело духовный уровень последних до темной рабской массы. Это не считая варварски разрушенных кумирен и тысяч людей, убитых во славу Христа (В. В. Пузанов, основываясь на данных археологии, установил, что из 83 городищ IX – начала XI века, 24, т.е. около 28 – 29%, прекратили свое существование; а Л. Прозоров, исходя из этого, предположил, что было уничтожено или бежало почти треть жителей Руси).

Кто-то что-то скажет об экономическом подъеме и возросшем политическом авторитете? Пусть раскроет глаза: Ибн Хаукаль называет Волгу русской рекой, а Ибн Русте – относит к русским владениям Дон и Черное море; князь Владимир же строит крепости на Ворскле, Трубеже, Суле и Десне – совсем рядом со столицей. Т. е. для того чтобы уничтожить 20-30% собственного народа, «Красно солнышко» стянул силы со всех земель, взятых его отцом, и, как следствие, потерял огромные территории. Экономический подъем, не так ли?

С желаемым международным авторитетом тоже как-то нехорошо получилось. Совсем недавно армия степняков испугалась одной лишь вести о приближении к ним передового отряда Святослава и хан поспешил побрататься с простым ратником, а Владимиру те же степняки милостиво ставят условие: если наш богатырь победит – три года вас грабим, если ваш – так и быть, уйдем. И в любимой князем Византии ромеи не стали считать русских равными себе: в XI веке Михаил Пселл по-прежнему отзывается о славянах как о грязных, диких, темных варварах. В южноитальянском городе Торичелло имеется фреска Страшного суда, изображенная согласно православным канонам XII века. Внизу ее, у ног Сатаны – адская бездна, в одном из разделов которой из пламени торчат головы женщин с косами и мужчин с усами и чубами на обритых головах (из всех известных византийцам народов такую прическу носили только русы)[67]. А. В. Назаренко отметил, что Византия, при построении дружественной политики жаловала главам соседних государств сенаторские титулы, но НИКОГДА не делала оного жеста русским князьям. Даже полу-грек Владимир Мономах – внук византийского императора, вынужден печатать на своей монете «архонтос Росиас». «И, наконец, русские князья, в отличие от венгерских королей,не удостоились чести получить из рук императора ни венца, ни иных символов власти, столь ценных и престижных в мировоззрении людей той эпохи» – писал В. В. Долгов. Великий авторитет?

Аль Марвази писал о нас: «Когда они обратились в христианство, вера их притупила их мечи, двери добычи закрылись перед ними и они вернулись к нужде и бедности, сократились у них средства к существованию».

В. Долгов остроумно прошелся по поводу расширения византийцами русского кругозора: «в перечне грехов [содержащихся в «требниках» – руководствах по проведению исповеди – С. Лифантьев] немало было и таких, о которых, очевидно в русской глубинке и понятия не имели. Но после такого «вопрошания», конечно, кругозор расширялся».

Итак, падение авторитета, экономический упадок, духовная деградация – и это еще если вежливо забыть об уничтоженном культурном наследии... И за что я, дикий варвар, обязан благодарить просвещавших меня ромейских убийц?

И все же язычество не исчезло совсем.

Уже к XI веку на Руси сложилась ситуация синкретизма (двоеверия). Бытовые представления о мире, сказки, песни, приметы, праздники, функции святых – все это оставалось языческим, хотя и получало христианские названия [впрочем, в ряде случаев, православных ярлыков удалось избежать – прим. Лифантьева С.С.]. «Мировоззренческий идеал полностью повторил свой языческий прототип[68]».

Ситуация православно-языческого двоеверного синкретизма просуществовала вплоть до ХХ века. Правда, языческого оставалось в нем все меньше и меньше…

И, напоследок, хотелось бы сказать, что само православие было принято на Руси не в первозданном виде. Исследователи ИФ АН СССР выделили три различные его составляющие:

а) Арианство. Идея не единодушия св. троицы (бог-отец, бог-сын и бог-святой дух), а подобосущия (не триединства бога, а, существования, по сути, трех богов) была более понятна и доступна варварам IV века. «Арианство не требовало стоящего за спиной проповедника дружинника с топором».[69] Известно, что арианами были остготы, вестготы, аланы и вандалы [греческие и римские историки иногда отождествляли то один, то другой народ из вышеуказанных со славянами – прим. Лифантьева С.С.]. Допускается, что германоязычное племя ругов (предположительно, жителей острова Рюген (Руян) и (по мнению А. Г. Кузьмина) относившееся к варяжским народам наравне с варинами (варнами) и ободритами (ререгами)) было арианами до своего слияния свосточными славянами;

б) Ирландская церковь. М. Ф. Мурьянов выявил ряд ее черт в русском православии: колокола (Византия их не знала), особое почитание архангела Михаила, плаванье св. Антония Римлянина на камне и пр.;

в) Византийский вариант православия, который принесли священники, вывезенные князем Владимиром с Корсуни.

А как быть с привычными православными терминами? Вы только сравните:

Греко-православное	Католическое	Русское
Ставрос Бомос Иерей Екклезия (Наос) Гетеродокс	Крейц (Кристос) Алтариа Паппе (Папа) Кирка Еретик	Крест Алтарь Поп Церковь Еретик

Это явно идет вразрез с мнениями многих современных духовных лидеров, считающих, что Россия сохранила «чистый» вариант православия, который утратили византийцы.

Видимо, справедлив был Л. Прозоров в своем вопросе: «В какую же веру крестил Владимир Русь?»

Крещение соседей Руси

Южные славяне, ввиду непосредственной близости к Византии, претерпели крещение даже раньше своих восточных соседей.

Болгария крестилась в 866 году, во время правления царя Бориса. Крещение было принято по принуждению Византии, войска которой вторглись на истощенные голодом и землетрясением земли болгар, потерпевших незадолго до этого военное поражение.

Процесс христианизации начался с правящей верхушки. Во время его вспыхнул мятеж знати, принадлежавшей к древним протоболгарским родам. Царь Борис уничтожил тридцать две семьи мятежников. Противящихся крещению продавали в рабство согласно «Ответам на вопросы болгар», авторство коих приписывается Папе Николаю I (в указанном трактате приказывается за исполнение языческих обрядов считать общину с имуществом собственностью церкви, а их господина – продавать в рабство).

После крещения Болгарии против царя Бориса восстали десять наместников из различных областей страны (ученые полагают, что недовольных было в два раза больше). Новоокрещенный монарх жестоко поддавил восстание.

В 893 году Борис вернулся из монастыря и сверг своего сына – Владимира Хоросате за то, что тот пытался восстановить язычество. Несчастный за свою верность богам был ослеплен и брошен в тюрьму.

Ряд исследователей считает, что именно крещение Болгарии могло стать примером, склонившим русского князя Владимира в пользу православия.

Активная фаза крещения западных славян длилась более двухсот лет (с 930 по 1168 год). И здесь методы крестителей также не отличались гуманностью.

В Моравии, Чехии, Польше и у балтов насаждением монотеизма занимались немецкие представители католической церкви.

В 930-х годах чешский князь Вацлав уничтожил капище Святовита и построил на его месте собор (ныне собор св. Вита в Праге).

В 965 году по всей Польше прокатилась волна погромов: сокрушались языческие кумирни.

В X веке король восточных франков Генрих I Птицелов взял город гломачей (полабские славяне), перебил в нем взрослое население, а детей и подростков продал в рабство.

В начале XI века в Польше поднялось языческое восстание под предводительством Маслава; крещеные польские князья, при поддержке русского правителя Ярослава Мудрого, перебили восставших.

В 1066 году епископ Бурхард Гальбергштадский разорил Ретру – религиозный центр западных славян, а в 1124 – 1127 годах епископ Оттон Бамбергский окончательно уничтожил священный город. Теперь религиозным центром стала Аркона[70] – город на острове Руян (Рюген); но этому оплоту язычества не удалось просуществовать после вышеуказанного события хоть сколь длительное время.

В 1127 ггоду Оттон Бамбергский уничтожил святилище Триглава в Штеттине (Шецине).

В 1128 году тот же епископ разрушил храм в Вольгасте.

Руян был разорен в 1136 году (королем Дании Эриком), а его святыни – Аркона, Гарц и пр. окончательно были уничтожены в 1168 г. (Вольдемаром – также королем Дании). В 1308 г. остров раскалывает землетрясение и часть его уходит под воду.

В Браниборе (Бранденбурге) между 1150 и 1157 годами был уничтожен (возможно, Альбрехтом Медведем) трехглавый идол.

В XII веке Матвей Краковский пишет «отцу крестоносцев» Бернарду Клервосскому, что «рутены» [ они же руги-руяне-русь – балтийские славяне – прим. Лифантьева С. С. ] не признают ни латинской, ни греческой веры, а придерживаются арианской ереси [как было сказано ранее, арианство было очень близко к привычному языческому восприятию бога – прим. Лифантьева С. С.]. В ответ на это послание Бернард призвал к уничтожению славян и русских под предлогом их нежелания принять «истинную» веру. И к XIII-XIV векам балто-славянские княжества Ранское, Мекленбургское и Бранденбургское пали под натиском крестоносцев, и прибалтийский этнос прекратил свое существование. О принадлежности этих земель славянам говорят теперь только названия городов Шверин (Зверин), Росток и др.

Но обратимся к летописцам и историкам.

Длугош в своей «Истории Польши» подтверждает, что седьмого марта 965 года по всей польской земле были уничтожены священные изображения язычников. Мацей Меховский в «Польских хрониках» сообщает, что видел трех идолов, «на части разбитых». В «провинциальном статусе» содержится запрет на «пляски и песни, в которых призываются имена идолов…». Пшибыслав Диаментовский в «Славяно-сарматской хронике» пишет о том, что идола Живе Мечислав (Мешко I, князь Польши) приказал бросить в «ближайшие воды Вислы». Эббон, описывая «Житие Оттона, епископа Бамбергского», прославлял уничтожение им языческих идолов и хвалил Германа (слугу Оттона) за то, что тот обманом пробрался к укрытому от гибели идолу Триглава, осквернил его и украл посвященное богу седло. Гербард в том же «Житие…» рассказывает: «…было также здесь изваяние тройное (…), именовавшееся Триглав; завладев им [Оттон] одни лишь соединенные головы, уничтожив тело, забрал с собой в качестве трофея…»; там же есть строки: «[Юлианцам] велю, чтобы, помня об этой смуте, ни самого Юлия, ни копье Юлия, ни статуи идолов или изображения никоим образом не почитались». Саксон Грамматик так описывает погром на Руяне: «<…> завершив его [изображения Руевита] уничтожение, отряд спутников [епископа Абсалона] рьяно двинулся к изваянию Поревита, которое почиталось в ближайшем храме <…>. Срубив его, вошли в храм Поренута <…>. Ее [статую] с помощью служителей [епископ] поверг ударами секир». В «Саге о Книтлингах» говорится: «[Датский король Вольдемар в Коренице] приказал сокрушить трех идолов, которые именовались Рунвит, Турупит и Пурувит».

Конечно, и здесь не обошлось без легенд о божьем вмешательстве. В Польше, например, рассказывают, будто языческий король Попель, по наущению жены, убил своих добрых родственников, за что был загрызен мышами, а его преемник был более человеколюбивым и ввел христианство. Еще одна христианская ложь о «крещении малой кровью».

Так были крещены славянские народы.

Все упоминания о языческих обрядах этих земель, относящиеся ко времени позже XIII века (как, например, ритуальная пахота, которой лично занимался русский царь Иван IV Грозный в ХVI веке), уже нельзя считать свидетельствами удержания прежней веры, поскольку тогда в сознании людей указанные традиции и мероприятия уже никак не ассоциировались с религией предков.

Лев Прозоров указывает, что канун X века отмечен в христианских государствах массовой истерией: в тысячелетие от рождества Назаретянина ожидали Армагеддона и Страшного суда – явлений, знаменующих конец света, что привело к всеобщим попыткам обелить себя перед Господом Богом; а грань между погибелью и спасением, как указывал вышеупомянутый исследователь, для христиан той эпохи лежала не в человеческой душе, а на вполне материальной границе между христианскими и языческими народами. Как итог, последовали массовые крестительские кампании в земли соседей-политеистов. С другой стороны, язычники Северной Европы, воспитанные на мифе о Рагнареке – последней битве между Светлыми и Темными силами, толковали христианские символы вполне однозначно: церковь, называвшая себя кораблем, а своих служителей - умершими для мира, виделась им Нагльфаром – адским кораблем бесчестных мертвецов, а сам Иисус, сравнивавший себя с медным змеем Моисея и распятый на кресте, ассоциировался одновременно со змеем Ермунгандом (врагом светлого громовержца Тора) и лживым асом Локи, который за свои преступления был навечно связан в пещерах. Естественно, получалось, что одни хотели спасти свои души, а другие считали первых миссионерами Темных сил Рагнарека.

В результате по норвежским фиордам – земле воинственных викингов – крест прошелся столь же кроваво и успешно.

Ярл Олав Трюггвасон, состоявший на службе у русского князя Владимира I, во время своего плавания в Восточное море, встретил христианина-отшельника, который дважды предсказал ему будущее. Поскольку предсказания сбылись, викинг решил, что Бог могущественнее Одина. Он крестился, крестил спутников, «обучился вере» и, взяв с собой священников, вернулся в Норвегию. Считалось, что на родине Олава его лучшие оппоненты во время диспутов поражались хрипотой, удушьем и заиканием, поэтому споры о вере заканчивались в пользу ярла-христианина. Но основные конфликты были еще впереди.

В один прекрасный день большая рать новоиспеченных норвежских христиан во главе с известным уже конунгом заявилась в Традхейм. Язычники-бонды (земледельцы) прибыли на тинг (собрание) во всеоружии и потребовали, чтобы Олав не лез к ним со своей верой. Сам Олав, видя, что бонды превышают числом его дружину, пошел на хитрость. Он предложил сравнить обычаи религий на капище в Младшей Эддарине. Бонды согласились, и тинг разошелся мирно.

В середине лета в указанном месте собрались все вожди и знатные люди. Олав устроил им обильный пир. А наутро, отслужив мессу, конунг разбудил всех звуками рога и сообщил, что принесет в жертву двенадцать наиболее знатных из числа его гостей. У бондов оказалось меньше людей, чем в дружине Олава, и они запросили пощады. Олав крестил их, взял клятвы следовать «правой вере» и оставил у себя в заложниках их родственников.

После этого дружина крестителей явилась на капище, как и было условлено. Там Олав потребовал от присутствующих прнятия христианства. Однако бонды, возглавляемые Железным Скегги, воспротивились этому. Олав же заявил, что желает пойти на капище и посмотреть жертвоприношение. «Осмотр» закончился погромом кумирни и убийством Скегги. После этого конунг поставил условие: или бой, или крещение. Но бонды, потеряв предводителя, не нашли сил бороться и согласились принять христианство[71].

Существует языческая легенда, согласно которой, во время крещения Норвегии в гости к Олаву явился неузнанным сам Один. «Отец воинов» долго рассказывал заслушавшемуся конунгу о делах старины, а после – ушел, оставив поварам куски очень хорошего мяса. Однако Олав, узнав, наконец, пришельца, приказал вылить варево…

«Христианской милости» не избежали даже маленькие разрозненные стойбища саамов – еще одних соседей славян. В XVIII веке, в процессе борьбы с язычеством, миссионеры-христиане уничтожили большую часть шаманских барабанов – центральных предметов в саамской культуре и религии.

Дата добавления: 2015-10-24