Охота на жар-птицу 1 страница

Принц Х Царевич — 4

Писано Царевной Квакушкой в зиму 2013 — лето 2014

Войславу украли враги, чтобы потребовать выкуп — и тем самым сорвать переговоры о госдолге с Кадаем. Пересвет и Кириамэ немедленно отправляются в погоню, но сами попадают в ловушку. Колдовство переносит их в далекие края, в заповедные чащи, как говорится, к чертовой бабушке на куличики. Хорошо, что бабушка эта оказалась не чужда романтике и с пониманием отнеслась к залетной парочке…

Примечание: Здесь и далее вольный перевод на нормальный язык. Лексика и грамматика, бывшая в употреблении в Тридевятом царстве, признана неудобоваримой для современного читателя, поэтому автор счел необходимым не перегружать текст устаревшими словесами и пренебрег исторической скрупулезностью, дабы донести суть дела.

Данный текст принадлежит Антонине Львовне Клименковой на основании авторского права. Текст предназначен исключительно для бесплатного распространения по сети интернет в электронном виде. Любые попытки продажи данного текста третьими лицами незаконны!

Четвёртая история:

Охота на жар-птицу

Закат разливался над речкой. Розовое небо отражалось в спокойной воде. Осенние клёны полыхали золотом: всеми оттенками золота, бронзы, охры, да и канифоли в придачу.

Две барышни, держась под локоток, прогуливались по бережку, под сенью кленовой рощи, в игре листопада и солнечных зайчиков. Длинные подолы мели тропинку. Одна — рослая блондинка семнадцати лет. Вторая — смугловатая брюнетка постарше, изящная, но аппетитно фигуристая, чего не могла скрыть душегрейка, подбитая соболями. Девушки ушли гулять в такую даль, чтобы посекретничать вдоволь — в царском тереме-то под любой дверью найдутся чужие любопытные уши!

Следовавшая на почтительном расстоянии служанка с досадой кривила губки и обнимала свернутый рулоном коврик. Корзинка с лакомствами и крошечным самоварчиком оттягивала другую руку. Барышни не спешили выбрать местечко для вечернего чаепития. Изволили привередничать! Нет бы дома остались. На закат можно и в окно любоваться, между прочим! И чай пить за столом куда комфортнее, нежели сидя на коврике, на ветру. Пусть и под листопадом, на свежем воздухе… Не понять было бедной девушке прихоти царские.

Однако секретничали барышни отнюдь не о девичьих обычных заботах.

— Правое крыло, значит, всё обыскали? — уныло бубнила Войслава, по памяти перебирая план действий.

— Всё, — со вздохом согласилась Ясмин, заглядевшись на пролетавшую над рекой птичку. Хоть в сотый раз обговаривай, а толку-то что? — Левое, кстати, тоже.

— Что осталось? — без воодушевления переспросила царевна, хотя и сама прекрасно знала ответ.

— Восточная, западная, садовая и библиотечная башни, — отозвалась бывшая генерал-девица.

— И центральные залы, — напомнила ворчливо Войслава, с пристальным вниманием выглядывавшая что-то вдалеке. По привычке — всюду уже шпионы мерещились!

— И центральные парадные залы, — эхом согласилась Шеморханка. — Только вряд ли кто-то стал бы прятать в общественных залах тайный предмет вражеской связи.

— Ну, есть же чуланы, — вздохнула царевна. — И укромные закоулки под лестницами. Надо будет их все облазить… Ох, скукота-а!

— Тоска, — кивнула Ясмин. Зевнула, ладошкой в ажурной перчатке рот прикрыв.

— Поскорей бы Пересвет с муженьком возвращались, — снова вздохнула Войслава. — Без них в тереме даже кадайские шиноби перевелись. А так занятно шастали по углам, прямо как тараканы!

— Засланных шиноби ловить куда веселее, чем местных лазутчиков-перебежчиков, — согласилась Ясмин.

— Этих-то сразу видно — кадайцы! И гадать не надо, — ворчала царевна. — А наших-то поди вычисли? Гадов подколодных… Эх, Ёжик бы в два счета вычислил.

— Слишком мало у нас сведений, — пожаловалась Ясмин. — Ну, вот что мы о предателях знаем?

— Да ничего! — с досадой отмахнулась Войслава. — Пересвет говорил, будто слыхал разговор подозрительный. Но то было в его первую брачную ночь — никого толком не видел, ничего толком не понял с перепугу. И какой от этого прок?

— Никакого, — согласилась Шеморханка. — Что еще?

— Еще? Да практически и ничего, — надула губы Войслава.

— Ещё Кириамэ думает, что тебя ко мне отослали нарочно, — напомнила Ясмин. — Ну, в степи стоять, чтобы брак с нихонцем расстроить.

— Угу, расстроили.

— Значит, предатель засел в важных чинах…

— Ничего это не значит! — перебила Войслава обиженно. — Я девица широких демократических взглядов! Я и на конюшне с челядью могу до посинения трещать. Меня кто угодно на ратный подвиг уболтать мог!

— Тоже верно, — спрятала улыбку Ясмин.

— Так что остаешься только ты! — подвела итог царевна.

— А что я? — пожала плечами Шеморханка. — Я своего нанимателя видела только через тарелочку.

— Вот! Видела же всё-таки!

— Силуэтом в темноте! — парировала Ясмин. Царевна испустила тяжкий вздох разочарования. Нет, а на что она надеялась? Ясмин в который раз рассказывает — и всё равно подруга наивно ожидает: вдруг да вспомнит какую важную примету или подробность! — И голос этот злыдень приглушал. И конкретного про себя ничего не говорил.

— Но это был «он»! То бишь мужик! — ухватилась за соломинку Войслава.

Ясмин покачала головой, остудив неуместный оптимизм:

— И в этом я теперь тоже не уверена.

— Кссо… — выдохнула сквозь зубы прилипчивое нихонское ругательство царевна. — Вот шайтан проклятый! Так ведь мы его никогда не найдем!!

— Только по тарелочке с золотым яблочком и сможем опознать, — напомнила о единственной ниточке-улике Шеморханка.

— Угу, — отозвалась угрюмо Войслава. — Самое обидное, что вот мы тарелочку-то ищем, а ее уж давно могли выкинуть! Или перепрятывают постоянно — пока один угол обыщем, ее в другой утаскивают…

Ясмин промолчала, соглашаясь с доводами.

Гулять дальше не хотелось. Разговаривать тоже. Встали, глядя на малиново рдеющую реку.

Повисла пауза.

Кленовые разлапистые листья в наступившем молчании плавно слетали вниз с ветвей, потревоженных дуновением ветерка.

— Какой статный витязь!.. — послышалось мечтательное.

Барышни одновременно повернули головы к служанке. Та очнулась от зачарованного созерцания, поняла, что вслух вырвалось — смутилась, торопливо поклонилась хозяйкам, кивнула в своё оправдание в сторону склона.

Ну разве две девушки равнодушно пройдут мимо чего-то, чем любуется третья, и не полюбопытствуют? Обошли мешающий обзору куст ало-желтой рябины, узрели объект восхищения.

— Мда, неплох, — оценила Ясмин, заинтересованно блеснув глазами.

— Ничего особенного, — привередливо отозвалась Войслава. Но против собственных слов, взглядом уцепилась, обшарила и коня, и всадника.

Внизу, спустившись с пологого склона берега к самой кромке воды, по виду явно иностранный шевалье поил своего коня. Вернее, конь пил самостоятельно. А шевалье занимался своим делом: вытащил из седельной сумки дюжину мешков разного размера и чистоты — и перебирал, выискивая самый подходящий. В одном дыру на дне нашел. От другого при встряхивании пыль облаком полетела. Третий не приглянулся — мал, видать, оказался… Иностранец негодные тряпки комкал и бережливо обратно в сумку запихивал.

— Поросят, что ли, собрался воровать? — полушутя предположила царевна.

— У него не конь, а верблюд какой-то, — восхитилась жадностью скакуна Шеморханка.

— Наемник, — уверенно определила профессию незнакомца Войслава.

— Думаешь? — усомнилась Ясмин. Уж слишком хороши были, породисты и холёны на морду — что жеребец, что шевалье! У последнего одна только бородка клинышком да кудри каштановые до воротничка чего стоили. — А вдруг принц иноземный?

И сама хихикнула на свое предположение. На вельможу незнакомец тянул разве только манерами и физиономией, но никак ни видавшим лучшие времена дорожным костюмом западной моды. Заметив взирающих на него сверху вниз дам — галантно поклонился, белозубо заулыбался. Но занятие свое загадочное не оставил.

— Скажешь тоже! — фыркнула Войслава. — А то я принцев заморских не видала! Сколько их ко мне свататься приезжало, кобелей с родословной.

— И таких статных, широкоплечих не бывало? — с улыбочкой подначила Ясмин.

— Да куда! — отмахнулась царевна, презрительно поджав губки. — Зайцы кривоногие. Носатые! Особенно франкийцы. Один даже косоглазый был — альбионец. И все как один — хилые какие-то, брюхастые, ножки-ручки соплёй перешибешь! Добрые мечи в паучьих лапках не удержали бы, поэтому все со шпа-а-ажками и рапи-и-ирками! — добавила она, с непередаваемым отвращением протянув название благородного оружия.

— Как это — хилые, но брюхастые? — уточнила Шеморханка.

— А так вот. Фрукты еще те! Груши называются.

Служанка, слушавшая с открытым ртом, заливисто расхохоталась.

На громкий смех оглянулся шевалье. Еще разок поклонился барышням. Те, несколько смутившись, кивнули в ответ — и поспешили продолжить прерванную прогулку, пока не расценили их внимание как повод для знакомства.

Шевалье проводил девушек внимательным взглядом. И наконец-то остановил свой выбор на чистеньком холщевом мешке средних размеров.

— Если б такой посватался, я б еще подумала, — вырвалось у царевны.

— Мда, видно совсем плохие женихи попадались, — старалась не рассмеяться Ясмин, уж очень расстроилась подружка.

— Представь себе! — обиженно насупила брови Войслава. — Если Ёжик из всех самый видный оказался.

— Мда, беда, — сочувствующе покачала головой Ясмин. Не удержалась, прыснула смешком в кулачок.

— Ничего смешного! — повысила голос царевна. — Вот не сбежала бы с тобой воевать — и пришлось под венец с ним идти! Ты сама-то представь нас рядом? Да я б его в постели у себя не нашла, суженого-ряженого! Задавила бы во сне ненароком, как котёнка!

— Ничего, — успокоила ее подружка. — Пересвет не потерял и не задавил, как видишь. Хоть и парень, а почувствительней некоторых сестриц оказался!

— Ну и счастья им обоим, — пробурчала Войслава. Сама чуток подумала, брови супить перестала — и тоже расхохоталась.

— А я ведь этого господина сегодня уже видала, — подала вдруг голос служанка, в задумчивости всё оглядывавшаяся назад, на куст рябиновый.

— Где? — обернулись к ней смешливые барышни.

— Да возле терема. Утром. Пялился на ваши окна.

Войслава хихикать мигом перестала.

— Выходит, верно наёмник, — мигом посерьёзнела и Ясмин.

— Может, к Светополку приходил в дружину наниматься? — предположила царевна. — Я слышала, брат загорелся иностранный легион собрать. По всей столице весть…

Она не договорила.

Послышался тяжелый конский топот. Обсуждаемый всадник эффектным прыжком вылетел из-за рябины вверх по склону — и рванул в их сторону. В неблаговидности его намерений не возникло сомнения!

Взвизгнув, служанка расторопно убралась с дороги — метнулась к кустам, выронив и коврик, и корзину с расплескавшимся самоваром.

Ясмин выхватила из-под юбки длинный кинжал, загородила собою царевну, выставив клинок. Свободной рукой быстро вытащила из-за пазухи флакончик на цепочке — приворотное зелье, стратегический запас, — выдернула пробку зубами. В воздухе разлился густой аромат, способный без боя повергнуть любого мужчину в прах пред женскими ножками.

Войслава потянулась достать свою пару кинжалов, да замешкалась — оборки нижней юбки зацепились за ножны, от резкого дерганья ткань затрещала. Только и осталось смотреть широко распахнутыми глазами на летящего прямо на них всадника! Еще миг — окажутся под копытами?.. В голове мелькнула мысль последовать примеру служанки. Однако бегать в длинных платьях по кустам было неприлично для царской дочери, всадник ведь нагонит в пару секунд, только дурой неуклюжей себя выставишь. К тому же зелье Ясмин никогда не подводило…

Шеморханка резким движением выплеснула в сторону неприятно быстро приближавшегося шевалье содержимое флакона. Однако тот не то что ниц с коня не рухнул — не повел хмурой бровью!

В ответ на веером разлетевшиеся капельки зелья, наглец применил своё снадобье! Одной рукой держа поводья, вторую выставил в сторону — ловкими пальцами отщелкнул крышечку на хитром перстеньке. И пронесся мимо барышень, близко-близко, осыпав кудрявые головы щепоткой легкого, искрящегося порошка.

В этот же самый момент Ясмин полоснула нападавшего кинжалом.

Наемник круто остановил, развернул коня, заставив прогарцевать на месте. Чихнул от въедливого запаха приворотных духов, утёр свербящий нос рукавом. И огорченно цыкнул, дернув усом: распоротая ткань желтой куртки быстро пропитывалась алым. Неглубокая, но длинная царапина протянулась вдоль локтя к запястью.

— Почему духи не действуют?! — вскрикнула в панике Войслава.

И изумилась своему голосу! Она пищала тоненько — и всё визгливей с каждым мигом! Что-то невероятное творилось и с окружающим миром! Клены стали рывками уходить высоко в небо. Земля так же рывками приближалась… А конь под всадником теперь казался исполинским чудовищем, роющим копытом землю — а копыто-то с корыто!…

— Никогда такого не бывало!! — запищала в ответ Ясмин. И тоже растерялась, не зная, что такое с ней происходит. Царевна стремительно отдалялась от нее, будто их ураганом разнимало! А мир вокруг с каждым мигом делался всё ужасней и страшнее, как в легендах о великанах!

С громоподобным топотом всадник ринулся на них.

Ясмин выставила жало клинка, подпрыгнула — кажется в три высоты своего роста, сама изумилась, откуда силы взялись! И лихо пырнула чудовищного коня в брюхо! Однако лезвие только вскользь царапнуло шкуру. Конь обиженно всхрапнул. Шеморханка получила пинок сапогом — словно надоедливая шавка! Отлетела в сторону, врезалась в служанку и снова повалила ту в траву-листву, покатились вместе кубарем в обнимку, ломая кусты.

Наёмник подскочил к царевне, схватил ее за шкирку, как нашкодившую кошку. Поднял за воротник в воздух! Легко, будто куклу! Не обращая внимания на попытки ударить кулачком по носу, лягнуть, вывернуться и укусить…

— Я сейчас! — забарахталась Ясмин, борясь с ветками и неповоротливой служанкой. — Не бойся, я здесь!..

Вскочив, Шеморханка бросилась назад — и чуть не споткнулась на бегу: так вот в чем беда!! Это не мир вокруг стал великанским! У нее на глазах Войслава потеряла свой богатырский царский рост: уменьшилась, ужалась в размерах, причём вместе с одеждой. Пара секунд — и рослая девица усохла в живую, брыкающуюся куклу, меньше аршина от земли! И голос у нее превратился в комариный возмущенный писк… Равно как и у самой Ясмин. [примечание: аршин=0,71 м]

Шеморханка с воинственным воплем, режущим ухо пронзительной тонкостью, подбежала, подпрыгнула, пырнула, полоснула по воздуху… Но вновь бесславно улетела в кусты. Как обычно понадеявшись на приворотное зелье, давшее вдруг гибельную осечку, она оказалась на деле неважным телохранителем, чего скрывать.

А незнакомец без стеснения и стыда задрал орущей крошке-царевне юбку, отобрал спрятанные кинжалы, после чего без жалости и сомнений запихнул Войславу в холщовый мешок.

И скрылся с добычей под конский топот.

— Живо беги в терем!! — заорала Ясмин на обалдевшую служанку. — Доложи!! Требуй подмогу!! Подними всех, шайтан подери!!

А сама отобрала из рук машинально вцепившейся девицы коврик.

— Живо!! — гаркнула тоненько на служанку, и та наконец-то очнулась, подхватилась с земли.

Раскатав коврик, миниатюрная Шеморханка порылась в кармашках юбки. Со вздохом невероятного облегчения нашла пузырек с новой волшебной жидкостью. Как же хорошо, что за годы скитаний она привыкла носить всё необходимое при себе! Обмакнув пальчик в густое варево, помазала по четырем углам ворс. И, повинуясь заветному слову, коврик поднялся в воздух! Воспарил, ожидая дальнейших приказаний хозяйки.

Приказание было простым — догнать и не упускать из виду.

Лететь наперерез было бы отчаянной безрассудностью. Спикировать ковриком на голову? За уши отодрать? Глаза выцарапать? Не смешно! Похоже, это бывалый наемник. Вон какой наглый! Пыльной летающей тряпкой так просто придушить себя не позволит. Что вообще она могла бы сделать в таком-то мелком состоянии? Что противопоставить похитителю, который чхать хотел на лучшее ее зелье? Все мужчины на свете от одной капельки приворотных духов падали в ослеплении и челом оземь бились — а этот, видите ли, не пожелал?! Не мужик будто! Не благородный дворянин — уж точно, эдак-то с дамами обошелся!!..

След потерять не боялась — сперва на вопли комариные царевнины гнала. Правда, близко подлетать было нельзя, чтобы себя не выдать. При седле заметила она притороченный многозарядный арбалет с полной обоймой бронебойных болтов. Такой с высоты птичьего полета подобьет, падать мало не покажется…

Потом, когда лес пологом ветвей всадника прикрыл и темнота сгустилась — по крови пошла. Лес-то густой, нет-нет да веточка по раскроенному локтю стегнёт. И пусть даже он руку перевяжет — запах еще долго останется. Ясмин просто мазнула кончиком окровавленного кинжала по заколдованному коврику и повторила приказ следовать на безопасном расстоянии.

Самое лучшее, что она могла придумать — выследить похитителя. Рано или поздно он куда-нибудь приедет? Где-то ночевать ведь станет? Проголодается на худой конец! Для наёмников ведь любая пакость — просто очередная работа, из-за которой ужин точно не пожелают пропустить. Вот уж тогда она и подберется поближе, тогда-то она и придумает, как царевну выкрасть из плена…

Если, конечно, этот гад не воспользуется каким-нибудь волшебством для мгновенного перемещения. Вместо того чтобы в седле трястись — сиганёт, куда пожелает — то-то удобно! И ищи потом подругу по всему свету!.. А он может, Шеморханка нутром чуяла — раз так легко с уменьшающим порошком обращается, уж с переместительным колдовством управится играючи. Не простой наёмник на их бедные головы, по всему видно, свалился! Колдун, как есть колдун…

Подозрения Ясмин оправдались неприятно скоро, пусть и в противоположном смысле.

Шеморханка вовремя притормозила коврик, зависла на ветерке, под прикрытием густой сосновой кроны. Аж мурашки побежали, когда с высоты увидела сквозь ветки в сумраке, как похититель остановил вдруг коня, спешился и принялся раскладывать на тропинке ловушку, которая должна избавить его от преследователей. Вот ведь колдун проклятый, предусмотрительный какой, о погоне позаботился! Хорошо, что она на ковре летит — а если б верхом на лошади следом скакала? Угодила бы копытом в разложенное полотенце, не заметив под палой листвой — и всё!.. Да еще порошком сверху присыпал, будто мукой щедро припорошил. Вот мерзавец! И где, интересно только, раздобыл столько безумно дорогого снадобья, что запросто дороги им посыпает? Уж Ясмин-то прекрасно знала, что на простом рынке это всё не купишь…

Заложив ловушку, гад с чувством выполненного долга вскочил в седло, поехал спокойно дальше своей дорогой.

А Ясмин оставалось надеяться, что погоня, высланная из царского терема, еще задолго до ловушки собьется со следа похитителя. Обезвредить колдовство сама она никаким образом не сможет — и близко подойти-то страшно! Даже одна крупинка того порошка может стать для нее смертельной. И сожрут хладный кукольный трупик лесные зверюшки, не побрезгуют…

В скверном настроении, обуреваемая неприятными предчувствиями, Ясмин полетела дальше.

***

Однако напрасны были надежды Шеморханки. Пересвет и Кириамэ со следа не сбились. И ловушку в густых сумерках, как она и боялась, не заметили.

Конь Пересвета, летевший на корпус впереди, угодил задним копытом по мягкой материи, подняв облачко порошка. Лошадь Ёширо оставила отпечаток передней подковы.

Действительно, Ясмин не обманулась. Кроме порошка, щедро насыпанного на ткань, раскинутое поперек тропы полотенце и само по себе обладало немалым зарядом колдовства. Преследователям несказанно повезло, что их скакуны наступили в ловушку одновременно.

Одновременно их и перебросило через пространство. И хорошо, что в одно и то же место перенесло.

— Черт!.. — отмахнулся от хлестнувшей низкой ветки Пересвет.

Приподнялся над лошадиной холкой — и глаза распахнул в изумлении. Натянул поводья резко… И побежал дальше сам, обнаружив коня в своих собственных руках. Маленького, будто игрушечного. Недовольно ржущего, всё еще перебирающего в галопе ногами — но уже в воздухе, забавно и бесполезно.

— Э? — не понял царевич.

Пробежался до ближайшего дерева, которое его и остановило — с разбега врезался плечом, коня из рук выронил. Коник подскочил на кочке, обиделся, лягнулся, отбежал в сторонку.

Пересвет растеряно оглянулся на яростно матерящегося мужа.

Кириамэ повезло меньше — неожиданно потеряв равновесие, на ногах не удержался: слетел в лужу, грязью окатило по уши. А его лошадка, тоже вдруг вздумавшая стать живой игрушкой, смущенно топотала острыми копытцами у него на животе — и боялась, видите ли, спрыгнуть в неприветливую жижу! Ну, верно. Это раньше такая лужа запачкала бы копыта — а теперь коняшке по грудь придется.

— Какого лешего?! — заорал Пересвет. — Что с лошадьми творится?!

Принц зарычал невнятно, но однозначно матерно. Плеснул грязной рукой на коняшку, и та резво перемахнула с его живота на сухое местечко, одарив нехилыми синяками от маленьких копытцев. Ёж скривился, но матюги проглотил. В конце концов, что взять с животного…

Долго бы ему из скользкой грязи пришлось выбираться, руки-ноги разъезжались, да Пересвет сообразил ближайшую рябинку пригнуть, чтобы было за что ухватиться.

— Аригато, — пробормотал Ёж. Попытался отряхнуться — да где тут! Штаны промокли насквозь. Хорошо полукафтан-полудоспех кожаный, не пропустил болотистую жижу, но вся спина в слое грязюки, отряхивай не отряхивай — только больше размажешь…

— Ну и где мы? И как тут оказались? — со вздохом задал естественный вопрос Ёж.

Пересвет пожал плечами:

— Колдовство какое-то!

Вокруг была непроходимая чаща, без следов тропинки, по которой они вот только что гнались за похитителем сестры. Местность незнакомая. Совсем не похоже на лес возле столицы! Земля изрезана овражками с заболоченными лужами и пригорками с неприветливыми ёлками. Высокие необхватные сосны уносятся верхушками глубоко в непроглядную ночь. А кажется, только-только еще были сумерки? А тут уже глубокая ночь... И что самое неприятное — тут оказалось гораздо холодней! И дождик противный лил и лил сверху мелкой пакостью.

— Ты заметил, на тропинке было что-то белое? — вспомнил Пересвет. — Кажется, мы в ловушку угодили.

— Прекрасно! — фыркнул Кириамэ. Принялся собирать рассыпавшиеся и далеко раскатившиеся по земле шарики от гномьих фонарей.

Разумеется, при эдаком-то экстренном торможении тонкие шесты с подвешенными на концах сеточками, освещавшие им путь, сломались и порвались. А ярко засветившиеся от новых трещин шарики разлетелись в разные стороны сияющими брызгами, осыпали красивой «росой» неприветливый ландшафт.

— Колдовство перемещения. Хродланд рассказывал о таких ловушках. Когда в Вэльфельзен ехали, помнишь? — произнес царевич. Стал тоже помогать, выискивать «светлячки» среди жухлых кочек.

— Не помню! — буркнул Ёж. Ну да, когда дело касалось Хродланда, он ничего не хотел помнить.

— Он показывал такие заговоренные полотенца, — упрямо продолжал царевич. А что еще делать, кроме как рассуждать, он пока сообразить не мог. Неожиданная ловушка выбила его из колеи во всех смыслах слова. — Фанни ими торгует направо и налево. Если наступить на полотно — перенесёшься, куда надо…

— Или куда не надо, — вздохнул Кириамэ.

Пересвет машинально протянул ему руку, чтобы помочь перелезть через поваленный ствол, но тот ответил коротким оскорбленным взглядом, сам перемахнул.

Коняшки от хозяев не отставали. Как козлики, перепрыгивали через поваленные деревья, по кочкам через лужицы в низинках.

— Про перемещение понятно, — сказал злой, как незнамо кто, Ёж. — Но зачем же над лошадьми издеваться? Кисс-ссама… [прим: сволочь]

— А полотенце, наверное, было посыпано уменьшающим порошком, — задумчиво смерив взглядом скакунов, сообщил Пересвет. — Это еще хорошо, что на нас самих порошок не попал. Ты не волнуйся, лошади в порядке! Через день-другой должны в обычный размер вернуться. Наверное…

— Про порошок тебе тоже Хродланд рассказывал? — недобро прищурился Ёж.

— Ну да, — кивнул царевич. И непонятно почему ощутил себя виноватым под колючим взглядом…

К сожалению, вместе с конями уменьшились пропорционально и конская сбруя, и седельные сумки — вкупе со всеми вещами, такими как походные одеяла, сменная одежда и прочее. Хорошо, катаны были как всегда с принцем. А фляга с водой — у царевича через плечо. Пока из Заполошного леса в столицу ехали, лениво было за каждым глотком под седло тянуться, что теперь и выручило.

— А это ведь не сосны? — понял Пересвет, наткнувшись глазами на очередной исполинский ствол. Трудно было не наткнуться и не задуматься — сосёнка в четыре обхвата, не меньше!

— Это кедры, — кивнул Ёширо, подсветил ветку с длиннющей хвоей. — Выходит, мы сейчас даже не в Тридевятом царстве. А где-нибудь в Ибирском ханстве. Если не в Улус-орде.

— Ничего себе! — пробормотал царевич потрясенно.

— Что тут такого? Марья с Марфой нас и не через такие расстояния переносили…

— Да нет, ты сюда погляди!

Оказалось, Пересвет гриб нашел: на пригорке мухомор высотой ему по пояс. Причем «красавец» с красной крапчатой шляпкой не просто так стоял в темноте — гордо светился слабым светом. Впрочем, ничего кроме себя, красивого, не освещая.

И таких мухоморов, если приглядеться, оказалась полная чаща!

— Похоже, нас забросило в заповедные земли, — решил Ёж. Пересвет же надивиться не мог на мухомор, обошел вокруг дважды, но дотронуться всё-таки не решился, справедливо опасаясь ядовитости. — С одной стороны, это хорошо — по таким лесам народ зря не шатается, меньше риск набрести на разбойников или охотников. Уйдем незамеченными — целее будем. С другой стороны, и дорогу спросить не у кого…

Спохватился — достал из-за пазухи ларчик, позвал Марту с Марфой.

Девчонки на зов откликнулись не сразу. Вроде и не промок ларчик, и при падении не должен был пострадать…

— Да, хоз-зяева! — через заминку выскочили девчушки.

— Вы можете определить, где мы сейчас находимся? — отдал приказ принц. — Чья территория? Как далеко от Тридевятого? Где ближайшее поселение?

— Кон-нечно! Раз-з-шууу-зумеется! — откликнулись те. И застыли, как две статуи, взмахнув руками.

— Что-то вы мне не нравитесь, — сказал Пересвет, нахмурившись на девичьи силуэты, сквозь которые почему-то просвечивал мухомор. Хотя не должен был просвечивать.

— Мы в пор-пор-порядке! — девчонки дернулись, снова «ожили», беззаботно отмахнулись — пять раз с повтором. — Начинаем вычисление коо… коо… коорди-ди-ди-ди!.. наа-аааа-эээ-ыыы… т-т-тхх…

По силуэтам пронеслись частые полосы. Девчушки вообще истончились до прозрачности. И пропали.

— Приносим извинения! — произнес вежливый женский голос. — Критически низкий уровень заряда. Невозможно выполнение команды. Пожалуйста, пополните уровень энергии и попытайтесь вызвать аватары повторно.

Крышечка ларчика с щелчком захлопнулась.

Повисла задумчивая пауза.

Сверху капало неприятно мокрыми холодными дождинками.

— Это еще что за черт? — осторожно уточнил Пересвет.

Кириамэ спрятал ларчик обратно за пазуху:

— Надо найти сухое место для ночлега. Впотьмах по чужим землям шастать опасно — мало ли на кого набрести можно.

* * *

Войслава всю жизнь считала себя незаурядной девушкой. Скорее даже парнем в сарафане, чем нежной барышней. А тут, как попала в мешок — предалась позорной бабской истерике! Рыдала, вопила, проклинала свою судьбу и похитителя, брыкалась, до судорог в мышцах билась в пыльной, душной своей «темнице». Кто ее схватил? Куда тащит? Убьет или нет? За границу увезет, в гарем Шеморскому султану продаст, на поругание поганому нехристю? Никогда назад ей не вернуться! Если в живых останется даже — не видать ввек родного Тридевятого царства! Не обнять безутешную матушку!.. Такие мысли в голове завертелись — аж до соплей себя жалко стало! Потом выдохлась. Поняла, что бесполезно всё — и так стыдно сделалось за немужественное поведение, за беспомощность бесполезную пред лицом смертельной угрозы, что только всхлипывать тихонько оставалось.

Всхлипывая, сжавшись вздрагивающим комочком, машинально теребила пальцами шов мешка. И как-то незаметно проковыряла дырку.

Вдохнув свежего холодного воздуха, отрезвела. Пришла в себя, слезы-сопли утерла, мешком же. И принялась соображать.

По всему выходило, что спасать Войславе придется себя самой.

На помощь из терема рассчитывать нечего. Братец Светополк пока раскачается, пока на коня залезет — родную сестру двадцать раз не то что в Шемор — в Кадай отвезти успеют. Отец — он думу боярскую соберет сперва, чтобы обсудить возможные выходы из сложившегося положения и грозящие последствия. Ёжика с Пересветом, на которых единственно и была бы надежда — тех нету дома, а когда явятся — черт знает… Ясмин досталось не меньше царевниного. Дай бог если вообще жива осталась. Войслава снова не удержалась, захлюпала носом.

Дата добавления: 2015-09-01