Глава 37. Неприятности, большие и маленькие

Обычно, когда жизнь идет своим чередом, сменяясь такими похожими, пусть и различными в чем-то, днями, люди лишь сетуют на скуку, но не видят в подобном положении дел ничего особенного. Однако подобные спокойные будни представляются совершенно в другом свете для тех, чья жизнь — череда веселых и печальных приключений, когда Судьба не щадит и всегда держит в тонусе, не давая расслабиться. Сириус Блэк, который провел большую часть своей жизни как невинно осужденный узник, а потом как сбежавший преступник, умерший и вновь воскресший, наслаждался каждым днем, прошедшим после его официального освобождения. Даже отказ Гарри не был воспринят болезненно. Бродяга боялся признаться даже самому себе, но он опасался, что не справится с обязанностями опекуна: пусть он и вернулся из Сумрака поумневшим, но все равно не был готов к подобной ответственности. К тому же, узнав лучше Снейпа, с горечью пришлось ему признать, что на роль отца и верной опоры для молодого мага зельевар подходит намного лучше. Поэтому он был искренне рад за Гарри, когда узнал, что его бывший недруг собирается оформить не просто опеку, а усыновить мальчика. Его крестнику нужна была стабильность в жизни.

Казалось бы — жизнь должна быть прекрасна во всех смыслах, но Сириуса грызла какая-то непонятная тревога. Возможно, он просто не привык к спокойной и счастливой жизни, но предчувствие какой-то беды, притаившееся глубоко в его сознании, не желало никуда уходить. Увы, на этот раз интуиция не подвела — плохие вести не замедлили появиться.

— Ты точно уверен в этом, Люц?

— За кого ты меня принимаешь, Сири? Естественно, я проверил эту информацию по нескольким источником. К сожалению, все подтвердилось: Риддл в кои-то веки решил действовать дипломатическим путем.

— У него другого выхода нет, осталась только одна возможность — привлекать новых сторонников.

— Его посланники были замечены во всех странах Европы.

— Хорошо хоть до России и стран Востока еще не добрался.

— И не доберется. У них другое понимание магии в целом, не говоря уже о чистоте крови. Там ему ловить нечего. Меня больше беспокоит ситуация в ближайших к нам странах…

— Думаешь, он сможет перетянуть на свою сторону кого-нибудь?

— Боюсь, существует большая вероятность. Возможно, некоторые достаточно влиятельные семьи станут помогать ему.

— Ой ли?.. Ведь это монстр, в нем не осталось ничего человеческого. Едва ли кто-то из аристократии в своем уме решит принять метку.

— Сири, Сири. Ты просто не знаешь, каким обаятельным может быть Темный Лорд, если он этого захочет. Поверь, он в совершенстве владеет искусством плетения восторженных речей. Думаю, многие попадутся в его сети.

— Значит, надо что-то делать.

— Надо. Только вот действовать придется очень осторожно.

— Есть идеи?

— Есть парочка, но они нуждаются в доработке.

— Не будем терять время.

— Думаю, стоит обсудить эту проблему со всеми, кто принимал участие в ритуале. В конце концов, ответственность за страну легла теперь на наши плечи.

— Но Гарри…

— А мистера Поттера, как и остальных наследников, мы пока посвящать в наши проблемы не будем. Вот решится все, тогда и просветим их.

* * *

«Вот ведь не было печали…» — Гарри угрюмо возвращался с очередного индивидуального занятия с Дамблдором. Если просмотр воспоминаний о детстве и юношестве будущего Темного Лорда можно было обозвать подобными словами. «Вот и зачем ему все это мне показывать? Неужели он надеется, что я проникнусь сочувствием к этому монстру? Вот уж нет. Теперь–то я отлично понимаю, что мы, сколько бы ни были похожи, все–таки остаемся слишком разными личностями. Ведь я–то не озлобился, хотя у меня детство было не многим лучше. Так что же мешало Тому тоже найти себе верных друзей и союзников? Я вообще не слишком понимаю его тяги к власти и могуществу. Попахивает конкретными комплексами», — юноша весело усмехнулся собственным мыслям. Интересно, что бы подумали другие, прочитай они сейчас его мысли? Наверное, предположили, что общество директора негативно влияет на него. «Эх, жаль, что я психологию знаю не слишком хорошо, а то мог бы проверить свою теорию. Может, у Гермионы поинтересоваться?»

При мыслях о подруге Гарри весело хмыкнул. Все-таки она добилась своего — слишком уж довольной она вернулась и с первого, и со второго индивидуальных занятий с его отцом. «Отец…» Сердце быстро забилось при произнесении, пусть и мысленно, этого слова. Люциус обещал, что к Рождеству у него будет официальное право называть Северуса Снейпа своим отцом. Теперь, когда на предплечье у зельевара не было Темной метки, а слава участника ритуала все еще не отгремела, не должно было возникнуть никаких проблем с усыновлением.

— Ну, и что от тебя хотел этот старый маразматик?

Гарри даже вздрогнул, когда услышал голос Малфоя у себя над ухом. Все-таки слизеринец умел незаметно подкрадываться. Хотя, скорее всего, Поттер настолько погрузился в собственные мысли, что ничего не замечал вокруг. Да и чего опасаться? После проведения ритуала в школе наступили мирные деньки, межфакультетская вражда сошла на «нет», поэтому стычки между учениками теперь происходили только по личным причинам.

— Все как обычно: опять смотрел воспоминания.

Малфой недовольно нахмурился.

— Должен же быть у всего этого какой-то смысл? — в отличие от своего друга, он не спешил относиться к этим вечерним посиделкам с легкомыслием. При всех своих недостатках Дамблдор дураком не был, поэтому без веской причины не стал бы тратить время. Особенно теперь, когда его авторитет был практически разрушен. Постепенно старик становился обычным директором волшебной школы, который уже не имел значительного влияния в обществе. Все-таки в отношении слишком многих людей он допустил ошибки, которые очень сложно было простить.

— Должен быть. Думаю, все станет известно при следующей встрече. Занятия до этого — всего лишь подготовка, — Гарри пожал плечами. Нет, на самом деле он обратил внимание на одно воспоминание — разговор Тома и профессора Слахгорна, — только вот сейчас совершенно не хотелось думать о чем-то серьезном. Приближались Рождественские каникулы, которые он должен был провести в своем поместье вместе с новоявленным отцом и, если повезет, с Драко. Тем более, сейчас он был слишком рад беспокойству и компании своего друга, чтобы размышлять о чем-то не слишком приятном.

— Все с тобой понятно. Не хочешь говорить об этом — не будем, — Малфой тяжело вздохнул, но настаивать на разговоре не стал. К тому же, раз у Гарри такое благодушное настроение, то он его портить не будет. В кои-то веки они остались вдвоем, нигде не маячат настырные Панси с Блейзом или Грейнджер с Лонгботтомом, да и коридоры уже пусты — скоро отбой. Поэтому Драко, особо не стесняясь, уже привычным жестом взял Гарри за руку. Тот ему лучезарно улыбнулся.

— Вот за эти чуткость и понимание я тебя и люблю, Малфой, — и лишь потом понял, что именно сказал, и сразу же споткнулся, остановившись. Особенно четко это понимание пришло, когда на него обрушился шквал чужих эмоций, снесших все его барьеры, а лицо Драко начало менять свой цвет на насыщенно-красный. Впрочем, Гарри подозревал, что и его физиономия сейчас напоминает перезрелый томат. — Ну… ты понял, что я имел в виду…

Жалкая попытка хоть как-то сгладить создавшуюся ситуацию результатов особых не принесла: Драко только резко кивнул и отвернулся. Теперь Поттер мог любоваться на очаровательно розовые кончики ушей, резко контрастирующие с белокурыми волосами. Они стояли в пустом коридоре, держась за руки, и не знали, как же выпутаться из столь щекотливой ситуации. «Надо что-то сделать. Хоть что-нибудь! Мордред, но ведь я же решил не форсировать события… Ааа! Гриффиндорец я или кто?» Честно говоря, Гарри уже порядком успела надоесть та неопределенность, которая была между ними в последнее время. Он уже сотню раз успел пожалеть, что решил не торопиться. Особенно когда после осознания своих чувств на него обрушилась подростковая неприятность в виде «мокрых» снов. Вполне понятно, кто именно в них фигурировал. А еще Поттер начал подмечать все те старания, которые Малфой прикладывал, чтобы не разрушить их дружбу. Теперь стало понятно — сдерживает он себя из последних сил.

Момент, когда Драко внезапно повернулся, задумавшийся Гарри, естественно, пропустил.

— И я.

Смысл этих слов еще не дошел до опешившего Поттера, когда его губы накрыли чужие в коротком, но чувственном поцелуе. Затем Малфой, еще больше покрасневший, стремительно рванул прочь из коридора, страшась увидеть реакцию своего гриффиндорца. «Хотя, кто еще из нас гриффиндорец? Мерлин, о чем я думал? Как же все мои планы по размеренному завоеванию? И как мне теперь ему в глаза смотреть? А если ему было противно? Что, если он меня оттолкнет?» — расстроенный Драко быстро шагал в свои комнаты и не видел, как в пустом коридоре стоял и счастливо улыбался Гарри, прижимая пальцы к губам.

* * *

Гермиона Грейнджер всегда была очень наблюдательной девушкой и ответственной ученицей. Ровно до тех пор, пока не влюбилась без памяти в своего профессора. Теперь никто не тянул на уроках руку, спеша поделиться правильным ответом со своими одноклассниками и профессорами. Никто не читал нотации по необходимости заранее готовиться к экзаменам. В общем, представители львиного факультета вздохнули свободно. Нет, они уважали эту умную девушку, только вот опека ее стояла им уже поперек горла, особенно после того, как эта особа стала еще и старостой.

Вместо того чтобы усиленно готовиться к завтрашнему занятию по трансфигурации, Гермиона сидела в кресле около камина и смотрела на огонь, мечтательно улыбаясь. Мыслями она была еще в кабинете зельеварения. Во время второго индивидуального занятия ей удалось пробить броню невозмутимости профессора только уже по окончании вечера. В этот раз она планировала действовать еще более решительно. Такова была программа, которая полетела к Мордреду, когда Снейп предстал перед ней не в обычной строгой учительской мантии, а в белой шелковой рубашке, черных штанах и жилете. Выглядел при этом мужчина восхитительно, особенно при свете камина.

Не было ничего удивительного в том, что занятие пришлось отложить — все у девушки валилось из рук. Гермиона подозревала, что профессор специально решил ее шокировать и спровоцировать. Закончился вечер бокалом вина, поцелуями и пока еще невинными ласками.

Оторвав взгляд от языков пламени, девушка тяжело вздохнула. По правде говоря, в какой-то момент ей стало страшно, что профессор не сможет остановиться, а к более серьезному продолжению она оказалась не готова. Кроме того, анализируя развитие их отношений, Гермиона никак не могла понять — куда же они могут привести. Осознание того, что влюблена она в Снейпа серьезно и рассматривает мужчину в качестве постоянного спутника жизни, пришло давно. А что все происходящее значит для зельевара? Занимательная игра? Ничего не обязывающий флирт? Или все-таки нечто большее? Зная Северуса, можно было предположить, что тот пытается найти какие-нибудь отговорки, только бы не принимать серьезность подобных отношений. «У него непростая история. Едва ли будет легко заставить его поверить в то, что он может любить. Что отношения могут иметь счастливый конец».

Очередной вздох сопровождался появлением в гостиной Гарри Поттера, который возвращался с занятия с Дамблдором.

— Привет, Гарри. Ну, как все прошло? — вопрос был задан скорее для галочки. Гермиона понимала, что это несправедливо по отношению к другу, но впервые за долгое время собственные проблемы не давали беспокоиться о других.

— Привет. Все как обычно: воспоминания, воспоминания и воспоминания, — юноша вымученно улыбнулся и упал в соседнее кресло. Говорить с подругой сейчас не было никакого настроения, но и просто проигнорировать ее он не мог.

— О. Странно это, — голос Гермионы был столь отсутствующим, что Гарри все-таки весело фыркнул и поинтересовался:

— А как там твои отношения с… профессором? — называть вслух Снейпа «отцом» он еще не мог. Какая-то странная нерешительность овладевала им каждый раз. Словно юноша до сих пор не мог поверить в собственное счастье.

— Неплохо, — девушка постаралась весело и лукаво улыбнуться. Гарри лишь покачал головой и указал на кольцо, символизировавшее его новый дар. Теперь-то он видел, что подруга чем-то обеспокоена. Собственные проблемы («Как мне теперь выловить Драко и заставить его не избегать меня?») отошли на второй план.

— Рассказывай.

Немного неуверенно, немного путано Гермиона все-таки поведала о своих сомнениях. Гарри лишь грустно вздохнул.

— Ты права. Он тот еще упрямец. До сих пор не могу понять, как профессор смог так просто принять меня. Уверен, даже отцовские чувства дались ему нелегко. Что уж говорить о влюбленности?

— Гарри… А как ты думаешь… — договорить вопрос внезапно оказалось очень сложно. Ведь если кто и знал Северуса Снейпа хорошо, так это человек, сидящий сейчас рядом.

— Думаю, — Поттер в ободряющем жесте сжал хрупкую ладошку своей подруги. — Только, боюсь, он сам не осознал своих чувств и прячется за огромным количеством глупых отговорок. Придется тебе постараться, чтобы он принял все как есть. Но, думаю, в конечном итоге все у вас получится. Мне кажется, вы идеально друг другу подходите.

Гермиона благодарно улыбнулась. «Все-таки после того, как Гарри обрел это наследие, с ним стало намного легче общаться. Он стал таким проницательным и чутким, что лишние слова уже не нужны». Девушка искренне была рада, что в жизни ее друга произошли столь важные перемены. Теперь на его лице намного чаще можно было увидеть улыбку. Особенно когда рядом появлялся Малфой.

— Кстати, как у тебя дела с Драко? — Гермиона даже и не думала, что ее слова вызовут столь яркую реакцию. Она с недоумением и интересом посмотрела на пунцового друга.

Некоторое время Гарри нерешительно смотрел на подругу. Да, раньше он думал, что девушка примет все с должным пониманием, но сейчас невольно начал сомневаться. «Хотя, она же совершенно не стеснялась, когда говорила со мной об отношениях с отцом. Думаю, стоит ответить искренностью на искренность». И он рассказал обо всем: о собственных чувствах и опасениях, о той странной неопределенности в их отношениях и о поцелуе.

Гермиона слушала внимательно, а когда рассказ был окончен, как-то слишком весело усмехнулась.

— И что тебе не нравится? Вы влюблены друг в друга, хотите быть вместе, никто уже ничего не имеет против ваших отношений, так зачем тянуть? В отличие от меня, у тебя препятствий никаких нет. Только твои собственные опасения.

Гарри лишь тяжело вздохнул. Так хотелось рассказать подруге про пророчество, но он не мог. Однажды он решил, что никто больше не будет знать полного его содержания. Зачем еще на кого-то сваливать подобный груз? К тому же после долгих размышлений Поттер все-таки принял решение наслаждаться жизнью, пока у него есть время. Надо просто постараться не умереть, а если судьба сложится так, что он уйдет, ни у кого не будет сожалений о чем-то несовершенном.

— Да знаю я. Просто признание вышло слишком уж нелепым. Да и я слишком хорошо знаю Драко — он ведь может придумать столько всего, что потом переубедить его будет непросто.

— Да уж. С него станется вовсе избегать тебя, только бы не знать реакции на поцелуй. Все-таки смелости ему не хватает.

— Герм!

— Да я же не оскорбляю его, просто факт констатирую.

— И что мне теперь делать?

— Завтра пятница. Пригласи его в Выручай-комнату якобы для тренировки, до этого веди себя так, будто ничего не случилось. Устрой романтический ужин.

— Думаешь, сработает? Все-таки Малфой — не девушка.

— Не девушка. Только, думаю, даже ему будет приятно и важно услышать о твоих чувствах.

— Хм…

Взвесив все «за» и «против» Гарри так и решил поступить. Оставалось только все подготовить для вечера.

* * *

В который раз Драко проклинал свою трусливую натуру за то, что не может подойти и поговорить с Гарри наедине. Он хотел его избегать, но как назло у них были совместные пары, а потом пришлось созывать экстренное собрание Совета Восьми, так как их помощники не справлялись с объемом работы, связанной с решением провести вместо обычного Рождественского пира и бала ярмарку.

Самое ужасное, что его любимый упрямо делал вид, что ничего вообще не случилось. Гарри не смущался, улыбался и спокойно обращался к нему, если этого требовала ситуация. Драко было обидно, что это только он изводил себя всю ночь беспокойством о том, к каким осложнениям может привести его поцелуй.

Вот и сейчас, вместо того чтобы искать встречи для выяснения отношений, Поттер прислал ему записку о тренировке в Выручай-комнате. У оскорбленного в лучших чувствах аристократа была даже мысль проигнорировать эту встречу. Лишь огромное желание остаться с любимым наедине, пусть даже и для тренировки, не дало ему закопаться в собственные обиды и домыслы, а помогло собраться с мыслями и тщательно приготовиться к встрече.

«Путь даже он не хочет это обсуждать, мне надоело делать вид, что мы просто друзья! Я заставлю его серьезно поговорить со мной. Если уж он прикидывается идиотом, то пусть услышит мое признание. Будь что будет!» — Драко отлично понимал, что такая стратегия достойна гриффиндорца, а не слизеринца, но он уже устал ломать голову над тем, как же ему соблазнить Поттера, но при этом не нарушить их дружеские отношения. Поэтому он решил действовать напролом. Хотя было страшно до дрожи в коленках, что Гарри может его оттолкнуть.

Несколько минут Малфою потребовалось, чтобы собраться с духом, открыть дверь и шагнуть навстречу своей судьбе. Он уже мысленно подготовил пламенный монолог, который собирался произнести прямо с порога. Его планам не суждено было сбыться: зайдя в комнату, Драко остановился как вкопанный, озираясь по сторонам и совершенно не аристократично открыв рот. Вместо полигона с манекенами он оказался в небольшой комнате, где царил уютный полумрак, созданный пламенем в камине и несколькими свечами, стоящими на сервированном столике.

— О, ты все-таки пришел! — очень близко раздался радостный голос Гарри, который успел незаметно подойти. Подхватив дезориентированного Малфоя под локоток, он подвел его к одному из стульев, усадил и придвинул к столу. Лишь потом сел сам. — Я взял на себя смелость заказать у домовых эльфов форель с гарниром, которые ты так любишь. Надеюсь, ты не возражаешь против такого меню?

— Поттер… Гарри, что это такое? — мозг Драко просто отказывался обрабатывать полученную информацию, ибо происходящее казалось ему слишком нереальным, чтобы быть правдой.

— Хммм… — Гарри лукаво сощурил глаза и склонил голову набок. — Свидание?

— Свидание? — блондин как-то потеряно смотрел на своего возлюбленного, ничего не понимая. Еще совсем недавно тот изображал из себя непонятливый пень, а теперь устроил им романтический ужин.

— Да, — еще раз улыбнувшись, юноша стал серьезен. — Я предполагал, что вчерашнее… мм… событие могло выбить тебя из колеи. Мне не хотелось, чтобы наши отношения ухудшились.

— Значит, все это — для укрепления нашей дружбы? — вопрос прозвучал несколько истерично.

— Драко, не истери и не глупи. Неужели я действительно устроил бы нам свидание ради дружбы? — Гарри недоверчиво и несколько обижено фыркнул. — Я думаю, что нам пора уже отбросить неуверенность и сделать шаг вперед. Я влюблен в тебя и хочу быть кем-то большим, чем просто другом. Надеюсь, что это взаимно.

Хотя голос его звучал уверенно и серьезно, юноша очень нервничал. Сколько бы ни было доказательств взаимности их чувств, пока он не услышит это из уст Драко, просто не сможет поверить в свое счастье. К тому же они действительно слишком долго ходили вокруг да около, чтобы теперь перейти с одной стадии на другую без четкого выяснения отношений.

Драко смотрел на своего любимого во все глаза, слышал его слова, но не мог поверить в происходящее. Столько времени он не решался сделать шаг навстречу, поддаться своим чувствам, а оказалось, все его опасения были напрасны. Взаимность. Прекрасное слово, что ласкает слух и смазывает живительным бальзамом истерзанную сомнениями душу. Настолько хорошо, что трудно поверить. Гарри внезапно начинает хмуриться, только тогда Малфой понимает, что он слишком долго ничего не отвечает.

Щелк. Что-то внутри переключается, ступор исчезает, душу затопляет внезапно хлынувшим туда счастьем. Драко прерывисто выдыхает, подается вперед, чуть не опрокидывая стол, и впивается в губы своего гриффондорца страстным поцелуем. Тот теряется от такого порыва, но быстро приходит в себя и начинает неуверенно отвечать. Малфой хочет смеяться, но оторваться от этих сладких уст просто не может. С удовольствием он зарывается в черные непослушные вихры, с упоением понимая, что теперь имеет право. Нерешительное прикосновение к собственной щеке лишь усиливает эйфорию.

«Жаль, что нельзя целоваться вечность», — мысль, разделенная на двоих, когда все-таки приходится отстраниться. Оба юноши прерывисто дышат и смотрят друг на друга сияющими глазами. Сейчас есть только они. Весь мир, с его угрозами и проблемами, остался за пределами Выручай-комнаты. Не важно, что война еще не окончена. Не важно, что, возможно, они ее могут и не пережить. Ничто не важно, кроме того огромного ощущения счастья, которое, кажется, сейчас затопит все помещение и затем вырвется наружу, одаривая каждого жителя Хогвартса своей силой.

Первая волна эйфории уходит, уступая место смущению. Теперь это чувство разделено на двоих, оно не страшно, а просто немножко щекочет нервы. Они пока не готовы пойти на что-то большее, дабы не разрушить то, что только что создали.

А пока… пока можно и поужинать. После возобновятся поцелуи, к которым добавятся несмелые ласки.

* * *

— Итак, что мы решим?

Маги, проводившие ритуал, сейчас сидели в Малом зале Малфой-мэнора за круглым столом. Они потратили немало времени на то, чтобы собрать нужную информацию, оценить ее и понять, что положение их не самое выгодное. Удивительно, но послы Риддла умудрились уговорить глав нескольких могущественных родов на переговоры. Вернее, на светские рауты. Это было плохо. Северус и Люциус прекрасно это понимали, они на собственной шкуре испытали силу убеждения Темного Лорда.

— Думаю, стоит возродить еще одну традицию, давно ушедшую в небытие из-за пришествия Темных Лордов.

— Празднование Йоля?

— Да.

— Почему не Рождества?

Презрительное фырканье Августы Лонгботтом.

— Это маггловский праздник, в нем нет ни капли магии.

— К тому же в этот день в Хогвартсе проводится ярмарка.

— Среди студентов?

Равнодушное пожатие плечами. Северуса никогда не интересовали подобные детские действа.

— Снейп, узнай у Гарри. С него и его компании станется пригласить иностранных гостей. Это может быть хорошей возможностью.

— Он прав, Северус, — опережая только-только зарождающуюся ссору, заявил Люциус. «Хорошо, что мы вспомнили об этом. Мало ли что мой сын с Гарри могли придумать. Сириус прав, нам не стоит недооценивать собственных детей».

— Хорошо, хорошо. Спрошу я у него.

— Где будем проводить первый бал?

— В Малфой-мэноре. Здесь наиболее безопасно. Тем более, именно Люциус был главным в проведении ритуала. Логично будет начать именно с него.

Согласные кивки. Далее лишь скучные, но необходимые обсуждения различных приготовлений. Где–то в душе трепещется разочарование — они-то надеялись это время посвятить подготовке к празднику, чтобы провести его вместе со своими родными. Увы, сейчас было еще слишком рано расслабляться. Они выиграли сражение, но не войну.

* * *

Ликование. Чужие эмоции прорываются сквозь барьеры и блоки, заставляя безумно смеяться.

Темный Лорд доволен. Он нашел нужный ему артефакт, способный подарить практически физическую иллюзию его прежней внешности.

Драко с тревогой смотрит на своего любимого, который постепенно приходит в себя и пытается отдышаться, все еще прижимая ладонь к кровоточащему шраму.

Это плохое знамение, оба юношей понимают это.

Драко обнимает Гарри, даруя спасение от боли. Древние силы начинают пробуждаться.

* * *

Смуглое юношеское тело мечется на кровати. Его вновь одолевают кошмары. Увы, ему не вырваться из них. Только теперь, даже погружаясь в эти тошнотворные своей безысходностью видения, Блейз понимает, что это не просто страшные сны. Это будущее, которое очень сложно изменить. Это предупреждение. Пока еще слишком расплывчатое, чтобы что-то понять точно. Однако одно ясно: оно касается Гарри Поттера. Вновь ему грозит опасность. Только на этот раз это нечто более темное. Более страшное, чем сам Темный Лорд.

* * *

Бессонница. Уже который день. Боль в руке не дает уснуть, как и печальные мысли. Пришла пора рассказать Гарри еще часть правды. Той, о которой он бы не хотел вообще никогда говорить. Увы, мальчик пошел своей дорогой. Теперь Альбус может только одно — дать ему как можно информации для победы.

Судьба всего мира в руках этого удивительного юноши, но почему-то теперь директор не беспокоится. Ведь Гарри не один. У него появились сильные и надежные союзники, которые никогда его не предадут. Они победят. Обязательно. Иначе Альбус никогда не простит себе этой ошибки.

* * *

Гермиона с Невиллом, узнав от Малфоя, что Гарри вновь проявили себя, везде следуют рядом, ни на секунду его не оставляя. Они советуют ему обратиться к профессору Снейпу, а Гарри не хочет его беспокоить. Для него подобный кошмар — сущий пустяк. Он не попадется вновь на уловки Тома, ведь учителя окклюменции у него были хорошие. Свой разум он готов защитить. К тому же, после этого досадного инцидента чужие эмоции больше не могли пробить его щиты.

Хотелось бы вновь окунуться в беззаботную жизнь, но эта безумная радость Риддла не дает ему покоя. Тут профессор отменил все дополнительные занятия, перед этим зачем-то тщательно расспросив Гарри о подготовке к Рождественской ярмарке.

Что-то вновь происходило во внешнем мире, только на этот раз движения эти были столь незаметны, что газеты молчали. Другого источника информации у молодых людей не было — взрослые не спешили делиться и старались избегать щекотливых вопросов.

Гарри не нравилось, что он чего-то опять не понимает. Слишком хорошо осознавал, что незнание может привести к неверным действиям и решениям. Расспросить было некого. Даже Дамблдор, казалось, не знал, что происходит. Насколько понял Поттер, Орден Феникса был неофициально распущен сразу после ритуала.

Плохое предчувствие никак не хотело проходить, даже объятия и поцелуи Драко не успокаивали. Да еще и Блейз в последнее время хмурый слишком ходил, а Панси, не понимая, что с ним такое, постоянно злилась и огрызалась. Гермиона тоже ходила какая-то усталая, но при этом Гарри знал, что ее волнения были связаны не с профессором Снейпом, что казалось сейчас очень странным.

Самое противное, что все молчали, а времени, чтобы выловить каждого и разговорить, не было. Ведь по «гениальной» идее какого-то семикурсника на ярмарку были приглашены иностранные гости. Изначально все было просто — должны были приехать те, кто побывал в Хогвартсе во время Турнира Трех Волшебников, однако в какой-то момент все переросло в более грандиозное действо. Теперь ожидался приезд многих важных персон магической Европы, поэтому дел было невпроворот. Хорошо, что с Авроратом и Министерством разбирались учителя, иначе бы нервы кого-нибудь из Совета Восьми точно не выдержали бы перенапряжения.

Даже в размеренной и спокойной жизни были свои негативные стороны.

* * *

Гермиона снова пытается прочитать строчку из учебника, но никак не может сосредоточиться. Хмурится. Это на нее не похоже. Из-за того, что она влюбилась по самые уши и немного запустила учебу, девушка не обращала внимания на странные периоды полной потери концентрации. Считала их просто следствием чувств, которые взяли верх над разумом.

Только сейчас, при серьезной подготовке к контрольной по чарам, стало заметно, что с ней что-то происходит. Некоторое время Гермионе потребовалось для того, чтобы вспомнить все свои последние попытки нормально учиться. Она не обращала внимания, но были периоды, когда она не могла прочитать за вечер и страницы, но случалось и такое, что целую книгу каким-то невероятным образом девушка прочитывала за несколько часов. Возможно, это было бы не настолько странно и страшно, если бы изменения не начались после проведения того ритуала. Конечно, ее предупреждали о возможных последствиях…

Гермиона не понимала, что с ней происходит и чем грозит. Ей было страшно, но поведать кому-то о происходящих изменениях не могла. Все были слишком заняты, чтобы их отвлекать. Впервые за время своего пребывание в магическом мире девушка пожалела о том, что она магглорожденная. Ведь она не могла спросить совета даже у родителей — те просто не смогли бы ей помочь. Профессор Снейп и так разрывался между огромным количеством обязанностей. Поймать Гарри или даже Малфоя в одиночестве или вместе, но при этом не заваленными горой дел, было нереально. Блейз тоже окунулся в подготовку к Ярмарке, а Панси была слишком взвинчена вынужденным охлаждением отношений своих друзей. Невилл пытался помочь, но, увы, хоть он и был чистокровным, но знал слишком мало, чтобы помочь девушке. Уж тем более, если это касалось последствий древнего ритуала.

Приходилось заталкивать поглубже свой страх и окунаться с головой в учебу и работу Совета Восьми, чтобы не сойти с ума. Приближение Рождества перестало приносить радостное чувство.

* * *

В вечерней темноте, там, за окном, весело мигала магическими огоньками огромная ель, которую по просьбе учеников принес из Запретного леса Хагрид. Она напоминала жителям замка о том, что вот-вот наступит светлый и самый любимый праздник всех детей — Рождество. Эта весть должна была наполнять сердце любого волшебника радостью и предвкушением. Только не его.

Альбус тяжело вздохнул, отводя взгляд от завораживающей картины. Нет, несмотря на все прожитые годы, он так и не перестал восхищаться той волшебной атмосферой, которую приносило с собой Рождество. Просто сейчас ему было не до веселья. Волновала его не рука, и даже не вести об активной политической деятельности Волдеморта. Впрочем, последнее было причиной его основной заботы. Медлить было нельзя, нужно было остановить Тома любой ценой, он это прекрасно понимал. Значит, Гарри необходимо как можно быстрее узнать всю информацию. Может, с его союзниками он сможет найти решение, которое не смог отыскать Альбус на протяжении всех этих лет.

«Мерлин! Как же мне не хочется портить ребенку Рождество. Уверен, он сейчас веселится вместе с друзьями, позабыв обо всех тревогах… Может, стоит подождать конца каникул? Нет, дорог каждый день. Ведь год закончится быстро».

Видимо, последнее поражение, а также потеря доверия со стороны учеников что-то преломило в старом директоре. Ему все сложнее было переступать свои чувства ради общего блага. Раньше это удавалось намного легче, а сейчас все позабытые эмоции, которые порождали за собой нескончаемый поток вопросов и сомнений, пробудились. Однако нужно было завершить начатое. Пусть даже его окончательно возненавидит тот, кого старый волшебник под конец своей долгой жизни начал считать своим внуком.

* * *

Крестражи.

Единственное слово, которое крутилось в голове совершенно ошеломленного и эмоционально разбитого юноши. Как Дамблдор мог скрывать от него подобное?! Впервые со времени своего прозрения Гарри жалел о том, что научился слишком хорошо читать между строк. А старательно отводимый взгляд и кислотный цвет испытываемой вины в ауре старика лишь подтвердили его подозрения.

Крестраж. Он. Мордред подери! Он! Крестраж этого монстра! В его душе засела частица маньяка-убийцы.

Грязный. Именно так себя ощутил Гарри, когда до него дошла информация. Захотелось залезть под душ, только чтобы перестать ощущать себя мерзкой тварью, вываленной в жертвенной крови.

Он так и сделал. Вернее, собирался. Уже вылетев из кабинета, промчавшись несколько коридоров по направлению к ванной старост, Гарри остановился и понял, что так ничего и не сказал Дамблдору. Впрочем, прогресс уже в том, что он не сорвался и не накричал на проклятого старика, скрывавшего от него столько горькую правду. Вернее, нет, не горькую правду, а отраву. Яд, который теперь медленно разъедал его душу. «И душу Риддла заодно», — невеселое хмыканье себе под нос.

Выручай-комната была единственным местом, куда он мог сейчас пойти. Конечно, и тут его могли найти, но если он того не пожелает, никто не сможет попасть в это благое место. Никого не видеть, никого не слышать. Раствориться в тишине и исчезнуть — два отчаянных желания, которые разрывали душу. Страшно. Безумно страшно сейчас встретить кого-то. Особенно если это будет кто-то близкий и родной. Ведь казалось, что стоит им взглянуть на него, как сразу им станет понятно, что он не человек, а монстр и залог бессмертия психопата, на руках которого была кровь бессчетного числа людей.

«Чудовище». Отдельные мысли, сопровождающиеся отчаянными попытками глотнуть воздуха. Почему-то не получалось нормально сделать вдох. Огонь камина казался искусной фальшивкой, которая не умела дарить тепло. «Они точно отвернутся от меня». Судорожный рывок — пуговицы рубашки скачут по полу, а дышать немного легче. «Чудовище. Не похожи, да? Не похожи?!»

Где же истерика? Он должен бегать по комнате и громить все, вопить от ярости, проклиная чертова манипулятора, который опять умолчал о главном. Странно, но на Дамблдора нет сил злиться. Сил нет ни на что. Кажется, что он — безвольная, сломанная кукла, которой обрезали ниточки. «Бессмысленно».

Вся борьба — для чего она? Пророчество, крестражи… Неужели он сможет выбраться из это трясины? «Даже если мы не похожи, сейчас он — часть меня. Странно, что Риддл даже не пытался захватить мое тело».

Сможет ли он когда-то быть счастливым? Почему, почему именно с ним должны происходить все эти вещи? Он умрет, это и так ясно. Надежды на этот раз нет. «А как же Драко?» Раскаяния в своих поспешных действиях нет, лишь безысходность. Где же слезы? Разве они не должны помочь ему освободиться от этой пульсирующей черноты, сгустившейся в районе груди.

«Бесполезно». Глаза сами собой закрываются, и он уже не видит, как потухает камин из-за его магии. «Чудовище». Спасительная тьма и холод окутывают его тело. «Смогу ли выбраться?» Сознание уплывает, а слух улавливает какой-то отзвук. Вроде бы дверь слетела с петель, или нет? Чей-то голос… но он так далеко.

Глава опубликована: 29.01.2012

Дата добавления: 2015-09-05