Глава 34. После

Причудливая вязь заледеневших водных узоров украшала окно. День выдался на удивление солнечным и свежим, кабинет заливал свет, видно было даже, как кружатся в танце пылинки.

Альбус Дамблдор сидел за столом, задумчиво разглядывая фотографии в газете. Устало вздохнув, он откинулся на спинку кресла и повернул голову, вглядываясь в рисунок на стекле, который оставила этим морозным утром природа. Казалось, поединок с Томом выпил из него последние силы. Не было их даже на злость за самоуправство его подопечных. Вернее, нет, сил не было, чтобы злиться на себя.

«Удивительно. Мои ученики нашли способ остановить Тома, пусть и на время, при этом не пожертвовав ни единой душой. Я же уже отчаялся победить его без войны».

Директор прекрасно понимал, что едва не сорвал проведение ритуала. Он даже не знал, как Гарри удалось избежать ловушки, ведь мальчика не было в Хогвартсе. Как объяснил Финеас, всем участникам обряда необходимо было время, чтобы восстановить свои магические силы, поэтому они сейчас находились в своих родовых гнездах.

«И когда только Поттер получил доступ к мэнору? Ведь даже Джеймс не смог найти поместье». Альбус вздохнул. Он уже понял, что давно перестал контролировать ситуацию. Гарри решил идти собственной дорогой, потеряв веру в директора Хогвартса. Мальчик самостоятельно нашел могущественных союзников, каким-то образом умудрился их помирить. Команду Поттер собрал сильную, Дамблдор это признавал.

Он потерял доверие мальчика, и ему было больно от осознания, что это было заслуженным наказанием. Оставалось лишь поблагодарить Гарри за то, что он сумел отсрочить войну, дав возможность подготовиться и, возможно, найти способ победить Волдеморта в одиночку. Вот только Альбус сомневался, что Поттеру нужна была его благодарность.

* * *

Ярость явственно ощущалась в воздухе огромной и пустой залы. Лишь одно существо видело гнев Темного Лорда — змея Нагайна. Да и та предпочла скрыться за одной из колонн, дабы не навлечь на себя наказания. Рядом с троном догорала порванная и подожженная газета, с которой все еще нагло улыбался Люциус Малфой.

Даже если бы существовал сильный легиллимент, способный проникнуть в сознание Волдеморта, сейчас он не нашел бы в его голове ни единой связной мысли. Там царил настоящий хаос, вызванный огромными по силе негативными эмоциями. Ненависть. К Дамблдору. К Поттеру. К жалким предателям — Малфою и Снейпу. Раздражение, вызванное потерей большой части своих последователей в этом нападении, которое пусть и окончилось номинальной победой над Альбусом, но, по сути, оказалось провальным.

Хотелось рвать и метать. Хотелось кого-нибудь убить. Будь у Темного Лорда чуть-чуть больше сил, он бы аппарировал в какую-нибудь маггловскую деревушку и перебил бы всех ее жителей, просто для того, чтобы выместить на свою злобу и отчаяние. Теперь у него не было возможности вести активные военные действия: ритуал не позволял. Даже убийства ради собственной выгоды или утехи были под запретом. По сути, лорд Волдеморт лишился всех своих обычных рычажков воздействия на массы. Кто будет бояться мага, который не может ни в плен взять, ни убить, ни мучить? А сквибом Тому становиться не хотелось, как и испытывать свои заклинания на собственной шкуре.

Самое противное, что, прочитав все условия ритуала, а также его описание, Лорд понял, что уже когда-то слышал о нем. Однако, узнав, что правила его проведения давно утеряны, решил не заострять внимания. Оказалось, зря. Поттер все-таки везунчик. Иначе как еще объяснить тот факт, что он умудрился отыскать манускрипт, запропастившийся в веках? Мальчишка опять его обставил.

Взмах палочкой, невербальная Бомбарда — и одна из колонн разрушена. Нужно было хотя бы как–то снять напряжение, расплести клубок клокочущих эмоций. Жаль, что он сам отдал приказ перед нападением, чтобы все Пожиратели два дня не показывались ему на глаза. Волдеморт думал, что это время он потратит на своеобразное празднование собственного триумфа. Все получилось наоборот — он, стиснув зубы, пытался смириться с поражением. Получалось плохо.

* * *

Гермиона устало прикрыла глаза — часы пробили полдень, а профессор так до сих пор и не очнулся. Нет, в описании ритуала было сказано, что иногда магам необходимо довольно много времени, чтобы восстановить силы, но девушка надеялась, что зельевар хотя бы на несколько мгновений проснется, чтобы она могла убедиться, что он действительно впал в целебный сон, а не кому.

Вздохнув, Грейнджер заставила себя встать и подойти к окну; разглядывая небольшой внутренний двор с декоративным прудом, она вспоминала те первые минуты после ритуала. Когда Гермиона перемещалась вместе с профессором по столь неопределенному адресу «домой», то представляла себе что угодно, но не то, что увидела. Даже вариант, что их вынесет прямо в резиденцию Лорда, был более реален. Назвать дом, в котором они оказались, мэнором было сложно, если судить по небольшому холлу, совмещенному с прихожей. Зато помещение было светлым, а стены были отделаны светлым деревом. Чуть повернувшись и взглянув в окно, девушка удивленно ахнула — оказалось, что дом расположен в пригороде Лондона, да еще и не на самой пустынной его улице. Она-то наивно полагала, что профессор Снейп предпочитает уединение, поэтому и дом его должен находиться или на окраине, или же иметь обширные земельные владения, которые отгораживали бы его жилище от других людей.

Правда, времени как следует оценить дом зельевара у нее не было: появившийся эльф тут же перенес своего хозяина в спальню, переодев и уложив того в кровать. Все, что оставалось сделать Гермионе, — заставить профессора проглотить укрепляющее зелье и ждать. Большую часть времени она провела в кресле около него, не решаясь отойти. Кто знает, как могло сказаться на здоровье Снейпа отсутствие магического донора?

Ожидание было невыносимо. Ей так хотелось убедиться, что с Северусом все в порядке. Со страхом Гермиона поняла, что боится, что с профессором может что-то случиться. Желание остаться рядом упорно боролось в ней с желанием вызвать Элли и ринуться к Гарри, которого она бросила одного. Ведь у ее друга тоже не было никого рядом, кто мог бы позаботиться. Кроме верного эльфа и портрета хладнокровного деда. Впервые в своей жизни девушка признала, что иметь в распоряжении домового эльфа — удобно. Ведь тогда всегда будешь уверен, что кто-то точно позаботится о тебе.

Встряхнув копной непослушных волос, Гермиона грустно улыбнулась. Как бы ей ни хотелось проверить, как там Гарри, она отчетливо понимала, что не сможет сейчас бросить профессора одного. Впервые за долгое время девушка волновалась о ком-то больше, чем о своем лучшем друге. Думать о том, что это может значить, не хотелось. Не сейчас. Помассировав виски, она вновь уселась в кресло. Ее начинало клонить в сон, но Грейнджер мужественно сражалась с нападающей на нее дремой.

* * *

Люциус был бледен и изможден, зато он ровно дышал, и семейный колдомедик подтвердил, что он находится в состоянии целебного сна. Вот только посоветовал быть рядом, если вдруг что-то пойдет не так.

Драко метался по спальне отца, наворачивая круги. Ему ужасно хотелось плюнуть на все и броситься к Поттеру, чтобы убедиться, что с тем все в порядке. Только не мог он оставить собственного родителя на попечение эльфов. От этого становилось еще более тошно — ведь Гарри они оставили именно на их попечение. И Малфой точно знал, что никто из посвященных в детали обряда не сможет сейчас пойти и позаботиться о гриффиндорце.

Если бы Люциус не был главным во время проведения ритуала, то он бы уже очнулся, и Драко с чистой совестью покинул его ради встречи с любимым. Только сейчас его отец был уязвим — он, также как и Поттер со Снейпом, истратил практически весь свой магический запас. Поэтому невозможно было предсказать, что может случиться. Поэтому Малфой, как верный сын, оставался рядом с ним, кусая до крови губы и впиваясь ногтями в ладони от собственного бессилия.

* * *

В Поттер-мэноре царила тишина, нарушавшаяся лишь тихим перешептыванием портретов. Благодаря картинной галерее и ее обитателям, Ричард примерно представлял, что сейчас творится во внешнем мире. Радовал тот факт, что никто из обитателей волшебной Великобритании еще не пытался проверить на собственной шкуре, какое их ждет наказание за нарушение правил, установленных ритуалом. Казалось, все магическое общество с облегчением вздохнуло и прилегло отдохнуть, чтобы накопить силы. Такое затишье после бури не могло не радовать.

Внезапно Ричард нахмурился. Родовая магия подсказала, что нужно предпринять некоторые действия до того, как Гарри очнется. Нельзя было допустить, чтобы ребенок проснулся и обнаружил пустой дом. Сейчас мальчику нужна была поддержка близких людей. К сожалению, многие из них находились без сознания и не могли помочь.

— Элли!

Хлоп! Домовик почтительно поклонился.

— Найди Ремуса Люпина, оборотня, и доставь его сюда.

— Слушаюсь, хозяин, — эльф еще раз склонился в поклоне и исчез. Поттер довольно кивнул. Он надеялся, что Гарри будет рад видеть друга Джеймса. Все-таки хотелось, чтобы мальчик как следует отдохнул после всех этих событий, которые должны были вымотать ребенка до предела. Услышать же подробности ночи Самайна он еще успеет.

* * *

Ремус медленно, но верно шел на поправку, пытаясь свыкнуться со своей новой сущностью. С удивлением он понял, что его былые неуверенность и привычка самоуничижения куда-то пропали, а в голосе появились властные нотки. Все члены стаи приняли его как нового вожака с радостью, словно уже давно хотели, чтобы он сверг прежнего альфу. Люпин до сих пор не понимал, что же так привлекло в нем этих удивительных людей, которые постепенно начали становиться ему семьей. Раньше Ремус не мог позволить себе с ними сблизиться, потому что считал это нечестным — ведь в стаю он вошел по приказу Дамблдора. Только вот теперь подчиняться директору Хогвартса он не будет.

Через три дня после Хэллоуина Люпин, наконец, смог встать на ноги и спуститься на завтрак в столовую. Было как-то странно видеть знакомые лица, которые теперь смотрели на него не только с теплотой, но и с уважением. Теперь место во главе стола считалось его по праву.

Оборотни как раз заканчивали трапезу, как внезапно с хлопком появился домовик. Ремус сразу его узнал — главный эльф рода Поттеров.

— Мистер Люпин, хозяин Ричард приказал мне доставить вас в Поттер-мэнор.

Остальные члены стаи тут же насторожились, вопросительно глядя на вожака. Слишком уж ситуация была похожа на ловушку. Ремус успокаивающе улыбнулся им.

— Могу я узнать причину, по которой должен прибыть в мэнор?

— Юному лорду Поттеру может понадобиться ваша помощь и поддержка, когда он очнется.

— Очнется? С Гарри что-то случилось? — услышав, как их вожак называет знаменитого Мальчика-Который-Выжил по имени, некоторые удивленно переглянулись — они и не знали, что у Ремуса есть такие связи.

— Нет, сэр, ничего серьезного. Юный лорд потратил слишком много сил на проведение ритуала, поэтому сейчас находится в целебном сне. Он скоро проснется, и лорд Ричард хотел бы, чтобы вы оказались рядом с ним в этот момент.

Люпин кивнул и задумчиво посмотрел на свою стаю. Может ли он сейчас оставить их, ведь только-только стал вожаком? Возможно, будет лучше сначала утрясти все формальности и установить собственные порядки. Но Гарри… Так хотелось его увидеть! Тем более помочь.

— Ремус, иди. Тебе же важен этот мальчик? — Эльза с мягкой улыбкой посмотрела на нового вожака, который сейчас пытался выбрать между ними и другим важным человеком. Френк никогда не задумывался о благополучии остальных членов стаи, просто поступал так, как считал нужным.

— Да, важен.

— Тогда в чем вопрос, кэп? Иди уже! — все оборотни согласно поддержали это пожелание. Впервые за долгое время Ремус открыто и благодарно улыбнулся.

— Спасибо вам. Пока меня не будет, отдыхайте и постарайтесь не выходить за границы нашей территории.

— Есть, сэр! — нестройный хор веселых голосов был ему ответом. Усмехнувшись и покачав головой, Люпин повернулся к эльфу, терпеливо ожидавшему его ответа, и протянул ему руку. Уже через секунду он был в холле Поттер-мэнора.

* * *

Недавно пришло письмо от Невилла. С его бабушкой все в порядке. Она уже настолько оправилась, что вновь начала командовать домочадцами, которые решили навестить их после появления на свет сенсационного выпуска газеты. Правда, пока Августе было противопоказано покидать постель, но это нисколько не уменьшило ее энтузиазма — даже проводя весь день в полусидящем положении, леди Лонгботтом умудрялась переделать сто дел.

Забегала Панси (Гермиона на свой страх и риск открыла камин для нескольких человек) — Сириус приходил в себя несколько раз, но его сил хватало только на то, чтобы принять зелья и поесть. Видимо, отсутствие кровного родства между ним и донором сказалось. Впрочем, обследовавший Блэка колдомедик не выявил никаких повреждений.

Забини прислал короткую записку с эльфом — с его отцом все в порядке. Более того, он уже настолько оправился, что принялся разгребать огромные кучи писем, которые каждый день приносили совы. Правда, большую часть этих посланий, восторженных или возмущенных, мужчина сжигал, лишь тихо хмыкая. Остальные же участники ритуала просто-напросто заблокировали совам доступ к поместьям.

Малфой, насколько поняла Гермиона из невнятного лепетания домового эльфа, пришел в себя, но был магически истощен, поэтому ему еще предстояло пройти восстановительное лечение. Девушке даже жалко стало, но не Люциуса, а Драко — тот явно переживал о Гарри, но не мог урвать свободной минутки, чтобы его навестить. Элли уже всех оповестил, что юному лорду Поттеру потребуется больше времени, чем всем остальным, чтобы полностью прийти в себя, поэтому очнется он позже.

Гермиона тихонько вздохнула, взглянув на профессора. Снейп несколько раз приходил в себя, но всего на пару минут, затем вновь проваливался в небытие. Колдомедик, вызванный Панси, ничего путного сказать не смог, лишь посоветовал неустанно следить за состоянием зельевара.

«Почему я сижу здесь, рядом с зельеваром, вместо того, чтобы находиться в Поттер-мэноре? Почему выбрала его, а не лучшего друга? Ведь, по сути, нас ничего не связывает, кроме обоюдного желания спасти Гарри и победить Волдеморта», — девушка задумчиво разглядывала спящего мужчину, пытаясь отыскать ответ на вопрос, который не решалась задать даже сама себе. Перед ней лежал отнюдь не красавец, пусть и не урод. Сейчас, когда лицо Снейпа не выражало обычной неприязни или презрения, он казался не таким уж и старым. И все-таки было понятно, что привлекает он Гермиону точно не своей внешностью. Тогда чем? Не характером, однозначно. — «Неужели нас совсем ничего не связывает? А как же те вечера, проходившие за обсуждением и поиском ритуалов? Эти странные игры в гляделки? Подарок?»

Грейнджер потрясла головой. Не хотелось думать, что между ними совсем ничего нет. «Тогда кто мы друг другу?» Сложный вопрос, на который девушка не знала ответа. Вернее, в глубине сознания теплилась догадка, только вот происходила она из чувственной сферы — той, в которой Гермиона всегда разбиралась хуже, чем в логических выкладках. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она осторожно отвела в сторону прядку волос, прилипшую к губам профессора. Лишь затем поняла, что сделала, и резко отдернула руку, покраснев.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Гермиона вновь принялась за свои размышления. Раз уж у нее появилось столько свободного времени, пришла пора разобраться в себе. В своем отношении к этому сложному человеку. «Я его уважаю, это очевидно. За огромный багаж знаний, за умение им пользоваться в критический момент. Восхищаюсь силой его воли и храбростью. И все?..»

Все еще задумчиво разглядывая профессора, Грейнджер попыталась возродить в памяти воспоминания о проведенных вместе со Снейпом минутах. Ей нравилось вести с ним беседы — в кои-то веки собеседник был умнее ее. Со временем она даже привыкла к его язвительной манере общения, а если сарказм не был направлен в сторону ее друзей, то даже считала некоторые высказывания смешными. Смущалась, когда находилась в непосредственной близости от мужчины. Ей было приятно слышать комплименты из уст зельевара. И сердце замирало, когда Гермиона видела в черных глазах игривые смешинки.

«Да-да, прямо как сейчас. Стоп. Сейчас?»

— Профессор?! Вы очнулись! — девушка радостно вскочила с кресла, тут же оказавшись около изголовья кровати, где на тумбочке стояли ровным рядком флакончики. — Давайте я вам помогу приподняться, вам необходимо выпить зелья.

Гермиона старалась не смотреть в глаза Снейпу, про себя надеясь, что профессор не успел прочитать ее мысли. Предательская краска заливала лицо. Северус же безропотно принимал помощь гриффиндорки, про себя тихонько посмеиваясь над ее реакцией. Даже без использования легиллименции, ему было понятно, о чем та думала, и кто был объектом ее дум. Слишком уж красноречивые эмоции читались на ее лице, когда он только очнулся. Зельевар даже не сразу понял, что пришел в сознание, ведь картинка — ученица в его личных покоях — была несколько нереалистична. Лишь потом память услужливо подкинула воспоминания о прошедшем ритуале. Тогда все встало на свои места. Кроме чувств, которые читались во взгляде Грейнджер, когда она смотрела на него. Думать сейчас о чем-либо ему совершенно не хотелось.

Северус забавлялся, глядя, как суетится девушка, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Даже решил в кои-то веки обойтись без язвительных комментариев. На душе было легко, а в теле не чувствовалось боли и напряжения впервые за несколько месяцев. Снейп уже и забыл, когда в последний раз чувствовал себя настолько отдохнувшим.

— Профессор, вам надо обязательно поесть!

— Мисс Грейнджер, угомонитесь хоть на минуту, — весело усмехнулся Северус. Гермиона тут же еще больше смутилась и села обратно в кресло, опустив глаза. Некоторое время зельевар внимательно рассматривал девушку: темные круги под глазами, мятая мантия. Видимо, она все это время не отходила от него. В груди разливалось странное теплое томление. — По–моему, еда и отдых нужны вам больше, чем мне. Когда вы в последний раз нормально спали?

Гермиона удивленно вскинула взгляд, услышав мягкий тон, с которым обычно профессор обращался к Гарри в минуты особой близости. Дыхание на миг перехватило от иррационально счастья.

— Эмм… — а вот внятный ответ не удалось выдать, потому что девушка не помнила, когда в последний раз полноценно отдыхала. Все-таки подготовка к ритуалу отняла много сил.

— Ясно. Тилли!

В комнате с хлопком появился эльф, почтенно поклонившись.

— Трапезу на двоих.

— Как скажете, хозяин.

В комнате повисло молчание. Гермиона неловко ерзала, вновь не смея поднять взгляд — опасалась снова наткнуться на веселые смешинки в черных глазах.

— Кстати, сколько времени я пробыл без сознания?

— Три дня.

— Как остальные?

Девушка с благодарностью выдохнула, ухватываясь за нейтральную тему разговора, и начала описывать ситуацию, которая сложилась после проведения ритуала. Сначала рассказала о судьбе остальных волшебников, потом переключилась на обзор прессы за последние дни. За этой беседой обед прошел незаметно. Как только чай был допит, Снейп вновь погрузился в лечебный сон, а Гермиона с удивлением отметила, насколько непринужденно вела беседу с профессором, находясь при этом наедине с ним в его личных покоях. Ведь раньше она так нервничала в его присутствии.

* * *

Ему казалось, что он плывет на лодке, которая мягко покачивается на волнах, а странный гондольер поет старинную колыбельную, чтобы успокоить его. «Наверное, так чувствуют себя души, переправляющиеся через реку Стикс», — абсурдная и слишком длинная мысль для его состояния. Гарри казалось, что кто-то особенно жестокий вынул из тела все кости, а мышцы растянул настолько сильно, что пошевелиться он не имел никакой возможности. Тяжелая усталость, придавливающая его к земле или полу лодки (Поттер никак не мог открыть глаза, чтобы понять, где находится), чувствовалась всем его существом.

Все-таки пересилив себя, Гарри с трудом приоткрыл глаза. Несколько минут понадобилось, чтобы сфокусировать взгляд — без очков увидеть что-то конкретное не получалось, но, разглядев над головой знакомый полог кровати, юноша пришел к выводу, что находится в хозяйской спальне в Поттер-мэноре. В доме царила полная тишина. Казалось, даже старые напольные часы перестали тикать, только бы не нарушать ее. Если бы не слабость во всем теле, Поттер бы недовольно передернул плечами — сейчас, как никогда, хотелось слышать звуки, наполненные жизнью и радостью.

«Один». Сердце ухнуло вниз. «Забавно. После всего того, что я сделал для магического мира, я так и остался одинок». Гарри еще не пришел окончательно в себя, поэтому память молчала, не давая вспомнить о том, что остальные дорогие ему люди сейчас, скорее всего, находятся в столь же бедственном положении, как и он. Просто Поттеру не повезло — у него не осталось родственников, готовых позаботиться о нем в минуты слабости. Сейчас это все не имело для юноши никакого значения — ему было больно и страшно находиться одному в этой звенящей тишине. Хотя его интуиция упорно помалкивала, Гарри все казалось, что вот-вот должно произойти что-то страшное, непоправимое, а он даже пальцами на руках не может пошевелить.

С губ сорвался хриплый, полный отчаяния стон. Внезапно со стороны коридора донеслись поспешные шаги, дверь с грохотом открылась, а подросток оказался заключен в теплые объятия, так и не поняв, кто же может находиться в его мэноре.

— Гарри! Слава Мерлину! Ты уже пять дней как не приходишь в себя. Остальные уже очнулись, пусть и не могут пока нормально передвигаться.

Этот голос не узнать было невозможно — много раз Поттер пытался припомнить малейшие его интонации, с грустью понимая, что так и не смог поближе узнать одного из друзей его отца.

— Ре… мус, — тихий, едва слышный шепот сорвался с губ юноши — на большее его сейчас не хватило. Тут же Люпин отстранился и озабоченно всмотрелся в бледное, осунувшееся лицо сына его лучшего друга.

— Ох, конечно! Зелья! — оборотень тут же вскочил с кровати, на несколько минут выбежал из комнаты и вернулся со шкатулкой, под завязку забитой различными флакончиками. — Снейп прислал. Выпей.

Гарри послушно проглотил неприятную на вкус жидкость, потом еще одну и еще. Он даже не задумывался о том, что пьет. Ему было все равно. Какая-то странная апатия напала на него в эти минуты. Правда, продлилась она недолго — беспокойство за профессора пересилило.

— Как он? Как все? — немного сил появилось, поэтому Поттеру тут же захотелось узнать, как поживают его друзья. На слипающиеся веки он не хотел обращать внимания. Но Ремус лишь мягко улыбнулся, покачав головой и укрывая одеялом до подбородка.

— Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Когда в следующий раз проснешься, тогда все и расскажу.

Гарри несколько секунд смотрел в теплые янтарные глаза, потом тоже улыбнулся, едва заметно кивнул и провалился в сон с мыслью: «Мы это сделали!» Ощущение свободы затопило его душу, и в эту ночь подростку снилось, что он в теле ястреба порхает над землями Англии и видит теплый свет уюта в домах, где еще недавно затаились страх и отчаяние. Наконец-то Поттер чувствовал себя достойным звания «Мальчика-который-выжил».

* * *

Первые несколько дней профессор просыпался ровно настолько, чтобы успеть поесть, помыться и узнать последние новости. Правда, когда до него дошла весть, что Гарри так и не проснулся, Северус хотел наплевать на собственную слабость и броситься к своему подопечному, чтобы поставить его на ноги. Гермиона не дала сделать ему такой глупости — если бы зельевар сейчас перенапрягся, то его выздоровление заняло бы в два раза больше времени. А ведь ему надо было в скором времени возвращаться в Хогвартс — никто не отменял того факта, что Снейп оставался деканом Слизерина и преподавателем ЗОТИ. Только боль и грусть в глазах девушки удержали его от немедленного перемещения в Поттер-мэнор. Лишь когда он увидел эти эмоции в глазах Грейнджер, когда она говорила о друге, Северус понял, что на самом деле она чувствует, пусть и пытается скрыть свое беспокойство за вежливыми улыбками. Поэтому он старался меньше язвить и практически перестал подшучивать над гриффиндоркой, которая в его присутствии слишком часто смущалась.

Странно, но тот факт, что за ним ухаживает несовершеннолетняя пигалица, его совершенно не раздражал. А ведь Снейп ненавидел, когда кто-либо видел его слабость. Он охотно принимал знаки заботы и внимания от этой странной девушки, которая предпочла заботиться о мрачном Мастере Зелий, вместо того чтобы броситься спасать своего ненаглядного друга. Нет, Северус отнюдь не был наивным и понимал, что причина подобному поведению — определенный интерес к его персоне. Только вот понять, что же могло привлечь в нем молоденькую ведьму, которая теперь пользовалась достаточной популярностью среди мужской половины Хогвартса, он не мог. Тот факт, что Грейнджер дружит с Гарри, он в расчет не принимал. Одно дело — смириться, что нелюбимый учитель не такой уж мерзавец, как они думали, а другое дело — проникнуться к этому самому угрюмому объекту симпатией и даже нежностью. К тому же зельевар с досадой признавал, что ему нравятся знаки внимания со стороны Гермионы, но смириться с подобным положением дел не мог. Да только принимать какие-то меры не спешил — просто наблюдал с легкой добродушной насмешкой за девушкой.

Гермиона же разрывалась на две части: с одной стороны, ей было приятно проводить время вместе с человеком, которого она уже долгое время уважала и который ей, чего греха таить, нравился; с другой стороны, девушка всегда ужасно смущалась в его присутствии, к тому же каждое прикосновение к профессору было подобно удару тока — столько эмоций оно вызывало. Для нее пребывание в этом доме было одновременно и пыткой, и наслаждением. Грейнджер понимала, что все больше привыкает к постоянному присутствию Снейпа в своей жизни. Особенно ясно это стало, когда Северус пошел на поправку и теперь мог долгое время бодрствовать. На чтение сосредоточенности еще не хватало, поэтому они проводили это время в беседах, которые приносили обоим огромное удовольствие.

Чем больше времени проходило, тем виднее становилась их взаимная симпатия. Только если Северус был слишком слаб, чтобы всерьез воспринимать первые звоночки новой влюбленности, то Гермиона с ужасом осознавала, что ей становится мало простых бесед. Хотелось прикоснуться, хотелось почувствовать тепло объятий. Раз за разом все труднее было сдерживаться. К тому же постепенно Снейп выздоравливал, поэтому уже не было необходимости ему помогать вставать или ходить.

Если Северус еще не знал, как относиться к влюбленной в него ученице, то Гермиона, проанализировав свои чувства, поняла, что на этот раз они намного сильнее, чем ее прошлые увлечения. Девушка осознавала, что еще чуть-чуть — и она просто не выдержит, признавшись во всем профессору. Почему-то она была уверена, что если сейчас сорвется, то ничего хорошего из ее признания не выйдет. К тому же Грейнджер прекрасно знала историю Снейпа, поэтому понимала, что он — очень сложный человек, его наскоком не завоевать. Гриффиндорка отдавала себе отчет, что если полностью примет свои чувства, то ей предстоит долгий путь к сердцу этого мужчины, но трудности ее не пугали. А вот возможность не сдержаться сейчас — да.

* * *

Сириус вновь пришел в себя. На этот раз не было слабости, наоборот, все его существо буквально бурлило от энергии, его переполнявшей. Хотелось сейчас же вскочить с кровати и броситься вершить великие дела. Однако его порывистый подъем был встречен предательством тела — голова закружилась, а ноги не пожелали держать хозяина, который вновь торопил события. Блэк тихо выругался, ощущая неприятное покалывание в ногах — все-таки он провел слишком много времени в своей постели. Зато он точно знал: магия вернулась к нему в полном объеме, поэтому уже нет причин пребывать в родовом гнезде.

— Мистер Блэк, с вами все в порядке? — в комнату быстро вошла встревоженная Панси. К чести слизеринки, девушка не перешла на бег, когда сигнальные чары, установленные на кровати, внезапно зазвенели. Сириус виновато улыбнулся.

— Не беспокойтесь, мисс Паркинсон, я отлично себя чувствую. Спасибо за заботу.

Несколько минут девушка внимательно вглядывалась в лицо обворожительно улыбающегося Блэка, потом довольно кивнула. Теперь старший маг не выглядел, словно только-только сбежал из Азкабана. Казалось, что он даже подпрыгивает от нетерпения, так ему хотелось действовать. Панси весело усмехнулась. Все-таки в чем-то Поттер был похож на своего крестного.

— Что ж, тогда с вашего позволения, я отбуду обратно в школу — вижу, вы и сами справитесь с окончательным выздоровлением…

— Постойте! Вообще-то, я хотел попросить вас, юная мисс, еще об одной услуге, — Сириус смущенно замолчал. Ему на самом деле было совестно просить девушку, которая потратила столько своего времени на то, чтобы заботиться о практически незнакомом человеке, еще об одном одолжении. Но он должен был увидеться с крестником — Элли недавно сообщил, что Гарри наконец пришел в себя.

— Проводить вас к мистеру Малфою? — Паркинсон вновь усмехнулась, на этот раз в глазах ее светилось лукавство. Блэк даже опешил. Затем замер в нерешительности — увидеть Люциуса хотелось неимоверно, но он дал себе обещание, что никогда не пренебрежет больше крестником. Поэтому он покачал головой.

— Нет. Не могли бы вы помочь мне переместиться к Гарри?

— К Поттеру? Но как? Насколько я знаю, камин в его мэноре до сих пор не подключен к сети.

— Да, но у него есть верный эльф.

— Тогда почему вы просто его не позовете и не попросите переместить вас?

Сириус недовольно скривился, не желая признаваться в собственной слабости.

— Видите ли, я не уверен, что могу самостоятельно удержаться на ногах.

— О, — больше Панси ничего не произнесла, просто подошла и протянула мужчине руку, чтобы тот мог на нее опереться. Она слишком хорошо знала, как сложно даются аристократам подобные признания, поэтому не решилась смеяться над плачевным состоянием, в котором до сих пор перебывал лорд Блэк. Вызвав Элли, они переместились.

* * *

— Драко, прекрати наматывать круги по моей спальне, — Люциус насмешливо наблюдал за сыном, который все еще не решался оставить отца одного, но при этом мыслями был в Поттер-мэноре. Юношу не успокоили ни слова домовика, ни новость о том, что рядом с Гарри теперь находится оборотень. Хотелось самому убедиться, что с любимым все в порядке. — Говорю тебе: нечего опасаться за мое здоровье, я практически поправился.

— Ага, именно поэтому вчера упал в обморок, когда пытался самостоятельно добраться до ванной, — яду в голосе наследника рода Малфоев сейчас позавидовал бы даже небезызвестный зельевар.

— Послушай, хватит трястись надо мной, как наседка. Уверен, мистер Поттер будет рад увидеть тебя…

— Вот-вот, мистер Малфой. Прекращайте закатывать истерики и отправляйтесь-ка к моему крестнику, — за спиной у Драко раздался веселый голос. Оглянувшись, юноша с какой-то странной радостью увидел привалившегося к косяку двери Блэка. Было видно, что он сам окончательно еще не оправился, но почему-то теперь Малфой был уверен — можно больше не волноваться за отца.

— Доверяю вам моего отца, мистер Блэк, — больше не сказав ни слова, Драко поспешил в свою комнату, чтобы переодеться и причесаться. Захлопывая дверь, он еще успел услышать насмешливое: «А я тебе своего крестника».

* * *

Несмотря на противную слабость во всем теле и магическое истощение, Гарри радовался каждому часу нового этапа жизни. Ему до сих пор не верилось, что можно безнаказанно валяться в кровати, читая интересные фолианты ради собственного удовольствия. Что никуда не нужно спешить, что не давит больше на психику тревожное ожидание беды. Покой. Абсолютный покой и счастье. Он много спал и ел вкусную еду. Когда появились силы, долго разговаривал с Ремусом, удивляясь, насколько тот успел измениться, и радуясь этому. Такой Люпин — уверенный в себе, но не утративший заботливой мягкости — Поттеру очень нравился. Приятно было смотреть в янтарные глаза, в которых не было былой тоски и горечи — теперь там светилось счастье. Самое главное, этот новый Ремус мог понять его и принять дорогу, по которой Гарри решил идти. С души словно упал камень, когда оборотень поддержал его в стремлении самому строить свою судьбу, ни от кого не завися.

С радостью юноша узнал, что у остальных все хорошо. Забини прислал насмешливо-радостное письмо, когда узнал, что Гарри пришел в себя. С какой-то теплотой и удивлением Поттер понял, что этот слизеринец может стать ему хорошим другом, возможно, даже более надежным, чем Рон. Гермиона тоже прислала записку, правда, очень короткую. Это заставило Гарри понимающе усмехнуться. Учитывая те искры взаимной влюбленности, которые проскальзывали между профессором и подругой, не трудно было догадаться, насколько напряженной сейчас должна была быть атмосфера в доме.

Совсем недавно наведывался Сириус. Гарри было очень приятно, что первым делом крестный пошел именно к нему, только вот видеть его беспокойство и тоску по любимому было невыносимо, поэтому с чистой совестью юноша отправил его к Малфоям.

Казалось бы, все хорошо. В стране воцарилось перемирие, его никто не дергал — даже директор не пытался связаться, с дорогими ему людьми все было хорошо, а отношения с Ремусом становились лучше от часа к часу. Ощущение же свободы от тяжкого бремени буквально окрыляло. И все-таки Поттеру казалось, что чего-то не хватает. Была какая-то пустота на сердце.

Лишь когда вместе с Элли в его спальне материализовался немного взъерошенный Малфой с радостным криком «Гарри», тот понял, чего именно ему не хватало. Вернее кого. За несколько недель Поттер настолько свыкся с тем, что Драко всегда где-то рядом, что теперь ему начало его недоставать. Поэтому на столь непривычное приветствие он радостно улыбнулся.

— Драко, — и легкий приветственный кивок. Было странно называть Малфоя по имени. Пусть они и договорились когда-то о том, что будут стараться обходиться без фамилий, но до этого дня привычка брала свое. Сейчас в душе разрастался теплый клубок от одного только факта, что дорогой ему человек назвал его по имени. Правда, тут же некстати Поттер вспомнил о том, что едва не поцеловал Драко на балу. «А ведь это было только пять дней назад», — лишь осознание того, что прошло не так уж много времени со дня проведения ритуала, хотя Гарри показалось, что он находиться в поместье уже несколько недель, помогло юноше не залиться краской смущения.

А Малфой ничего не замечал вокруг, кроме своего любимого, который заметно осунулся и выглядел больным. Даже не обратил внимания на Люпина, тактично удалившегося из комнаты. Несколько секунд Драко просто любовался Поттером с какой-то щемящей нежностью во взгляде, а потом не выдержал, стремительно подошел и крепко обнял юношу. Гарри вновь удивленно замер — все никак не мог привыкнуть к подобным демонстрациям чувств со стороны Слизеринского Принца. А сердце пустилось вскачь.

— Мерлин, я так рад, что с тобой ничего не случилось, — шепот вышел какой-то сдавленный. Драко знал, что нужно немедленно отстраниться, попытаться сделать вид, что ничего не произошло, но не мог. Он судорожно сжимал в объятиях свое лохматое недоразумение, с ужасом понимая, что на него накатывает совершенно девчачья истерика. Внезапно теплая ладонь неуверенно провела по его спине, посылая по телу волну приятной истомы.

— Все закончилось хорошо. Мы это сделали, — теплое дыхание опалило чувствительную шею, и Малфой поспешно отстранился, понимая, что еще чуть-чуть — и он начнет возбуждаться от подобной близости. «А ведь еще в начале года я и думать не мог, что между нами возможны подобные отношения».

— Да, мы это сделали, — уверенная улыбка появилась на лице — Драко уже пришел в себя. И лишь сейчас вздохнул с облегчением. До этих пор он не смел радоваться их маленькой победе — слишком переживал за Гарри. «Мы это сделали», — слова перекатывались на языке, пьяня лучше дорогого шампанского. А Поттер в ответ лишь радостно улыбался, сияя как новый галлеон. Они могли просто жить и радоваться жизни — теперь они имели на это полное право.

Глава опубликована: 28.11.2011

Дата добавления: 2015-09-05