Силлепс

ные и трехсложные размеры (...— и — и — и —... и...— ии — ии —..., где — сильное, а и слабое ме­сто); при наличии постоянной анакрусы среди первых различаются стопы хорея (— и) и ямба (и —), среди вторых —дактиля (— и и), амфибрахия (и—и) и анапе­ста (и и —). Эта терминология заимствована из ан­тичного метрического стихосложения: с ним С.-т.с. объединяет наличие метра, т.е. сетки сильных и слабых слоговых позиций с их предсказуемым заполнением; само С.-т.с. в 19 в. часто называлось «силлабо-метри-ческим» (современный термин утвердился с 1910-х).

С ослаблением строгости метра С.-т.с. дает переход­ные формы, лежащие на границе с чистым тоническим стихосложением (логаэды, дольник, тактовик — разме­ры с переменными междуиктовыми интервалами) и с чи­стым силлабическим стихосложением (стих с обилием синкоп). Обычно в С.-т.с, преобладают стихи равностоп-ные (напр., 4-стопный ямб), реже — урегулированные разностопные (напр., чередование 4- и 3-стопного ямба) и вольный стих. В европейском стихосложении С.-т.с. формируется в результате взаимодействия силлабическо­го стиха романских языков с разлагающимся тоническим аллитерационным стихом германских языков. В народ­ной поэзии при этом сложился 4-3-иктный дольник анг­лийских и немецких народных баллад; в книжной поэзии сперва допускались колебания в сторону тоники (у анг­лийских поэтов 12-14 вв.) и силлабики (у немецких майстерзингеров)\ но к 15 в. в Англии (после Дж. Чосера) и в начале 17 в. в Германии (реформа М.Опица) С.-т.с. устанавливается в строгой форме: господствующие размеры — в Англии 4-стопный ямб (от французс­кого 8-сложника) и 5-стопный ямб (от французского 10- и итальянского 11-сложника), в Германии 4-стопный ямб и 6-стопный ямб (от французского александрийско­го стиха). В 1735-43 (реформа В.К.Тредиаковского — М.В. Ломоносова) С.-т.с. входит в русскую поэзию, вы­тесняя в ней силлабическое стихосложение; в 19 в. под немецким и русской влиянием оно распространяется в польской, чешской, сербохорватской, болгарской, ук­раинской поэзии, сосуществуя в них с силлабическим стихосложением. В русской С.-т.с. 18 в. господствуют 4- и 6-стопный ямб (по немецкому образцу), в мень­шей степени 4-стопный хорей; с начала 19 в. осваива­ются 5-стопный ямб и трехсложные размеры; с начала

20 В. — ДОЛЬНИК. М.Л.Гаспаров

СЙЛЛЕПС (греч. syllepsis — захват) — стилистичес­кая фигура: объединение неоднородных членов в общем синтаксическом или семантичном подчинении. Пример С. с синтаксической неоднородностью: «Мы любим славу, да в бокале топить разгульные умы» (А.С.Пушкин) — объе­динены дополнения, выраженные существительным и ин­финитивом; с фразеологической: «У кумушки глаза и зубы разгорелись» (И.А.Крылов) — фразеологизм «глаза раз­горелись» и внефразеологическое слово «зубы»; с семан­тической: «И звуков и смятенья полн» (Пушкин) — ду­шевное состояние и его причина. В возвышенном стиле С. создает впечатление взволнованной небрежности, в «низ­ком» — комизма («шли дождь и два студента»).

СИЛЬНОЕ МЕСТО И СЛАБОЕ МЕСТО — в сти­хосложении чередующиеся слоговые позиции в стихе, образующие его метр. Так, в русском силлабо-тоническом 4-стопном ямбе сильные (С) и слабые (с) места чередуют-

ся в последовательности сСсСсСсС, а в 3-стопном ана­
песте — ссСссСссС (где повторяющиеся сочетания
сС и ссС называются стопами) и различаются тем, что
на позицию С может приходиться ударение слова лю­
бой длины, а на позицию с — ударение только такого
слова, границы которого не выходят за пределы данно­
го слабого места с или ее. Иначе это формулируется как
«запрет переакцентуации»: если ударный слог слова при­
ходится на с, то ни один безударный его слог не может
приходиться на С: так, стих «Брат упросил награду дать»
в русском ямбе возможен, а «Брату просил награду дать»
недопустим, стих «Этой уговорившею бабой» в рус­
ской анапесте возможен, а «Этою говорившею бабой»
недопустим (хотя фонетически и в том и в другом случае
они совершенно тождественны). См. также Арсис и те­
зис ', Икт. М.Л.Гаспаров

СИМВОЛ (греч. symbolon — знак, опознавательная примета). — 1. В науке (логике, математике и др.) — то же, что знак; 2. В искусстве — универсальная эстети­ческая категория, раскрывающаяся через сопоставление, с одной стороны, со смежными категориями художе­ственного образа, с другой — знака и аллегории. В ши­роком смысле можно сказать, что С. есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделен­ный всей органичностью и неисчерпаемой многознач­ностью образа. Предметный образ и глубинный смысл выступают и структуре С. как два полюса, немыслимые один без другого, но и разведенные между собой и по­рождающие С. Переходя в С, образ становится «про­зрачным»: смысл «просвечивает» сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива. Принципиальное отличие С. от аллегории состоит в том, что смысл С. нельзя дешифровать простым усилием рас­судка, он неотделим от структуры образа, не существует в качестве некой рациональной формулы, которую мож­но «вложить» в образ и затем извлечь из него. Здесь же приходится искать и специфику С. по отношению к ка­тегории знака. Если для чисто утилитарной знаковой системы многозначность есть лишь помеха, вредящая рациональному функционированию знака, то С. тем со­держательнее, чем более он многозначен. Сама структу­ра С. направлена на то, чтобы дать через каждое частное явление целостный образ мира.

Смысловая структура С. многослойна и рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего. Смысл С. объективно осуществляет себя не как налич­ность, но как динамическая тенденция; он не дан, а за­дан. Этот смысл, строго говоря, нельзя разъяснить, све­дя к однозначной логической формуле, а можно лишь пояснить, соотнеся его с дальнейшими символически­ми сцеплениями, которые подведут к большей рацио­нальной ясности, но не достигнут чистых понятий. Если мы скажем, что Беатриче у Данте есть С. чистой женствен­ности, а Гора Чистилища есть С. духовного восхождения, то это будет справедливо; однако оставшиеся в итоге «чи­стая женственность» и «духовное восхождение» — это снова С, хотя и более интеллектуализированные, более похожие на понятия. С этим постоянно приходится стал­киваться не только читательскому восприятию, но и науч­ной интерпретации. Истолкование С. есть диалогическая форма знания: смысл С. реально существует только внут­ри человеческого общения, вне которого можно наблюдать только пустую форму С. «Диалог», в котором осуществ-

---

Дата добавления: 2015-08-20