Сентиментализм

художественное направление. У англоязычных исследо­вателей до сих пор остаются в ходу главным образом такие понятия, как «сентиментальный роман», «сенти­ментальная драма» или «сентиментальная поэзия», тог­да как французские и немецкие критики выделяют ско­рее «сентиментальность» (фр. sentimentalite, нем. sentimentalitat) как особую категорию, в той или иной мере присущую художественным произведениям самых различных эпох и направлений. Лишь в России, начи­ная с конца 19 в., предпринимались попытки осмыслить С. как целостное историко-литературное явление. Глав­ной чертой С. все отечественные исследователи призна­ют «культ чувства» (или «сердца»), которое в данной системе взглядов становится «мерилом добра и зла». Чаще всего появление этого культа в западной литера-iype 18 в. объясняется, с одной стороны, реакцией на просветительский рационализм (при этом чувство пря­мо противопоставляется разуму), а с другой — реакци­ей на господствовавший ранее аристократический тип культуры. Тот факт, что С. как самостоятельное явле­ние впервые возникает именно в Англии уже в конце 1720-х — начале 1730-х обычно связывают с обще­ственными изменениями, наступившими в этой стране в 17 в., когда в результате революции 1688-89 третье сословие стало самостоятельной и влиятельной силой. Одной из главных категорий, определяющих внимание сентименталистов к жизни человеческого сердца, все ис­следователи называют понятие «естественного», вооб­ще очень важное для философии и литературы эпохи Просвещения. Это понятие объединяет внешний мир природы с внутренним миром человеческой души, кото­рые, с точки зрения сентименталистов, созвучны и сущ-ностно сопричастны друг другу. Отсюда проистекает, во-первых, особое внимание авторов этого направления к природе — ее внешнему облику и происходящим в ней процессам; во-вторых, напряженный интерес к эмоцио­нальной сфере и переживаниям отдельного человека. При этом человек интересует авторов-сентименталистов не столько как носитель разумного волевого начала, сколько как средоточие лучших природных качеств, от рождения заложенных в его сердце. Герой сентименталистской ли­тературы выступает как человек чувствующий, и поэто­му психологический анализ авторов этого направления чаще всего основывается на субъективных излияниях ге­роя. С. «нисходит» с высот величественных потрясений, разворачивающихся в аристократической среде, к буднич­ному быту простых людей, ничем не примечательных, кроме силы своих переживаний. Возвышенное начало, столь излюбленное теоретиками классицизма, сменяется в С. категорией трогательного. Благодаря этому, отмеча­ют исследователи, С, как правило, культивирует сочув­ствие к ближнему, филантропизм, становится «школой человеколюбия», в противовес «холодно-рассудочному» классицизму и вообще «господству разума» на началь­ных этапах развития европейского Просвещения. Од­нако слишком прямое противопоставление разума и чув­ства, «философа» и «чувствительного человека», которое встречается в трудах ряда отечественных и зарубежных исследователей, неоправданно упрощает представление о С. Зачастую при этом «разум» ассоциируется исключи­тельно с просветительским классицизмом, а вся область «чувств» выпадает на долю С. Но подобный подход, ко­торый основывается на другом весьма распространенном мнении — будто в основе своей С. целиком выводится

из сенсуалистической философии Дж.Локка (1632— 1704), — затемняет гораздо более тонкие взаимоотно­шения между «разумом» и «чувством» в 18 в., а кроме того, не объясняет суть расхождения между С. и таким самостоятельным художественным направлением это­го столетия, как рококо. Наиболее дискуссионной про­блемой изучения С. остается его отношение, с одной стороны, к другим эстетическим направлениям 18 в., а с другой, — к Просвещению в целом.

Предпосылки для возникновения С. содержались уже в самом новом способе мышления, отличавшем фило­софов и литераторов 18 в. и определившем весь строй и дух эпохи Просвещения. В этом мышлении чувстви­тельность и рациональность не выступают и не суще­ствуют друг без друга: в противовес умозрительным ра­ционалистическим системам 17 в., рационализм 18 в. ограничен рамками человеческого опыта, т.е. рамками восприятия чувствующей души. Человек с присущим ему стремлением к счастью в этой, земной жизни, ста­новится главным мерилом состоятельности любых воз­зрений. Рационалисты 18 в. не просто критикуют те или иные недолжные, по их мнению, явления действитель­ности, но и выдвигают образ действительности идеаль­ной, способствующей человеческому счастью, и этот образ в конечном итоге оказывается подсказан не разу­мом, а чувством. Способность к критическому сужде­нию и чувствительное сердце выступают двумя сторо­нами единого интеллектуального инструмента, который помогал литераторам 18 в. вырабатывать новый взгляд на человека, отказавшегося от чувства первородного греха и пытавшегося обосновать свое существование, исходя из врожденного ему стремления к счастью. Раз­личные эстетические направления 18 в., включая С, пытались по-своему рисовать образ новой действитель­ности. До тех пор, пока они оставались в рамках про­светительской идеологии, им в равной мере были близ­ки критические взгляды Локка, отрицавшего с позиций сенсуализма существование т.наз. «врожденных идей». С этой точки зрения С. отличается от рококо или класси­цизма не столько «культом чувства» (потому что в дан­ном специфическом понимании чувство играло не ме­нее важную роль и в других эстетических течениях) или тенденцией изображать преимущественно представите­лей третьего сословия (вся литература эпохи Просвеще­ния так или иначе интересовалась человеческой приро­дой «вообще», оставляя за рамками вопросы сословных различий), сколько особыми представлениями о воз­можностях и путях достижения человеком счастья. Как и искусство рококо, С. исповедует чувство разочарова­ния в «большой Истории», обращается к сфере частной, интимной жизни отдельного человека, придает ей «есте­ственное» измерение. Но если рокайльная литература трак­тует «естественность» прежде всего как возможность вы­хода за пределы традиционно установленных нравственных норм и, т.о., освещает в основном «скандальную», закулис­ную сторону жизни, снисходя к простительным слабостям человеческой натуры, то С. стремится к примирению ес­тественного и нравственного начал, пытаясь представить добродетель не привнесенным, а врожденным свойством человеческого сердца. Поэтому сентименталистам был ближе не Локк с его решительным отрицанием всяких «врожденных идей», а его последователь А.Э.К.Шефтс-бери (1671-1713), утверждавший, что нравственное на­чало заложено в самой природе человека и связано не

Дата добавления: 2015-08-20