Глава 4. Оборотная сторона медали

Глава 4. Оборотная сторона медали

Гермиона плохо спала ночью, поэтому поднялась раньше обычного. Аппетит окончательно был испорчен при воспоминании о вчерашнем. Злость сразу на двух человек терзала ее сознание: на Малфоя — за его мерзкий поступок, на себя — за то, что его поцелуй не был противен, он будто опалил огнем. И это сводило с ума ее рассудительную натуру. Это было нелогично!
Она давно оделась и просто сидела за кухонным столом, разглядывая нетронутый завтрак, когда услышала из гостиной голос Рона:

— Гермиона!

Девушка тут же вскочила со стула и выбежала к нему:

— Что-нибудь случилось, Рон?

— Привет. Устало выглядишь…

— Рон!.. Не тяни!.. — Гермиона повысила тон.

— Успокойся, я просто хочу поговорить с тобой. До работы. Перспектива увидеться с Малфоем меня раздражает, да и дома обстановка другая.

Рон Уизли медленно оглядел комнату. Он заметил, что она изменилась с последнего визита.

— Давненько я не заходил за тобой перед работой. Ты переставила мебель? — было заметно, что парень нервничает.

— Да, перемен захотелось, — Гермиона вдруг испытала неловкость от визита друга. — О чем ты хотел поговорить? Только недолго, я не могу опоздать на работу.

И она присела на край дивана в ожидании разговора. Парень нерешительно топтался на одном месте, пытаясь начать.

— Ты злишься на меня? — извиняющимся тоном спросил Рон.

— Я всегда на тебя злюсь, — Гермиона улыбнулась. — Продолжай…

— Я хочу извиниться за то, что не сказал тебе про помолвку. Ты должна была узнать это от меня, а не из газеты. Но я не думал, что мать Алисы поспешит сообщить эту новость журналистам.

— Рон, не переживай, все в порядке. Мы больше года как расстались, и ты не обязан мне сообщать о таком. Это твоя личная жизнь.

— Но вчера…

— Это было случайное происшествие, я же говорила. Я не сержусь, честно, и я очень рада за тебя. Это ведь то, о чем ты мечтал: жена, которая ждет тебя дома, и куча ребятишек, — Гермиона сделала паузу и тихо добавила: — То, чего я не могла тебе дать.

— Но я никогда не злился на тебя за то, что ты не была готова к этому. Я все понимаю, правда.

— Я знаю, Рон, я знаю… Ты — друг, о котором можно только мечтать.

— Меня так и тянет сказать: я знаю, — он улыбнулся.

Вдруг Рон с облегчением выдохнул, вошел в камин и стал наблюдать за застывшей на диване девушкой.

— Гермиона, ты идешь?.. — спросил он и сделал пару шагов в ее направлении.

Но та молчала, задумавшись, и, почти не моргая, изучала рисунок на обоях.

— Гермиона… Что с тобой? — теперь заволновался Уизли.

— Почему у нас ничего не получилось, Рон? — ее голос прозвучал очень тихо и грустно.

Он подошел с растерянным видом и сел рядом с ней. В тишине раздался глубокий вздох Рона.

— Ну, ты и спросила… — парень пытался подобрать слова, и его метания были очевидны.

— Мы слишком долго встречались? Мы упустили свой момент, когда все могло пойти иначе? Мы так боялись, что перейдя черту, не сможем остаться друзьями? Было так сложно рискнуть, и попробовать сменить наши дружеские чувства на нечто более ранимое и весьма зыбкое?

— Столько много вопросов, Гермиона… Не знаю. Может, и так.

— Что значит это «может»?! Учеба, экзамены, первая, и поэтому ответственная, работа… Ты ведь сам был согласен со мной, что не стоит торопиться.

— Если ты про … — Рон замялся. — Просто наши желания так и не совпали. Ты всегда была слишком занятой, зажатой, нервничала. Извини…

— И ты мне говоришь об этом только сейчас? Но почему? А как же то единственное правило, которое ты не хотел нарушать?! Что в мире магов до свадьбы это неприлично, и ты меня слишком уважаешь?!

— Гермиона… Это все правда, но я бы не хотел забирать то, что есть у тебя, не будучи уверенным, что это на всю жизнь! После Хогвартса я заметил, что наши взгляды на будущее медленно отдаляют нас друг от друга.

— Рон… Так ты мне просто подыгрывал?!

Но он продолжал, будто не слыша ее. Этот поток признаний Рон просто не мог остановить:

— Хотя если бы ты была… хм… настойчивой, я бы, наверное, не устоял. Правда, друзьями после такого остаться сложно. Мне — точно.

— Слушаю тебя, и выходит, что это я виновата?! — из глаз Гермионы готовы были выступить слезы. Она вскочила со своего места и начала нервно ходить по комнате.

— Нет! — поспешил успокоить ее Рон и взял ее за слегка дрожащую руку. — Не смей себя винить! Просто так вышло. То немногое, что было между нами, навсегда останется в моем сердце.

Теперь Гермиона почувствовала себя еще более неловко.

— Я это знаю, Рон. А ты научился красиво говорить…

— Я стараюсь, — он зарделся. — Алиса такая щедрая на слова. Еще какие-нибудь сложные вопросы? Я в таких вещах не силен, а ты не любишь опаздывать.

— Нет, Рон, нет. И вообще я уже жалею, что спросила. Пойдем. Мне нужно поискать кое-что в старых подшивках «Ежедневного пророка».

* * *
Гермиона была уже взвинчена не на шутку, когда Драко пришел на работу в половине десятого. После произошедшего она твердо решила не отправляться к нему домой за объяснениями, как минимум, до обеда. В глубине души девушка была рада, что ожидание не продлилось слишком долго.

— Добро пожаловать на работу, Малфой, — строго произнесла она и взяла со стола свою волшебную палочку. — Ты опоздал, и я хочу знать причину!

Драко долго стоял в камине, пытаясь оценить обстановку и нависшую угрозу в виде сжатой в руке Гермионы волшебной палочки. Ее рука едва заметно дрогнула, но не поднялась, и Малфой, равнодушно смерив девушку взглядом с головы до ног, с тем же чувством сел за свой стол, достал из ящика ожерелье из черного жемчуга и ответил:

— Грейнджер, причина, как я подозреваю, отсыпается у себя дома, так что давай сочтем мое опоздание компенсацией за сверхурочные.

— Ни о каких компенсациях не может быть и речи! Твоя личная жизнь не должна мешать нашей работе. Никто не просил тебя переходить черту с мисс Морган. И теперь ваши романтические отношения ставят под вопрос объективность твоих суждений.

— Ты с Гремучей ивы рухнула, что ли? Нет у нас никакого романа! Я, что, стал похож на идиота?! Я же говорил, что у нас с Беллиндой много общего: мы не хотим никаких обязательств. Каждый сам по себе. У меня в этом деле, как ты понимаешь, свой интерес. Вам, мисс Грейнджер, не стоит сомневаться в моем профессионализме.

— Ты путаешь понятия, Малфой. Это не одно и то же. Я не желаю больше обсуждать ваши отношения с мисс Морган, но если ты поставишь эту работу под угрозу, я отстраню тебя от дела.

— То, чем мы занимаемся с Линдой в нерабочее время, с тобой, Везде-Сующая-Свой-Нос, я обсуждать не намерен!

— Раз ты сам завел речь о вчерашнем недоразумении, то я считаю, что кому-то необходимо извиниться, — и Гермиона наставила на него волшебную палочку. — Сейчас…

Малфой даже не поднял в ответ свою, а, театрально задумавшись, ответил:

— Я тоже так думаю. Надо. Поэтому, давай, начинай! У меня много работы.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — и Драко почувствовал, как ему в грудь довольно сильно ударило заклинание.

— Больно же! — воскликнул он. Его палочка тут же взлетела в воздух. Малфой наставил ее на Гермиону.

— Спасибо, я старалась.

— Это ты про свое «с рук не спущу»? Тебе везет, что сегодня я не настроен на конфронтацию. Лень, знаешь ли, палить друг в друга мелкими гадостями.

— Жаль, наши перепалки стали уже вполне обыденными.

— Вчера ты была не такая воинственная. Кто-то несколько часов назад испугался меня, не так ли?

— Ни капли! — Гермиона понимала, что сейчас она не до конца честна с Драко. — В отличие от тебя, мерзавец, я не считаю, что насилием можно что-то решить. И если честно, не думаю, что мне что-то грозило. Гонора в тебе много, но на преступление ты не способен.

Драко на миг замолчал. Он прекрасно понимал, что, скорее всего, эта заучка права, но показывать этого не собирался.

— Ты так в этом уверена?! Когда ты вдруг стала пацифисткой? Волшебный мир будет разочарован.

— Ничего подобного! Я, конечно, устала от войны, но это не значит, что стоит распалять твое, похоже, больное сознание, разрушив еще одно приличное количество мебели. В конце концов, эта тактика сработала.

«Много ты чего знаешь, дура…» — подумал Малфой про себя. Он будто снова ощутил вкус ее губ и почувствовал прежнее сильное возбуждение. Драко невольно тряхнул головой, отгоняя воспоминания.

— Моя очередь заявить тебе, всезнайка, что ни на что действительно опасное ты и твоя волшебная палочка не способна. Не твой метод. И если ты думаешь, что меня пугает выпущенное тобой заклинание, то ты, как всегда, переоценила себя. Посредственность! — Драко бросил ей это в лицо с явным намеком.

— Меня абсолютно не трогают твои слова, самовлюбленный негодяй! — но сердце ее неприятно кольнуло. — Не смей больше распускать свои руки! — Гермиона на мгновенье задумалась и добавила: — И прочее…

— Чувствую, в этих словах подвох и разгадку. Чем ты попробовала достать меня в этот раз? Давай, выкладывай, или «легилименс» — первое, что полетит в твою мстительную голову!

— Я лишила тебя способности чувствовать любой вкус. Еда будет пресной и невкусной. Думаешь, это что-то безобидное? Посмотрим…

— И это твоя месть?! Как скучно, Грейнджер... Переживу, — однако, Малфой понимал, что это будет не так легко. Придется заставлять себя. И не раз. — Я так понимаю, лекция закончена, и лучше давай вернемся к вазе. Что там написано?

— Сначала нам стоит обсудить колдографию в спальне. Ты должен рассмотреть ее получше, — Гермиона намеренно игнорировала его вопрос.

— Так теперь я должен? С чего вдруг?

— Это твоя задача и твои проблемы.

— Что написано на вазе, зануда? — Драко уже начинал злиться.

— Это потом. Я тут поинтересовалась вдовой Баркли. Мне кажется, что на фото именно она, но тебе стоит в этом убедиться. Это не дает мне покоя. Хотя, я уверена, что не ошиблась.

— Что же нового ты мне откроешь? Кстати, не ты одна интересовалась семьей мисс Морган.

— Значит, ты уже знаешь, что ее мать умерла?

— Да, и это, определенно, плюс. Отец всегда говорит, что жениться надо на сироте. И желательно обеспеченной, — Драко усмехнулся. — Жаль, я не планировал нечто подобное.

— Тогда тебе, Малфой, понравится тот факт, что ее мать, урожденная Аманда Морган, не взяла фамилию своего мужа. Как и большинство Морганов, исключая, конечно, мужскую половину рода. И ребенка, как и многие до нее, записала на свою фамилию. Наверное, это не важно, но я заметила, что средняя продолжительность жизни у Морганов очень невелика для волшебников.

— И это тоже плюс! Эта Беллинда — завидная кандидатура! — Малфой заявил это очень самодовольно и в ожидании продолжения откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Заткнись и слушай дальше. Ее младшая сестра, урожденная Касия Морган, вышла замуж за Министра магии Болдрика Баркли, когда Аманда уже покинула Англию.

— И что из того? Пока ничего подозрительного, не считая того, что мистер Баркли был помолвлен с Ребеккой Вудроу. Стремительный брак. Все в рамках прежней истории.

— Да, но есть интересный факт. Сестры, ходили слухи, не ладили. Согласно заметке в «Ежедневном пророке» того времени, Аманда Морган увела завидного жениха Деклана Уорбека прямо у родной сестры. Они поженились очень быстро и иммигрировали во время медового месяца. Согласно источникам, между Амандой и Касией произошла дуэль прямо на свадьбе мисс Морган, хотя это больше напоминало драку.

— Это становится еще интереснее! Сестры, похоже, жениха не поделили. В третий раз спрашиваю, Грейнджер: что там написано? Самому перевести? Или все-таки «легилименс»… — Малфой демонстративно задумался и наставил на Гермиону волшебную палочку, но, вращая ее концом в воздухе, исполнять угрозу явно не собирался.

— Надпись гласит: «Тайну первой печати хранит родовой браслет».

Драко разомкнул руки и немного взволнованно произнес:

— Грейнджер, и это так спокойно произносишь?! Ты понимаешь, что значит только одно: ваза — это только начало. Это старый магический ритуал.

— Я догадалась. Тайна за семью печатями. Похоже, миссис Баркли решила усложнить Беллинде Морган задачку. Получив наследство, она должна была испытать на себе маленькую месть.

— Зато теперь история с тайником приобретает некоторые очертания. Стало ясно, что это ваза — не только способ спрятать что-то от любопытных глаз, но и от наследницы нелюбимой и подлой сестрички. Ну, как минимум, возможность прибавить ей головной боли.

— Ты прав. Скорее всего. Поэтому колдография была отослана, а ваза — нет. Учитывая надпись, все становится на свои места. Что же они там прячут?

— Грейнджер, ау!.. Подумай лучше о другом: нам придется еще хуже, чем мисс Морган. Мы ограничены во времени. Кстати, сегодня у меня с ней свидание, так что не смей меня задерживать. Я проверю ожерелье, а ты решай сама, какой из браслетов миссис Баркли — ключ. Шансов мало, ведь это совсем не значит, что указанный браслет — часть наследства. Но выбора нет.

— Малфой, стоп! Я сама здесь решаю, что кому делать. И когда уходить тоже. Так что вперед за работу! Уйдешь позже на полчаса, иначе тебе грозит новое взыскание.

Драко скривил губы.

«Грейнджер — его начальник. Мир сошел с ума».

Парень бросил на Гермиону недовольный взгляд. Как же ему было противно зависеть от нее. Подчиняться — еще противнее. Он вдруг опять вспомнил вчерашний поцелуй. Наваждение, но попытка избавиться от него с помощью Линды было пустой затеей. Второй раз принес еще большее разочарование. Неплохо, но не то.
Драко медленно повел плечами. Царапины на спине, оставленные Линдой, напомнили о себе легкой болью. Он не успел залечить их.

«Черт, но почему каждая моя близость с девушкой напоминает боевые действия? Укусы, синяки, царапины. Теперь еще и удушье. Вначале это немного возбуждало, но теперь стало откровенно утомлять. Разнес вчера свою квартиру, защищаясь от Беллинды. Приспичило ей поиграть…»

Малфой специально не вел счет своим так называемым «победам», но знал, что их было немного. Да и магла, с которой он переспал в конце последнего курса, сейчас не шла в разрез с его новым притворным «имиджем». В тот день, после ссоры с находящимся под домашним арестом отцом, поступить назло ему, просто подмывало. Драко и сам удивился, что «все оказалось не так сложно и противно, ведь она была очень аппетитной, легкодоступной и не скованной условностями. Пошлила как дышала. А уж что вытворяла в постели?!»
Каждая ссора с отцом по поводу его унизительной для Малфоев маски какое-то время вызывала желание вернуться к магле еще раз.

«Кэнди, так, кажется, ее звали… Со здешними девушками тогда хронически не везло. А на безрыбье, как говорится, и рак — рыба. Да и проблем с родителями маглы никаких. Разве они смогут меня найти? Ни за что! В волшебном мире все иначе».

Сколько себя помнил, Драко старательно избегал девственниц, потому что боялся сквозившего странного чувства ответственности. Он утешал себя мыслью, что с ними не оторвешься, от них сплошные упреки и проблемы.
Рассматривая ожерелье на столе, Малфой вспомнил ночной разговор с Линдой. Он с трудом смог остановить ее, чтобы та не отправилась врезать этой «нахалке», якобы заявившейся со срочным указанием от Министра по вопросу содействия ее заявлению, ответным заклинанием. И лишь его заверения, что тема исчерпана, она свое уже получила и принесла свои искренние извинения, заставило Линду вернуться к прерванному занятию, но на его условиях, в качестве поощрения.
Навязчивые мысли одолевали его каждый раз, когда он сталкивался с нравоучительным и строгим взглядом Грейнджер.

«Я — Малфой! Я здесь главный, хотя бы, потому что я — мужчина. Я не глупее ее, но изменить положение вещей не в силах, — Драко про себя усмехнулся. — Веками был известен надежный способ поставить женщину на место: секс. Только он будет ей диктовать свои условия. И здесь важно, кто будет «сверху». И мы еще посмотрим, кто из нас двоих — альфа?! Но смогу ли я забыть, кто она? Гр… Нет, вслух, не сказал. В конце концов, я всегда смогу представить себе, что это Линда. Интересно, насколько они отличаются? Кто знает, может Грейнджер такая же любительница ролевых игр? Или мне просто так «повезло»?»

Время за утомительными проверками, сегодня шло медленнее, чем обычно. Драко совсем забыл про наказание, поэтому долгожданный обед радости не принес. Было ощущение, что вся еда имеет противный земляной вкус. По крайней мере, так казалось. Проверять, так ли это, у Малфоя желания не было. Исключение составляли лишь напитки, они были просто никакие. Вода. И Драко ухватился за это, пытаясь избавиться от волшебства, налегая на них.

«Нельзя это так оставить. Вот мерзость!»

Злость на Гермиону возвращалась с каждым глотком и куском пищи. Жажда сексуального подчинения все меньше пугала его, а начинала доминировать с каждым прилагаемым усилием.

«Закончу дела, и стоит развлечься с Линдой. Секс? Почему бы и нет. Может, полегчает немного».

В конце рабочего дня недовольным взглядом он проводил Грейнджер, бросившую ему на прощанье лишь одну фразу:

«Полчаса, Малфой…»

* * *
В половине девятого Грейнджер услышала какой-то звук в гостиной и, отложив «Магический кодекс», выбежала на шум.
На пороге стоял Малфой. Слегка растрепанный и, очевидно … пьяный.

— Грейнджер! — прикрикнул он на нее. — Это ты во всем виновата! Точнее, твое чертово заклинание. Теперь моя очередь вваливаться без приглашения, а твоя — расхлебывать! Я понятия не имею, как избавиться от магловского виски.

— Уходи немедленно!

— И не подумаю! Ты, между прочим, в отличие от меня вчера, не в разорванной рубашке с расстегнутыми брюками. Провинилась — исправляй! Ты же такая прилежная девушка, — слово «прилежная» прозвучало несколько язвительно.

— При чем тут я?! Не я тебя напоила..

— Еще бы это была ты! Это же для тебя за гранью возможного! Мы с Линдой были в музее виски в Эдинбурге. Все было неплохо, но я не заметил, как напился. А теперь у меня противное ощущение, что все в моей жизни не так уж и мерзко складывается.

— Сколько ты выпил? — настороженно спросила Гермиона.

— Не знаю, немного, вроде. Но, Грейнджер, я никогда не пил раньше, и, поверь, я удивился, когда эта штука вдруг ударила мне в голову, — Малфой нагло врал, стараясь свалить всю вину на вредную начальницу. — Виски было никаким, а я пытался исчерпать запас волшебства. А потом еще и Линда выгнала меня. Со мной, видите ли, что-то не так: я сам на себя не похож. От меня даже не пахнет!

— Значит, ты не добрался до колдографии?

— Тебя интересует только работа? Грейнджер, избавь меня от всего этого!

— Я тебе не нянька! Отправляйся домой и проспись!

— Нет уж! Пожинай плоды своего труда. Кстати, представь себе, я успел разглядеть твое дурацкое фото. Да, это была миссис Баркли. Я навел справки. Она была очень эксцентричной и неглупой волшебницей, работала в Министерстве переводчицей. И была намного красивее сестры.

— И что это должно означать?

— Думаю, ей было неприятно, когда ее жениха увела некрасивая, да еще и не слишком умная девушка. Тебе это чувство случайно не знакомо?

И вдруг Малфой уселся на диване в гостиной, наблюдая краем глаза за недоумевающей от такой наглости Гермионой. Она несколько секунд стояла, не сводя с него возмущенного взора.

— О!.. — слегка нараспев, произнес Драко. — Телевизор, кажется. А это что за штука? — Драко нащупал прямоугольный предмет, на который он случайно сел.

Щелкнул пульт. Экран загорелся, и Малфой немного подпрыгнул на месте.

— Что за чертовщина? — возмущенно произнес он. — Маглы совсем с ума посходили. Хотя, если подумать, похоже на колдографии. Грейнджер, так ты сделаешь что-нибудь или как? Я, очевидно, пьян…— Драко посмотрел на нее с упреком и ожиданием.

— Это еще цветочки. Утром твоя голова будет раскалываться. Достойное наказание.

Малфой будто не замечал ее, продолжая наблюдать за тем, что творилось на экране.

— Ерунда какая-то! Грейнджер, выброси ты это гномам на растерзание. И, вообще, эти магловские представления о волшебниках очень забавны. Некоторые верят, что мы живем в бутылках.

— Это ты еще не слышал про золотую рыбку, исполняющие три желания, — Гермиона невольно засмеялась.

— Ну, чисто теоретически это возможно, — к ее удивлению Малфой рассмеялся в ответ. — Я бы согласился трансфигурировать некоторых без сожаления, только палочка не приспособлена для плавников. Чудное бы было зрелище: словно Долгопупс-первокурсник на метле!

Гермиона поймала себя на мысли, что услышала этот смех в первый раз в жизни. Самый обычный. Без примеси яда. Грейнджер даже растерялась и ничего лучше придумать не смогла, чем сказать:

— Малфой, ты зачем пришел?

— Скучно мне. Ты испортила многообещающий вечер, тебе меня бы и развлекать, только вот на развлечения ты не способна. Приходится сводить все веселье к работе, босс.

— Лучше я сделаю тебе кофе. И уходи.

— Ненавижу кофе. Тебе тоже надо это запомнить.

— А мне все равно! Придется выпить. Говорят, это помогает. К тому же, его вкус ты не почувствуешь, — Гермиона слегка улыбнулась смотрящему на нее снизу вверх Драко.

— Очень смешно!.. Знаешь, Грейнджер, я кое-что заметил еще на приеме. Беллинда тщательно оберегает свое личное пространство. А сегодня в музее я снова это наблюдал: она не любит, когда к ней прикасаются посторонние, ее передергивает.

— А ты — молодец! — выпалила Гермиона и запнулась, глядя в удивленное лицо Малфоя.

— Наверное, я очень пьян, раз мне мерещится, что ты меня похвалила, — себе под нос проворчал Малфой. — Так у нее фобия?

— Возможно, у всех свои страхи. И, похоже, твоя возлюбленная — сплошные аномалии.

Малфой не спеша поднялся с дивана и подошел поближе к Гермионе. На какой-то миг девушке показалось, что в глазах Драко промелькнула тоска. Он заговорил очень медленно, будто пытался донести до нее каждое слово:

— Грейнджер, когда ты уже поймешь, что никакой любви не существует? Просто взрослые люди придумали красивую сказочку для оправдания собственных глупых поступков. Любовь… Это, максимум, болезнь. К тому же, временная.

Гермиона, глядя в серые глаза Драко и не обращая внимания на его близость, ненадолго задумалась и негромко, несмотря на рвавшееся на свободу возмущение от несправедливости его слов, ответила:

— Может быть, когда-нибудь, Малфой, ты поймешь, что любовь существует. Поймешь, что это чувство настолько сильное, что извиняет слабости и недостатки, и открывает в тебе самом те вещи, на которые ты, казалось, был не способен. И ты вдруг сам не веришь в то, что можешь чувствовать нечто подобное. Любовь соединяет наслаждение души и тела. И несмотря на то, что она видит в счастье другого свое собственное, это единственный подарок, который ты можешь подарить другому человеку, и он все еще останется в тебе.

В комнате воцарилась тишина. Был слышен только звук ходиков, отсчитывающих время, подобно ударам сердца Драко. Ему показалось, что его сердце стучит так громко от желания, в принципе, невозможного: почувствовать эти слова на «вкус».
Он подошел совсем близко, наклонился к ее уху и прошептал с легким оттенком боли:

— Научи меня любить…

— Что?.. — тихо переспросила Гермиона, пытаясь понять, что все это значит.

По телу девушки пробежала легкая дрожь. Волнительная. Странная. И, определенно, нелогичная, и поэтому, в понимании Гермионы, опасная.

— Уходи, — очень холодно сказала она и указала ему на камин. Гермиона крепче сжала свою волшебную палочку.

Драко попятился назад. Его голос зазвучал зло и резко:

— Знаешь, Грейнджер, если твоя чертова любовь существует, и если ты все это чувствовала к Уизли, то почему он тебя бросил?

— Пошел вон, Малфой! Тебя моя личная жизнь не касается. Сколько раз тебе повторять? Это только между мной и Роном. И не говори о том, о чем понятия не имеешь.

— А ты имеешь?! Любовь… — в голосе Драко сквозила издевка. — А как же страсть?.. Я уверен, всё, что тебя трогает, это запах нового пергамента. Ты сама неспособна чувствовать что-то действительно осязаемое, и прикрываешься красивыми словами и маской всезнайки. Но всё это — пустой звук, потому что внутри ты не сильно отличаешься от меня — сплошной лед!

— Заткнись! Ты несешь полную чушь! — закричала она, но слова Гермионы прозвучали не слишком убедительно.

— Откуда такая уверенность? В книжке прочитала?!

— Да что ты, вообще, знаешь обо мне?!

А Драко только еще больше распалялся:

— Например, я знаю, почему Уизли тебя бросил. Ты не только скучная и надоедливая, ты — рыба! Небось, все время повторяла: «Ой, Рон», — парень намеренно повысил тональность, — «так делать нехорошо. Мне мама не разрешает. Рон, так нельзя, это неприлично…»

Гермиона слушала Малфоя, отрицательно качая головой, но внутри всё будто смешалось.

— Это я-то рыба?! — с вызовом ответила она. — Аморальный хорек!

— Закомплексованная училка!

— Замолчи!.. — девушка воскликнула это уже с отчаянием, и Драко это уловил.

— А то что?! Хочешь меня ударить? Не советую. Как же ты предсказуема… Героиня без героя.

Малфой весь напрягся в ожидании удара.

— А ты бессердечный ублюдок, способный чувствовать только тем, что ниже пояса!

Драко не выдержал. В подтверждении ее слов он крепко схватил Гермиону ладонями за голову и впился губами в ее губы.
Парень ждал отчаянного сопротивления, криков, чего угодно, но не того, что произошло через секунду. Гермиона и сама потом не могла объяснить, почему она решила что-то доказать и себе, и ему. Она поцеловала его в ответ.
Ошеломленный Малфой какое-то время не мог пошевелить губами.

«Что это?! Мир сошел с ума?! Грейнджер целует его? И как?! Нежно… Мягко… Немыслимо... Да как ты смеешь!.. Почему?..»

Это было потрясение. Хмель как рукой сняло. Заклятье не действовало на прикосновения. И как только до Драко дошло, что это реальность, он с жаром ответил на поцелуй, снова чувствуя, как что-то внутри него вспыхнуло ярким пламенем. В голове осталась единственная мысль: безумие. Такое дикое. Такое возбуждающее. Каждое движение губ — удар по невидимому барьеру ненависти. Их руки обнимают друг друга, языки касаются в каком-то исступлении, и ее хрупкое тело, уже слегка прижимающееся к нему, заставляет его забыть о том, что он Малфой, а она — Грейнджер. И, будь она проклята, он не может остановиться!
С каждой секундой страсть в их поцелуе нарастала, и Драко сам не заметил, как уже мягко запустил пальцы в ее длинные распущенные волосы, стараясь крепче прижаться своими губами к ее губам.
Но тут все закончилось.
Гермиона очень резко оттолкнула его, перевела дыхание и выпалила:

— Что, сам не веришь в то, что ты осел? Я такая, какой всегда была! Но ты так и останешься до конца своих дней одиноким мерзавцем! Мне жаль тебя, Малфой.

Девушка готова была поклясться, что тень боли пробежала по его лицу. Она наставила на него палочку, ожидая нападения, но Драко молча и медленно отступил к камину, и озлобленно сказал:

— Да пошла ты, Грейнджер! Да пошла ты…

Не сводя с Гермионы полного ненависти взгляда, он произнес адрес мисс Морган и исчез в зеленом пламени.
Поднимаясь на второй этаж ее дома, он грубо закричал:

— Беллинда!.. Немедленно раздевайся и начнем!

Он резко толкнул ногой дверь в ее спальню и, увидев уже обнаженную Линду на постели, добавил:

— Только я сверху. И никаких «нет» я не приму!

— Вот это другое дело, Драко, — раздался довольный голос Беллинды. — И не пугай меня больше своим «я думаю о тебе в последнее время непозволительно часто для Малфоя» и попыткой устроить нежную прелюдию.

— Не беспокойся об этом. Я вернулся прежним мерзавцем не для того, чтобы с тобой разговаривать, а трахаться. И ночевать я у тебя не останусь, учти…

«Ну, Грейнджер, — подумал он про себя. — Я еще покажу тебе, кто из нас окажется снизу!». И мысль поставить ее на место теперь не казалась такой уж глупостью.

Дата добавления: 2015-08-17