Глава 5. Империализм, глобализация 3 страница

Что ж, сильные государства диктуют слабым свои условия глобализации – условия, выгодные, в конечном итоге, ТНК; и это «право сильного» совершенно нормально при капитализме! Внешнеторговая политика империалистических держав имеет целью навязать остальному миру эти условия – как правило, отмена или послабление таможенных ограничений обусловливается открытием зависимой страны западным товарам и западному капиталу, разгосударствлением экономики, урезанием социальной защиты трудящегося населения и т.д. Это ведёт к дальнейшему разорению и гибели национального капитала отсталых стран, подчинению этих стран, усилению их однобокой специализации и экономической зависимости, а значит, – к усилению глобализации. Таким образом, протекционизм служит инструментом осуществления его, казалось бы, полной противоположности – глобализации. Глобализация часто осуществляется, как это не парадоксально, через отрицание самой себя!

Существует, однако, тьма обстоятельств, препятствующих достижению состояния абсолютной «единости» и однородности капиталистического мира, делающих такое состояние, по-видимому, на практике невозможным – и возможным только в абстрактных построениях теоретиков. Так, социально-политическая нестабильность во многих уголках планеты, только растущая по мере обострения противоречий капитализма и усугубляемая политикой империалистов, отпугивает инвесторов, не желающих рисковать своими капиталами, даже если это сулит им астрономические прибыли. Из-за этого сохраняются долговременные неоднородности в средней норме прибыли для разных стран и регионов. Колебания рынка, политические потрясения и разного рода неожиданности, в частности те, что случаются в результате финансовых спекуляций, приводят к периодическим оттокам капиталов с периферии глобализованного мира. Оттого общая тенденция глобализации периодически нарушается «откатами назад». Но это всего лишь кратковременные моменты, неизбежные при капитализме, для которого, вообще, характерна «спазматичность» развития.

Капиталистическая глобализация идёт вперёд, сметая всё на своём пути, разрушая «старый мир», поделённый на «национальные квартиры». Но в силу своей противоречивости она, по всей вероятности, не может даже достичь своего логического завершения – установления того абсолютно однородного капиталистического мира с едиными общемировыми ценами и единой средней нормой прибыли, который был теоретически рассмотрен выше. Однородная капиталистическая мировая экономика есть – простите за очередное повторение – не более чем абстрактная идеальная модель, необходимая для теоретических исследований (как необходимы физикам модели «абсолютно чёрного тела» или «идеального газа»), но вряд ли достижимая в реальности. Тем не менее, тенденция глобализации действует объективно, приближая капиталистический мир к состоянию, описываемому этой моделью.

IV.

С точки зрения «всего общества» рациональным является такое территориальное (в т. ч. международное) распределение производительных сил (или, что то же самое, – территориальное, в т. ч. международное, разделение труда), при котором совокупное производство продуктов связано с наименьшими затратами общественного труда. Грубо говоря, если в стране А на производство единицы товара S затрачивается меньше рабочего времени, чем в стране В (соответственно, и стоимость его ниже), а в стране В, в свою очередь, с меньшими затратами труда обходится производство единицы товара Q, то для общества выгоднее организовать в стране А производство товара S, а в стране В – производство товара Q. На деле всё, правда, немного сложнее. Специализация отдельных стран на производстве определённых продуктов обусловливается принципом сравнительных затрат (или сравнительного преимущества), открытым Д. Рикардо. Согласно ему, даже если в стране А с меньшими затратами обходится производство и товара S, и товара Q, но для товара Q преимущество страны А меньше, то на производстве товара Q станет специализироваться страна В. То есть: специализация отдельных стран определяется не абсолютными, а относительными затратами труда на изготовление данного продукта.

Такая специализация в принципе выгодна всем странам, так как каждая страна получает определённые товары дешевле, чем могла бы их сама производить. И от этого в принципе выигрывает всё человечество, поскольку минимизируются затраты труда в его масштабах. Короче говоря, с точки зрения общества рациональное распределение производительных сил в первую голову должно определяться стремлением минимизировать трудовые затраты на изготовление той или иной продукции; и именно такое рациональное распределение производительных сил будет планово, на строго научной основе и с учётом интересов всех народов Земли, осуществляться при социализме, в системе социалистического международного разделения труда. Затраты труда на производство единицы продукции находятся в обратной зависимости от производительности труда в данной отрасли и в данной стране. В разных странах производительность труда в определённой отрасли различна, что обусловлено разнообразными факторами – природно-климатическими условиями, квалификацией рабочих, наличием производственных традиций и т.д., – которые непременно учитываются при плановом размещении производства.

Однако при капитализме критерий эффективности производства – прибыль. Территориальное (в т. ч. международное) разделение труда при капиталистическом строе тоже, в конечном итоге, определяется основным экономическим законом капитализма. Капиталисты направляют свои инвестиции и создают производство в тех странах, где изготовление того или иного товара обходится с наименьшими капиталистическими (не общественными!)издержками производства и приносит владельцам капитала наивысшую прибыль.Конечно, и для капиталиста важно добиться наибольшей производительности труда и наименьших его затрат. Однако, поскольку капиталист оплачивает не труд, а рабочую силу, для получения максимальной прибыли ему не менее важно, чтоб наименьшей была цена рабочей силы. Она же различна в разных странах. Международное разделение труда обусловливается при капитализме принципом сравнительных затрат капитала, но не труда, – обусловливается, в основном, соотношением между производительностью труда и стоимостью рабочей силы в той или иной стране и той или иной отрасли.

При старом капитализме, основанном на машинном способе производства, не было столь больших, как сейчас, национальных различий в цене рабочей силы, да и большого избытка незанятых рук в слаборазвитой части мира не было. Расстояния неплохо защищали технически отсталое мелкое производство во многих отраслях (прежде всего, в сельском хозяйстве) от конкуренции со стороны товаров технологически развитых стран. Кстати, и техническое отставание отсталых стран в то время было, по-видимому, меньше, чем сейчас, особенно, опять же, в сельском хозяйстве.

Не существовало, стало быть, условий для массового разорения, экспроприации и пролетаризации мелких производителей; численность пролетариата в слаборазвитых странах росла не слишком быстро, и такие страны даже сейчас остаются в значительной мере мелкобуржуазными, крестьянскими. Кроме того, в предшествующую эпоху были сильны, по причине недостаточного развития транспорта и связи, «географические препятствия» для вывоза капитала и переноса производства в страны с более дешёвой рабочей силой. Поэтому промышленное производство сосредоточивалось в технологически развитых странах с высокой производительностью труда и относительно дорогой рабочей силой и почти не «выносилось» оттуда. В слаборазвитых же странах, в колониях и полуколониях, развивалась преимущественно добывающая промышленность, а также, поскольку сильна была ориентация производства на источники сырья, получили развитие некоторые отрасли, перерабатывающие минеральное и сельскохозяйственное сырьё. Развитие же обрабатывающей промышленности в целом оставалось привилегией развитых наций, а остальные страны оставались только лишь аграрно-сырьевыми придатками развитого мира. Такова была старая система международного капиталистического разделения труда, сложившаяся при машинном способе производства, система, в которой промышленно развитые страны противополагались аграрно-сырьевым.

Ныне же, в условиях разительной неравномерности развития производительных сил (одни страны уже во многом перешли к информационному технологическому способу производства, другие – нет), а также в условиях чрезвычайного развития транспортной системы, фактор стоимости рабочей силы становится определяющим для международного разделения труда. Кроме того, в эпоху НТР существенно ослабла привязка многих отраслей к источникам сырья и районам потребления продукции. В силу этих обстоятельств промышленность – обрабатывающая промышленность – начала теперь интенсивно развиваться в технологически отсталых странах с низкой производительностью труда, но дешёвой рабочей силой. У капиталистов расширились возможности экономить на труде, вместо того, чтоб экономить труд.

И производительность труда, и цена рабочей силы связаны с техническим уровнем производства в стране. Чем он выше, тем выше производительность труда. Но тем выше и потребности рабочих: применение современной техники требует от работника бóльших знаний и более высокой общей культуры, достижение чего невозможно без дополнительных затрат на профессиональную подготовку рабочего и удовлетворение его возросших культурных запросов. Национальная цена рабочей силы в большой степени зависит, бесспорно, и от природно-климатических условий страны, но в ещё большей мере – от культурных и исторических её особенностей.

Конечно, если в стране А в некоторой отрасли хозяйства производительность труда в 2 раза выше, чем в стране В, а цена рабочей силы в них одинакова, то капиталисты однозначно направят свои капиталы в страну А и будут организовывать производство там. Но если цена рабочей силы в стране А также примерно в 2 раза выше, то капиталистам будет одинаково выгодно создавать производство и там, и там [321]. Если же цена рабочей силы в стране А выше не в 2, а в 3 или 5, или в 10 раз, то капиталы широким потоком потекут из неё в страну В, где обеспечивается бóльшая норма прибавочной стоимости и более высокая норма прибыли, – потекут, совершенно невзирая на низкую производительность труда в стране В! Ведь капиталистам, повторюсь, нужно экономить не весь общественный труд, а свой капитал, нужно экономить лишь оплаченный труд, и это отнюдь не одно и то же.

Разумеется, для этого нужно ещё, чтобы в стране В имелась вообще в наличии рабочая сила необходимой квалификации и в необходимых количествах, а это зависит от уровня развития системы общего и профессионального образования, от производственных традиций и т.д. Высококвалифицированная, образованная рабочая сила пока что сконцентрирована в наиболее развитых странах, поэтому высокотехнологичные производства размещаются по-прежнему там; они не могут перенестись туда, где нужной рабочей силы попросту нет. Зато в не слишком технологичных отраслях промышленности, не говоря уже о сельском хозяйстве, сгодится рабочая сила невысокой квалификации, с низким уровнем образования, которую в избытке можно найти в бедных слаборазвитых странах. Стоимость же рабочей силы в этих странах много ниже, чем в развитых и богатых. Особенно, если речь идёт о регионах с жарким климатом – о Южной и Юго-Восточной Азии, Латинской Америке, – где рабочие не нуждаются в капитальных жилищах с отоплением и в тёплой одежде, где также меньше потребность человека в пище.

Впрочем, та точка зрения, которая объясняет дешевизну рабочей силы в этих регионах только жарким климатом, является совершенно примитивной, упрощающей действительность. Климат там всегда был жарким, но столь огромной разницы в цене рабочей силы «на Юге» и «на Западе» раньше не было. Не менее, а, скорее, даже более важны, другие обстоятельства, как-то: общая экономическая отсталость, относительно слабое развитие капиталистических отношений, низкий культурный уровень, соответственно, низкие культурные запросы трудящихся масс, политическая незрелость пролетариата и отсутствие у него давних традиций классовой борьбы и т.д. Вообще, потребности человека, не только духовные, но и чисто материальные, носят социальный характер: они определяются не природной, но социально-культурной средой, сформированной в процессе долгого исторического развития.

Для капитализма характерна неравномерность развития различных стран и регионов, степень которой по мере его эволюции не только не уменьшается, но скорее даже увеличивается. Наиболее передовые капиталистические страны уже приходят к информационному способу производства, тогда как остальной – отсталый – мир всё ещё остаётся на машинном уровне развития производства, кое-где даже со значительным ручным укладом. Отсюда большие различия в характере и уровне жизненных потребностей рабочих: на Западе это потребности современных людей, а «на Юге» – потребности людей прошлого или позапрошлого века. Западные рабочие нуждаются для нормальной жизни в благах современной цивилизации, а «южные» вполне могут ограничиться непритязательной пищей и одеждой и минимумом культурных благ. Отсталый способ производства определяет столь же отсталый «способ потребления». Поэтому дешевизна рабочей силы «на Юге», в «странах тропического капитализма», есть не столько следствие тамошних благоприятных для капитала климатических условий, сколько результат общей технологической, социально-экономической и культурной отсталости, в которой виноват, опять же, капитализм. Капитал создаёт эту отсталость и нещадно эксплуатирует её.

Ко всему вышесказанному непременно нужно добавить, что в процессе двухвековой ожесточённой классовой борьбы и благодаря полувековому давлению на капитал со стороны реального социализма западный пролетариат добился больших уступок со стороны буржуазии. Всевозможные социальные выплаты и гарантии, сокращённый рабочий день, бесплатное всеобщее образование и запрет детского труда и т.п. – всё это важные завоевания рабочего класса развитых стран, но они тяжкими гирями висят на капиталистах и делают экономику западных стран менее конкурентоспособной. Напротив, всё это «социальное излишество» (с точки зрения буржуа) не отягощает бизнес в слаборазвитых странах, где рабочий класс молод и только осваивает науку классовой борьбы, где он ещё не заявил о себе как реальная Сила, с которой надо считаться, и потому он остаётся незащищённым против работодателей. Вот почему разрыв в заработной плате «западных» и «южных» рабочих рос быстрее, чем разрыв в производительности их труда. Что ни говори, но «классический (“дикий”) рыночный капитализм» выгоднее самим капиталистам и выглядит намного привлекательнее в их глазах, чем та «социально ориентированная рыночная экономика», что была выстроена на Западе в противовес советскому социализму!

Слаборазвитые страны – это не просто страны, отсталые технологически. Всё это – страны, вообще, отставшие в своём капиталистическом развитии, в которых ещё не вполне завершён процесс экспроприации мелких собственников и формирования рынка наёмной рабочей силы. Но этот процесс сильно ускорился в эпоху глобализации, когда невиданным образом углубляется международная хозяйственная специализация, «растворяются» национальные рынки и устанавливается единая мировая стоимость на основные товары. Глобализация стоимости означает, что на одном рынке ведут конкурентную борьбу все производители, какие есть в мире, и те из них, кто производит товар с бóльшими индивидуальными издержками, – прежде всего, мелкие и технически слабые производители из отсталых стран, – должны погибнуть в этой борьбе. Мелкое производство слаборазвитых стран против ТНК – шансы первых не выше, чем у дворовой футбольной команды против «Реала»!

Интервенция дешёвых импортных товаров, поток которых теперь беспрепятственно преодолевает моря и океаны, разоряет мелких и средних местных производителей, бессильных противостоять мощи ТНК, этих вездесущих «глобальных производителей». Углубляющаяся хозяйственная специализация уничтожает т.н. импортозамещающее производство, представленное технически и технологически слабыми, неэффективными предприятиями с низкой производительностью труда, откуда выгоняются на улицу массы народу. Это, прежде всего, относится к сельскому хозяйству: быстро растёт ввоз дешёвого, произведённого по индустриальным технологиям и субсидированного правительствами развитых богатых стран, продовольствия [322], крестьяне же разоряются и превращаются в пролетариев, а их земли переходят к плантаторам и фермерам, ведущим крупное производство экспортных культур. И, будьте уверены, процесс разорения и пролетаризации крестьян при информационном способе производства ещё усилится: новейшие достижения биотехнологии, поставленные на службу крупному капиталу, поставят на крестьянстве жирный крест!

Окончательное разложение в слаборазвитых странах архаических производственных отношений, окончательное «добивание» докапиталистического и раннекапиталистического укладов, происходящее с особой энергией в эпоху глобализации, создаёт тот переизбыток неквалифицированной, но зато чрезвычайно дешёвой рабочей силы, который столь привлекает западных инвесторов. В глобальном масштабе стремительно растёт безработица и неполная занятость. Орды людей, оставшихся не у дел, – бывших крестьян, ремесленников, рабочих небольших предприятий – заполняют быстро растущие города стран Третьего мира. Эти люди, далёкие от достижений цивилизации, готовы работать по 12 – 14 часов в день без выходных и отпусков за нищенскую заработную плату, способную удовлетворить лишь самые жалкие жизненные запросы. Образование им не нужно, а с точки зрения капитала часто даже излишне, – в этом отношении страны Третьего мира имеют огромное преимущество перед развитыми странами, где нужно тратить большие средства на обязательное школьное обучение каждого человека, вне зависимости от того, будет он работать головой или одними только руками, пригодятся ему полученные знания для работы или нет. Избыток свободных рук обостряет конкуренцию на рынке рабочей силы, понижая цену рабочей силы, а высокая рождаемость усугубляет эту ситуацию.

По существу, многие страны Третьего мира переживают сейчас тот процесс экспроприации мелких собственников, который старые капиталистические страны прошли, быть может, полтора – два столетия тому назад, – только теперь он происходит на гораздо более высоком уровне развития техники и технологий и в условиях глобализации и монополизации рынка; и потому этот процесс протекает сейчас особенно резко и беспощадно. Резервы же для роста армии промышленного пролетариата есть, и немалые: в середине 90-х сельскохозяйственное население составляло в Китае 74%, в Индии и Таиланде – 64%, в Индонезии – 57%, на Филиппинах – 45%, в Мексике – 24% [323]. Если в развитых странах доля в экономически активном населении тех, кто занят в собственном бизнесе, не превышает 10 – 15 % (лишь в Италии – ок. 20%), то в слаборазвитых странах она достигает и 50 и даже 70% (Непал – 75,8%). Десятилетие назад она составляла: в Индонезии – 42,7%, в Таиланде – 31,2, в Мексике – 30,1, в Аргентине – 28, в Турции – 27,6, в Южной Корее – 27,4, в Бразилии – 26,2, на Тайване – 21,7 и в Малайзии – 21,1% [324]. Это означает, что источник дешёвой рабочей силы в странах Третьего мира иссякнет ещё очень не скоро. И не беда, что там низка производительность труда – баснословная дешевизна рабочей силы компенсирует в глазах закордонных инвесторов этот маленький недостаток! [325]

Неудивительно, что капиталисты стремятся перенести большинство «старых», низкотехнологичных отраслей промышленности, а также отдельные низкотехнологичные стадии производства, где не требуются высококвалифицированные кадры, в страны с дешёвой рабочей силой, с выгодным им соотношением производительности труда и его цены. Кроме дешевизны рабочей силы действуют, кстати, и другие немаловажные факторы: низкая цена земли, меньшие налоги, менее жёсткое экологическое законодательство и т.д. Как следствие всего этого, возникает существенное различие в отраслевых средних нормах прибыли для стран с дорогой и дешёвой рабочей силой, различие, которое неминуемо, хотя, может, и не так уж быстро, должно стереться в эпоху глобализации, в эпоху установления единой общемировой средней нормы прибыли. «Разность потенциалов» вызывает «выравнивающий ток капитала», облегчённый тем, что географические преграды, разделявшие в предшествующие эпохи дешёвую рабочую силу и превращённые в капитал средства производства – и мешавшие этим передислокации промышленности, – в значительной мере устранены. Снова выражаясь языком физиков: существует «потенциальный барьер», разделяющий страны с более высокой и менее высокой нормой прибыли и препятствующий «току капитала», но в наступившую эпоху этот барьер стал намного ниже, а капитал приобрёл бóльшую «кинетическую энергию» для его преодоления.

В эпоху глобализации, в самом конце XX века, поток вывозимого из империалистических держав капитала превратился в настоящий Гольфстрим, который вызывает глубокую структурную перестройку мирового хозяйства, радикальные изменения в системе международного разделения труда. Этот процесс структурной перестройки, равного которому по глубине и скорости не было ещё в истории, будет идти с нарастающей быстротой и должен продолжаться, в принципе, до установления того самого состояния «абсолютно однородного глобализованного мира» [326].

V.

К «новым индустриальным странам» (НИС), обозначившимся на экономической карте мира в последние десятилетия, следует причислить Аргентину, Бразилию, Мексику и Венесуэлу, Турцию, «азиатских драконов» – Южную Корею, Тайвань, Индонезию, Малайзию, Таиланд, а в последнее время также и Филиппины. Сюда же надо отнести тесно интегрировавшихся в капиталистическую рыночную систему Китай и Вьетнам – это, так сказать, «рыночно-социалистические новые индустриальные страны». Быстрый подъём промышленного производства отмечается в последние годы также в Индии и Пакистане.

Для нынешней эпохи характерно то, что в отсталые страны переносится не только – как это было раньше – добывающая промышленность, но и многие отрасли обрабатывающей индустрии, включая металлургию, машиностроение, электронику и химическую промышленность. Наличие крупной обрабатывающей промышленности перестаёт быть атрибутом «развитых стран». Так, в последние 20 – 25 лет металлургическая промышленность на Западе практически не развивается или вовсе сокращает свои масштабы. Производство чёрных металлов становится хозяйственной специализацией азиатских и латиноамериканских стран (см. табл. 1) [327].

Таблица 1. Выплавка стали.

Страна	Конец 70-х	Середина 90-х
млн. т.	%	млн. т.	%
Развитые капиталистические страны
США			88,8	67,8
Великобритания	20,4		16,6	81,4
Япония	102,1		99,6	97,5
Германия	42,1 (без ГДР!)		37,7	89,5
Франция	22,1			81,4
Италия	23,3		25,9
Бельгия
Нидерланды	4,9			122,4
«Новые индустриальные страны»
Южная Корея			33,7	1123,3
Бразилия	12,1		25,6	211,6
Мексика	5,4		10,2	188,8
Венесуэла	1,2		2,5	208,3
Турция	2,1		12,5	595,2
Индия	7,7		18,6	241,6
«Рыночно-социалистическая новая индустриальная страна»
Китай			91,5	295,2

Из таблицы видно, что в основных капиталистических странах – членах «Большой семёрки» (за исключением Италии), – производство стали за последнюю четверть XX века заметно сократилось [328]. Справедливости ради, правда, замечу, что в начале 80-х годов выплавка металла в этих странах падала ещё ниже сегодняшней отметки, но затем несколько восстановилась. Зато каковы темпы роста металлургической индустрии в азиатских и латиноамериканских странах! Одиннадцатикратное увеличение в Южной Корее! В 60-е годы в этой стране чёрная металлургия практически отсутствовала, не считая небольшого чугунолитейного завода, зато в конце 90-х Южная Корея заняла по производству стали шестое место в мире [329].

Производство цветных металлов, в сравнении со сталеплавильным производством более высокотехнологичное, на Западе пока заметно не сворачивается. Особенно это касается кобальта, титана, бериллия, ниобия, циркония и других металлов, спрос на которые возник в эпоху НТР, а также получения рафинированных, высокочистых металлов. Но общие темпы роста цветной металлургии в «новых индустриальных странах» намного выше. Лишь за последние 10 лет Китай увеличил выплавку алюминия с 1,2 до почти 8 млн. тонн (1-е место в мире) – при том, что в странах Западной Европы и Северной Америки алюминиевая промышленность почти не развивается или сокращает обороты. В число крупнейших производителей «крылатого металла» вошли Бразилия, Венесуэла, Индия, растёт производство в Индонезии, Гане.

В тёплые края с дешёвой рабочей силой перемещаются металлоёмкие и малоквалифицированные отрасли машиностроения. Если когда-то «мастерской мира» была старая добрая Англия, а затем эту роль играли Германия и США, то теперь в этой «мастерской» работают трудолюбивые, неприхотливые и дисциплинированные азиаты – китайцы, корейцы, малайцы, тайцы. Азиатские страны практически монополизировали производство телевизоров, магнитофонов, многих электротехнических изделий, различной бытовой и радиоаппаратуры, морскихсудов.

Автомобильная промышленность Америки, Европы и Японии пока ещё сохраняет лидерство, но темпы роста отрасли в «новых индустриальных странах» намного выше (см. табл. 2). Автомобильные корпорации предпочитают строить новые автосборочные заводы в странах с дешёвой рабочей силой, а предприятия в «метрополиях» зачастую простаивают или закрываются. Ничего не поделаешь, к этому принуждает необходимость выжить в борьбе с другими автогигантами [330].

Таблица 2. Производство автомобилей.

Страна	Конец 70-х	Середина 90-х
млн. шт.	%	млн. шт.	%
Развитые капиталистические страны
США				92,3
Япония	9,26		10,3	111,2
Германия	4,19 (без ГДР!)		4,8	114,6
Франция			3,6
Великобритания	1,7		1,92	112,9
Италия	1,6		1,5	93,8
Канада	1,78		2,4	134,8
«Новые индустриальные страны»
Испания	0,75		2,4
Бразилия	1,06		1,8	169,8
Аргентина	0,23		0,31	134,8
Мексика	0,34		1,2	352,9
«Рыночно-социалистическая новая индустриальная страна»
Китай	0,186		1,4	752,7

Производство легковых автомобилей в США снизилось с 6,67 млн. шт. в 1950 году и 6,55 в 1970-м до 4,88 млн. шт. в 2001 году. Тенденция к снижению производства «легковушек» в развитых странах Запада стала совершенно отчётливой в 90-х годах. С 1990 года сокращение производства легковых автомобилей отмечено в Японии (с 9,95 до 8,12 млн. шт.), Франции (3,3 – 3,13), Италии (1,97 – 1,28) [331].

Зато автомобилестроение стремительно развивается в Южной Корее (2,8 млн. шт. и 5-е место в мире вслед за США, Японией, ФРГ и Францией). Ещё в 1990 году корейцы производили всего-навсего 0,99 млн. штук легковых автомобилей, а в 2001 году – уже 2,48 (увеличение в 2,5 раза всего за 11 лет!). Обратите внимание, я и Испанию отнёс в категорию НИС – ещё каких-нибудь 30 – 40 лет назад вряд ли можно было записать её в разряд первоклассных промышленных держав [332].

Дата добавления: 2015-08-02