Глава 5. Империализм, глобализация 2 страница

В свою очередь, межотраслевая конкуренция, модифицируя закон стоимости, превращает общемировую стоимость товара в общемировую цену производства.

В наибольшей степени всё вышесказанное относитсяк информационным товарам, которые по своей природе отличаются высочайшей транспортабельностью. Издержки на транспортировку информации сделались столь ничтожны, что ими можно совершено пренебречь. Расстояние между производителем информации и её покупателем не имеет никакого значения и не влияет на цену товара. Благодаря Internet'у и другим всемирным коммуникациям, не знающим преград и расстояний и образующим «единое информационное поле Земли», всемирный рынок информации, не расчленённый на национальные рынки, – это уже состоявшийся факт [300].

Ныне среди товаров особое значение приобретает «вывоз» информации. Так же неуклонно возрастает значение вывоза капитала в его специфической информационной форме – в виде быстрорастущего «вывоза» разнообразной производственной информации (патентов, лицензий, know-how и т.п.) [301].

Тенденция к увеличению «вывоза» информации относится также и к лично-потребительной информации, и проявляется она в усиливающемся распространении западной масс-культуры, в углублении тенденции к унификации национальных культур на основе стандартов западной массовой культуры. Здесьсмыкаются и тесно переплетаются экономический и культурный аспекты капиталистической глобализации, экономическая и культурная экспансия империалистических держав. Создание единого всемирного рынка информации выступает экономическим фундаментом для унификации культур в ходе «культурной агрессии» развитых держав.

Теоретически благодаря современным средствам глобальной коммуникации любой фабрикант информации может доставить свой продукт в любую точку земного шара. Но на практике такой возможностью могут воспользоваться только наиболее сильные западные медиа-корпорации, обладающие большими финансовыми ресурсами и пользующиеся поддержкой своих правительств. Поэтому лично-потребительная информация, произведённая в империалистических державах, господствует на мировом рынке и совершенно подавляет культуру слабых стран, не способную оказать сопротивление иноземным «захватчикам». Отсюда: унификация культур по западным, преимущественно американским, стандартам, которая многократно ускоряется в эпоху глобализации. При капитализме неизбежно культура более сильных в экономическом и политическом отношениях государств подавляет и вытесняет культуру более слабых стран, независимо от сравнительных достоинств их культур. Теперь же эта тенденция усиливается ещё и информационно-технологическим превосходством богатых стран [302]. А оно действительно запредельное! Взять хотя бы Internet. Степень его развития в США и Европе несоизмеримо выше, чем в Африке, Латинской Америке и на большей части Азии [303].

«Вывоз» информации при этом не только прямо служит увеличению прибылей фабрикантов информационных товаров, но и становится орудием империалистического угнетения народов, навязывания им гнилой западной масс-культуры, чуждых им моделей мышления и поведения (посредством применения пресловутых технологий high-hume). «Вывоз» информации, опирающийся на невиданное развитие электронных средств коммуникации, становится средством манипулирования миллиардными массами людей всех рас и национальностей; служит, тем самым, орудием проведения империалистической политики. Благодаря СМИ и Internet’у даже английский язык превращён империалистами в оружие культурной экспансии, в средство всеобщей «англификации» и «янкизации». Здесь мы имеем явление, которое с полным основанием можно назвать «информационным империализмом» [304].

Итак, единый всемирный рынок информации служит экономическим фундаментом унификации культур на основе западной масс-культуры; в свою очередь, культурная унификация способствует «растворению» национальных рынков и формированию единого всемирного рынка, на котором безраздельно будут господствовать западные ТНК, эти «глобальные» корпорации-космополиты.

Тотальная культурная и социально-бытовая однородность человечества выгодна мировому капиталу даже с чисто экономической точки зрения. Ему выгодно, чтоб все народы Земли носили одну и ту же одежду, ели одни и те же рафинированные продукты («биг-маки» и проч.), пили одни и те же напитки («Молодёжь выбирает “Пепси”!») и слушали одну и ту же музыку, чтоб они даже думали одинаково! После утверждения такой глобальной однородности ТНК совсем не нужно будет подстраивать производственную, рекламную и маркетинговую деятельность под культурные особенности и традиции тех или иных народов: создавать для каждой нации свои рекламные клипы и разрабатывать для каждой страны особенную стратегию продвижения товаров и т.д. В условиях тотальной одинаковости потребителей, начисто лишённых национальных традиций и привычек, – а это тоже есть необходимый момент однородности всемирного капиталистического рынка – будут достаточны одна маркетинговая стратегия и одна рекламная продукция «для всех», что обойдётся транснациональным монополиям дешевле и принесёт им добавочную прибыль.

Нужно ли говорить, что культурная глобализация в условиях империализма ведёт к духовному обеднению и деградации человечества? Речь ведь не идёт о взаимо действии и взаимо обогащении культур, о формировании единой общечеловеческой культуры, которая вобрала бы в себя лучшие достижения всех культур. Речь сейчас идёт именно о навязывании народам Земли стандартизованной потребительской культуры убогого западного обывателя, из которой давно вытравлены все те непреходящие ценности, что действительно созданы европейской цивилизацией!

Только при коммунизме супермощные средства глобальной коммуникации будут использованы для распространения лучших образцов культуры всех наций, для взаимообогащения культур и формирования в перспективе единой культуры Человечества на основе всего лучшего, что создано всеми народами планеты за тысячи лет. Но для этого, прежде всего, необходимо, чтоб информация перестала вообще быть товаром, чтобы прекратил существование всемирный рынок информации, и осталось только единое всемирное – и всем доступное! – «информационное поле».

II.

Развитые средства связи и компьютерные сети также чрезвычайно облегчили и удешевили руководство филиалами транснациональных компаний и управление финансовыми потоками. Движение безналичных денег, соответственно, пространственное движение денежного капитала, проявляется как движение информации о деньгах. Мощные потоки, перемещающие капиталы на большие расстояния, нуждаются в развитых средствах передачи и обработки информации, и эти средства были созданы только в ходе информационной революции. Благодаря спутниковой связи и современным информационным технологиям стало возможным чуть ли не за считанные минуты осуществлять переводы любых денежных сумм в любую, сколь угодно отдалённую страну, а также быстро производить взаимозачёты между банками разных стран. Международные платежи и переводы технически становятся столь же простыми, как платежи и переводы внутри государственных границ.

Информационные технологии неимоверно увеличили возможности банков, облегчили распространение их влияния на весь земной шар и многократно умножили их финансовую мощь. Крупные капиталистические банки превратились в подлинные транснациональные (или «глобальные») банки (ТНБ), т.е. в банки, сферой операций которых является весь мир. Они, обладая разветвлённой сетью зарубежных филиалов, соединённых надёжными и ёмкими линиями связи, способны мобилизовывать капиталы по всему миру, быстро и с минимальными издержками обращения перемещать их из страны в страну, регулировать международные потоки денежных капиталов. Транснациональные банки, связанные глобальной коммуникационной сетью, образовали всемирную банковскую систему, которая контролирует практически все финансы планеты и всё жёстче диктует свою волю народам Земли [305].

Концентрация банков, их превращение в транснациональные банки, их компьютеризация и «интернетизация» привели к тому, что сформировались финансовые учреждения, способные наилучшим образом обслуживать потребности именно транснационального капитала. И это очень способствует не только росту международного товарооборота, но и вывозу капиталов, их циркуляции между странами. В результате информационной революции международные промышленные и банковские монополии получили в своё распоряжение технические средства, которых им так недоставало раньше! Все технические препятствия, существенно ограничивавшие переброску капиталов из страны в страну во времена «классического» империализма, теперь устранены. Именно в силу этого та тенденция, которую Ленин определил как третий признак империализма, – «…вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение…» [В. И. Ленин. «Империализм как высшая стадия капитализма», глава 7], – в нашу эпоху многократно усилилась [306].

Вследствие развития информационных коммуникаций денежный капитал совершенно потерял «привязку» к каким-либо странам и пунктам на земной поверхности, стал чрезвычайно мобильным, «легкотекучим». Он способен ныне очень быстро, с самой ничтожной инерцией, перетекать из стран и отраслей с низкой нормой прибыли в страны и отрасли «прибыльного приложения». Любой биржевик, находясь где угодно, хоть даже в Гималаях или на затерянном атолле в Тихом океане, может, при помощи портативного компьютера с каналом спутниковой связи, вести операции на любой бирже мира так, будто он находится в её операционном зале! [307]

Любой капиталист из какой угодно страны может теперь свободно, без всяких помех, обусловленных расстояниями и разными техническими трудностями, купить акции любой компании из любой страны [308]. И благодаря развитым средствам передачи и обработки информации инвесторы могут теперь самым пристальным образом следить за конъюнктурой мирового рынка во всех его территориальных и отраслевых сегментах, просчитывать ситуацию, оперативно реагировать на её изменения. Расстояние перестало быть фактором, ограничивающим или затрудняющим ведение бизнеса. Недостаток оперативной и точной информации о ситуации в тех или иных странах перестал сдерживать вывоз капитала за тридевять земель. Нехватка информации повышает риски при инвестировании, что подавляет у инвесторов охоту вкладывать капитал за рубежом; напротив, повышение в «информационную эру» информированности людей бизнеса отлично стимулирует вывоз капитала.

Internet, опутав земной глобус плотной сетью, по которой циркулируют мощные потоки информации, создал, тем самым, материально-техническую базу для единого всемирного финансового рынка, подобно тому, как развитая транспортная сеть сделала возможным слияние национальных рынков вещных товаров в единый всемирный рынок. Благодаря развитию технологий коммуникации интенсивность движения инвестиций и займов между странами, опять же, сравнивается с интенсивностью инвестирования и кредитования внутри стран. Вследствие этого в наступившую эпоху национальные капиталы тесно переплетаются, перемешиваются и сплавляются в единую массу лишённого национальных различий Мирового Капитала.

Строительство железных дорог и морских портов втягивает страну в глобальный рынок товаров с беспрепятственным движением их из одной точки планеты в любую другую. Точно так же подключение компьютерных сетей страны к магистральным каналам передачи данных вовлекает её во всемирный финансовый рынок с беспрепятственным движением финансовых ресурсов.

Именно так: информационная революция породила единый монолитный мировой финансовый рынок – рынок инвестиций, кредитов и ценных бумаг [309]. Не случайно начало глобализации совпало во времени с моментом начала перехода развитых стран к информационному способу производства! Не случайно интенсивная, всё ускоряющаяся глобализация экономики началась практически одновременно со стартом Internet-бума, и не случайно аккурат в 1992 году, одним из первых, к Сети подключился Всемирный Банк, этот стержневой элемент мировой финансовой системы! Будучи глобальной компьютерной сетью, Internet, как ни одно другое техническое изобретение, способствует вывозу капиталов, их глобализации и превращению экономики мира в подлинно глобальную капиталистическую экономику.

Именно информационный способ производства создал материальные предпосылки для глобализации, сделал её возможной и обусловил переход империализма в его новую (и, будем надеяться, теперь уже в последнюю!) фазу – фазу глобализованного империализма. Глобализованный империализм, таким образом, есть империализм – монополистический капитализм, – основанный на информационном технологическом способе производства [310].

Формирование единого всемирного рынка инвестиционных ресурсов и ценных бумаг естественно ведёт к тому, что устанавливается – вместо множества национальных средних норм прибыли – единая общемировая средняя норма прибыли. Представьте себе сосуд, разделённый перегородкой на две половины, каждая из которых заполнена разными едкими веществами. По мере разъедания перегородки диффузия веществ нарастает, и в каждой из половинок сосуда постепенно увеличивается концентрация «соседнего» вещества. Но в один прекрасный момент перегородка полностью разрушается, и очень быстро в системе устанавливается абсолютное равновесие: сосуд заполнен однородной смесью обоих веществ. Примерно то же происходит в системе мирового капитализма. Пока существуют перегородки, затрудняющие перетекание капиталов из страны в страну, идёт лишь постепенная нарастающая «диффузия» капитала сквозь перегородки; при этом существуют национальные капиталы и сохраняются национальные средние нормы прибыли. Но стóит перегородкам разрушиться, «исчезнуть», движение капитала между странами резко ускоряется, капитал устремляется из стран с более низкой нормой прибыли в страны с более высокой нормой, и это необходимо ведёт к глобальной однородности: к перемешиванию национальных капиталов в единый Мировой Капитал и установлению единой общемировой средней нормы прибыли, нарушаемой лишь «флуктуациями».

В такой глобализованной мировой экономике любые «национальные флуктуации» нормы прибыли, вызываемые случайными факторами, ликвидируются за счёт быстрого, не ограниченного фактором расстояний, перетекания капиталов. В глобализованном мире (повторюсь, речь идёт об абстрактном «абсолютно глобализованном мире», к которому капитализм только стремится) национальные различия в средней норме прибыли могут быть только сиюминутными, быстро преходящими.

Разумеется, рассматривая монополистический капитализм, о средней норме прибыли можно вообще говорить лишь с оговоркой, ибо в монополизированных отраслях устанавливаются монопольно высокие нормы прибыли, отличные от средней арифметической её величины. Однако сами различия в нормах прибыли теперь должны носить только отраслевой, но не национальный, характер.

Транснационализация крупного монополистического капитала, создающего «всемирные фабрики и офисы», и формирование единого и однородного рынка инвестиций и ценных бумаг – прежде всего, акций самих ТНК, – означает глобализацию присвоения капиталистами прибавочной стоимости [311]. Теперь речь идёт уже не об эксплуатации всей совокупности рабочих данной страны совокупным капиталистом данной страны, и даже не об эксплуатации всех рабочих некоторой части мира транснациональным капиталом (что, в общем-то, имело место уже при «классическом» империализме), а о глобальной эксплуатации всей массы пролетариев мира всем Мировым Капиталом. Каждый капиталист, принимающий участие в капитале глобальной корпорации, – независимо от своей национальной принадлежности – прямо и непосредственно эксплуатирует рабочих всех стран. И все капиталисты мира, так или иначе, участвуют в «уравнении общей нормы прибыли путём конкуренции» и, следовательно, участвуют в эксплуатации пролетариата всего мира, «в эксплуатации всего рабочего класса всем капиталом», потому что «средняя норма прибыли зависит от степени эксплуатации совокупного труда совокупным капиталом» [К. Маркс. «Капитал», книга третья, глава 10].

Отношения эксплуатации труда капиталом окончательно утрачивают «локальный» характер, становятся отношениями глобального порядка. Весь мир превращается в одно, не поделённое на разнородные «участки», поле эксплуатации рабочего класса, где в каждой точке капиталисты имеют одинаковые условия для вложения капитала и извлечения прибыли. В каждой точке этого «поля» буржуазия полновластно хозяйничает, пользуется «свободой предпринимательства», и эта «священная свобода» защищается всей политической и военной мощью мирового империализма.

Верно: мир движется к состоянию капиталистически однородного мира. Капиталистическое производство – это производство прибавочной стоимости; лишь прибыль имеет значение для капитала. Поэтому эволюция капиталистической системы может привести в процессе глобализации только к такой однородности мира – к однородности его для капиталистов, отнюдь не для трудящихся; к однородности с точки зрения условий извлечения прибыли, но не с точки зрения социально-экономического бытия народов. Глобализация прибавочной стоимости, т.е. глобализация отношений эксплуатации труда капиталом, и стирание, в связи с этим, национальных различий в средней норме прибыли – есть сущность и итог капиталистической глобализации. Состояние однородности капиталистического мира, при котором устанавливаются единые мировые цены и единая всемирная средняя норма прибыли, есть то максимально возможное состояние однородности и «единости» мировой капиталистической экономики, которое только и может быть достигнуто в процессе её глобализации. Достижение этого состояния было бы логическим завершением капиталистической глобализации [312].

III.

Развитие транспорта, связи и информационных технологий при переходе к информационному способу производства создали материально-технические предпосылки глобализации. Экономическими же предпосылками капиталистической глобализации были усиление и интернационализация («транснационализация») монополий – процессы, происходившие на протяжении всего прошедшего столетия, но особенно интенсивно – после Второй мировой войны. Понятно, что чем крупнее капитал, тем он более способен к территориальной экспансии, к распространению своей деятельности на другие страны и континенты и в итоге на весь мир. И тем менее он привязан к определённому географическому месту. Мелкий лавочник не способен организовать филиал своей лавки в заморской стране, крупная монополия – может. Но крупные акционерные компании, ТНБ, пенсионные и инвестиционные фонды, также ставшие транснациональными, воистину глобальными, способны аккумулировать мелкие, и потому практически немобильные, капиталы и превращать их в высокомобильные, «глобализуемые». Тем самым, они втягивают мелких и средних капиталистов разных стран в транснационализацию и глобализацию.

Перефразируя Ленина, можно сказать, что транснационализация монополий на известной ступени сама собою подводит к глобализации. Именно крупные корпорации в определённый момент, подготовленный развитием технологий, в первую очередь – технологий коммуникации, окончательно преодолевают национальные рамки и выходят на глобальный уровень, стремясь превратить весь мир в арену своей деятельности. ТНК, используя свою финансовую мощь, технологическое превосходство, поддержку сильных западных государств, подавляют и разоряют мелкий и средний бизнес в слаборазвитых странах, уничтожают там докапиталистические и раннекапиталистические уклады, сохранявшиеся раньше благодаря относительной национальной замкнутости, благодаря ограниченной доступности этих стран для иностранного капитала. Этим самым достигается одинаковость хозяйственных укладов различных капиталистических стран: практически во всём мире теперь безраздельно господствует транснациональный монополистический капитал.

ТНК же больше всех заинтересованы в устранении всяких политических, вообще – людьми установленных (природные препятствия устраняются самой научно-технической революцией) – препятствий для движения товаров и капиталов между странами, ибо достижение полной однородности мирового рынка содействует их дальнейшей экспансии по миру и максимизации прибылей. Устранение препон для движения товаров и капиталов способствует дальнейшей транснационализации монополий, а она, в свою очередь, ведёт к наращиванию прибылей последних [313]. Капиталистическая глобализация, таким образом, также диктуется основным экономическим законом капитализма, стремлением капитала к увеличению прибылей.

Вот почему ТНК выступают главными «локомотивами» глобализации, продвигая её как на национальном, так и на наднациональном уровне, формируя соответствующую политику правительств и международных институтов. Монополии, стоящие «над конкуренцией» и обладающие огромным технологическим и финансовым потенциалом, меньше, в сравнении со средним и малым бизнесом, нуждаются в протекционистских мерах по защите «внутреннего рынка». При этом глобальные компании стремятся к завоеванию всех возможных рынков сбыта товаров и сфер приложения капитала, а значит, заинтересованы в устранении всяких таможенных преград. Мало того, ТНК ведь не просто продают свою продукцию по всему миру; они ещё и организуют производство по всему миру, кооперируя предприятия во многих странах, что предполагает беспрепятственное движение полуфабрикатов, деталей и комплектующих. Потому-то идеологией и политикой монополий является ныне идеология и политика фритредерства («свободной торговли»), а не протекционизма, и именно первая получает в современном буржуазном мире наибольшее хождение.

Транснациональный капитал добивается от правительств отмены запретительных пошлин и иных ограничений на внешнюю торговлю [314], создания свободных экономических зон и зон свободной торговли [315], строительства надёжных «транспортных коридоров» для подвоза энергоносителей и сырья. Он добивается от правительств принятия законов, облегчающих иностранные инвестиции, создающих «благоприятный инвестиционный климат», а также домогается реприватизации государственной собственности, дабы прибрать к своим рукам её самые лакомые кусочки. Всеми доступными средствами, начиная с психологического и информационно-идеологического давления на население и заканчивая прямой военной интервенцией, транснациональный капитал отстраняет от власти те политические силы, которые пытаются сопротивляться втягиванию их стран в глобализацию и отстаивают в той или иной мере национальную замкнутость и самостоятельность. Он устанавливает лояльные ему политические режимы, чтобы затем протягивать свои щупальца к источникам сырья, чтобы эксплуатировать местную рабочую силу и сбывать в присоединённые к «новому мировому порядку» страны свои товары [316].

Короче говоря, современный крупный капитал требует проведения такой политики, которая устраняла бы все остающиеся ещё преграды свободному продвижению товаров и капиталов – преграды для глобализации прибавочной стоимости. Политика эта направлена на то, чтоб облегчить и ускорить объективные – обусловленные развитием производительных сил – экономические процессы глобализации, чтоб довести капиталистическую глобализацию до её логического завершения – до состояния полной однородности «абсолютно глобализованного мира».

Протекционизм же и хозяйственную обособленность продолжают защищать лишь «капиталисты прошлого», «капиталисты XIX века» – представители умирающего национального капитала, а также мелкая буржуазия и крестьянство, подавляемые и разоряемые транснациональными корпорациями. Эти пронафталиненные, гибнущие, не имеющие будущего слои и составляют социальную и финансовую базу «правого» антиглобализма, тщетно пытающего остановить необратимый процесс интеграции мировой капиталистической экономики. Они стараются также привлечь на свою сторону рабочий класс, пытаясь направить энергию его протеста против несправедливости нынешнего миропорядка в нужное им русло. Но пролетариат как раз заинтересован в продолжении и углублении глобализации, в революционном преобразовании капиталистической глобализации в глобализацию коммунистическую.

Большое значение для глобального распространения «свободного рынка» имеет также то обстоятельство, что в середине прошлого века рухнула колониальная система империализма и ей на смену пришла система «коллективного неоколониализма». Метрополии вели по отношению к своим колониям политику препятствования их экономическим связям с третьими странами, вынуждая национальную буржуазию колоний торговать преимущественно с метрополией. В колониях устанавливались такие протекционистские порядки, которые делали их рынками сбыта и сферами приложения капитала только или преимущественно для компаний из метрополий. Установленные колонизаторами барьеры фактически выключали колонии из системы мирового рынка, разбивая последний на английский, французский, германский и т.д. «домены». Быть может, внутри этих «доменов» степень интеграции – привязки экономики колоний к экономике метрополии – и была очень высока, но движению товаров и капиталов между «доменами» мешали труднопреодолимые барьеры [317].

После того как колонии номинально получили политическую независимость, искусственные преграды для «свободной» торговли были сметены, и теперь бывшие колонии могут беспрепятственно интегрироваться в единый всемирный рынок. Теперь на территории любой страны, бывшей ранее колонией, могут оперировать на равных правах компании из всех стран, – компании, принимающие участие в глобальном присвоении прибавочной стоимости. И если раньше колонии подвергались грабежу со стороны только «своих» метрополий, то теперь, при глобализации прибавочной стоимости, они эксплуатируются всем совокупным империалистическим миром – под благородным лозунгом свободы торговли и движения капитала!

В общем, достижение определённого уровня развития транспорта, связи и информационных технологий, с одной стороны, и чрезвычайное усиление транснациональных монополий, с другой, привели к переходу империализма в качественно новую фазу его развития. В результате указанных изменений, а также в результате гибели СССР и развала социалистической системы (без этого капиталистическая глобализация была бы просто немыслима – как никак, на страны социализма приходилось 38% мирового промышленного производства!), складывается система глобализованного капитализма, основанная на принципах свободного движения товаров, капиталов и – с большими ограничениями – рабочей силы.

Процессы глобализации, проявляющиеся как процессы тесной экономической и политической интеграции капиталистических государств, идут как на уровне крупных регионов (образование наднациональных объединений с «общим рынком» – Евросоюз, Азиатско-Тихоокеанское экономическое сообщество, НАФТА, Меркосур и т.д.), так и на общемировом уровне (деятельность ВТО, МВФ и т.п.). На первом уровне они протекают наиболее интенсивно и уже привели, как в случае с ЕС, к полнейшей интеграции и стиранию границ. В рамках региональных наднациональных объединений свободный рынок с отсутствием таможенных кордонов, заменивший собою национальные рынки, стал уже реальностью [318]. На общемировом уровне дело продвигается туже, что связано, в первую очередь, с разительными экономическими различиями между высокоразвитыми и отсталыми странами.

Тем не менее, тенденция к экономической интеграции имеет место быть и на общемировом уровне. Однако поскольку сейчас глобализация является капиталистической и осуществляется не в интересах всего человечества, а в интересах ТНК, конкурирующих меж собою, она продвигается через борьбу противоположных интересов различных группировок буржуазии, и этим обстоятельством определяются её неустранимые противоречия. В принципе, транснациональный капитал рассматривает мир как единый рынок и желает видеть его однородным, без внутренних перегородок. В принципе, транснациональный капитал ратует за «свободу торговли». Но корпорации борются между собой, а также против пытающихся сопротивляться национальных производителей, – борются за овладение конкретными территориальными сегментами всемирного рынка, за завоевание новых сегментов и удержание старых. В этой борьбе они непременно вынуждены отходить от декларируемых ими фритредерских принципов и прибегать, при помощи подконтрольных им властей, к протекционистским мерам, чтобы не допустить проникновения конкурентов на завоёванные территории и чтобы окончательно задушить национальных производителей из слабых стран. В наши дни протекционизм проводится часто в замаскированной форме, под лицемерной вывеской «борьбы с демпингом», но сути это не меняет.

Противоречие между глобальным характером производства и частнокапиталистическими и национальными формами присвоения проявляется как противоречие между магистральной тенденцией глобализации и протекционизмом отдельных государств – как правило, именно тех государств, которые больше всех выступают за «свободу торговли» и извлекают больше всего выгоды от глобализации. В этом нет ничего удивительного, хотя лицемерие идеологов глобализма поражает! [319] Такова «асимметричная глобалистская политика» транснационального капитала: он придерживается сугубо наступательной, агрессивной стратегии, захватывая рынки стран Третьего мира при помощи «свободы торговли» и защищая рынки империалистических стран протекционистскими пошлинами и квотами [320]. Он создаёт наднациональные «общие рынки» со свободным перемещением товаров и капиталов, но в то же время отгораживает эти «свободные рынки» от остального мира таможенными и иными барьерами – барьерами, «проницаемыми» только «в одну сторону».

Дата добавления: 2015-08-02