Целительница

Мы ехали часа два. Небо из чернильно‑черного стало синим, а затем нежно порозовело. Пак маячил впереди, ждал, перелетая с ветки на ветку, а когда мы догоняли его, уносился дальше. Он завел нас в самое сердце болот. Лошадка брела чуть ли не по брюхо в грязной воде, мимо огромных деревьев, заросших мхом и увитых лианами. Ясень всю дорогу молчал. Его голова клонилась все ниже, и мне пришлось его поддерживать.

Наконец, когда в вышине погасли последние звезды, таттеркольт пробрался сквозь дебри переплетенных лиан, и мы выехали к бедной хижине, стоящей посреди болота. На крыше сидел ворон.

Таттеркольт еще не остановился, а Ясень уже сполз на устланную туманом землю. Лошадка тут же принялась брыкаться и махать головой, пока я не свалилась в грязь. Фыркнув, скакун гордо задрал нос и убежал в кусты.

Я встала на колени рядом с Ясенем. Он выглядел таким измученным, что у меня сердце сжалось. Царапины отчетливо выделялись на побелевшем лице. Я погладила его по щеке, он застонал, но глаз не открыл.

Плут подошел, взвалил на себя принца и поморщился – ведь у него самого плечо было ранено.

– Беги разбуди целительницу, – процедил он, стиснув зубы, – Скажи ей, что у нас отравленный железом фейри. Только осторожнее.

Он улыбнулся, снова став прежним.

– Она обычно не в духе, пока кофе не выпьет.

Я взбежала по скрипучим ступенькам на крыльцо. У двери прямо из стены росли мухоморы, их шляпки мерцали тусклым оранжевым светом. Хижина вся была покрыта разноцветными мхами, лишайниками и грибами. Я сделала глубокий вдох и постучала.

Никто не ответил, и я заколотила сильнее.

– Эй! Есть тут кто‑нибудь? – позвала я, глядя сквозь пыльное окно, занавешенное шторой.

Охрипшее горло так болело, что на глаза слезы наворачивались, но я снова крикнула:

– Кто‑нибудь меня слышит? Помогите нам! Эй!

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? – долетел с другой стороны рассерженный голос, – Думаете, целители не спят?

За дверью зашаркали ноги, а голос продолжал ворчать:

– Сиди тут всю ночь с больным катоблепом, а отдыха тебе не видать? Ну конечно. Зачем спать? Можно ведь хлебнуть особого зелья и глаз не смыкать ночи напролет. И выскакивать к любому, кто вздумает ломиться к тебе в пять утра!

Дверь распахнулась, но я никого не увидела.

– Ну? Чего тебе? – буркнул снизу голос.

Я опустила глаза. На меня грозно смотрела древняя‑предревняя гномша со сморщенным, словно грецкий орех, личиком под шапкой растрепанных седых волос. Целительница, одетая в балахон, который когда‑то давно считался белым, ростом была фута два. На кончике носа у нее сидели крошечные очочки в золотой оправе. Гномша смотрела на меня, точно разъяренный карликовый медведь, злобно сверкая черными глазками.

Меня вдруг кольнуло подозрение.

– Мисс… Мисс Стейси?

На секунду мне показалось, что это наша старая школьная медсестра. Гномша поморгала, сняла очки и протерла их.

– Вот это встреча, мисс Чейз, – сказала она, развеяв мои сомнения. – Давненько мы не виделись. Последний раз вы прятались у меня в кабинете, когда тот злой мальчишка над вами подшутил.

Я поморщилась. Это был самый гадкий день в моей жизни. Даже вспоминать о нем не хотелось.

– Что вы здесь делаете? – удивилась я.

Гномша фыркнула и снова нацепила очки.

– Ваш отец, лорд Оберон, попросил меня и господина Плута присматривать за вами, – ответила она, серьезно глядя на меня, – В мои задачи входило вас лечить и воспоминания подправлять, если вдруг заметите что‑то странное. Я давала Плуту разные травы и снадобья, которые не позволяли вам нас видеть. Но потом вы отправились в Волшебную страну спасать брата, и все раскрылось. К счастью, Оберон разрешил мне остаться в школе, на случай если вы вернетесь.

Я немного рассердилась на женщину. Она так долго помогала водить меня за нос! Но сейчас не время было об этом думать.

– Помогите нам!

Я отошла в сторону, чтобы она увидела Пака и Ясеня, бредущих к крыльцу.

– Моего друга ран или. Он отравлен железом и теряет силы. Вы сможете его вылечить?

– Отравление железом? Ох, батюшки! – Гномша пригляделась к двум фейри, и ее глазки за очками стали совсем круглыми. – Это… да это же… принц Ясень?

Она побледнела как мел.

– Сын королевы Маб? Вы хотите, чтобы я лечила Зимнего принца? С ума сошли? Я… да никогда!

Она попятилась, качая головой.

– Ни за что!

Гномша хотела захлопнуть дверь, но я подставила ногу и поморщилась, получив по коленке.

– Пожалуйста!

Я протиснулась в щель. Медсестра сердито буравила меня глазами, поджав губы.

– Пожалуйста! Он умирает. А пойти нам некуда.

– Я не помогаю неблагим фейри, мисс Чейз.

Гномша фыркнула и налегла на дверь, но я не отступила.

– Пусть его лечат сородичи. Уверена, при Зимнем дворе полно целителей.

– У нас нет времени!

Я разозлилась не на шутку. Ясень терял силы, возможно, умирал, а скипетр с каждой секундой становился все дальше. Я толкнула дверь плечом, и она распахнулась. Я вошла в комнату. Медсестра отпрянула, прижав руку к груди.

– Простите, – сказала я твердо, – но выбора у вас нет. Вы поможете Ясеню, или у вас в скором времени будут огромные неприятности.

Я расправила плечи и встала над ней, едва не касаясь головой потолка.

– Оберон – мой отец, вы сами сказали. Считайте, что это приказ вашей принцессы.

Она нахмурилась, глазки почти утонули в морщинах и складках. Я скрестила руки на груди и повелительно взглянула на нее.

– А может, мне сказать отцу, что вы отказались мне помочь? Что я пришла к вам, а вы меня прогнали? Вряд ли ему это понравится.

– Ладно! Ладно! – Она подняла руки, – Вижу, что иначе вы не оставите меня в покое. Ведите сюда своего принца. Но я все расскажу вашему отцу, юная леди.

Она погрозила мне пальцем.

– Он все узнает, и мы еще посмотрим, кому из нас достанется.

Мне стало немного стыдно, что я пугала ее папочкой, как богатая девчонка, но укоры совести быстро стихли, когда Пак втащил на крыльцо Ясеня. Тот больше напоминал призрака, чем существо из плоти. Его кожа посерела, только страшные раны краснели на лице и плечах. В этих местах кожа шелушилась, отставая от мышц. Я вздрогнула, и сердце тревожно забилось.

– Сюда! – сказала сестра.

Она повела Пака в маленькую боковую комнату с низенькой кроватью. Тот уложил Ясеня на простыню и без сил рухнул в кресло, похожее на огромный гриб.

Целительница фыркнула.

– Вижу, принцесса и тебя в это втянула, Робин.

– Нечего на меня смотреть, – Пак усмехнулся и вытер лицо рукой, – Я изо всех сил старался его прикончить, но уж если ей в голову что‑то втемяшилось, ее не переубедишь.

Я возмущенно поглядела на него, и Робин с беспомощной улыбкой пожал плечами. Я снова повернулась к принцу.

– Да от него прямо‑таки разит железом, – пробормотала гномша, рассматривая раны. – Это не простые ожоги. Они шли изнутри. Будто в нем сидело что‑то металлическое.

– Это правда, – тихо сказала я.

Целительница вздрогнула. Вытерев руки, она приподняла рубашку Ясеня и увидела бинты, насквозь пропитанные кровью.

– По крайней мере, перевязку сделали как следует. Очень аккуратно. Твоя работа, Плут?

– Какая именно?

– Повязка, Робин.

– А, да, это тоже я.

Гномша вздохнула, склонилась над Ясенем, изучила раны на его лице, заглянула под повязку и нахмурилась.

– Так. Давай начистоту. Это ты ударил кинжалом Ясеня, принца Зимнего двора?

– Виновен.

– И судя по вашему виду, – она посмотрела на мое горло и окровавленное плечо Робина, – Зимний принц тоже на вас напал.

– Чистая правда.

– Вы бились друг с другом, – Медсестра прищурила глаза. – А это значит, что он хотел вас прикончить. Правильно?

– Ну… – начала я.

– Так почему, во имя всего святого, вы требуете, чтобы я вылечила его? Нет, я не отказываюсь, – добавила она, подняв руку, – Но почему вы думаете, что он больше не нападет на вас? Или на меня, если уж на то пошло?

– Он этого не сделает, – быстро сказала я, – Обещаю.

– Ты хочешь оставить его в заложниках?

– Нет! Просто… – Я вздохнула. – Это длинная история.

– Что ж, расскажешь потом. – Гномша вздохнула и встала. – Твоему другу очень повезло.

Она подошла к полке и взяла фарфоровую баночку.

– Уж не знаю, как он выжил. Видно, сил у него много, если так долго продержался. Он очень страдал.

Она подошла к Ясеню и опустилась на колени.

– Раны я вылечить могу. А вот насчет отравления – не знаю. С этим он должен бороться сам. Лучше ему пойти в Тир‑на‑Ног. В родной земле тело легко справится с болезнью.

– Не получится, – возразила я.

Целительница фыркнула.

– Тогда, боюсь, он еще долго будет слабым.

Она встала, уперла руки в бока и посмотрела на нас.

– А теперь мненадо работать. Убирайтесь отсюда вы оба. Если устали, в соседней комнате есть свободная кровать, но не потревожьте моего второго пациента. С принцем все будет хорошо, просто я не хочу спотыкаться о вас на каждом шагу. Идите. Вон!

Махая руками, она выперла нас из комнаты и захлопнула дверь.

Я ужасно устала, но все равно не могла глаз сомкнуть. Ходила по комнатке, точно беспокойная кошка, и каждые десять секунд проверяла, не открылась ли дверь. За ней был Ясень, и я не знала, что с ним. Я чуть с ума не свела Пака и сатира со сломанной ногой. Бродила туда‑сюда, пока Робин не пригрозил, почти всерьез, что напустит на меня сонные чары. На что я ответила, тоже почти всерьез, что прибью его, если он это сделает.

Наконец дверь скрипнула, и на пороге появилась усталая, растрепанная целительница Ее халат был весь заляпан кровью.

– Все в порядке, – успокоила она, когда я подбежала. – Он очень ослаб из‑за железного яда, но теперь опасность миновала. Однако этот мальчишка мне чуть руку не сломал, пока я зашивала его раны. – Гномша бросила на меня раздражимый взгляд. – Проклятые темные фейри! По‑хорошему они не понимают.

– Можно к нему?

Она посмотрела на меня поверх золотых очков и вздохнула.

– Мне не следует тебя пускать. Ему нужен покой. Но ты же все равно не послушаешь. Иди уж, но не задерживайся. И да. Робин! – Она поманила его пальцем. – Пойди‑ка сюда.

Пак скорчил испуганную рожицу и вышел вслед за целительницей. Я проскользнула в темную комнату и прикрыла за собой дверь.

Я тихонько подошла к Ясеню, села рядом, всматриваясь в его лицо. Раны остались, но сейчас они побледнели и выглядели не так жутко. Рубашку целительница сняла и заново перебинтовала его торс. Ясень дышал спокойно и глубоко. Я осторожно положила руку ему на грудь. Так хотелось почувствовать, как бьется его сердце. Зимний принц спал безмятежно, суровые морщинки на его лице разгладились, но даже во сне он казался немного печальным.

Глядя на принца, я обо всем позабыла и не заметила, как его кисть шевельнулась. Сильные пальцы нежно сомкнулись вокруг моих. Я вздрогнула, посмотрела на руку, затем снова на него. Принц открыл серебряные глаза. В тени невозможно было понять, что написано у него на лице. Я растерянно замерла.

– Привет, – шепнула я, не зная, что еще сказать.

Он не двигался, и я принялась молоть языком.

– Целительница говорит, что с тобой все будет хорошо. Немного поболеешь, потому что железом отравился, но это потом пройдет.

Ясень молчал, и у меня загорелись щеки. Может, ему приснился кошмар и я напугала его, когда прокралась в комнату? Повезло, что он мне запястье не сломал, как чуть не сделал это с целительницей.

– Прости, если разбудила. Поспи, – шепнула я и попыталась встать.

Он сжал мою руку.

– Не уходи.

Мое сердце взлетело. Я посмотрела на принца, мечтая лишь о том, чтобы оказаться в его объятиях, слиться с ним воедино. Ясень вздохнул и прикрыл глаза.

– Ты была права, – произнес он чуть слышно. – Один я не справился. Надо было послушать тебя в Тир‑на‑Ног.

– Ага. Так что заруби себе на носу. В следующий раз не спорь, и мы кучи неприятностей избежим.

Глаз он не открыл, но уголок рта дрогнул в чуть заметной улыбке. Этого я и добивалась. Все преграды между нами рухнули, отчуждение пропало. Я сжала его руку.

– Мне так тебя не хватало!

Я ждала, что он скажет то же самое, но он замер, и мое сердце печально дрогнуло.

– Меган, – смущенно начал принц, – я… все еще не знаю… – Он замолчал и открыл глаза.

– Мы с тобой так и остались по разные стороны. – В его голосе послышались грустные нотки. – Ничего не изменилось. Даже сейчас. Если забыть о договоре, ты по‑прежнему мой враг. А еще вы с Плутом…

Я покачала головой.

– Пак…

Я осеклась. А кто он? Нельзя же назвать его просто другом. «Просто друзья» не целуются в спальне. При виде «просто друга» сердце не замирает и не подпрыгивает. Неужели эта мешанина смутных чувств и есть любовь? Конечно, Пак не вызывал у меня в душе такой бури, как Ясень, но я определенно что‑то испытывала к нему. Я больше не могла этого отрицать.

Я сглотнула.

– Пак…

– Ну и что же он?

Я развернулась. Робин стоял в дверях, прищурив зеленые глаза, и его улыбка не предвещала ничего хорошего.

– …разговаривает с целителышцей, – смущенно закончила я.

Принц отпустил мою руку и отвернулся. Пак не сводил с меня тяжелого пристального взгляда, будто знал, о чем я думаю.

– Целительница хочет видеть тебя, – сказал он наконец. – Она требует оставить его крутейшество в покое, чтобы он поспал. Лучше иди, пока она не начала посудой швыряться.

Я посмотрела на принца, но он лежал, закрыв глаза.

Немного встревоженная, я отправилась на кухню. Гномша сидела за столом, в руках у нее дымилась кружка с кофе. Вся комната им пропахла. Целительница показала мне на стул, стоявший напротив.

– Располагайтесь, мисс Чейз.

Я села. Пак вошел и плюхнулся рядом со мной, хрустя яблоком, которое раздобыл непонятно где.

– Робин сказал, что вас ждет опасное задание, – начала целительница, обхватив морщинистыми ручками кружку и глядя в нее, – Он не посвятил меня в подробности, но дал понять, что Зимний принц нужен вам живым и здоровым. Он должен вам в чем‑то помочь.

Я кивнула.

– Дело в том, что для принца это верная гибель.

Я вздрогнула.

– В каком смысле?

– Он очень болен, мисс Чейз.

Целительница строго взглянула на меня сквозь струйки пара, поднимавшегося над кружкой.

– Я уже говорила, что он ослабел, и это не шутки. Железо слишком долго находилось в его теле.

– А вы ничего больше не можете сделать?

– Я? Нет. Ему нужны чары родной земли, тогда его тело справится с недугом, – Она хлебнула кофе, – Но если отвезти его туда невозможно, я бы посоветовала найти место, богатое эмоциями и чувствами. Это должно помочь. По крайней мере, там он хотя бы начнет выздоравливать.

– Богатое эмоциями?

Я задумалась. Где могут бушевать чувства? Хорошо бы попасть на концерт или в клуб, но билетов у нас нет, а для клубов я еще маловата. Правда, как учил Грималкин, для того, кто может сделать деньги из листьев и пропуск из куска пластика, это не помеха.

– Пак, а ты сможешь протащить нас в ночной клуб?

Он фыркнул.

– Я куда угодно могу протащить, принцесса. С кем, по‑твоему, ты говоришь? – Он щелкнул пальцами. – Давай снова заглянем в «Синий хаос». Вот повеселимся!

Целительница поморгала.

– «Синий хаос» принадлежит зимней ши, которая нанимает Красных колпаков. Говорят, у нее в подвале огр сидит. – Она вздохнула. – Подождите‑ка. Если вы готовы пойти на это, у меня есть другое предложение, не такое безумное.

Она помедлила, взвешивая за и против, и повернулась ко мне.

– Сегодня вечером у вас в школе состоится зимний бал, мисс Чейз. Вот где чувства будут через край хлестать!

– Зимний бал? Сегодня?

У меня под ложечкой засосало. Вернуться в школу значило встретить бывших одноклассников, которые потом начнут сплетничать, шептаться и рассказывать обо мне басни. Придется надеть вечернее платье, может, даже танцевать, а вся школа будет показывать пальцем и хихикать у меня за спиной. Скорее придумай отговорку, Меган.

– Но как же мы туда попадем? Я в школе сто лет не была, а на входе наверняка проверяют билеты.

Пак фыркнул.

– Я тебя умоляю. Ты хоть представляешь, сколько раз я обводил контролеров вокруг пальца? Билеты! – Он рассмеялся. – Никакие вонючие билеты нам не нужны.

Целительница неодобрительно поглядела на него и повернулась ко мне.

– Месяц‑другой назад по просьбе ваших родителей полиция прекратила вас искать. По‑моему, ваша мама сказала им, что вы вернулись домой, а потом вас отослали в пансион, который находится в другом штате. Не знаю, что она сказала вашему отцу…

– Отчиму, – невольно поправила я.

– Словом, о вас некоторое время никто не вспоминал, – закончила гномша, пропустив мой комментарий мимо ушей. – Возможно, ваше появление сначала покажется странным, но я уверена, Робин что‑нибудь придумает. В любом случае вряд ли вас кто‑то узнает.

Я в этом сомневалась.

– А как же платье? – спросила я, хватаясь за последний предлог. – Мне надеть нечего.

На этот раз я получила насмешливые взгляды от них обоих.

– Мы добудем тебе платье, принцесса, – усмехнулся Пак, – Черт побери, да я наколдую тебе наряд из бриллиантов и бабочек, если хочешь.

– Ну, такая роскошь ни к чему, – покачала головой целительница. – Не волнуйтесь, мисс Чейз. У меня есть друзья, которые нам помогут. Обещаю, у вас будет отличное платье.

Все бы хорошо, только вот предстоящее событие пугало меня до чертиков. Я снова попробовала выкрутиться.

– Школа далеко, а у меня водительских прав нет. Как мы туда попадем?

– Тут есть тропа, ведущая прямо в мой кабинет, – ответила целительница, разрушив мою последнюю надежду, – Доберемся туда в мгновение ока. Вы совсем не опоздаете.

Блин. Отговорки кончились. Я выложила последнюю карту.

– А как же Ясень? Разве ему не нужен покой? Вдруг он не захочет идти?

– Я пойду.

Мы обернулись. На пороге, прислонившись плечом к дверному косяку, стоял принц. Ему стало немного лучше. Кожа утратила серый оттенок, раны уже не так сильно выделялись на лице и руках. Выглядел он неважно, однако на ходячий труп был не похож.

Ясень сжал руку в кулак, поднес ее к глазам и уронил.

– Я не могу так сражаться, – сказал он. – Стану для вас обузой. И как тогда вернуть скипетр? Если есть способ восстановить силы, я им воспользуюсь.

– Ты уверен?

Он посмотрел на меня, и по губам скользнула та самая, почти незаметная улыбка.

– Надо же мне быть в форме, если понадобится ради тебя убить кого‑нибудь?

– Отдых, вот что тебе нужно! – вмешалась гномша, сверкая глазами, – Я тебя штопала не для того, чтобы ты на части развалился. А ну марш в кровать!

Ясень немного удивился, но позволил затолкать себя в комнату. Целительница захлопнула за ним дверь.

– Упрямые юнцы! – проворчала она. – Героев непобедимых из себя строят!

Пак хихикнул и, сделав это, допустил большую ошибку. Гномша развернулась к нему.

– А тебе смешно?

Пак зажмурился.

– У тебя, кстати, с плечом неладно. Ты мне весь пол кровью заляпал. Надо тебя подлатать. Иди‑ка сюда!

– Это всего лишь царапина, – заметил Пак.

Глаза целительницы потемнели. Она решительно схватила его за ухо и вытащила из кресла.

– Ай! Эй! Ой! Ладно, ладно, иду.

– Мисс Чейз, – бросила гномша.

Я вытянулась в струнку.

– Пока я лечу этого придурка, поспите немного. На вас лица нет. Ложитесь на свободную койку и скажите Амано, что, если он будет к вам приставать, я сломаю ему вторую ногу. Позже я принесу вам что‑нибудь для горла.

Меня еще терзали сомнения, но я кивнула. В комнате для пациентов я легла на кровать. Сатир предложил разделить с ним его ложе, потому что оно «намного мягче». Я промолчала. Посплю минуточку, подумала я, поворачиваясь к Амано спиной. Только минуточку, а потом проверю, как там Ясень.

– Эй, спящая красавица, проснись! Бал ждет.

Я открыла глаза и растерянно огляделась. В комнате было темно, только свечи мигали да шляпки грибов мерцали на стенах. У кровати стоял Пак и, как всегда, улыбался до ушей. На его лице танцевали причудливые тени.

– Вставай, принцесса. Ты весь день проспала и пропустила кучу интересного. Наша милая целительница привела своих друзей. Они сделали тебе платье. Конечно, мне показывать его не хотят. Так что иди примерь.

– Какое платье? – пробормотала я и тут вспомнила.

Зимний бал! Мне же предстоит явиться в школу и встретить бывших одноклассников. На меня будут показывать пальцами и шептаться за спиной. От этой мысли сердце ушло в пятки.

Однако пути назад не было. Если уж мы решили вернуть скипетр, надо вылечить Ясеня, а значит, смириться и вытерпеть все унижения.

Я поплелась за Паком в прихожую. Там с довольной улыбкой ждала целительница.

– Вот и вы, мисс Чейз.

– Как Ясень? – спросила я торопливо.

Гномша фыркнула и поманила меня за собой.

– Все так же, – ответила она, семеня по коридору.

Мы прошли мимо комнаты принца. Дверь была плотно закрыта.

– Этот баран упрямый расхаживает по дому, а днем даже вытащил Робина поупражняться с мечом. Конечно, я их остановила, хотя Плут был только рад с ним подраться. Вот ведь болван!

– Эй! – возмутился Пак, – Не я это начал. Просто оказал парню услугу.

Целительница развернулась и пробуравила его взглядом.

– Ах ты… – начала она, но махнула рукой. – Иди собирайся, балда. Ты же весь день торчал у ее двери, как щенок забытый. Скажи принцу, что мы уходим, как только мисс Чейз оденется. Давай вали!

Пак с улыбкой удалился, и гномша вздохнула.

– Эти двое – не то лучшие друзья, не то злейшие враги. Никак не пойму. Сюда, мисс Чейз!

Она открыла еще одну дверь, вошла, и я, пригнув голову, нырнула следом. Мы очутились в маленькой комнатке. Вдоль стен тянулись стеллажи с рядами горшков, в которых росли какие‑то травы. Пахло тут как в аптекарском саду. А это, конечно, он и был. На трехногих табуретах стояли два гнома, такие же старенькие и сморщенные, как целительница Они приветливо помахали мне руками.

У меня перехватило дыхание. Они трудились над таким чудом, что я остолбенела. В центре комнаты на манекене висело длинное платье из голубого атласа, сверкающее, как вода в солнечных лучах. Лиф украшали узоры, вышитые серебряными нитями, и переливчатые ленточки, сотканные из чистейшего света. Для обнаженных плеч приготовили голубую накидку, такую легкую и прозрачную, что ее было почти не видно. На шее манекена сверкало бриллиантовое ожерелье, отбрасывая на стены радужные искры. Наряд просто ослеплял.

Я сглотнула.

– Это что… мне?

Гном с носом‑картошкой засмеялся.

– Ну, принц точно его не наденет.

– Какая красота!

Мастера гордо расправили плечи.

– Наши предки делали башмаки, но мы научились шить и кое‑что другое. Эта ткань создана из очень сильных чар и не растает, если вы дотронетесь до железа. Примерьте.

Платье сидело безупречно. Надевая его, я заметила краешком глаза, как подрагивает воздух от колдовства, но решила не думать об этом. Даже если оно сделано из листьев и паутины, я не хочу этого знать.

Я подняла руки и повертелась, чтобы меня получше рассмотрели. Гномы‑портные захлопали, точно довольные тюлени, а целительница одобрительно кивнула.

– Посмотрите на себя.

Пальцем она нарисовала в воздухе круг. Я развернулась и обнаружила перед собой длинное, до пола, зеркало, которое возникло неизвестно откуда. Я удивленно поморгала.

Изменилась не только моя одежда. Волосы, уложенные в сложную прическу, завились кудряшками. На лице был легкий макияж, делавший меня немного старше. А кроме того, ко мне вернулся человеческий облик. Уж не знаю, из‑за платья или это целительница постаралась. Ни острых ушей, ни огромных глаз. Я опять стала обычной девчонкой, которая собралась на школьный бал. Я знача, что это иллюзия, но все же вздрогнула при виде стройной, изысканной незнакомки.

– Мальчишки шеи свернут, когда будут на нее оборачиваться, – вздохнул гном.

Все мои страхи немедленно ожили. Как ни крути, в душе я так и осталась неприметной болотной кикиморой. Этого не изменишь.

– Идем. – Целительница тронула меня сморщенной ручкой, – Пора.

Мы вышли в центральную комнату, где нас ждал красивый молодой человек в смокинге. Я так и ахнула, когда узнала Пака. Его растрепанную рыжую шевелюру немного привели в порядок и уложили так, что волосы торчали сосульками. Сейчас, когда он был одет в пиджак, стало видно, какие широкие у него плечи. Я и не подозревала, что он такой мускулистый. Пак оглядел меня с ног до головы, посмотрел в глаза и улыбнулся. Не шутливо, не иронически, а с искренней теплотой.

– Да уж, – хмыкнула медсестра. В отличие от меня она ни капельки не изумилась. – Ведь можешь хорошо выглядеть, когда захочешь.

– Стараюсь.

Теперь Пака было не отличить от обычного парня. Он подошел и надел мне на руку браслет из цветов.

– Ты прекрасна, принцесса.

– Спасибо, – прошептала я, – Ты тоже ничего.

– Нервничаешь?

Я кивнула.

– Немножко. Что я скажу, если кто‑то спросит, где я была? Как объясню, что пропадала целый год, а теперь явилась как ни в чем не бывало? А ты? – Я посмотрела на него, – Они ведь и тебя начнут расспрашивать.

– Только не меня, – Лицо Пака озарила его обычная улыбка, – Я покинул школу очень давно. В лучшем случае покажусь им смутно знакомым, но по‑настоящему меня никто не узнает, – Он пожал плечами, – Такое вот у меня свойство.

– Повезло тебе.

– Ну что, готовы? – спросила целительница.

Она превратилась в низенькую, крепкую женщину с загорелым морщинистым лицом. Теперь на ней был белый халат. Лишь очочки в золотой оправе не изменились. По людским меркам она казалась просто крошечной, но все же стала значительно выше гномьих двух футов. Главное, что внушительности у нее не убавилось.

– Да, если вы еще не поняли, я иду с вами, – объявила медсестра, глядя поверх очков. – Надо же проследить, чтобы пациент с ног не свалился. Ну что, вперед?

– А Ясень?

– Он уже тут, – сказала гномша, глядя мне за спину.

От волнения кровь застучала в ушах. Я медленно повернулась и на секунду потеряла дар речи.

Я не раз представляла принца в смокинге. Да, глупые фантазии иногда лезли мне в голову, но они оказались так же далеки от реальности, как домашний кот от ягуара. Принц надел не черный костюм, а белоснежный. Под расстегнутым пиджаком виднелись белая жилетка и голубой галстук. Запонки, шелковый платочек в нагрудном кармане и сверкающая сережка в ухе были того же льдистого оттенка, а рубашка и ботинки – белые. При этом Ясень совсем не казался бледным и призрачным, наоборот, притягивал к себе взоры, точно король среди крестьян. Он стоял в дверях, сунув руки в карманы, – воплощенное безразличие, но даже в человеческом облике был неописуемо прекрасен. Черные волосы, зачесанные назад, легкими прядями обрамляли лицо. На первый взгляд белая одежда не могла подчеркнуть глаза цвета ртути, но все‑таки они ярко сверкали.

Принц смотрел на меня.

Я не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Если бы колени не сковало, давно бы растеклась по полу атласной лужей. Ясень смотрел мне в глаза не отрываясь, но я чувствовала, что он видит меня всю, вбирает мой образ, так же как до этого Робин, которому хватило одного взгляда. Я не могла отвести от принца глаз. Все вокруг – звуки, цвета, люди – отдалилось, потеряло значение и смысл. В целом мире остались только мы с Ясенем.

Кто‑то тронул меня за локоть. Сердце дрогнуло и забилось как обычно.

– Ладно, – сказал Пак немного громче, чем следовало бы, и повел меня прочь, – Вся шайка в сборе. Мы собираемся на бал или нет?

Ясень пошел за нами. Он двигался бесшумно, но я чувствовала его так же хорошо, как саму себя. Он не предложил мне руку, даже не дотронулся, но по телу пробегала нервная дрожь, и кожу покалывало просто оттого, что он рядом. От принца веяло чем‑то морозным и непонятным. Этот резковатый аромат напомнил мне наш первый танец.

Я заметила, что Пак и Ясень обменялись взглядами. Принц держался с нарочитым равнодушием, но по губам Плута скользнула хищная усмешка, а его глаза почти незаметно прищурились.

Наверное, медсестра тоже это увидела, потому что быстро хлопнула в ладоши, заставив меня подскочить фута на три.

– Хочу напомнить вам всем, – строго сказала она. – Это праздник, но мы идем туда по делу. Не стоит ничего подливать им в пунш, соблазнять смертных, заколдовывать еду или затевать драку. Словом, никаких проделок. Понятно?

Она сурово поглядела на Пака. Он ткнул в себя пальцем и вытаращил глаза, как бы говоря: «Кто, я?»

– Я лично за тобой присмотрю, – предупредила гномша.

И хотя она была ростом метр с кепкой, седая и сморщенная, как чернослив, обещание прозвучало грозно.

– Ведите себя как следует.

Дата добавления: 2015-08-02