Лэнанши

Я лежала на цементе, чувствуя одновременно и жар, и прохладу. Ощущение было странное. Шея, плечи, икры горели от ожога, но пол так холодил щеку и живот, что я начала дрожать. Слева и справа, кряхтя и цедя проклятия, поднимались на ноги Пак и Железный конь.

– Ну и заваруха, – сказал Пак, помогая мне встать – Клянусь, встречу этих двух ребят – скажу им пару ласковых. Если решил украсть что‑то у гигантского огнедышащего ящера с памятью, как у слона, лучше иметь в запасе хитроумную загадку или подождать, пока он из дома не отлучится. И кто, черт побери, зверобой на дверь повесил? Похоже, нам тут не рады.

В темноте щелкнул фонарик. Я зажмурилась, прикрыла глаза рукой и разглядела за ослепительным светом три фигуры. Я узнала девочку с мохнатыми ушами и ее зеленого друга. Третий был долговязый, с неряшливой козлиной бородкой. Изо лба у него торчали кривые рожки. В одной руке он держал фонарик, а в другой – крест, подняв его, точно охотник на вампиров.

Пак рассмеялся.

– Жаль тебя огорчать, но это не поможет, если только ты не священник. Как и соль, которую ты рассыпал по полу. Я тебе не какая‑нибудь нечисть.

– Проклятые фейри! – выплюнул парень с бородкой. – Как вы сюда проникли? Убирайтесь подобру‑поздорову. Она вам кишки выдерет и струны из них сделает.

– Ну, с этим есть одна проблемка, – заметил Пак с притворным сожалением. – Видите ли, прямо за дверью стоит разъяренная рептилия, которой не терпится превратить нас в шашлык. А все из‑за того, что вам хватило ума стащить что‑то у дракона.

Он вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– Надеюсь, вы знаете, что драконы никогда не забывают воров? Что вы украли?

– Не твое дело, фейри! – огрызнулся бородатый, – Я что, неясно выразился? Валите отсюда!

Он сунул руку в карман, вытащил три гвоздя и сжал их так, что костяшки пальцев побелели.

– Может, до вас лучше дойдет, если вам морды расцарапать железом?

Я шагнула вперед, осадив Робина строгим взглядом, пока он не затеял драку.

– Успокойтесь. – Я примирительно подняла руки, – Нам от вас ничего не нужно. Мы только хотели выбраться из Дебрей.

– Уоррен! – Девочка вытаращила на меня глаза, – Это же она!

Все уставились на меня.

– Ты? – прошептал Уоррен. – Ты – дочь Оберона, полукровка. Принцесса из Летнего королевства.

Железный конь зарычал и подвинулся ближе ко мне. Трое друзей отпрянули.

– Откуда вы меня знаете?

– Она тебя ищет. Половину изгнанников отправила за тобой.

– Не спеши, козлик, – Пак поднял руку. – Кто эта загадочная «она»? Ты кого имеешь в виду?

Уоррен глянул на него со смесью ужаса и восхищения.

– Ее, конечно. Хозяйку этого места. Значит… если это дочь Оберона, ты – тот самый… Плут Робин?

Пак улыбнулся. Уоррен шумно сглотнул, и его кадык дернулся.

– Но… – Бородатый парнишка поглядел на коня. – О нем она ничего не говорила. Кто это такой?

– Он воняет! – прогремел зеленокожий подросток и оскалился, открыв редкие, похожие на пеньки, зубы. – Углем и железом.

Уоррен вскинул брови.

– Черт! Это же один из них. Железный фейри! Ей это не понравится.

Железный конь подобрался.

– Он со мной, – быстро вставила я, – Он вас не обидит, обещаю. А о ком вы все время говорите?

– О Лэнанши, – сказал Уоррен таким тоном, будто я сморозила какую‑то глупость. – Темной музе, Королеве изгнанников.

Брови Пака поползли вверх и почти скрылись под волосами.

– Шутишь?

Он никак не мог решить, то ли поморщиться, то ли усмехнуться.

– Лэнанши уже королевой себя возомнила? Титания будет в восторге!

– Кто такая Лэнанши? – спросила я. Пак все‑таки поморщился, тряхнул головой и мрачно взглянул на меня.

– Плохие новости, принцесса. Когда‑то Лэнанши была одной из самых могущественных фейри в Небывалом. Ее прозвали Темной музой, потому что она вдохновляла великих музыкантов, поэтов, актеров. Кое‑кого из них ты знаешь. Джимми Хендрикс, Джеймс Дин, Курт Кобейн.

– Не может быть.

Робин пожал плечами.

– Сама понимаешь, за такую помощь надо платить. Те, к кому приходит Лэнанши, долго на этом свете не задерживаются. Жизнь у них яркая, интересная, но очень короткая. Раньше, если Музе кто‑то особенно нравился, она забирала его в Небывалое, чтобы он ее развлекал целую вечность. Или пока ей не надоест. Это было до…

Он вдруг умолк и покосился на меня.

– До чего?

– До того, как Титания изгнала ее в мир смертных, – быстро закончил Пак, будто на самом деле собирался сказать что‑то другое. – Говорят, Лэнанши приобрела слишком большую силу, множество смертных поклонялось ей, и она вроде бы решила стать королевой. Конечно же, наша добрая правительница, мягко говоря, рассердилась и выгнала самозванку. Закрыла для нее все тропы, чтобы Лэнанши никогда не вернулась в Небывалое. Это произошло несколько лет назад. С тех пор о Музе никто не слышал. Хотя, – продолжал Робин, глядя на трех подростков, которые слушали его, раскрыв рты, – у Лэнанши, кажется, опять появились поклонники. Смертная молодежь основала маленький новый культ и готова броситься к ее ногам.

Он усмехнулся.

– Что ж, на безрыбье и рак рыба.

– Ты это о чем? – насторожилась девочка.

– А почему Лэнанши меня ищет? – спросила я, и тут меня осенило. – Она… она же не собирается мне мстить за то, что с ней сделала Титания?

Отлично! Не хватало только, чтобы еще одна королева фейри на меня охотилась. Это будет уже рекорд.

Мои друзья сурово уставились на Уоррена. Тот попятился и поднял руки.

– Эй! Не смотрите на меня так. Я не знаю, чего она хочет. Только слышал, что она ищет тебя, и все.

– Нельзя тратить время на эту Лэнанши! – прогремел Железный конь.

Подростки так и подскочили, а потолок дрогнул. Боже! Он совсем не умел говорить тихо.

– У нас есть срочное дело. Надо скорее добраться до Калифорнии.

– Что ж, мы все равно никуда не денемся, пока старина Огнежар охраняет выход.

– Пошли с нами.

Я подняла глаза. Это произнес Уоррен. Он смотрел на меня пристально и с таким нетерпением, что становилось не по себе. И настроение у него как‑то странно изменилось.

– Пойдем с нами к Лэнанши, – настаивал мальчишка. – Она поможет. Вам в Калифорнию? Она отправит вас туда. Запросто!

– Уоррен! Пойди‑ка сюда. Извините, мы на минутку.

Девочка потянула его за рукав и с неожиданной для такой малышки силой оттащила в дальний угол. Они шепотом заспорили о чем‑то, подозрительно поглядывая на коня.

– Что будем делать? – спросила я, – Подождем, пока дракон не уйдет? Или выясним, чего хочет Лэнанши?

– Нет, – прогремел конь, и его голос эхом отскочил от стен. – Это слишком опасно. Я ей не доверяю.

– Пак?

Робин пожал плечами.

– В любом другом случае я бы согласился с тостером.

Железный конь бросил на него тяжелый взгляд.

– Чего ждать от Лэнанши – неизвестно, а силы у нее хватит, чтобы того дракона превратить в ящерицу. Но… Я всегда говорил, что врага нужно знать в лицо.

Я кивнула.

– Согласна. Если Лэнанши нас ищет, надо с ней встретиться, но поставить свои условия. Иначе у меня сердце будет не на месте. Кто знает, кого она за нами пошлет.

– Кроме того, – Пак закатил глаза, – у нас еще одна проблема есть.

– Какая?

– Наш верный проводник ушел в самоволку.

Я поглядела кругом, но Грималкин как сквозь землю провалился. Я тихонько позвала его, но кот не ответил. Подростки наблюдали за нами с робостью и нетерпением. Я вздохнула. Никто не знает, куда подевался Грим и когда вернется. Вообще‑то выбор у нас был только один.

– Ну что? – Я с надеждой улыбнулась, – Где эта ваша Лэнанши?

Оказалось, что мы находимся в подвале ее особняка.

– Выходит, это Лэнанши приказывает вам таскать вещи у драконов? – спросила я девочку, когда мы шли по коридорам.

На сырых каменных стенах дрожало тусклое пламя факелов. Мы еще не видели дома, но подвал у него был просто огромный. Он напоминал средневековые подземелья с тяжелыми дверями, опускающимися решетками, злобными мордами горгулий на стенах. Тут бегали мыши, в темноте мелькали какие‑то существа.

Девочка, ее звали Кими, посмотрела на меня и широко улыбнулась.

– У Лэнанши море клиентов с очень необычными вкусами. Большинство из них – такие же изгнанники, как она. Путь в Небывалое для них закрыт. А мы, – она показала на себя и Нельсона, – добываем то, что она сама не может достать. Как сегодня. Зимний ши из Нью‑Йорка целое состояние выложит за драконье яйцо.

– Вы похитили яйца?

– Только одно. – Кими хихикнула, заметив мое изумление. – А потом тупая ящерица проснулась, и нам пришлось сматывать удочки.

Она засмеялась и пригладила ушки.

– Не волнуйся, драконье население мы сокращать не собираемся. Лэнанши приказала оставить ему парочку.

Пак хмыкнул. Кажется, одобрительно.

– А что вы с этого получаете?

– Еду и жилье. А еще – уважение. Иначе так и остались бы на улице.

Кими и Нельсон переглянулись, но Уоррен смотрел только на меня. Он всю дорогу так шел, и я уже начала нервничать.

– И деньги неплохие, – продолжала Кими, не замечая этого странного поведения. – По крайней мере, так лучше, чем терпеть притеснения изгнанников и фейри, которым просто нравится жить среди смертных. С Лэнанши безопаснее. Не приходится иметь дел с подданными Зимней королевы. Даже банды Красных колпаков знают, что нас трогать нельзя.

– Но почему же у вас такие неприятности? – спросила я, – Ведь вы тоже изгнанники.

Я взглянула на ее мохнатые уши с кисточками, на зеленого Нельсона и Уоррена с рожками. Людьми они точно не были.

И тут я вспомнила, как Уоррен защищался крестом, как назвал нас «проклятыми фейри», как троица, в отличие от Грималкина, преспокойно вошла в дверь со зверобоем. Кими еще рта не открыла, а я уже поняла, кто они такие.

– Потому, – беззаботно сказала девочка, подергивая ушками, – что мы полукровки. Я наполовину фука, Нельсон – полутролль, Уоррен – сатир. Полукровок изгнанники ненавидят больше, чем фейри.

Об этом я как‑то не подумала, а ведь можно было и догадаться. Скорее всего, таким, как они, приходилось несладко. Без покровительства Оберона они целиком зависели от прихоти чистокровных фейри, а те, наверное, плохо с ними обращались. Неудивительно, что дети заключили договор с Лэнанши в обмен на защиту. Даже если за это надо было таскать яйца из‑под драконов.

– Да, кстати. – Кими покосилась на Железного коня, который, поскрипывая, шагал за нами, – Лэнанши знает о… таких, как он. Они убили множество изгнанников. Она от этого просто в ярости. Вашему другу лучше быть поосторожнее. Не представляю, как она встретит у себя в гостиной железного фейри. Она и за менее серьезные проступки прибить готова.

– Заткнись, Кими, – вдруг сказал Уоррен.

Коридор кончился. Дальше поднималась лестница, ведущая к ярко‑красной двери.

– Ну? Говорил же вам, что все проще простого.

Я хмуро поглядела на него, но тут мое внимание привлекло кое‑что еще. Из‑за двери доносилась мрачная и чарующая мелодия – тихие, дрожащие аккорды фортепьяно или органа. Мне вспомнился мюзикл, который я смотрела давным‑давно, «Призрак Оперы». Его привозили в наш городок, и мама потащила меня в театр. Это было незадолго до того, как родился Итан. Я приготовилась три часа зевать и мучиться, но, едва услышала величественные звуки органа, позабыла обо всем.

Помню, мама прослезилась, чего с ней не бывало, даже когда она смотрела самые грустные фильмы. Тогда‑то я не придала этому значения.

Мы поднялись по лестнице и вошли в роскошный зал с высоченным потолком. Вверх убегали широкие ступени двойной лестницы. Возле ревущего камина стояли диваны с обивкой из черного велюра. Натертый до блеска паркетный пол сиял, стены украшали обои с красно‑черным узором, а высокие арочные окна были занавешены тончайшими черными шторами. Всюду висели картины – масло, акварель, графика. С дальней стены загадочно улыбалась Мона Лиза, а рядом с ней висело полотно, выполненное в манере кубизма. Может быть, Пикассо?

Зал наполняли мрачные, чарующие звуки фортепьяно, полные такой силы, что воздух дрожал, а у меня звенело в ушах. Инструмент стоял в углу, недалеко от камина. На полированном дереве танцевали отблески пламени. Над инструментом склонился человек в мятой белой рубашке. Его пальцы так и летали, били по клавишам из слоновой кости.

– А кто…

– Тсс! – Кими шлепнула меня по руке. – Тише. Она не любит разговоров, когда играют.

Я примолкла и стала рассматривать пианиста. Его длинные каштановые волосы висели слипшимися прядями, будто их давно не мыли. Музыкант был широкоплечий, но такой худой, что рубашка на нем висела. Сквозь ткань проглядывал позвоночник.

Человек в последний раз ударил по клавишам, и заключительный аккорд медленно растворился в тишине. Музыкант не двигался, только руки подрагивали от изнеможения. Лица я не видела, но представила, что он сидит закрыв глаза. Кажется, он чего‑то ждал. Я поглядела на спутников. Может, надо ему поаплодировать?

С вершины лестницы послышались медленные хлопки. Я подняла голову. На перилах сидел не кто иной, как Грималкин. Кот обвил хвостом лапы и, похоже, чувствовал себя как дома. Как бы я на него ни злилась, весь гнев мигом угас, когда я увидела, кто появился рядом.

На балконе вдруг, словно по волшебству, возникла женщина с длинными волнистыми волосами цвета расплавленной меди. Они сияли, легким облаком окружая бледное лицо незнакомки. Стройная и величественная, она выглядела как настоящая королева. Я затаила дыхание. Какие уж тут Аркадия и Тир‑на‑Ног. Мы прибыли к новому двору, и теперь играть надо было по правилам его повелительницы. Я подумала, не стоит ли ей поклониться?

– Браво, Чарльз!

Голос женщины звучал чистейшей музыкой. Он был просто соткан из вдохновения. Мне тут же захотелось взлететь на сцену и повергнуть в экстаз толпы ликующих поклонников.

– Это было чудесно. Можешь идти.

Человек, пошатываясь, встал и заулыбался, как младенец, чьи каракули похвалил учитель. Он был почти одних лет с моим отчимом. На щеках и подбородке темнела щетина. Когда музыкант обернулся и посмотрел на нас, я вздрогнула. Его глаза совсем ничего не выражали. Они были пусты, как безоблачное небо.

– Бедняга, – пробормотал Пак. – Кажется, он тут не первый день.

Чарльз недоуменно похлопал ресницами, глядя на меня, и вдруг вытаращил глаза. Я нахмурилась.

– Ты, – забормотал он и поплелся к нам, указывая на меня трясущимся пальцем. – Я тебя знаю. Или не знаю? Знаю или нет? Кто ты? Кто? Голоса шепчут в темноте. – Он сморщился в тоске и схватил себя за волосы, – Шепчут. А я не помню их имена. Они говорят, что…

Он сощурил глаза и впился в меня взглядом, тяжело дыша.

– Тряпичная девчонка, что летает над моей постелью. Кто ты? Кто? – крикнул он и бросился вперед.

Железный конь с громоподобным рыком заслонил меня, и человек отшатнулся, закрывая лицо.

– Нет, – всхлипнул он и сел на пол, обхватив руками голову. – Тут никого нет. Пусто, пусто, пусто. Кто я? Не знаю. Голоса шепчут, но я забываю все.

– Довольно!

Женщина сошла по ступеням, и подол ее платья заструился по полу. Она погладила музыканта по голове.

– Чарльз, милый, у меня гости.

Он поднял на нее заплаканные глаза.

– Прими ванну, а потом сыграешь нам за ужином.

Чарльз шмыгнул носом и опять схватился за волосы.

– Девчонка, – всхлипывал он, – У меня в голове.

– Я знаю, милый. Но если ты не уйдешь, мне придется превратить тебя в арфу. Ступай. Кыш, кыш!

Она помахала руками. Человек посмотрел на меня и выбежал.

Лэнанши вздохнула, повернулась к нам, но вдруг перевела взгляд на подростков, словно только что их заметила.

– И вы тут?

Она улыбнулась, и лица всех троих озарила радость.

– Вы добыли яйца, зайчики?

Уоррен выхватил у Нельсона рюкзак и протянул ей.

– Мы нашли гнездо, Лэнанши. Именно там, где вы говорили. Но дракон проснулся… – Мальчишка расстегнул молнию и показал зеленовато‑желтое яйцо величиной с баскетбольный мяч. – Мы успели взять только одно.

– Одно? – Лэнанши нахмурилась, и в комнате потемнело, – Всего‑то? Но мне нужны по крайней мере два, котятки, или сделка не состоится. Бывший герцог Снежногорья просил пару яиц. А что такое пара, лапочка?

– Д‑два, – пролепетал Уоррен.

– Правильно. Ваша работа не закончена. Идите. Топ‑топ. И с пустыми руками не возвращайтесь!

Подростки выбежали через ту же дверь, что и музыкант. Лэнанши проводила их взглядом и развернулась к нам с ослепительной, хищной улыбкой.

– Итак, вы здесь! Наконец‑то. Грималкин принес мне добрую весть, что вы уже в пути. Я невероятно рада встрече.

Кот, как всегда невозмутимо, спустился по ступеням. Не обращая никакого внимания на наши испепеляющие взгляды, он запрыгнул на диван и начал вылизывать хвост.

– Пак! – Лэнанши повернулась к Робину, довольно сжав руки. – Мы целую вечность не виделись, дорогой. Как поживает король Оберон? Что, его по‑прежнему клюет женушка‑гарпия?

– Не надо так о гарпиях.

Он улыбнулся, скрестил руки на груди и поглядел по сторонам, незаметно встав передо мной.

– Как я посмотрю, у тебя кипит работа, Лэн. Сумасшедшие, полукровки. Собираешь армию неудачников?

– Какую ерунду ты говоришь, милый.

Лэнанши фыркнула и взяла с подставки для светильника портсигар. Сделав затяжку, она выдохнула облачко зеленого дыма. Оно поплыло у нас над головами, превратилось в дракона и растаяло.

– Мятежные дни остались в прошлом. Теперь я правлю своим маленьким королевством. Дворцовые перевороты – такая скука! Однако не стоит говорить Титании, что ты меня нашел. Если проболтаешься, милый, придется укоротить тебе язык.

Она с улыбкой посмотрела на свой кроваво‑красный ноготок, а Робин подвинулся ближе ко мне.

– Не волнуйся за девочку, дорогой. Я не причиню ей вреда. А вот железного фейри, наверное, лучше разобрать и отправить его части в Азию…

Конь подался вперед.

– Дочь Оберона я не обижу. Так что расслабься, милый. Я позвала ее не за этим.

– Железный конь – мой друг, – сказала я, положив руку на плечо фейри, пока тот не наделал глупостей, – Он никого не тронет, обещаю.

Лэнанши пристально взглянула на меня сапфировыми глазами.

– Тебе кто‑нибудь говорил, какая ты хорошенькая? Вся в отца! Понятно, почему Титания так бесится. Как тебя зовут, малышка?

– Меган.

Она зловеще улыбнулась и смерила меня взглядом.

– И что же ты сделаешь, котеночек, если я захочу выбросить из дома эту гадость? Ведь на тебе лежит такое могущественное заклятие. У тебя не хватит чар, даже чтобы сигарету зажечь.

Я сглотнула. Это была проверка. Если я хочу спасти Железного коня, отступать нельзя. Взяв себя в руки, я посмотрела прямо в ее холодные синие глаза, древние и беспощадные.

– Железный конь – один из моих спутников. Он мне нужен, и я не дам его в обиду. Если надо, я готова пойти на сделку, но конь останется. Он вам не враг и никого не тронет. Честное слово.

– Я знаю, милая. – Лэнанши улыбалась, пристально глядя на меня. – Я совсем не думаю, что железный фейри опасен. Боюсь только, не смогу вывести его вонь из ковров. Но хватит об этом.

Она расправила плечи и выпустила меня из плена своего взгляда.

– Ты дала слово, не забывай. А теперь идем, дорогая. Поговорим после ужина. И да, прикажи своей железной зверушке ничего тут не трогать. Не хочу, чтобы он разрушил чары.

Вслед за Лэнанши мы пошли по длинным коридорам, Устланным ковровыми дорожками из черного и красного бархата, мимо портретов, которые провожали нас глазами. Темная муза болтала без умолку. Она так и сыпала именами, говорила о каких‑то местах и существах. Я о них понятия не имела, но готова была вынести любую чушь, только бы слушать этот голос. За приоткрытыми дверями виднелись комнаты, погруженные в полумрак или наполненные мерцанием загадочных огоньков. Иногда мы проходили мимо очень странных залов. В одних из пола росли деревья, в других прямо в воздухе плавали косяки рыб. Однако рассмотреть их я не успевала. Голос Лэнанши так притягивал, что я не сводила с нее глаз.

Мы вошли с огромную столовую. Вдоль левой стены вытянулся длиннющий стол, окруженный стульями из дерева и стекла. Над ним парили канделябры. Кушаний хватило бы на целую армию. Чего тут только не было – мясо, рыба, фрукты и овощи, пирожные и конфеты. Между ними стояли бутылки вина, а в центре лежала огромная жареная свинья с яблоком во рту. Огоньки свечей мерцали, едва разгоняя мрак. Из темноты доносились торопливые шажки и перешептывание.

Оставляя за собой струйку сигаретного дыма, Лэнанши подошла к столу.

– Сюда, милые мои. – Она поманила нас рукой в белоснежной перчатке. – Вы же проголодались. Угощайтесь! И не оскорбляйте меня подозрениями. Никаких чар на еде нет. Вы ведь не думаете, что я плохая хозяйка?

Она раздраженно фыркнула, будто ее возмущала сама мысль об этом, и посмотрела куда‑то в темноту.

– Эй! Слуги!

Мы боязливо подвинулись к столу.

– Слуги мои, у нас гости. Вы меня подводите. Я не потерплю, чтобы страдала моя репутация, душечки.

Из тьмы послышались приглушенные голоса, шарканье ног, и на свет вышли маленькие человечки. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Это были Красные колпаки. Со злыми глазками, острыми зубками, в шапках, выкрашенных кровью их жертв, но в красных ливреях и розовых галстуках‑бабочках. Гномы, угрюмо напыжившись, выступили из сумрака. Они смотрели на нас так, будто проглотить собирались. Только хихикни, предупреждали их взгляды. Робин, увидев их, прыснул. Красные колпаки уставились на него, словно хотели голову откусить.

Один из гномов заметил коня и взвизгнул. Слуги шарахнулись от стола.

– Железо! верещал коротышка, обнажив клыки. – Вонючий железный фейри! Убейте его! Убейте!

Конь взревел, Пак вытащил кинжал и хищно оскалился. Красные колпаки бросились на них, рыча и скрежеща зубами. Я схватила серебряный ножик и выставила его перед собой. Гном вскочил на стол, поджал коротенькие ножки, готовясь прыгнуть. Его зубы сверкали.

– Стоять!

Мы замерли. Да иначе и быть не могло. Даже Красный колпак на столе застыл и свалился в чашу с фруктовым салатом.

Лэнанши устремила на нас гневный взор. Ее глаза горели янтарным огнем, волосы развевались. Пламя свечей задрожало. Никто не смел шелохнуться. Перед нами стояла жуткая, незнакомая фейри. Но вот она вздохнула, пригладила волосы, взяла портсигар и жадно затянулась. Лэнанши выдохнула дым, и все стало по‑прежнему. Мы снова могли двигаться. Никто из нас, а уж тем более Красные колпаки, и подумать не смел о драке.

– Ну? – произнесла наконец Муза, глядя на слуг как ни в чем не бывало. – Что же вы? Мой стул сам по себе не отодвинется.

Самый большой из них – здоровяк с костяным рыболовным крючком в носу – вздрогнул, робко подошел и отодвинул хозяйский стул. Остальные взялись за наши, но, кажется, гораздо охотнее вырвали бы нам руки и забили бы ими до смерти. Тот, кому достался стул Железного коня, зарычал, оскалился и побыстрее отскочил.

– Прошу прощения за моих слуг, – сказала Лэнанши, когда мы сели.

Она потерла висок, будто у нее началась мигрень.

– Сейчас так трудно найти себе хороших помощников, дорогие мои. Вы не представляете.

– Кажется, я их знаю, – заметил Пак и взял грушу. – Вожака, по‑моему, Кровавый Дэн зовут? С ними какой‑то скандальчик вышел во время Гоблинских войн. Они, кажется, секретные сведения продавали обеим сторонам.

– Гиблое дело, дорогой.

Лэнанши дважды щелкнула пальцами. Из темноты возник брауни с высоким бокалом и бутылкой. Он подбежал к столу и налил хозяйке вина.

– Все знают: с гоблинами шутки плохи. Это все равно что палкой муравейник ворошить.

Она пригубила вино и вздохнула.

– Когда против них ополчились все гоблинские племена в чаще, гномы попросили у меня убежища, и я дала им работу. У меня такое правило, милый. Остаешься – трудись.

Я посмотрела в темноту, где скрывались гномы, и почувствовала, как они с ненавистью таращатся на нас.

– А вы не боитесь, что они рассвирепеют и съедят кого‑нибудь?

– Не посмеют, зайка, если им жизнь дорога. А почему ты ничего не ешь?

Она показала на угощение, и я вдруг поняла, что проголодалась. Я потянула к себе блюдо с крошечными пирожными в глазури, больше не думая о чарах. Пусть это на самом деле кузнечики или мухоморы, мне все равно. Счастье – в неведении.

– Тому, кто хочет у меня жить, – с улыбкой продолжала Лэнанши, – необходимо забыть о вражде и мести. Это еще одно из моих правил. Я ведь могу их выгнать, и куда они в таком случае денутся? Пойдут обратно в мир смертных и медленно вымрут или будут сражаться с железными фейри, которые мало‑помалу наводняют каждый город в мире. Не хотела тебя обидеть, котик, – добавила она и улыбнулась коню, подразумевая совершенно обратное.

Тот не ответил. Он равнодушно смотрел на стол и ничего не ел. Наверное, не хотел быть обязанным, а может, обыкновенная пища ему не подходила. К счастью, Лэнанши ничего не замечала.

– Большинство не рискнет ослушаться, – продолжила она и ткнула мундштуком в сторону гномов, – Взять хотя бы слуг. Стоит кому‑то из них высунуть в мир смертных нос, как его тут же отрубит какой‑нибудь гоблинский наемник, и бедняга приползает обратно ко мне. Так со всеми: изгнанниками, полукровками, бродягами. Я их единственное прибежище между Небывалым и миром смертных.

– Что ставит перед нами один вопрос, – как бы невзначай заметил Пак. – Где мы?

– Зайчик мой, – Лэнанши улыбнулась, но так, что меня в дрожь бросило, – я ждала, когда ты об этом спросишь. И если ты решил донести на меня своим повелителям, зря потратишь время. Я не сделала ничего предосудительного и не нарушила запретов. Да, это мое королевство, но Титания может спать спокойно. Его границы с Небывалым не пересекаются.

– Я совсем не об этом. – Робин помедлил, держа в руке яблоко, и поднял бровь, – Ты меня пугаешь, Лэн. Где мы?

– В Междумирье, зайка, – Она откинулась на спинку стула, потягивая вино, – Оно разделяет Небывалое и земли смертных. Ты ведь уже догадался.

Брови Пака уползли под шевелюру.

– Междумирье? Но ведь там одна пустота. По крайней мере, мне так говорили. Те, кто в ней застревает, очень быстро сходят с ума.

– Должна признать, сначала мне пришлось нелегко, – Лэнанши беспечно помахала рукой, – Но хватит обо мне, сладкие. Поговорим лучше о вас.

Она затянулась сигаретой, и над столом поплыла дымчатая рыбка.

– Что вы делали в Дебрях? Мои агенты говорят, что вы ищете Скипетр года, а в лабиринте его точно нет. Вы же не думаете, что Беллаторашкс на нем сидит?

Я вздрогнула. Железный конь дернулся, задел чашу с виноградом, и она со звоном покатилась по каменным плитам. Откуда‑то выскочили брауни и стали подбирать гроздья. Лэнанши подняла тонкую бровь и снова затянулась.

– Вы знали? – Я ошеломленно уставилась на нее.

Брауни поставили чашу на стол и скрылись.

– Вы знали о скипетре?

– Ну конечно, котеночек, – Лэнанши одарила меня насмешливым и покровительственным взглядом.

– Я знаю все, что происходит при обоих дворах. Пребывать в неведении было бы непростительной ошибкой, да к тому же тогда я бы умерла со скуки. Мои агенты рассказывают мне обо всех важных событиях.

– Ты хотела сказать – шпионы, – вставил Пак.

– Фу, какое гадкое слово, зайка, – Лэнанши пощелкала языком, – А кроме того, сейчас это не важно. Важно то, что я могу вам рассказать. Я знаю, что скипетр стащили из‑под носа у Маб, из‑за чего Лето и Зима стоят на пороге кровавой войны. Знаю, что он находится в мире смертных. И…

Она глубоко затянулась, и к потолку взмыл сокол.

– Я могу помочь вам его найти.

В душу мне закрались смутные подозрения. Похоже, Робин и конь почувствовали то же самое.

– А зачем? – спросила я, – Какая вам от этого польза?

Лэнанши посмотрела на меня. В ее голосе проскользнуло что‑то мрачное и зловещее.

– Заинька, я видела, что происходит у смертных. В отличие от Оберона и Маб, которые прячутся в своих уютных королевствах, я знаю, что реальность наступает на нас со всех сторон. Сила железных фейри растет. Они повсюду: сидят в компьютерах, выползают из телевизоров, наводняют заводы. В последнее время ко мне под крылышко сбежалось больше изгнанников, чем за весь прошлый век. Они напуганы и больше не хотят жить в мире смертных, потому что железные фейри истребляют их без всякой пощады.

Я вздрогнула, а Железный конь напряженно замер. Лэнанши сделала паузу. Было слышно только, как шебуршатся в угрюмой темноте невидимые существа.

– Если Лето и Зима начнут войну, а железные фейри нападут на них, все пропало. Небывалое опустеет. Не знаю, какая судьба постигнет Междумирье, но уверена, что для меня последствия будут самыми плачевными. Так что, милая, – сказала Лэнанши, потягивая вино, – помогать вам – в моих интересах. У меня есть глаза и уши в любом уголке мира смертных, так что вам лучше согласиться.

Железный конь пошевелился и впервые открыл рот. Надо отдать ему должное, он старался говорить потише, но голос все равно гремел, наполняя комнату эхом.

– Благодарим за предложение, но мы уже знаем, где скипетр.

– Неужели? – Лэнанши зловеще улыбнулась, – Где же?

– В Кремниевой долине.

– Прекрасно. Но где именно?

Конь помолчал.

– Я не…

– И как вы собираетесь забрать скипетр, когда найдете его? Войти в парадную дверь?

Конь сверкнул глазами.

– Я найду дорогу.

– Понятно. – Лэнанши насмешливо поглядела на него. – А сейчас я расскажу тебе, мышонок, что известно мне. Так принцесса лучше представит, во что она ввязалась. Это место – настоящее гнездо гремлинов, мерзких тварюшек, что вылезают из компьютеров и других машин. Долина так и кишит ими. Их сотни тысяч. А кроме гремлинов там полно могущественных железных фейри, которые вас быстро на лоскуты порвут. Если отправитесь туда без плана, попадете в смертельную ловушку. Кроме того, вы уже опоздали.

Лэнанши щелкнула пальцами и протянула пустой бокал, чтобы слуга подлил ей вина.

– Я слежу за скипетром с тех пор, как его похитили. Сначала его хранили в огромном здании в Сан‑Хосе, но кто‑то уже попытался туда проникнуть. Попытка не удалась, и скипетр перенесли в другое место.

– Ясень, – прошептала я, глядя на Робина. – Это наверняка был Ясень.

Тот в сомнении нахмурился, и я снова повернулась к Лэнанши. Сердце сжало холодное отчаяние.

– Что с ним стало? С тем, кто хотел украсть скипетр? Где он?

– Не знаю, милочка. Ясень? Тот самый? Сын королевы Маб, душка Зимнего двора?

– Нам надо его найти!

Я встала. Пак и Железный конь недоуменно заморгали.

– А вдруг он попал в беду? Ему нужна помощь. – Я взглянула на Лэнанши. – А вы можете приказать своим шпионам, чтобы они следили за ним?

– Могу, птичка моя. – Лэнанши повертела в пальцах зажигалку. – Но, боюсь, у меня есть задачи поважнее. Нам нужен скипетр, ты не забыла? Принц Зимнего королевства, конечно, прекрасен, но он подождет.

– С Ясенем все в порядке, – добавил Пак, – Он сам о себе позаботится.

Я села. В груди кипели злость и тревога. А вдруг не все в порядке? Что, если его схватили и пытают, как тогда, в королевстве Машины? Что, если он, весь израненный, лежит в какой‑нибудь канаве и ждет меня? Я так разволновалась, что едва слушала, о чем говорят Пак и Лэнанши. Мне было на это наплевать.

– Так что ты предлагаешь, Лэн? – спросил Робин.

– Я знаю одного слуа. От него ничто не скроется. Я уже послала за ним сегодня. А пока мои подданные обыщут всю долину. Они что‑нибудь да выяснят в конце концов.

– В конце концов. – Я с негодованием посмотрела на нее. – А до тех пор что мы будем делать?

Лэнанши улыбнулась и выдохнула дымного кролика.

– Чувствуйте себя как дома, зайчатки.

И это было совсем не приглашение.

Дата добавления: 2015-08-02