Ежевичные дебри

Мы всю ночь пробирались по лесу, а тот становился все гуще и непролазнее. Под конец я решила, что ответов на свои вопросы мне лучше и не знать.

– Ежевичные дебри, они же Колючки, или Тернистый путь, – это лабиринт, – начал Пак, внимательно следя за конем, – Никто не знает, насколько он велик, но он просто огромный. Некоторые даже считают, что он вдет вокруг всей Волшебной страны. Говорят, куда бы ты ни пошел из чаши, обязательно упрешься в Колючки. Встретить их можно почти везде, от Великого бора и Ядовитых болот до королевских владений в Тир‑на‑Hoг и Аркадии.

– Заросли!

Я вспомнила ежевичный туннель возле дворца Оберона и путь, которым Грималкин вывел меня из Волшебной страны. Тогда колючая стена расступилась перед котом, открывая хитросплетение туннелей, проложенных в кустарнике, и я шла за ним, пока не очутилась в мире смертных.

Плут кивнул.

– Да, так его тоже называют. Правда, Заросли – это такие прирученные Дебри. В Аркадии они вполне себе послушные и приводят туда, куда тебе надо. А тут, в Диком лесу, они намного злее.

– Ты так говоришь, будто они живые.

Пак поглядел на меня как на ненормальную.

– Конечно живые, принцесса, – предупредил он, понизив голос. – Пусть и не так, как мы себе это представляем, но их надо остерегаться. Их невозможно понять или покорить. Даже Оберону или Маб это не под силу. К тому же Дебри всегда голодные. Войти в них просто, а вот чтобы выйти, надо постараться. Да и твари, которые там живут, тоже все время жрать хотят.

По спине у меня побежали мурашки.

– А почему мы выбрали этот путь?

– Потому что там больше троп, чем во всем Небывалом. В Дебрях спрятано множество дверей, одни постоянно меняют место, другие появляются только в определенное время и при особых условиях. Говорят, что из Дебрей ходы ведут к любой двери мира смертных. От какого‑нибудь ночного клуба в Лос‑Анджелесе до шкафа в детской спальне. Если знать, куда идти, легко вернешься домой, – Робин улыбнулся и покачал головой, – Только до двери еще добраться нужно.

В кронах зашумел дождь. Его холодная серая пелена все лишила цвета. Даже огненно‑рыжая шевелюра Пака стала унылой и тусклой. Когда он проводил рукой по волосам, в них появлялись яркие дорожки, но вода тут же снова пропитывала их, делая бесцветными. Грималкина было почти не разглядеть, даже глаза не светились в сумраке.

И вот перед нами встала огромная стена черных колючек. Кое‑где она была выше моего роста Шипы двигались, как иглы морского ежа. Ветки‑загогулины поскрипывали. От зарослей так и веяло зловещей угрозой.

Несмотря на жар, шедший от коня, я задрожала. От железного фейри валил пар, капли падали на металлический панцирь и с шипением испарялись. Конь вытянул шею и поглядел на колючки. Под дождем он дымился, как небольшой гейзер.

– Как же нам теперь быть? – спросила я.

И вдруг стена зашевелилась. Ветки со скрежетом и стоном разошлись, открывая коридор, утыканный шипами. У входа клубился туман, а дальше лежала густая тень.

Пак скрестил на груди руки.

– Кажется, нас тут ждали.

Он поглядел на Грималкина, который призраком виднелся за серой пеленой. Тот преспокойно вылизывал лапки.

– А ты уверен, что сможешь нас оттуда вывести, кот?

Грималкин еще разок‑другой лизнул шерсть и встряхнулся. Во все стороны полетели брызги. Кот потянулся, зевнул и потрусил вперед, не оглядываясь.

– Идите за мной и увидите.

С этими словами Грималкин исчез в туннеле.

Робин закатил глаза, а потом улыбнулся мне.

– Вперед, принцесса! Тут лучше держаться кучкой, – Он крепко стиснул мою ладонь, – Пошли. А жестянка пусть замыкает шествие. Если на нас кто‑то сзади нападет, по крайней мере, не потеряем ничего важного.

Конь с негодованием фыркнул, обдав мне спину жаром. Мы вошли в коридор, и вокруг, словно пальцы, сомкнулись тени. Я прильнула к Плуту. Туннель был полон жизни – всюду что‑то ползало, поскрипывало, извивалось, шипело. До нас долетали странные голоса, шепотки, бормотание. Стоило отойти подальше от входа, как стена с тихим шелестом срослась. Путь назад был отрезан.

– Сюда! – позвал Грималкин издалека, – Не отставайте.

Колючий туннель становился все уже. Пак не выпускал мою руку, но нам пришлось идти гуськом, чтобы не пораниться. Несколько раз мне показалось, что шипы и ползучие стебли сами тянутся ко мне, хотят оцарапать кожу или вцепиться в одежду. Я поглядела на Железного коня, проверяя, как он там, но колючки, как и все прочие растения Небывалого, ненавидели железо и втягивались, когда фейри проходил мимо.

Наконец туннель вывел нас на маленькую поляну, откуда во все стороны разбегались извилистые тропинки и коридоры. Вверху, закрывая свет, раскинулся полог из переплетенных ветвей, такой плотный, что сквозь него не проглядывало ни клочка неба. Тут и там в темноте белели кости. Из путаницы колючек на меня скалился череп. В его пустых глазницах кишели черви. Я вздрогнула и прижалась к плечу Робина.

– Где же Грим?

– Тут, – сказал кот, возникая из ниоткуда.

Запрыгнув на большой череп, Грималкин по очереди оглядел нас.

– Мы уходим в самую глубину Дебрей, – спокойно промурлыкал он, – Я бы рассказал, что там может встретиться, но вам, наверное, лучше не знать. Постарайтесь не разговаривать. Держитесь рядом, никуда не сворачивайте и не вздумайте шагнуть в какую‑нибудь дверь. Многие из них ведут лишь в одну сторону, и вернуться будет нельзя. Готовы?

Я подняла руку.

– А откуда ты знаешь дорогу?

Грималкин прикрыл глаза.

– Я кот, – ответил он и растаял в одном из туннелей.

Однажды, когда мне было двенадцать, накануне Хеллоуина мы с классом поехали за город, в «лабиринт с привидениями», устроенный на кукурузном поле. В автобусе мальчишки хвастались, что первыми найдут дорогу, девчонки хихикали, а я пообещала сама себе, что буду не хуже других. Помню, как бродила одна по кукурузным коридорам, отыскивая путь к центру и обратно, как захватывало дух от страха и восторга. А еще помню, как сердце ушло в пятки, когда я поняла, что заблудилась и помощи ждать неоткуда.

Сейчас я чувствовала себя в тысячу раз хуже.

Дебри ни на минуту не замирали. Краем глаза я видела, как они шевелятся, протягивают ко мне ветки. Иногда можно было услышать, как они зовут меня шепотом. Где‑то в темной глубине потрескивало, хрустело. Через колючие заросли что‑то пробиралось. Я не успевала разглядеть, что именно. Замечала только, что внизу, под кустами, шныряют какие‑то тени. Мне было не просто страшно. Жутко.

А лабиринт все не кончался. Дебри покачивались, скрипели, тянули к нам кривые шипы. Всюду начали появляться проемы, арки, двери. Одна угрожающе повисла прямо у нас над головами, на ветке. На выцветшей красной поверхности поблескивал в сумраке старый номер с цифрами 216. У обочины стояла грязная туалетная кабинка, вся в трещинах и хлопьях облупившейся зеленой краски. Растения так оплели ее, что открыть дверь ни за что не получилось бы. Потом мы увидели шкаф. Через дорогу скользнула тощая черная тень и скрылась в нем. Я успела разглядеть внутри уголок детской спальни и колыбельку, залитую лунным светом. Дверь захлопнулась, шипастые плети обвили ее и утащили в глубь зарослей.

Кот не оборачивался и уверенно вел нас мимо ворот, дверей и всевозможных штуковин, торчавших из переплетения колючек. На глаза мне попадались то зеркало, то кукла или пустая сумка из тех, в которые складывают клюшки для гольфа. На тропе валялись кости, а иногда и целые скелеты. Из теней за нами следили загадочные существа. Их было почти не видно, только глаза светились в темноте. В зарослях прятались черные птицы с человеческими головами. Они безмолвно провожали нас взглядами, будто хищные грифы. Однажды вслед за котом мы юркнули в боковой коридор, и Грималкин зашипел, приказав нам стоять тихо. Не прошло и нескольких секунд, как прямо над нашими головами прополз по веткам громадный паучище размером с автомобиль. Я до крови закусила губу. Паук вдруг остановился, будто почуял жертву, и стал ждать малейшего шороха. Брюхо у него было огромное, блестящее, покрытое красными пятнами.

Все оцепенели, затаив дыхание.

Мы стояли, скорчившись в три погибели. Кровь оглушительно стучала в ушах, мускулы сводило судорогой. Паук тоже замер и терпеливо ждал, пока добыче не надоест прятаться, пока она не решит высунуть нос из укрытия и сделать первое движение, которое станет последним. Вдруг в кустах что‑то зашуршало, и огромный паук метнулся прочь с удивительной быстротой. Тишину пронзил визг несчастной жертвы, и снова воцарилось безмолвие.

Мы сидели, не смея пальцем шевельнуть. Наконец Грималкин прополз вперед и осторожно высунул голову из туннеля.

– Подождите. Я разведаю, что там.

Он растворился в тенях, как призрак. Я мешком осела на землю и затряслась, часто дыша. Гоблины, привидения, злобные хищные лошади, что угодно, но гигантский жуткий паук? Это было уже слишком!

Пак наклонился и положил руку мне на плечо.

– Все нормально, принцесса?

Я покивала и уже хотела съязвить по поводу насекомых‑вредителей, как вдруг ветки задрожали.

Я зажмурилась и прильнула к Робину. Секунду ничего не происходило, и вдруг длиннющая колючка дрогнула, из нее выстрелили, разворачиваясь, острые черные крылья, и перед нами в воздухе повисла крошечная фейри: Ее глазки злобно сверкали, тощее тельце покрывал блестящий панцирь, из плеч и локтей росли острые колючки. В лапке фея сжимала копье с наконечником из шипа. Мы переглянулись, а феечка оскалила острые, как иголки, зубы и ринулась прямо мне в лицо.

Я отпрянула, махая руками, задела Пака, и мы оба рухнули на спину. Фея ловко уворачивалась и носилась вокруг, жужжа, как оса. На мгновение она зависла, будто злобная колибри, и с хриплым писком снова бросилась в атаку.

Вдруг прямо у меня перед носом полыхнуло пламя. Лицо опалило жаром, так что на глаза слезы навернулись, и феечка растаяла в огне. Ее обугленное, скорченное тельце камнем упало на землю, нежные крылышки съежились. Фея дернулась, будто насекомое, и застыла.

Железный конь тряхнул гривой и довольно фыркнул, выпустив из ноздрей дым. Пак поморщился, встал и протянул мне руку.

– Знаешь, местные паразиты меня уже достали, – пробормотал он, – В следующий раз напомни захватить с собой спрей от комаров.

– Совсем не обязательно было сжигать такую малышку, – сказала я коню, отряхивая штаны.

– Она на тебя напала, – в замешательстве ответил тот, – У нее были явно враждебные намерения. А мой долг – защищать тебя, пока не добудем скипетр. Я дал клятву.

– Да, но тебе незачем палить из огнемета по мухам.

– Человек! – К нам, прижав уши, подбежал Грималкин. – От тебя слишком много шума. Точнее, от вас троих. Надо убираться отсюда.

Кот огляделся, и шерсть у него на загривке встала дыбом.

– Боюсь, уже слишком поздно.

– Конь сжег маленькую феечку… – начала я, но Грим зашипел.

– Глупая девчонка! Думаешь, она тут одна? Посмотри кругом.

Я чуть в обморок не грохнулась. Шипы ожили. Их были целые сотни, тысячи, и все превращались в маленьких зубастых фей. Воздух наполнился гулом, в кустарнике засверкали мириады черных глазок.

Жужжание стало громче и злее.

– Ой, кажется, у нас беда, – пробормотан Пак. – Как жаль что у меня нет средства от насекомых!

– Бежим! – выплюнул Грималкин, и мы побежали.

Рой феечек гнался за нами, воздух дрожал от гудения их крыльев, а тоненькие голоса звенели в ушах. Феи вцепились в меня, начали жалить, и я как бешеная замахала руками, пытаясь их стряхнуть. Пак рычал что‑то нечленораздельное, отбиваясь кинжалами, а Железный конь ревом изрыгал пламя. Обгорелые и разрубленные фейри падали на землю, но на их место слетались десятки новых. Грималкин, конечно, исчез. Мы сломя голову неслись по туннелю, сквозь тучи разъяренных феечек‑убийц, и даже не понимали, куда бежим.

Я свернула за угол и, не успев затормозить, со всего маху налетела на кого‑то. Мы оба шлепнулись на землю.

– Какого черта! – взвизгнул неизвестный.

Отмахиваясь от фей, я увидела невысокую девочку, азиатку, года на два помладше меня. Волосы у нее выглядели так, как будто их обрезали с помощью мачете. Старый, растянутый свитер был ей слишком велик. Я растерялась, не понимая, откуда тут мог взяться еще один человек, но потом заметила, что у незнакомки острые мохнатые уши.

Мы обе сидели и хлопали глазами, пока меня не ужалила очередная феечка‑оса. Отбиваясь, я вскочила, а фейри налетели на странную девчонку. Та закричала и попятилась, размахивая руками.

– Что это? – прошипела она.

Нас догнал Пак, аза ним, изрыгая пламя, несся Железный конь.

– Вы кто такие? Ой, ну вас! Бежим!

Девочка обернулась и крикнула:

– Нельсон, скорее!

Не успела я задуматься, кто такой Нельсон, как на нас, будто паровоз, налетел грузный мальчишка. Он каким‑то чудом не задел Пака и Железного коня и потопал за девочкой. Я заметила только плечи, как у гориллы, грязные светлые волосы и кожу, зеленую, точно болотная вода. Прижимая к груди рюкзак, словно мяч, мальчишка без оглядки помчался дальше.

– Кто это был? – спросила я, отмахиваясь и перекрикивая жужжание роя.

– Потом выясним! – Робин прихлопнул феечку у себя на шее. – Ай! Проклятье, надо валить отсюда! Скорее!

Мы побежали, но тут воздух сотряс чей‑то рык. Феи замерли. Рев загремел снова, глубокий, неистовый. Стена из колючек задрожала. Кто‑то пробирался к нам, с треском ломая ветки. Сотни обитателей лабиринта бросились наутек.

Феи с испуганным жужжанием разлетелись кто куда, попрятались в зарослях, протискиваясь в щелочки между шипами. Не прошло и секунды, как целый рой исчез без следа. Сквозь ветки я увидела, что кто‑то движется по тропинке, сминая кусты, будто их там и не было. Кто‑то черный, чешуйчатый и огромный, намного больше гигантского паука.

Неужели это…

– Во‑о‑о‑р‑р‑ры! – пророкотал разъяренный голос.

Из колючей стены вырвался огромный язык пламени.

Ветки вспыхнули, на нас пахнуло жаром. Железный конь заржал и встал на дыбы. Пак чертыхнулся, схватил меня за руку и потянул обратно.

Мы бросились за странной девчонкой и ее широкоплечим другом, а раскаленный воздух жег нам спины.

– Воры! – рычал жуткий голос, не отставая. – Я чувствую ваш запах! Слышу, как вы пыхтите и как стучат ваши сердца! Верните украденное!

Железный конь скакал за нами и кричал, что прикроет меня от огня.

– Отлично, – выдохнул Пак. – Просто великолепно. Я ненавижу пауков. Ненавижу ос. Но знаешь, кого я ненавижу больше всех?

Позади снова раздался рык, и пламя опалило колючки у нас над головами. Я сморщилась, пробегая под дождем из угольков и горящих веток.

– Драконов?

– Напомни мне прибить Грималкина, когда встретим его в следующий раз.

Туннель все сужался, пока не стал тесным и низким коридорчиком, уводящим во тьму. Пригнувшись, мы заглянули туда. В конце виднелась дверь, и, кажется, она только что захлопнулась.

– Там есть выход!

Я посмотрела на Пака, и тот нетерпеливо кивнул.

– Ну и чего ты ждешь? Вперед!

– А конь?

– Протиснется.

Он подтолкнул меня, но я уперлась.

– Давай, принцесса! Если Огнежар на нас чихнет, мало не покажется!

– Я коня не брошу!

– Не волнуйся, принцесса.

Я не поверила своим глазам. На месте железного фейри стоял человек. Темнокожий, мощный, с квадратной челюстью и кулаками размером с бочонок. На нем были джинсы и черная футболка. Кожа туго обтягивало бугры мускулов и стальные нити сухожилий. Дреды у него на голове напоминали гриву, а глаза по‑прежнему светились багровым огнем.

– У меня тоже есть парочка трюков в запасе, – В голосе коня прозвучала чуть заметная усмешка, – Идите, а я за вами.

Раздался страшный треск, и над стеной лабиринта поднялась голова дракона на длинной гибкой шее. Чудовище оказалось больше, чем я думала. Его вытянутую зубастую морду покрывала переливчатая черно‑зеленая чешуя, между изогнутыми желтоватыми рогами, как в рамке, виднелось небо. Миндалевидные глаза цвета красного золота оглядывали лабиринт. В них светились ум и хитрость.

– Я вижу вас, воришки!

Робин толкнул меня, и я упала в нору, ободрав руки и колени. В тело впились шипы. Проклиная все на свете, я подняла голову. Из темноты на меня смотрела пара знакомых золотистых глаз.

– Скорее, человек! – прошипел Грималкин и рванул вперед.

Проход стал еще уже, шипы обдирали мне спину, цепляли за одежду и волосы. Я пробиралась вслед за котом, точно краб. Сзади пыхтели Робин и Железный конь. Я кожей чувствовала драконий взгляд. В рукав вцепилась колючка. Проклятье! Мы ползем слишком медленно! Впереди виднелась красная дверь, надежда на спасение. Такая далекая! Грималкин подбежал к ней, но вдруг резко остановился, прижал уши и зашипел.

– Зверобой!

На двери желтел сухой пучок цветов, похожих на крошечные солнышки.

– Фейри не могут сюда войти. Скорее сними его!

– Горите, подлые воришки!

В коридор ворвался огонь, настоящий ураган жара и ярости. Я отшвырнула зверобой и влетела в дверь, а следом ввалились Пак и Железный конь. Пламя скользнуло у меня над головой, опалив спину. Я распласталась на холодном цементном полу, жадно хватая ртом воздух. Дверь захлопнулась, и вокруг стало темно.

Дата добавления: 2015-08-02