Сам на сам

Билл и вообразить не мог, что все пойдет наперекосяк из-за достаточно короткого, почти информативно бесполезного диалога с новым объектом в его окружении, если так допустимо выразиться. Все же Аманда обладала чрезмерно тонким чутьем — она не присутствовала в том шатре, не знала и даже не могла догадываться, что между ними — ее сыном и Наследником Тьмы — есть хоть намек на какую-то связь. Но при всем этом, она сверлила его своими карими очами, следя за любым движением, силясь обличить правду, найти доказательства того, что подсказывала талантливо развитая интуиция.

Том — проводник по предназначению, тот, кто за версту чует запах огненной гнили, преспокойно умывал лапкой моську, пуская волны радости, удовлетворения и благодарности, и усом не ведя на то, что Билл заглянул в гости к самому опасному созданию из всех возможных в мире. А женщина… Да, она была иного состава, созданная только наполовину из земли, но все же женщина! Мать была такой же смертной, как и любой прохожий, бродящий по дорогам и улочкам. Однако Аманда догадывалась, что встреча Билла была с тем, с кем не следовало, кого стоило остерегаться и бежать стремглав прочь.

До чего же было неуютно от того, что ему приходилось таиться, прятать правду, делать из нее секрет, который ценным грузом ложился между ними.

И как следствие, Уильям был настолько взвинчен, что нарастающее раздражение громко требовало выплеска — грубого, без жалости, ядовито правдивого; такого, чтобы мрачная часть его притихла, поймав господство над разумом и самоконтролем. На краткий миг забытья.

— Билл?

Парень ответил коротким довольным смехом. Какое невероятное везенье! На уроках Билл постоянно зрительно возвращался к бросившей его Стакхаус и жаждал свернуть ей шею, а Кимберли была последней, с кем хотелось построить разговор. Возможно, задумайся Билл о возникновении желания расквитаться с бывшей подругой, облегчение и свобода пришли бы к нему, но беда в том, что он ленился заниматься самоанализом лишний раз.

— Да, Ким? — Билл облизался, как кот, заполучивший в когти пернатого.

Мисс Воурнерз замешкалась, дабы убедиться в полном уединении, а потом с нескрываемым облегчением примостилась рядышком.

— У тебя все нормально?

Уильям зажмурился, ощущая озноб от дразнящей близости.

— Пройдет, Ким. Спасибо.

— Да не за что. Ты какой-то нелюдимый сегодня.

— Как там говорится? — парень попытался припомнить ставшее крылатым выражение, которым обычно прикрываются в оправдание. — Магнитные бури, так?

— Да, так. А по тебе и не скажешь, — голос Кимберли предал ее, расплескивая нежность.

— А что по мне скажешь? — заухмылялся Билл.

— В большинстве случаев ты такой… невозмутимый, продуманный.

— Да я такой же вспыльчивый, как другие.

— Неправда! — Воурнерз позволила себе фривольность, игриво ударив парня кулачком.

— Хочешь сказать, что нет? Ты держишься на высоте всегда? — увернувшись, Билл предотвратил очередной толчок.

— Конечно! — и наперекор заверению, Ким рассмеялась, подтверждая, что не такая уж она и сдержанная.

Билл упивался ее раскрытым настроением из-под полуопущенных ресниц.

— Мисс Воурнерз, а меня не встретит горячими объятиями после школы ваш парень, когда ему донесут, что мы проводили время вдали от всех, на заднем дворике? — кучка каких-то недоносков мало заботила его, было куда забавней выведать о личной жизни.

— Нет у меня парня.

— Да? И почему же так? Такая красивая девушка… — Билл мысленно набросил на шею девчонки аркан и незаметно начал затягивать петлю.

— Спасибо, — Ким лестно было слышать комплименты от объекта грез. — Не сложилось.

— А симпатия есть?

Кимберли с заметной неохотой проронила:

— Есть.

— Ты занимаешься чем-либо еще после занятий? Танцами, музыкой, ходишь в художественную школу…

— Нет. Я устаю настолько, что нет сил на дополнительные увлечения.

— Ага, значит это кто-то из нашей школы!

Мисс Воурнерз молчала, теребя колечко от нервозности. С одной стороны — было бы здорово, если бы он узнал, с другой — рискованно.

— А может, этот счастливчик из нашего класса?

Сердце парня сделало сальто, когда Кимберли, устав от борьбы с собой, посмотрела на него как никогда проникновенно. Пылкое признание мог не заметить только поистине незрячий человек.

— Ким?

— Я пойду.

Все же Билл не дал ей ускользнуть.

— Стой, подожди.

Воурнерз остановилась, обреченно прислушиваясь к звукам позади себя. Вопросы в эту секунду — куда страшней признания.

— Правда?

Билл очертил изгиб ее плеч в воздухе, не отважившись притронуться к горячей коже. Убрав светлые волосы со спины, он безнаказанно вжался в девушку, пристраивая ладони на ее талии.

— Скажи…

Сыпучая пропасть раскрылась среди заснувшей земли, заволакивая Кимберли соблазнительным голосом. Сглотнув часть волнения, она подтвердила:

— Правда.

— Кимберли… — Уильям по крупице собирал воспоминания, когда замечал нечто заманчивое в робости милой одноклассницы, раскрывая ее настоящее значение. Потёршись кончиком носа об аккуратное ушко, он умело спустился им по линии шеи, забываясь и отпуская себя.

Воурнерз часто задышала, когда Билл одновременно по-хозяйски сдавил ее грудь и забрался под юбку. Затем бесцеремонно развернул ее, целуя так, как наблюдалось только в фильмах. Разойдясь не на шутку, парень напирал с каждой лаской все больше и больше, пока Ким не обнаружила себя зажатой между ним — пылающим и едва управляемым — и холодной стеной гаражной постройки, окруженной чахлыми мало приглядными растениями.

— Билл? — Кимберли с трудом сумела вырвать право на одно слово.

— Тихо, — все же настаивал Уильям. И в подтверждение непоколебимой уверенности в действиях, он резко стянул с нее белье.

— Билл, — девушка скривилась в мученической гримасе. Ей было бы в радость отдаться ему, только не так, словно недостойная уважения дешевка.

— Девственница? — уже с наполовину спущенными штанами, Билл решил прислушаться к ее слабым протестам. Положительный ответ разочаровал бы его, но вряд ли подтолкнул бы к преступлению.

— Нет, — разбила опасения Кимберли, хотя ради своего же блага ей следовало соврать.

Предостерегающе улыбнувшись, Уильям закопошился в карманах в поисках последней детали. Ким избавилась от остатков дурманящего оцепенения и, воспользовавшись временной свободой, подрагивающими пальцами надела кружевные трусики, поправляя края задранного платья.

— Что ты делаешь? — волны раздражения накатывали на взбешенного Билла вместе с разочарованием.

Девчонка нервно дернула уголками губ:

— Я не хочу.

— Ты не хочешь?! — глазами Уильям видел обратное, а ум требовал проучить кокетку.

— Я не хочу так!

— Ну уж нет! — выбросив пакетик контрацептива, Билл перехватил ее руки и скрутил над головой: вопреки упорному сопротивлению, он, как варвар, хотел взять свое.

— Нет! — девчонка ударила его коленом и, выиграв превосходство, забилась, как дикая кошка, царапаясь не жалея сил, чтобы освободиться.

Уильям согнулся, отпуская ее, однако после небольшой заминки, когда боль в паху схлынула, он убедился, что Ким никуда не ушла.

— Вали отсюда, — сквозь зубы выплюнул парень.

— Билл, прости.

— Пошла вон, — уже почти спокойно скомандовал он.

— Я не хотела, чтоб вот так.

— Ничего. Ты еще придешь ко мне, — уверил Уильям, ведь что-то безошибочно подсказывало ему подобный исход.

— Что? — Кимберли уставилась на него, как на больного.

— Сама. Как миленькая. А там уж посмотрим, что с тобой делать.

Воурнерз замотала головой, отказываясь видеть нездорово человека, любовь к которому лелеяла годами.

— Ты ненормальный.

Уильям поднялся, Кимберли отступила назад.

— Мы все ненормальные.

— Не подходи ко мне!

— Больно надо, — насмешливо бросил Билл. — Сама придешь.

— Да я тебя видеть не хочу! Ты мне противен!

— Но тем не менее поглядывать на меня влюбленными глазками тебе это не мешает.

— Ненавижу!

— Естественно, — по непонятной причине в душу Билла забралось неподдельное веселье.

Мисс Воурнерз рванулась к нему порыве негодования, занося руку.

— Н-но! — поднял указательный палец тот. — Не стоит, если «не хочешь». А то я разозлюсь и запомню.

— Придурок! — в сердцах бросив ругательство, Кимберли убежала в сторону школы.

— Пока, милая! Какие же они все нервные, — пробурчал себе под нос парень.

* * *

Уильям отстукивал барабанные ритмы, наполнявшие атмосферу вокруг подростков через динамик чьего-то сотового телефона, и примерно в пятый раз оглядывал выстроенные в ряды парты. Что-то, а что конкретней - никак не мог сообразить, заставляло его проделывать это однотипное путешествие снова и снова. Что-то было не так, произошли некие изменения, из-за свершения которых было неуютно в привычной среде.

Запнувшись взглядом за пустующий стол, Билл приостановил танец пальцев. Кимберли, ее нет. Конечно, в свете последних событий она раздражала своим присутствием, но все же… Нахмурив лоб, он попытался обновить в памяти те дни, когда последний раз сталкивался с ней. Но получалось плохо. Память то и дело подкидывала ему ложные моменты, которые заставляли путаться в ощущении времени. Где же она?

Билл оглянулся в поисках того, кто бы смог помочь ему с ответом.

— Руперт?

Бывший лучший друг все-таки, оторвавшись от щебетания с Никкой, удостоил его вниманием:

— Чего тебе?

— Где Воурнерз?

Обладая очень яркой мимикой, Руперт даже при сильном желании не сумел бы скрыть все, что думает о Билле, его лицемерии, эгоистичности и феноменальной «наблюдательности». Впрочем, именно завышенное эго мешало тому замечать все вокруг, даже очевидное.

— Она еще на прошлой неделе забрала документы.

Уильям опешил от новости, невольно открыв рот.

— К-как забрала?

— Ее отца перевели в Оклахому. Миссис Палмер объявила на прошлом классном собрании. Ты где вообще витал в это время? Уши трусами Стакхаус забил?

Их одноклассник Дон покатился со смеху, толкая сидящего Руперта в спину и взглядом намекая обратить внимание на вход. Хвала шумным переменам, последняя реплика не достигла ее слуха, и девушка, не подозревая ни о чем, без охоты поплелась к своему месту.

Уильям с минуту посмотрел на бывшего друга, прикидывая, стоит ли ввязываться в полемику, но пожалев Дженнифер, просто отвернулся, укладывая голову на парту и накрываясь руками. Теперь в его жизни просто полно причин для радости: Дженни воротит от него нос; Кимберли уехала — он перешел тогда все границы, испугав ее; родители чрезмерно серьезные; и еще Руперт решил его доконать. Просто прекрасные перспективы, полные радужных впечатлений. От изобилия красок все сильнее хотелось… примкнуть к обществу демона. Ему куда проще — не мучат угрызения совести, не давят кровные обязанности, да и видит он все в ином свете, по-своему, по-демонски.

— Та-мир-р-р, — Уильям еще раз попробовал на вкус имя, убеждаясь, что оно не стерлось после сна, как обычно происходит с тем, что видишь или слышишь, будучи по ту сторону.

Но, к огромному разочарованию поверх всех, случившихся с самого утра, и Тамир лишил его компании.

— Прекрасно, просто прекраснейше, — Билл крепко сжал зубы, чтобы не зарычать от досады, и сел ровно при виде преподавателя у доски.

Теперь едва ли не каждый визит Хранителя их семьи Билл воспринимал без прилива вдохновения и в полной боевой готовности. Если этот человек почтил их, наверняка стоит бояться услышать то, что разочарует окончательно. Работа у того такая — приносить с собой дурные вести.

— Добрый день, — Билл с острым подозрением осмотрел лица собравшихся.

Мама отвернулась, отец был хмур пуще прежнего, а отец Питер, вынырнув из таких же нелегких дум, кивнул и ответил:

— Добрый, Билл, добрый. Как дела в школе?

Уильям позволил себе небольшую заминку, размышляя, стоит ли упоминать о том, что его все прямо таки достало до ручки, в особенности школа. Но благоразумно удержался.

— Нормально, — привычно непринужденно пожал он плечами, блуждая взором по столу, и только сейчас заметил украшение в коробочке. — Крест? Красивый… Чей?

— Твой, — казалось, что Питер был единственным человеком в этой комнате, кто желал общаться с ним или хотя бы вполне правдоподобно создавать такую иллюзию.

Хотя желания Хранителя и самого Билла противостояли друг другу.

— А мне зачем? — Уильям согнулся над оберегом, теперь оценивая его как претендента на обладание.

Вдох дался пастору с большим трудом и получился громким, свистящим. Питер посмотрел поочередно на родителей и, не увидев в их глазах должного энтузиазма продолжить разговор в нужном ключе, взял инициативу на себя.

— Билл, нам с твоими родителями решение далось нелегко, — все же начал он о главном.

Парень оторвался от созерцания украшения и мельком взглянул на священнослужителя.

— Какое решение?

— Здесь становится слишком опасно для тебя, — зашел с аргументов Питер.

— Здесь? — словно не веря такой возможности, Билл обвел изумленными глазами убранство кухни. Там, где он прожил всю жизнь, не может быть опасно. Что это он такое говорит?

— Да, Уильям, здесь. И мы с твоими родителями решили, что ты закончишь школу в другом, более надежном месте.

Уильям так и сел от удивления на стул, едва не промахнувшись и не свалившись на пол. О чем это он говорит?

— Мама? В каком месте? Где?— он так понадеялся увидеть зарождение веселья на лице родной женщины, что свидетельствовало бы о глупой шутке.

Однако Аманда спряталась за поддержкой отца.

— Билл, так будет лучше, — заверил Трейсон.

— Что лучше? Для кого лучше? Вы сговорились?!

— Билл, — одному Питеру хватало решимости и бесстрастия довести начатое до конца. — Ты сейчас наденешь этот освященный предмет и больше никогда в жизни не снимешь его. Понимаешь? Ни при каких обстоятельствах. Никогда.

Дрожа от ярости, Билл без благоговения схватил цепочку с оберегом и, пустив с ледяным скрежетом по полу кухонный стул, грохнул дверью за собой.

* * *

На расстоянии в триста пятьдесят миль от дома приход весны ощущался по-иному — не так сладко, не настолько желаемым, каким был ежегодно по окончании изнурительной зимы. Уильям прогуливался вдоль колонн одного из залов, держа руки за спиной, слушал вполуха Максимилиана — послушника семинарии — и с апатичным равнодушием наблюдал через окна за монахами, слоняющимися у замка, активно обсуждающими количество работ, что предстоит проделать в имении, дабы вдохнуть в него краски. Биллу же до возрождения природы было ровным счетом никак — его обделили щедростью вдохновение, блеск в очах и также рвущаяся энергия.

Казалось, что еще совсем недавно он впервые столкнулся с Тамиром, узнал истину о себе, предназначении и открыл в сером толстячке Томе, всегда готовом к азарту, своего Проводника — защитника от ненужных встреч. А потом все настолько быстро закрутилось, перевернуло его привычность вверх тормашками, что он едва помнил за пеленой обреченности и разочарования сборы перед отъездом, мамины трясущиеся губы и виноватый взгляд, напускное равнодушие отца и Хранителя, праведное несогласие лезть в пугающую корзину с решеткой его котяры… А потом само путешествие. Родители не сопровождали его, как бы горько не было осознавать это. Неизвестно кому они подарили облегчение, ему – точно нет.

Временным другом и поддержкой Билла вызвался стать юный семинарист Максимилиан, и с тех пор он слушал, вел беседы только с ним. Том же, пребывая в явно не сильнейшем восторге от скучной компании мужчин в рясах, не отходил от хозяина ни на шаг. Неважно, куда тот хотел попасть, пусть даже в уборную, полного уединения ему никогда не достичь.

Вот и сейчас они втроем прохаживались по территории монастыря, о чем-то размышляя, иногда вступая в полемику, как вдруг Томас, вздыбив шерсть и обежав Билла, плотно прижался к ногам и угрожающе зарычал. Когда же Уильям почувствовал, как тот, сместив лапку, вогнал когти под кожу, он неуверенно позвал:

— Том?

Издав еще один рык, Проводник затаился, недовольно шевеля усами.

— Что это с ним? — Максимилиану выпала честь впервые увидеть агрессию упитанного представителя семейства кошачьих.

— Я не пони… — Биллу пришлось оборвать поток речи, заподозрив себя в слепоте. Но это не было обманом зрения.

— Что ты?.. — Максимилиан повернулся. — Михаэль! Здравствуй!

Меланхолик от природы, юноша, полный по-детски непосредственного восторга в этот момент, распознав знакомого, бросился обниматься к вышедшему из-за угла мужчине.

— Здравствуй, Макс, — тот по-отчески взлохматил кудрявые волосы. — Вырос как.

— Время бежит быстро, — с видом мудреца изрек парень.

— Оно летит. Ты прав. Не познакомишь меня с твоим новым другом?

— Ах, да! Билл, это преподобный Михаэль.

Уильям, невольно разыгрывающий мертвую колону в стороне, отмер, с настоящим ужасом осведомляясь:

— Ты что? Не видишь? Он же…

— Что не вижу? — семинарист преспокойно стоял рядом с Михаэлем. При виде выражения лица Билла, Макс засомневался в разуме друга.

Кот взмахнул хвостом, грозно зашипев. Билл вздрогнул от новой встречи с когтями, а Михаэль, отважившийся приблизиться на шаг к ним, встал на месте. Уильям ведь узнал его, а Максимилиан — простой человек, без печати неземных сил — и вообразить не мог, что перед ним ангел, а никак не преподобный.

Жмурясь от ослепительного свечения, излучаемого Михаэлем, Билл попросил:

— Не приближайся к нам.

Михаэль хмыкнул:

— Даже не думал. Хороший у тебя Проводник.

— Проверял?

— Возможно.

Максимилиан чувствовал себя пустоголовым и лишним в их диалоге.

— Я пойду, наверное.

Михаэль словно опомнился:

— Макс, я так давно здесь не был, что могу заблудиться. Не проводишь меня к настоятелю?

Убедившись, что в недоступные тайны его никто не будет посвящать, парню не осталось другого, как согласиться на дешевый фокус.

Билл присел, ласково погладив Томаса, поднял его и направился к себе — в скромную комнатку, что сослужила ему новым домом.

— Спасибо, — благодарно поцеловав между ушами, Уильям опустил кота на кровать и, сняв обувь, растянулся рядом.

Томас принялся за массаж в своем профессиональном исполнении, а парень, долго, почти бездумно глядя на изображение мирного водоема на одной из стен, не заметил, как уснул.

Билл сидел на берегу океана — почему конкретно океана, а ни моря или озера, он не мог ответить, задай кто-либо такой вопрос. Но его наполняла уверенность, что это сам океан.

Парень завороженно глядел на солнечный диск, сумевший кокетливо прикрыться тучей, медленно, даже скорее лениво уходя за горизонт. Пальцы на ногах перебирала вода мели, успевшая прогреться за день. Слух улавливал нередкий плеск рыб, легкий шелест листьев и возбужденные трели птиц.

Билл ощутил мелкое возмущение воздуха на полторы секунды раньше того, как знакомый демон, подобрав полы излюбленного, но всегда выглядевшего новым, наряда, почтил его своим обществом.

— Красиво?

Уильям был рад видеть его. Необъяснимо, странно, вовсе не понятно почему, но очень рад. Наслаждаясь тем, что наконец выпал такой шанс, он не торопился с ответом.

— Да, красиво.

— И воздух чистый, — Тамир сделал жадный вдох, будто страждущий его уже сотню лет. Скорее всего, так оно и было, умноженное еще не на один десяток.

— Чистый, — подтвердил Билл. — А почему в этот раз мы встретились здесь, а не в лесу, как в прошлый?

— Не знаю, — абсолютно честно признался Темный Лорд. — Может потому, что я к этому не имею никакого отношения?

— Как это? — слабо улыбнулся Билл.

—Тогда ты вызвал меня, но забыл назначить место встречи. Пришлось импровизировать.

— И где же мы были?

— В моих владениях.

— Оу… А сейчас?

— А сейчас, — Тамир придирчиво рассмотрел пейзаж, — это тебе нужно задать такой вопрос. Куда ты нас забросил?

Демон выглядел слегка недовольным.

— И что в этот раз у тебя стряслось?

— Ничего, — смешно хмыкнул Билл.

— Ни-че-го?

—Мне скучно, — подавшись вперед, Уильям зачерпнул горсть влажного песка и, удостоив вниманием демона, тут же пожалел, что нет с собой камеры. Выражение полного недоумения, едва ли не высшей степени удивления на безупречном лице стоило звания самого яркого воспоминания.

Парень захохотал ломающимся голосом, заваливаясь на спину.

— Ты бы себя видел!

Тамир отвернулся, с нечитаемой гаммой эмоций на лице взирая на прозрачную гладь водного полотна.

— Скучно?.. — он поднялся на ноги и сделал шаг вперед, аккуратно, даже боязливо, макая свою ступню в плещущийся океан.

Билл готов был поспорить с кем угодно и на что угодно, что в этот момент под капюшоном губы Тамира игрались улыбкой. Искренней, настоящей. Он радовался простому контакту с такой земной водой.

Вторя его радости, Уильям осмотрел пейзаж повторно.

— А вот этого я не заказывал, — образовавшаяся под ногами каменная плита никак не вписывалась в райскую безмятежность.

Тамир перестал топтаться в воде и, заинтригованный не менее Билла, решил исследовать внезапные изменения в общей картине ближе. Билл поднялся, отряхнулся от прилипшего песка и приблизился к нему. Прикидывая глубину за обрывом, парень услышал голос демона, пропитанный чем-то загадочным:

— А это, очевидно, я.

— Ты перенес сюда скалу?

— Да…

Билл, поглядывая вниз, вел просчеты высоты, длительности полета и затем глубины погружения.

— Тут убиться можно, — среди водной густоты было несложно заметить огромные камни.

— Легко. Или утонуть.

— Почему же? Если хорошо плаваешь, то возможно чудо.

— Оно невозможно. Я знаю.

— Просто идеально для самоубийцы, — резонно подметил Билл.

— Именно так… Как и для поражения в важной схватке.

Парень, не особо вникая в смысл произнесенного демоном, думами был где-то далеко. Стоя плечом к плечу с Тамиром, он не обратил бы внимания на фразу, не имеющую ничего общего с действиями возможных самоубийц, их «прогулки» и танцем волн там, внизу. Но все же сообщение о прошлой войне достигло цели, поселившись в его уме.

— А о какой схватке ты говоришь?

— Как тебе святоши? — ушел от вопроса Тамир.

Рот Билла растянулся в ухмылке.

— Сколько презрения слышу.

Демон состроил почти невинные глаза, взмахом рук рассекая воздух:

— Я же демон. Чего же ты хочешь от демона?

— Я думал, что между вами есть некое подобие уважения к противнику и бесстрастие.

— Сколько умных слов, — скривился Лорд. — Ты тоже подхватил эту заразу?

Искры смеха вспыхивали одна за другой в радужке ока, а сам Уильям упивался тем, что теперь в голосе Темного наследника было куда больше страсти, чем раньше. Это было хорошим признаком, насколько вообще допустима дружба с демоном.

— Я в нейтралитете.

— Это утопия, Билл. Еще никому не удавалось остаться между.

— А почему ты выбрал Армию Ада? — задал вопрос, совсем недавно побеспокоивший его любопытство, Билл.

Тамир досадливо поджал губы, оценивая, что же лучше: прыгнуть с уступа самому или сбросить туда мальчишку? Он покрутился в поиске подсказки, но вынужден был капитулировать:

— Я не выбирал.

— Как так? Ты же говорил мне, что каждый должен сделать выбор.

— Иногда его лишают.

— Кто?

— Кому это выгодно.

— Есть какой-то… Я не знаю. Лимит времени, допустимый для решения?

Красная линия горизонта абсолютно безжалостно навевала позабытые человеческие чувства и воспоминания, в которые сложно поверить сейчас. Тамир сдался, опуская веки и позволяя образам раскаленным ножом разрывать частицу себя, в существование которой не верил ровно до этой минуты.

— Я не знаю.

— А если я почти сделал выбор?

Демон резко распахнул глаза.

— А ты его сделал?

— Я сказал «почти».

— Это капля в море.

— Если я захочу стать союзником Ада… Что тогда? Какова моя роль? Человечество автоматически утонет во Тьме?

Замерев на сотую долю мгновения, Тамир сначала издал смешок, продемонстрировав дикий оскал, а затем, задрав голову, разразился нерадостным смехом во всю мощь легких. Билл отшатнулся, когда увидел красные ручейки, скользящие по его щекам. Лорд, ощущая зуд и жжение кожи, механически провел ладонью по лицу, с недоумением распознавая на пальцах кровь. Он же лишился ее. Давным-давно.

— Тамир? — Билл боялся, впервые за период их знакомства. Но боялся он не демонической сущности, а того, что видел и понимал: происходит нечто, недоступное осознанию самим наследником Трона Ада.

Не разрывая зрительного контакта со своими руками, Тамир медленно утопал в горечи:

— Ты не можешь этого сделать.

— Что? Почему? Какая им разница? Они сами себя обрекают.

— Может потому, что ты частью тоже человек, и что не тебе быть Судией, Билл?

— Ты злишься? — удивился парень. — Но почему? Я же принесу тебе победу.

Сбросив капюшон на спину, Тамир со вздохом разочарования сел на землю.

— Ты не мне принесешь победу. Не мне.

— Но ты же второй после…

Тамир склонил голову, как кошка.

— Как ты догадался?

— Сам не знаю. Просто… Я заметил, если ты в непосредственной близости ко мне, то я просто знаю. Не важно, о чем именно: о том, что вот это не что иное, как отец Океан; что черные кошки, сопровождающие меня в ночных прогулках, мои защитницы, направлены тобой; что Ловцы были твоими посыльными; и что ты — действительно наследник, самый сильный демон.

— А еще, запомни это, Билл, я беспощаден. У меня нет ни жалости, ни сострадания.

— Именно поэтому ты просишь не обрекать людей? — хитро улыбнулся Билл.

— Не спеши с выбором, Билл. Второго шанса не дадут.

— Хорошо, а если я выберу Рай? Мы же будем с тобой в противоборствующих Армиях.

— Я попытаюсь помешать.

— Чему?

— Тебе, Билл. Тебе.

— Мне? Как?

— Узнаешь. Всему свое время. Тебе пора просыпаться.

— Я забыл тебе рассказать.

— О чем? — Тамир поднялся, с видом брезгливой чистюли рассматривая свой плащ.

— В монастыре есть ангел.

Демон изумленно приподнял брови.

— Они в открытую нарушают баланс?

— Ну… Вот так. Что мне делать?

— Ты спрашиваешь меня, что тебе делать? — позабавился Лорд.

— Да. Он наблюдает за мной.

— Он пытается тебя склонить на их сторону?

Билл довольно заулыбался.

— Мой Проводник не дает ему приблизиться ближе, чем на расстояние двух метров.

Тамир покачал головой.

— Тогда можешь быть спокоен.

— Но почему он разрешает тебе подобраться ближе? — Билл вытянул руку и демонстративно коснулся плеча демона.

— И мне не позволяет.

— Но мы же…

— Мы во сне, Билл. Он может догадываться, но точно знать о наших встречах ему неоткуда.

— Ясно, — хотя вид парня утверждал обратное.

— Иди. Уже утро.

— Да, хорошо.

— Билл?

— Что?

— Как зовут его?

— Кого?

— Пастуха святош.

— Михаэль. А что?

— Нет, ничего. До встречи.

— До встречи.

Дата добавления: 2015-08-02