Глава восьмая. Мишель Отсен, преподаватель истории искусств, расхаживала у доски

Тень

Мишель Отсен, преподаватель истории искусств, расхаживала у доски, то и дело останавливаясь, поглядывая в окно и взмахивая руками. Класс внимал ее рассказу. За нею всегда было интересно понаблюдать. Миз, как просила называть себя она сама, была обладательницей редкой красоты, обаяния, доброты и крупинки непосредственности. Благодаря этим качествам в сочетании с молодостью и свободой от брачных уз, Мишель с первых дней преподавания курса стала любимицей школьников и обладательницей толпы тайных малолетних поклонников. Она завоевала всех, кроме Билла.

Уильям полулежал на стуле, довольно широко расставив колени. Его мысли блуждали далеко от тем урока и от мечтаний о красотке Мишель. Он пребывал в отличном расположении духа, и даже утренняя стычка в раздевалке с участием Роберта Фридсона, а так же предзимняя погода на улице не смогли омрачить его настроение. Билл облизнулся, ощущая легкий прилив предвкушения, и бросил направо взгляд с оттенком интимной загадочности.

Дженни Стакхаус на каждом уроке, незаметно для Миз Отсен, таскала желейные конфеты из-под парты. Притворно хмурилась или кивала, когда Мишель, вещающая с большой экспрессией, выразительно оглядывала учеников, чтобы оценить их сознательность и степень участия в процессе ознакомления с историей. Сейчас же Дженни украдкой зевала, тоскливо посматривая то на классные часы, то во двор. Из-за ее привычки жевать на уроках помада, тщательно нанесенная на перемене, съелась, оставив припухшие от постоянного слизывания сладких остатков губы.

При повторном приступе сонливости взор Дженни начал экскурсию по лицам одноклассников. Уильям терпеливо дождался, пока тот выделит из общей массы его, и Дженни, закрывшись длинной челкой, спрячет улыбку, значение которой было понятно ему одному.

Всего десять минут до звонка… Билл отвернулся, разыгрывая заинтересованность последним историческим фактом лишь для того, чтобы не скомпрометировать их обоих перед всеми и не напроситься нечаянно на дополнительные часы в школе за невнимательность к преподаваемому материалу.

Что-то уходит, а что-то по воле рока переворачивает карту, расписывая роли по-иному. Кимберли Воурнерз, выпросившая у куратора место в классе за Биллом, низко склонила голову, прикрывшись рукой. Редкие успевшие вырваться соленые капли с не слышным на фоне голоса Миз Отсен шорохом ложились на тетрадь. Кто бы мог подумать, что во время подростковой лихорадки она подхватит именно этот «недуг»? По-детски впитывая краски жизни, она не замечала страданий Билла. Когда же пришел ее черед превратиться в жертву, Ким оказалась на скамейке запасных.

Стоя в прихожей, Аманда была сторонним наблюдателем сборов сына. Тот распылил над собой туалетную воду отца и суровым, почти мужским взглядом оценил свое отражение в зеркальной поверхности. Проверил наличие денег в карманах брюк и снял куртку с вешалки.

Ребенок слишком быстро вырос… Аманда не спрашивала — нервозность Уильяма выдавала его с головой, — она и так знала, для кого «прихорашивается» сын. Давно, когда Билл едва научился держать вилку, она гадала, во сколько он будет спешить на свидание с первым чувством.

Уильям свел края молнии на куртке, подтягивая язычок «собачки» замка.

— Что это? — рука Аманды потянулась к голой шее.

Билл вопросительно замычал, подхватив с комода шарф.

— Где?

Аманда приложила ладонь, указывая на свежий засос.

— Ничего, — увернулся Уильям.

В последнее время он чувствовал себя раскованным, свободным, достаточно опытным. Вот только при маме пробуждалась совесть, и щеки окрашивались смущением.

— Билл…

Как следует реагировать матери? Осудить? Сказать, что еще рано? Или вздохнуть и попросить быть осторожным? Аманда молчала, впервые оказавшись в полной растерянности.

Уильям спешно спрятал голову под капюшон и неловкими движениями обмотал шарф вокруг шеи.

— Я постараюсь не задерживаться, — неуверенно нарушил молчание парень.

— Билл?

Он приостановился, уже взявшись за ручку двери.

— Не наделай глупостей.

Билл хмыкнул и легко пообещал:

— Без проблем.

Аманда отогнала Тома от надкушенной пальмы вялым шлепком и достала с полки старую фотографию. Помятый снимок, на котором был запечатлен семилетний Билл. Как же быстро он взрослеет…

Сама Аманда проходила те же этапы, расстраивая родных поздними прогулками и диким блеском в очах. Однако спустя столько времени она открыла суть позиции родителей: суметь помочь, не ущемив волю, когда сердце танцует от волнения.

Проводив Дженни до дома, Уильям принял от нее весточку в виде сообщения с пожеланием хорошей ночи и, воткнув наушники в уши, отправился в обратный путь. Большинство окон в домах приветствовали его уютным светом, редкие прохожие бродили по пожелтевшей траве, разговаривая с питомцами, резвящимися на свежем воздухе. Отвязная молодежь, немногим старше самого Билла, расположившись на детских площадках перед подъездами, распивала дешевое пиво, разрывала сумерки гоготом и время от времени замирала, наслаждаясь скромными касаниями рук, губ или взглядов.

Выпуская пар в попытке спародировать труд Мадонны в «Devil would't recognize you», Билл зашарил рукой по карманам. Полупустая пачка сигарет средней цены щедро поделилась с ним запасами. Уильям встал прямо в лужу, чиркая зажигалкой и бережно прикрывая согнутой ладонью трепещущий огонек.

В этот миг Биллу почудилось чье-то навязчивое присутствие, и обдало сладким ароматом. Парень довольно зажмурился, втягивая пряный шлейф и разворачиваясь вслед прогуливающейся девушке.

Пройдя незначительное расстояние, она остановилась, с беспокойством рассматривая себя и заглядывая в сумку. Уильям затянулся, интуитивно зашарив взглядом по бледно освещенному асфальту. В луже, временно оккупированной Биллом, лежала, касаясь подошвы его ботинок, наполовину промокшая светлая перчатка. Парень наклонился, поддел ее мизинцем за резинку и голосом, отдаленно напоминавшим его собственный, полюбопытствовал:

— Не вы потеряли?

Пискнув: «Ой, я», девчонка бросилась к Уильяму. Наполовину истлевшая сигарета выпала из изогнутого от удивления рта. Парень едва удержался от порыва запустить полную никотина пачку в ближайшие кусты.

Расправив плечи, Билл с флегматичным видом наступил на окурок.

— Привет. Чего так поздно гуляешь?

Кимберли выхватила перчатку и с несчастным видом встряхнула ее.

— Да в магазин ходила.

— Что? Живешь в этом районе?

— Да, — почесав пальцем лоб под шерстяной повязкой, Ким неохотно призналась: — В том же доме, что и Дженни Стакхаус.

— А, — единственное, что смог выдавить из себя Билл вместо ответа.

Попрактиковавшись в гляделках и изучении однообразного пейзажа, Кимберли поблагодарила Билла за находку и, снова потешив его обоняние сладостью парфюма, ушла.

Уильям, взбивая ногами воду в луже, подумывал о том, что могло быть, если бы он завтра начал уделять Ким чуточку больше внимания, чем другим одноклассницам, а Дженни, наоборот, поменьше, чем привыкла та. Однако Кимберли выглядела неискушенной и сущим ребенком…

Слева раздалось фырканье, похожее на ехидный смешок и прозвучавшее как глумливая насмешка над псевдовзрослыми размышлениями. Билл усмехнулся и показал язык черному представителю семейства кошачьих, а через пару минут уже по телефону заверял Аманду, что подходит к двери.

Утратив боковое зрение, Уильям приобрел в личную свиту вторую тень.

Дата добавления: 2015-08-02