Глава 22 ~ Открытия

– Ты серьезно? – спрашиваю я улыбающегося Эдварда.

– Да, ведь я столько слышу о том, как тебя раздражает необходимость добывать все эти смокинги и платья, чтобы одеть клиентов для праздничного вечера. Я действительно думаю, что тебе стоит пойти туда, – он улыбается и берет меня за руку. – Белла, давай, тебе понравится. Это для благотворительности, и ты же будешь со мной, – практически умоляет он.

– А как насчет Себастьяна? Мой папа не может приехать, если его предупредили всего лишь за два дня, – знаю, я пытаюсь найти предлог, чтобы не идти, хотя предложение Эдварда кажется весьма заманчивым.

– Ну, а ты думала о том, чтобы попросить присмотреть за ним моих родителей или Деметрия? – Я замечаю, что он слегка ежится, когда произносит имя Дема.

– Сначала я должна спросить Деметрия, так правильнее.

– Так что, это значит «да»? Потому что, если он откажется, я уверен – мои родители согласятся, – сейчас он ослепительно улыбается, его глаза взволнованно блестят.

– У меня нет платья, Эдвард, и покупать его поздновато, – шепчу я и смотрю себе под ноги. Знаю, я реагирую слишком остро.

– Эй, – он приподнимает мне подбородок. – Уверен, что твоя подруга Роуз с удовольствием поможет тебе. А если нет, то это сделаю я.

Я издаю смешок.

– В твоем шкафу так много бальных платьев?

Он закатывает глаза.

– А что если и так? Трансвестизм – помеха для сделки?

Я поджимаю губы и делаю вид, что обдумываю его вопрос.

– Зависит от того, какой у тебя размер обуви.

Он легонько толкает меня в плечо.

– Все, забудь об этом, ты не позаимствуешь мои потрясающие туфли.

Я хохочу и целую его идеальные губы.

– Ты слишком хорош для меня.

Он обнимает меня и притягивает еще ближе к себе.

– Это потому, что я люблю тебя. Так ты пойдешь со мной?

Как я могу отказать этим глазам?

– Хорошо, Эдвард, я тоже люблю тебя и с радостью пойду с тобой на этот вечер.

– Замечательно! – он целует меня, пока я не начинаю задыхаться.

***

Через две минуты после его ухода я звоню Роуз и спрашиваю, сможет ли она помочь мне. Конечно, она соглашается и говорит, что утром подготовит для меня множество платьев.

Потом я звоню Деметрию, нервничая на всю катушку. Я на самом деле думаю, что для них с Себом это может быть отличной возможностью вместе провести время и укрепить связь между собой.

На четвертом гудке он берет трубку:

– Алло.

– Привет, Дем, как дела?

– Хорошо, – осторожно говорит он.

– Отлично, чудесно, да, – я закатываю глаза на собственную сбивчивую речь.

– Все в порядке, Белла?

– Да, хм... Я хочу попросить тебя об одолжении, – да, одолжение, это хорошо.

– Ладно, что случилось?

– Ну, меня пригласили на раут... Это для благотворительности, знаешь?

– Конечно, как скажешь. Ты просишь меня пойти с тобой?

О Боже, нет. Просто скажи это, Белла:

– Нет, вообще-то меня пригласил Эдвард.

– Ммммм. – Великолепно, кажется, он раздосадован.

– Это будет в субботу, ты сможешь присмотреть за Себом? – я перевожу дыхание.

– Это твое одолжение? Ты спрашиваешь, присмотрю ли я за нашим сыном? – смеется он.

– Ну, да.

– Присмотреть за своим ребенком – не одолжение, Белла. Я его отец, – усмехается он.

– Знаю, но еще мне известно, что ты работаешь сверхурочно, а тут я в последний момент, и...

Он перебивает меня:

– Послушай меня, Белла. Я понимаю, что был дрянным отцом, но это я и имел в виду, когда сказал, что сейчас я здесь. Рождение ребенка означает, что ситуации типа "в последний момент" будут частыми и для меня, и для Себа, и для тебя. Ты должна увидеть, что я настроен серьезно.

У меня нет слов.

– Белла? – Я слышу Деметрия на другом конце, но все, что могу сделать – это фыркнуть. – Так во сколько я тебе нужен? – тихо говорит он. Я трясу головой, чтобы в ней прояснилось.

– Э-э... Ну, мы должны быть там в семь, так что, может быть, в пять тридцать? – говорю я.

– Хорошо, тогда мне нужно принести с собой ужин. Как насчет пиццы? – он кажется взволнованным.

– Да, конечно, Себу это понравится.

– Отлично, тогда я постараюсь подойти к пяти, так как он, кажется, ест как раз в это время, да?

Кто этот человек и что он сделал с Деметрием?

– Да, – едва шепчу я.

– Хорошо, что-нибудь еще? – спрашивает он.

– Нет, спасибо, Дем.

– Ты не должна благодарить меня, Белла. Я его папа. И мне пора начать действовать как отец.

– Ничего себе, Дем, я очень рада это слышать.

***

– Мама, мама, мама! – следующим утром Себастьян бежит вниз по лестнице.

– Да, детка? – увидев его, я хохочу. Его волосы взъерошены, а на лице расплылась глупая улыбка.

– Посмотри, что я нашел в ванной комнате! – взволнованно говорит он.

Мои глаза немедленно округляются. Не эти слова хочет услышать мама.

– В ванной комнате? – я слегка отодвигаюсь от него, когда он бросается ко мне, протягивая сложенные ковшиком руки.

– Ящерица, мамочка, посмотри, – он сует мне отвратительное четвероногое существо. Я кричу. Кричу, словно на пожаре.

Он прикрывает ящерицу рукой и прижимает к груди.

– Мама, шшш! Ты пугаешь его, – отшатывается он. Я хватаюсь за сердце.

– Себ... ты, – пытаюсь я отдышаться. – Он?

Он кивает.

– Да, я назвал его Салатом.

– Что? Салат?

Он закатывает глаза.

– Он – саламандра, посмотри, – сын снова раскрывает ладони, и у меня перехватывает дыхание.

– Нет, ни за что, Себ, ни в коем случае, – я качаю головой. – Никаких домашних животных и уж точно не тех, которые могут вылезти из клетки и ползать по дому, забираться в мою постель и... – меня передергивает.

– Ой, мамочка, ну пожалуйста? – он выпячивает нижнюю губу и строит мне щенячьи глазки.

Скажи «нет», Белла, скажи это.

– У нас нет условий для его содержания, – да, я легкая добыча.

– Мы можем сходить в зоомагазин, – говорит Себастьян Всезнающий.

Я опускаю голову в знак капитуляции.

– Как насчет хомяка? – практически умоляю я.

– Фу, слишком волосатый, – он заглядывает под ладошку и ослепительно улыбается гадкой амфибии.

– Я ничего не знаю об уходе за саламандрами, Себ.

– Зато я знаю, – говорит он. – Это – пятнистая саламандра, но еще крошечная, так что, скорее всего, это детеныш. Он нуждается в увлажнении, емкости с влагой, – сын смотрит на меня снизу вверх смеющимися глазами.

– В самом деле, Себ? Саламандра? – знаю, что немного ною, ну и ладно.

– Да, в самом деле, мама. Я нашел его, это судьба.

– Судьба? – хохочу я. – Что ты знаешь о судьбе?

Он пожимает плечами:

– Немного.

– Расскажи мне об этом, пока мы готовимся к школе.

Я беру контейнер и проделываю в нем отверстия. Себ помещает туда Салата, свою саламандру, наливает ему немножко воды, и мы поднимаемся по лестнице, чтобы собраться.

***

После того как Себ уезжает на автобусе, я еду в Бергдорф, чтобы увидеть ту коллекцию платьев, которую приготовила для меня Роуз. Потом я должна буду заехать в зоомагазин... Почему я?

– Вот и ты! – радостно говорит Роуз. – Что тебя так задержало?

– Роуз, я опоздала на десять минут. Платья выдохнутся или что? – я качаю головой и направляюсь за ней в подсобное помещение.

– Никогда не знаешь, Белла, – она открывает большую дверь. – Прямо сюда.

Мы входим, вспыхивает свет. Это здорово напоминает прогулку по гардеробной, которая подошла бы самой Элизабет Тейлор.

– Ничего себе, Роуз, это классно, – говорю я, охватывая взглядом все великолепие этого помещения. Хотя я занимаюсь тем, что выбираю одежду для тех своих клиентов, которые не пользуются услугами личных портных, но никогда раньше не имела доступа в эту комнату.

– Да, мы допускаем сюда наших самых ценных клиентов, – мило улыбается она.

– О, Роуз, ты говоришь, что я ценная? – моргаю я.

– Да, да, не бери в голову, – она выкатывает стойку со множеством платьев разнообразных фасонов и расцветок.

– У меня нет времени, чтобы перемерить их все, Роуз.

– Знаю. Прошлым вечером я размышляла о подходящем тебе цвете. И сначала я подумала о красном, – говорит она, а я ахаю. – Да, вот именно поэтому я и передумала. Кричащее – не твое. Тогда я подумала о синем. Не просто синем, – она вытаскивает наряд, и мои глаза расширяются.

Она протягивает самое красивое платье, которое я когда-либо видела. Это платье с открытыми плечами, которое изящно сверкает в нижней части. Материал представляет собой блестящий темно-синий атлас, сплошь расшитый крошечными светло-голубыми кристаллами. Оно похоже на сумерки. Оно прекрасно.

– Пожалуйста, скажи, что это мой размер, Роуз.

Она посмеивается.

– Конечно, Белла, они все твоего размера.

Я встаю и беру у нее платье.

– Сколько? – спрашиваю я.

Она отмахивается.

– Нисколько, считай это моим вкладом в благотворительность.

– Нет! – я качаю головой и возвращаю его. – Я не могу.

– Можешь и возьмешь, – она снова протягивает его мне.

– Почему? Я уверена, что смогу выплатить в рассрочку или... – я смотрю на ценник. – Боже мой, Роуз, это платье стоит две тысячи долларов с лишним.

– Надень его, – она подталкивает меня в примерочную.

Я не спорю, потому что очень хочу сделать это.

Надев платье, я мгновенно влюбляюсь в него. Я мерцаю и сверкаю. Даже я выгляжу изящной в этом наряде.

Я отдергиваю занавеску. Роуз улыбается и кивает.

– Я знала, что оно будет идеально выглядеть на тебе.

– Это слишком дорого, – шепчу я, руками лаская ткань платья.

– Да ладно, оно твое. Я уже заплатила за него, – она лукаво усмехается.

– Что?!

– Прекрати! Я сделала для тебя то же, что и ты делаешь для других, – она подходит и обнимает меня за плечи. – А теперь послушай меня, Изабелла Свон. Тебе нужно перестать быть такой упрямой. Ты великолепная мать, замечательный друг и потрясающий человек. Ты всегда больше заботишься о других, чем о себе, и тебе просто нужно принять услугу, когда ее оказывают, – она поднимает брови и многозначительно смотрит на меня.

– Судьба, – шепчу я.

Она озадаченно смотрит на меня.

– А?

– Сегодня утром Себ рассказал мне, что он понимает под словом "судьба", – я пожимаю плечами.

– И?

– Он сказал, что судьба – когда происходит то, чего, по твоему мнению, ты не заслуживаешь, – я улыбаюсь, вспоминая его слова.

– Он проницательный для семилетнего, – хихикая, говорит она.

– Он воспринимает судьбу только как нечто хорошее, а не плохое. Верит, что, в сущности, судьба заставляет нас двигаться туда, где мы и должны быть. Найдя этим утром в раковине саламандру, он поверил, что она попала к нам неспроста, и отрицать это – все равно, что отрицать судьбу, – я сажусь в своем пышном, изумительном платье.

– Он так сказал?

– Да, не дословно, но именно это он подразумевал. Ты, Роуз, часть моей судьбы. Так что я без разговоров приму это платье. Спасибо тебе.

Она обнимает меня, а потом торопит переодеться, чтобы мы смогли найти самую совершенную обувь.

***

Вся суббота проходит в уборке и попытках не думать о том, что через считанные часы я буду в Уолдорф-Астории общаться с очень влиятельными людьми, и все во имя благотворительности. Почему я согласилась пойти?

Ах, да... Эдвард.

Когда в пять приходит Деметрий с пиццей, я отправляюсь наверх принять душ и одеться.

Я посмеиваюсь, кружась в своем платье и всерьез ощущая себя принцессой. Я применяю минимальный макияж: слегка выделяю глаза, касаюсь щек кисточкой с румянами и наношу на губы немного мерцающего блеска. Волосы я решаю не убирать наверх и укладываю их ниспадающими локонами. Добившись желаемого, я возвращаюсь вниз.

– Мамочка, ты очень красивая, – ослепительно улыбаясь, говорит Себастьян.

Я не могу не подхватить его на руки.

– Спасибо, Себ, – я целую его в щеку.

– Я не хочу помять тебя, – хихикает он.

– Меня не волнует, если ты помнешь меня, – мы немного кружимся, а потом я ставлю его на ноги.

Я оборачиваюсь и вижу, что Дем восхищен моим нарядом.

– Потрясающе, Белла! Ты действительно выглядишь сногсшибательно.

– Спасибо, Дем.

Раздается звонок, и Дем предлагает открыть дверь. Я чувствую, что бабочки в моем животе сходят с ума. Я закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.

– Мамочка, – шепчет Себ.

Я открываю глаза и вижу моего прекрасного мальчика.

– Да, детка.

– Ты боишься? – спрашивает он.

– Немного. Я не хочу попасть в глупое положение и кого-нибудь смутить.

Он улыбается.

– Ты не смутишь Эдварда, мамочка.

– Откуда ты знаешь? – с любопытством спрашиваю я.

– Потому что он любит тебя. А раз он любит тебя, то, что бы ты ни сделала, это никогда не заставит его тебя стыдиться, – целует меня в щеку Себ.

– Кто тебе это сказал? – спрашиваю я, удивленно всматриваясь в моего маленького мальчика. Это взрослый человек, застрявший в теле ребенка. Как ему удалось стать таким мудрым и зрелым?

– Ты, мамочка. Ведь ты всегда говоришь мне быть самим собой и не беспокоиться об этом. Ты постоянно говоришь мне, что никогда не сможешь стыдиться меня, потому что очень сильно меня любишь.

Я чувствую, как комок в горле пытается превратиться в рыдание. Я сглатываю и просто обнимаю Себа.

– Спасибо, малыш, – шепчу я ему на ухо.

Мы отрываемся друг от друга, и я вижу Эдварда. Он замечательно выглядит в своем смокинге. Я узнаю костюм от Гуччи, который на днях сама выбрала и привезла ему.

– Ладно, похоже, прибыл мой принц, – хихикаю я, и Себастьян присоединяется ко мне.

– Ты прекрасно выглядишь, Белла, правда, – Эдвард наклоняется и нежно целует меня в губы.

– Спасибо, ты тоже очень хорош собой.

***

Уолдорф-Астория – это что-то за пределами моих мечтаний. Вестибюль – сам по себе выдающийся. В центре висит хрустальная позолоченная люстра размером с внедорожник. Я стараюсь объять все это, но пребываю в восхитительном трансе.

Я позволяю Эдварду отвести меня в зал, где будет проходить это мероприятие. Я понятия не имею, как он называется, но это совершенно бесподобный зал. По всему периметру помещения для гостей располагаются балконы. Везде белый шелк, красный бархат и золото. И еще сцена с оркестром. Мои нервы натянуты до предела.

Я чувствую, как Эдвард берет меня под руку, а его губы прижимаются к моей голове.

– Ты в порядке? – спрашивает он, и неожиданно я чувствую себя лучше.

– Да, только хочу пить.

Он улыбается, и мы направляемся к нашему столу. Мы сидим с несколькими легко узнаваемыми людьми. Один из них – Лоран Винценц. Он известен своей разносторонней деятельностью, добрым и щедрым сердцем. Я вспоминаю, что читала, как в прошлом году он пожертвовал семь миллионов долларов детской больнице Святого апостола Иуды Фаддея (St. Jude Children’s Research Hospital – единственная в США клиника, в которой занимаются исключительно детской онкологией – п/п).

Я полностью очарована им. Эдвард, однако, в своей стихии. Они смеются, шутят, и кажется, что нет никаких условностей.

– Есть несколько сортов вина, Белла. Тебе белого, красного или розового? – тихо спрашивает меня Эдвард.

– Хм... – я смотрю на три предлагаемые бутылки. – Я не знаю, – шепчу я.

Он улыбается:

– Не возражаешь, если выберу я?

Я качаю головой и благодарно улыбаюсь.

Голоса толпы начинают стихать, и свет тускнеет. В центр сцены выходит темноволосая дама в длинном изумрудном платье. К ней присоединяются еще три женщины, одетые в черное. Пианист начинает играть, посылая в бальный зал восхитительные звуки, и меня буквально уносят прочь удивительные звуки Цветочного дуэта Лео Делиба.

По окончании исполнителей вознаграждают бурными овациями, публика встает.

Эдвард поворачивается ко мне и улыбается.

– Они восхитительные, да?

Я киваю.

– Очень.

– Они каждый год делают это. Приезжают на этот благотворительный вечер и дают бесплатный концерт.

Я теряю дар речи от их щедрости.

– Это очень любезно с их стороны.

Я провожу вечер в общении, позволяя Эдварду знакомить меня с людьми, которых я только видела по телевизору, на экранах кинотеатров или читала о них в прессе.

– Откуда ты знаешь всех этих людей? – спрашиваю я, когда мы останавливаемся у бара.

– Я с шестнадцати лет посещаю это благотворительное мероприятие. Мой дед со стороны матери был одним из его сопредседателей. Вот я и познакомился с довольно большим количеством людей, – он подает мне бокал вина.

Наш идеальный пузырь радости и удовлетворения неожиданно лопается, когда нас прерывает слишком знакомый голос:

– Ну и ну, неужели это Эдвард Каллен и его дева в беде? – Я поворачиваюсь и вижу Таню с самодовольным выражением на лице. Она стоит под руку с человеком, которого я не знаю.

– Почему ты здесь, Таня? – сердито спрашивает Эдвард.

– Я была приглашена, – резко отвечает она.

– Да, как совладелица агентства "Каллен-Денали", но теперь это не так. Сейчас остался только "Каллен", следовательно, твое приглашение аннулировано, – он прищуривается, но она просто подходит ближе.

– Ты не имеешь права отменить мое приглашение.

– Да поможет мне Бог, Таня! Если ты...

Она издает одинокий смешок.

– Если я что? Поставлю тебя в неловкое положение? – она презрительно смотрит на меня. – В этом тебе моя помощь не нужна. Ты сам позоришь себя, появляясь под руку с этой свиньей.

Я ахаю и отшатываюсь. Мне хочется снова ее ударить, но предполагаю, что именно этого она и добивается.

– Ты ничему не учишься, да? – Эдвард подает знак кому-то за спиной Тани. – Видишь ли, Таня, ты не считала нужным читать то, что попадало на твой стол.

– Какое это имеет отношение хоть к чему-нибудь, Эдвард?

Я вижу тучного здоровяка, остановившегося прямо за Таней.

– Почти четыре месяца назад меня любезно назначили сопредседателем этого благотворительного мероприятия – в знак уважения к памяти о моем дедушке, которого все так любили, – он лукаво улыбается, и ее глаза расширяются от догадки. Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата.

– Ты не можешь... – начинает говорить она, но Эдвард останавливает ее.

– О нет, могу, и я уже это делаю, – он переводит взгляд на здоровяка. – Куинси, будьте любезны, выведите мисс Денали из здания. Она не приглашена и беспокоит мою спутницу.

Таня смотрит на меня, стиснув зубы и одаривая взглядом, который способен заморозить Долину Смерти (Долина Смерти – межгорная впадина в Калифорнии, самое жаркое место в США).

– А вы совершенно беспрепятственно можете остаться, – говорит Эдвард спутнику Тани. – Я понимаю, что вы здесь скорее в качестве заложника, поэтому желаю вам хорошо провести время.

Я прикрываю рот ладонью, сдерживая хохот, когда мужчина пожимает плечами и отходит от Тани.

– Эдвард, я буду...

– Пройдемте, мисс Денали, – говорит Куинси и деликатно берет ее за плечо.

– Если я еще раз увижу тебя рядом со мной, Беллой или кем-то, кого я знаю, Таня, ты никогда больше не сможешь работать ни в этом, ни в любом другом городе. Ты не имеешь представления о моих возможностях.

Она закрывает рот и уходит, не сказав больше ни слова.

Эдвард поворачивается ко мне и берет за руку.

– Ты в порядке, Белла? – встревоженно спрашивает он.

– Эдвард... я... Это, – я смотрю на дверь, в которую вышла Таня, а затем снова на него.

– Что, Белла, ты хочешь уйти?

Я улыбаюсь:

– Нет, Эдвард, это было очень горячо.

Он смеется.

– Тебе нравится, когда я злюсь, а? – он обнимает меня за талию и прижимает к себе. Оставляет легкие поцелуи у меня на лбу, на носу и наконец на губах.

– Не буду лгать, ты жуткий, но очень, очень горячий.

Он снова смеется:

– Я это запомню.

Он ведет меня на танцпол, и я танцую танго с моим прекрасным принцем.

Остальная часть нашего вечера безмятежна. Этот бал собирает более двадцати миллионов долларов, которые распределяются между пятью благотворительными организациями.

Высаживая меня у дома, Эдвард целует меня так, что я даже думать ни о чем не могу.

– Я люблю тебя, Белла, – шепчет он мне на ухо и слегка целует в шею.

– Я люблю тебя, Эдвард, очень сильно.

Из прихожей я вижу мерцание телевизора в гостиной. Прохожу туда и обнаруживаю Деметрия, отключившегося в кресле.

Я осторожно похлопываю его по плечу.

– Дем?

Он вздрагивает и оглядывается, явно пытаясь обнаружить, что его разбудило.

– Белла?

Я улыбаюсь.

– Эй, ты в порядке? – я не могу удержаться от смеха, видя его растрепанные волосы и озадаченное выражение лица.

– Да, прости, я, должно быть, задремал, – он трет заспанные глаза. – Повеселилась?

– Да, как Себ?

Он радостно улыбается.

– Он удивительный, мне было очень весело с ним, – он встает, потягивается и берет с кресла куртку.

– Чудесно, я очень рада.

– Что ж, в следующую субботу будет хоккейный матч. Если у Себа нет других планов, я могу взять его, как ты считаешь? – нервно спрашивает он.

– У него нет никаких планов, Дем, и думаю, что ему очень понравится это, – я улыбаюсь, и впервые за долгое время начинаю видеть, как на поверхности появляется прежний Деметрий.

– Отлично. Ладно, мне пора. Еще раз спасибо, Белла, я получил удовольствие от этого вечера, – он кивает и уходит.

Сегодня поворотный момент для очень многих людей: меня, Эдварда, Себа и Дема. Я чувствую себя полностью удовлетворенной.

Когда я ложусь в постель, сон очень легко приходит ко мне. Меня уносят прочь захватывающие дух сны и восхитительные мелодии.

Дата добавления: 2015-08-10