Глава 10 ~ Плохое начало и хорошая концовка

В пятницу рано утром я просыпаюсь под раскаты грома. Я откидываю одеяло и не спеша иду в ванную, чтобы начать обычный утренний ритуал. Начав чистить зубы, я ловлю свое отражение в зеркале, и увиденное приводит меня в уныние.

Где недавняя счастливая женщина? Как можно было всего за сутки превратиться в пустую оболочку человека?

Возвращение Деметрия делает меня счастливой за Себастьяна, потому что он сильно любит отца. Но я знаю концовку. Дем уедет, а останусь утешать моего маленького мальчика. Каждый раз одно и то же.

Я вздыхаю и засовываю зубную щетку обратно в держатель, захожу в душ и запрокидываю голову под струи в надежде, что вода смоет все эти неприятные эмоции.

Я сосредотачиваюсь на утреннем собрании команды в школе Себа и не успеваю оглянуться, как уже мысленно составляю план моего выступления.

После душа вытираюсь и иду к шкафу. Я выбираю темно-серую юбку-карандаш и черную шелковую блузку с коротким рукавом, надеваю подходящий пиджак и туфли на каблуках. В любом случае позже я должна буду отправиться на работу, так что сегодня мне предстоит день делового костюма.

Собравшись, я слышу, как Себ напевает в ванной, чистя зубы. Когда Деметрий ушел вчера вечером, я была очень благодарна Себастьяну за то, что он понял это.

Я спускаюсь на первый этаж и готовлю кофе и завтрак.

– Доброе утро, мамочка, – говорит Себ, запрыгивая на табурет.

– Привет, детка, ты хорошо спал?

Он трет сонные глаза:

– Ага.

– Этим утром ты проснулся совершенно самостоятельно, я горжусь тобой, – я подаю Себу апельсиновый сок, и он лениво улыбается мне.

– Спасибо, – шепчет он и пьет сок большими глотками.

– У нас все еще продолжается увлечение хлопьями и тостами на завтрак? – спрашиваю я, доставая два ломтика хлеба.

Себ кивает, поэтому я запихиваю хлеб в тостер и вручаю сыну тарелку с хлопьями. Добавляю туда молоко, и он начинает с жадностью есть.

***

Когда автобус Себастьяна уезжает, я смотрю на часы и осознаю, что уже восемь тридцать. Где же Деметрий?

Я достаю телефон и звоню ему.

– Алло? – его голос хриплый, и я понимаю, он, должно быть, еще спит.

– Где ты, черт возьми, Дем?

– Дома. Это вопрос с подвохом? – смеется он.

– У нас педсовет через полчаса, – рычу я. Я более чем разочарована, в этот момент я могла бы пробить дыру в дереве.

– Черт, я забыл. Ладно, встретимся в школе. – Я слышу шорох и надеюсь, что это он мечется, собираясь.

– Хорошо, – я завершаю вызов, не дожидаясь, пока он продолжит. Собираю вещи и иду к машине.

Я уже еду, когда звонит телефон. Включаю динамик.

– Белла Свон, – произношу я, так как не могу взглянуть на дисплей, чтобы узнать, кто звонит.

– Белла, это Эдвард.

Я перевожу дыхание.

– Доброе утро, Эдвард.

– Хмм, похоже, ты до сих пор не расслабилась. Этого я и боялся, – его голос так спокоен. Кажется, что у него вообще нет никаких забот.

– И сейчас боишься? – мой голос напряжен, и я пытаюсь сдерживаться. Это не его вина, говорю я себе.

– Что случилось? – он кажется очень обеспокоенным.

– Не могу сейчас говорить, может быть, позже или завтра. Я еду на заседание педсовета в школу Себастьяна.

Несколько мгновений длится молчание.

– Ты передумала завтра идти на свидание, Белла? Скажи мне. Я не расстроюсь.

О Боже, я не хотела, чтобы он так подумал.

– Нет, что ты, Эдвард, я клянусь. Обещаю, мы поговорим позже.

– Хорошо, и пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, – его доброта почти доводит меня до слез, и приходится закончить разговор, пока я не разрыдалась.

– Да, обещаю.

– Хорошо, удачного дня, Белла, пока.

Когда он вешает трубку, я замечаю, что мое зрение затуманивается, и вскоре начинают капать старательно сдерживаемые до сих пор слезы.

Сегодня будет тяжелый день.

***

Я сижу в офисе школы в ожидании Деметрия. Взглянув на часы, вижу, что у него осталось только пять минут, чтобы добраться сюда. Мое сердце сжимается от понимания, что он, вероятно, не успеет.

– Белла, – я оборачиваюсь, услышав свое имя, и обнаруживаю стоящего у двери Эммета.

– Привет, Эммет, – я встаю и иду к нему. Мне хочется обнять его просто потому, что я отчаянно нуждаюсь в поддержке, но вместо этого я протягиваю руку и мы обмениваемся рукопожатием.

– Ну что, пойдем в конференц-зал? – он улыбается, и я следую за ним.

Войдя в комнату, я вижу сидящую во главе стола директора школы Кармен Санчес. Рядом с ней бихевиорист* мисс Мэгги, напротив – школьный психолог.

– Доброе утро, мисс Свон, – приветствует меня директор Санчес, и я здороваюсь в ответ.

После того как мы все расселись, Эммет начинает.

– Итак, пока список присутствующих идет по рукам, я хочу вкратце изложить, почему мы все сегодня собрались. – Мы все киваем.

– Мисс Свон выражает озабоченность по поводу благополучия Себастьяна, и она также полагает, что была нарушена его индивидуальная программа обучения, – он смотрит на меня. – Правильно?

– Да, если совсем вкратце, – говорю я.

– Мисс Свон, я говорила Эммету и Мэгги относительно прогресса, достигнутого Себастьяном. И должна сказать, что очень довольна им. Если вы посмотрите на график продвижения... – директор Санчес подталкивает мне бумаги и, прежде чем она продолжает, я прерываю.

– Я не хочу смотреть график прогресса моего сына. Мне хорошо известна его успеваемость. Сегодня мы собрались не из-за этого.

Я оглядываю лица присутствующих. Эммет полон беспокойства и понимания, Мэгги и психолог сочувственно мне улыбаются, а директор Санчес выглядит испуганной. Хорошо.

– ИПО моего сына нарушена. В ней черным по белому написано, что Пара должна быть с ним всегда. Все время! – резко говорю я. – И тем не менее, выясняется, что к нему пристает другой ученик, а Пары нет рядом, чтобы предотвратить обострение ситуации, – я прищуриваю глаза и изо всех сил стараюсь сдержать гнев, чтобы не выглядеть сумасшедшей.

– Я понимаю ваше беспокойство, мисс Свон, знаю, вы не хотите повторения того, что было в последней школе Себастьяна.

Я снова прерываю директора Санчес:

– Нет, вы не понимаете. Пожалуйста, не оскорбляйте меня, делая вид, что понимаете чувства, которые испытываешь, когда над твоим ребенком издеваются в школе, потому что Совет по образованию отказывается признать его аутистом, – я ощущаю, что краснею, но не в состоянии остановиться. – Не надо сидеть и говорить мне, что вы понимаете, как это – зайти в комнату сына и обнаружить, что он с ног до головы покрыт синяками, потому что никто не присматривал за ним, когда два мальчика избивали его в кафетерии, – злые слезы льются из моих глаз, но я не пытаюсь стереть их или прекратить плакать. – Вы действительно понимаете, что чувствуешь, когда твой ребенок плачет у тебя на руках и говорит, что ему стыдно, потому что он такой, какой есть? Вы знаете, что я испытала, поняв, что мой сын считал необходимым скрывать следы избиений, чтобы не расстраивать меня?

Все молчат, лица искажены страданием.

– Где были все эти «я понимаю», когда я направляла заявления о нападениях на моего сына детей, которые были на три года старше его? Где были все эти «извините», когда ничего не было сделано по этому поводу? – я в гневе хлопаю рукой по столу. – Скажите, пожалуйста, как получается, что вы понимаете, каково это, когда звонят из школы и говорят, что вашего ребенка нужно поместить в больницу, потому что никто не знает, как с ним справиться?

В этот момент Эммет берет меня за руку и подает бумажный носовой платок.

– Вы правы, я не знаю, через что вы прошли, и могу только посочувствовать, – шепчет директор Санчес, и я вижу, что ее глаза тоже наполняются слезами.

– Я приехала сюда ради Себастьяна и надеюсь помочь ему понять, что он не одинок. Вы все обещали нам, что сделаете это правильно, – я вытираю лицо и смотрю им в глаза. Каждому из них.

– Не подведите моего сына, – мой голос прерывается, и я сознаю, что умоляю.

Помолчав, директор Санчес кивает мне. Она открывает рот, чтобы заговорить, но останавливается, так как дверь распахивается и входит Деметрий.

– Извините, сэр, это закрытое заседание, вам придется уйти, – говорит директор.

– Нет, все в порядке, это отец Себастьяна, Деметрий Маркос, – объясняю я.

– О, – изумляется она, – очень приятно наконец встретиться с вами, – она протягивает руку, и они обмениваются рукопожатием.

После минутной паузы, во время которой всех еще раз представляют, Деметрий подходит и садится рядом со мной. Он смотрит на меня, и лицо его выглядит озадаченным.

– Ты плакала? – шепотом спрашивает он.

– Я всегда принимаю эти обсуждения близко к сердцу, Дем.

– Итак, мистер Маркос, мы только что услышали, что мисс Свон беспокоят определенные ситуации. Вы хотели бы добавить что-нибудь, прежде чем мы попытаемся выработать курс действий? – говорит директор Санчес, записывая что-то в своем блокноте.

– К сожалению, я не слишком часто бываю рядом, но всецело доверяю Белле, когда дело касается нашего сына, и ни в коем случае не собираюсь диктовать, что для него хорошо. Я здесь, чтобы лучше все понять, и поддержать ее выбор в этом вопросе, – он выражается очень определенно.

Мои глаза широко распахиваются, и я чувствую сухость во рту, открывшемся от потрясения.

– Очень мило с вашей стороны, мистер Маркос, – говорит Мэгги, и ее щеки медленно розовеют.

– Прошу вас, давайте просто определим лучший план действий, – я бросаю на Мэгги взгляд, выражающий отвращение к ее не слишком тонкому флирту.

– Я считаю неплохой идеей предоставить Себастьяну дополнительные занятия по тем предметам, к которым он имеет склонность. Это поможет ему стать более социально подготовленным, а также внесет свежую струю вместо пугающей монотонности, – говорит Эммет с безграничной уверенностью.

– Это удержит его подальше от Джейн и, вероятно, поможет исправить их проблемную ситуацию, – соглашается с решением Эммета Мэгги.

– Похоже, это интересная идея. А что насчет проблемы с Парой? – я сжимаю руки перед собой на столе и сохраняю непоколебимое выражение лица.

– Мы пытаемся решить ее, мисс Свон, но при существующем бюджете это трудно. Мы обязаны обеспечить сопровождающими всех учеников, которым они необходимы, – директор Санчес снова заводит речь о том, что это просто невозможно. Вечно одно и то же.

– Значит, вы говорите, что сознательно нарушаете ИПО Себастьяна и не собираетесь прекратить это? – говорю я резко.

– Это не может быть правдой, – Деметрий выпрямляется, и его защитная поза заставляет директора Санчес слегка съежиться.

– Мы лишились одной Пары… пожалуйста, поймите, я делаю все, что в моих силах, для ее замены, – в ее глазах мольба, и хороший человек во мне хочет войти в ее положение. Но мама во мне знает, что дай им палец, они отхватят всю руку.

– Может быть, мне стоит привлечь своего адвоката, чтобы поторопить кое-кого? – угрожающе спрашиваю я.

– Я позвоню ему прямо сейчас, – Деметрий достает телефон.

– Нет, послушайте, давайте не будем принимать поспешных решений, – директор Санчес с готовностью уступает, пытаясь разрядить напряженность.

– Так он не окажется снова без своей Пары? Никогда? – грозный взгляд Деметрия даже меня заставляет почувствовать озноб. Он вынуждает директора Санчес опустить глаза, и, судя по выражению ее лица, она понимает, что от ответа на этот вопрос зависит, чем закончится дело: юридическими пытками или благополучным исходом.

– Энни может остаться с Себастьяном, мы что-нибудь еще придумаем, пока не решится вопрос с финансированием, мистер Маркос, – ее голос дрожит, и в этот момент я хочу обнять Дема за то, что у него получается лучше всего, – быть хладнокровным сукиным сыном.

– Хорошо, – он оживляется и игриво отстукивает по столу сигнал отбоя. – Итак, мы подпишем что-нибудь для гарантии, что вы не сделаете вид, будто ничего этого не было?

Мэгги пододвигает ему только что распечатанные листы протокола. Мы оба подписываем их, и после того, как все остальные ставят свои подписи, забираем нашу копию.

– Таким образом, нам просто нужно назначить заседание команды планирования и размещения, чтобы занести это в его индивидуальную программу обучения, и все будет в порядке, – говорю я.

– Ну, вообще-то, мы согласны придерживаться существующей ИПО, мисс Свон. Так что, вероятно, будет лучше всего, если вы просто согласитесь ничего не предпринимать до конца ноября, когда мы сможем обсудить это, – быстро говорит директор Санчес. Не могу сказать, что виню ее за желание избавиться от нас.

– Думаю, что это нам подойдет, – я поворачиваюсь к Деметрию: – Как ты считаешь? – спрашиваю я, и его лицо освещается самой ослепительной улыбкой. Я очень давно не видела его таким.

– Да, звучит неплохо, спасибо, что спросила меня, Белла.

Я киваю.

– Конечно, ведь ты его отец, Дем.

Эммет провожает нас, и мы благодарим его. Я говорю ему, что мы увидимся завтра, а Дем недоумевающе смотрит на меня.

– Он присматривает за Себом завтра вечером. Они будут готовить пасту для Национального дня пасты, – я пожимаю плечами, но Дем явно злится. – Что?

– Знаешь, я сам мог бы присмотреть за моим сыном, – он проносится мимо меня к своей машине.

– Дем, подожди, – я мчусь за ним и хватаю за руку. Он быстро оборачивается, и мы оказываемся лицом к лицу.

– Я вообще еще существую для тебя, Белла? – его глаза яростно пылают, что заставляет меня отпрянуть.

– Прости, – шепчу я. – Я запланировала это прежде, чем узнала, что ты вернешься так скоро.

Он качает головой.

– Неважно, Белла. Итак, куда же ты идешь, если нуждаешься в мистере "я-похож-не-на-учителя-а-на-культуриста"?

– Не будь ребенком, Дем, у меня свидание, если тебе нужно знать, – я прохожу мимо него и сворачиваю к своей машине.

– С этим парнем, Эдвардом? – кричит он, и я осматриваюсь, чтобы увидеть, не привлек ли он к нам внимание.

– Да, и прекрати кричать.

Он делает три больших шага и снова оказывается передо мной.

– Это тот, который звонил вчера вечером и спрашивал тебя?

– Когда? На мой сотовый телефон? Как... – я останавливаюсь на полуслове и вдруг понимаю, о чем он, а потом вспоминаю: Эдвард говорил, что звонил.

– Он звонил мне домой, а ты ничего не сказал? – я прищуриваю глаза и по реакции Деметрия понимаю, что мой гнев очевиден.

– Ты была занята, и я забыл, но да, он звонил, – его самодовольство еще сильнее выводит меня из себя.

– Слушай, Дем, то, что ты сделал там, – я указываю на школу, – было замечательно, и это именно то, в чем нуждается Себастьян. Но этого, – я жестом показываю на него и на себя, – этого не будет, и держись подальше от моей личной жизни, понял?

Он закатывает глаза.

– Не делай из этого трагедии, скажи ему, что я забыл, велика важность, – он поворачивается на каблуках и направляется обратно к своей машине.

Я раздраженно фыркаю и сажусь в свой автомобиль.

***

Я приезжаю в Бергдорф незадолго до полудня, и со мной приветливо здороваются все, кого я встречаю.

– Вот и ты, а я думала, ты сбежала, – останавливает меня голос Роуз, я оборачиваюсь и улыбаюсь ей.

– Привет, Роуз, прости, я давно не заглядывала, как ты?

– Отлично. Мне сорока на хвосте принесла, что Эдвард Каллен сделал тебя своим консультантом по покупкам, – она игриво ухмыляется.

– Да, слухи верны, и теперь ты можешь пойти и объявить это как факт, – я иду к платьям.

– А для кого сегодняшние покупки?

– На самом деле для меня самой. У меня завтра свидание, – я счастливо улыбаюсь, и это прекрасное чувство.

– Свидание? Ну, аллилуйя! – ликующе кричит она, и я не могу не захихикать над ней.

– Спасибо, знаю, – я посмеиваюсь, прикасаясь к мягкой материи на вешалках.

– Так кто же этот счастливчик? – она начинает снимать с вешалок платья и подавать их мне.

– Если я скажу, ты обещаешь не визжать и не прыгать?

Она медленно кивает, но я понимаю, что она не решается пообещать.

– С Эдвардом Калленом, – я сосредоточиваюсь на ансамбле от Веры Вонг, который держу в руке. Но ничего не услышав от Роуз в ответ на свои слова, поднимаю на нее взгляд.

Она уже почти фиолетовая, потому что задерживает дыхание, пытаясь не взорваться.

– Ох, ладно, давай, Роуз, только быстро.

– Боже мой, Эдвард Каллен, ты удачливая маленькая проказница! Я знала, ты ему нравишься, я знала это. Как волнующе! – она прыгает и визжит.

Наше неистовство обрывается, когда звонит мой телефон.

– Сделай паузу, Роуз.

Она кивает, но продолжает хихикать, переходя в обувной отдел и укладывая на тележку пар пять туфель.

Я вижу на определителе номера, что это Эдвард. Улыбаюсь и отвечаю:

– Алло.

– Ты знала, что светлячки излучают свет главным образом для привлечения партнеров? – спрашивает Эдвард, и я смеюсь.

– Это правда?

– Да, а у некоторых их видов способны светиться только самцы или только самки. Однако чаще светятся особи обоих полов. Самцы преимущественно летают, в то время как самки ждут на деревьях, в кустарниках или в траве, чтобы заметить привлекательного самца. Если самка находит такого, то сигнализирует ему своей собственной вспышкой.

Я чувствую, что краснею.

– Ты разговаривал с отцом?

– Не-а, это все от меня, детка, – говорит он игриво. – Ты бы зажгла для меня фонарик, что у тебя под хвостиком, Белла?

Я хохочу, а Роуз оборачивается и приподнимает бровь. Я отмахиваюсь.

– Это лучший звук в мире, – теперь он говорит тихо, и вдруг мое тело обдает жаром. – Ты чувствуешь себя лучше?

– Да.

– Я волновался о тебе и пытался уговорить себя не беспокоить тебя, летая вокруг твоих кустарников и деревьев в надежде на то, что ты зажжёшь для меня фонарик под хвостиком.

Это вызывает у меня очередной приступ смеха, и тогда Роуз просто закатывает глаза и уходит.

– Прости, что заставила тебя волноваться, – отсмеявшись, говорю я.

– Ты расскажешь мне, что тебя так беспокоило? – от его искренности перехватывает горло и трудно говорить.

– Завтра вечером мы поговорим, обещаю.

– Согласен. – Я слышу, как он переводит дух, закрываю глаза и сосредотачиваюсь на звуке его дыхания. Как ни странно, это успокаивает меня и я чувствую, что все неприятности этого дня уносит прочь волна облегчения. Всего две минуты телефонного разговора с ним – и отрицательные эмоции, от которых я отчаянно пыталась избавиться сегодня утром, ушли.

– Увидимся завтра вечером, Эдвард.

– Я заеду за тобой в пять, хочу показать тебе кое-что. Это нормально?

Я улыбаюсь и чувствую, как внутри поднимается волнение.

– Отлично.

– Ладно, хорошего дня. До завтра, мой милый светлячок.

Я снова усмехаюсь.

– До завтра.

* Бихевиорист – специалист по поведению, в отличие от школьного психолога, не вникающий в подоплеку поступков людей, а нацеленный на выработку полезных привычек и внешне благопристойного поведения в обществе.

Дата добавления: 2015-08-10