По ту ^сторону границы.

ОТ'ЕЗД.

Мы б ы л и в с е г о в тридцати километрах от г р а н и ц ы. Т а м, у п о д -ножия горы есть деревушка Русс, расположенная по обеим сто-р о н а м л и н и и, отделяющей Ф р а н ц и ю от кантона Во. М н е часто приходилось слышать об этой деревушке из уст моего отца, рас­сказывавшего всякие ужасы про контрабандистов его времени. М н е кажется даже, что его отец, м о й дед, храбрый человек, у ко­торого была дюжина детей—я его никогда не видел, этого слав­ного деда—сам временами фигурировал в этих рассказах.

За этой деревушкой нас ждала свобода.

Но как до нее добраться?

Очень просто. Надо найти верного человека, который, будучи посвящен в нашу тайну, довез бы нас в экипаже до ближайшего пограничного пункта, чтобы мы могли миновать таким образом жандармский пост на государственной дороге.

И вот, сидя п о д домашним арестом, мы внимательно изучали местную карту, которую раздобыл для нас дядюшка. Отмечали красной чертой маршрут, который мы изберем. Мы проберемся сюда, на этот перекресток дорог... Отсюда один только шаг.

В один прекрасный день дядюшка входит сияющий.

— Ну, дело в шляпе. Я нашел нужного вам человека. Старый друг твоего отца. У него есть собственный экипаж. Вы выедете.сегодня вечером. Переночуете в Шампаньоле. На рассвете он до­везет вас за двести шагов до границы. Там он оставит вас. Это так близко, что он увидит, как вы будете переходить пограничную линию.

Послушать дядюшку, так выходило, что через пять м и н у г после того, как мы расстанемся с нашим проводником, мы сможем приветствовать его, махая фуражкой под солнцем свободной Гель­веции.

Настал день от'езда. В полдень у дядюшки состоялся про­щальный обед, на который б ы л и приглашены все близкие, вплоть

ОЙЛ

до самых маленьких детей. Я как сейчас вижу добрую старую тетушку, единственную сестру моего отца, тетушку Франсуазу, очень набожную особу, которая плакала, обнимая меня, комму­нара! Эта превосходная женщина никак не могла простить своему брату, что он не известил ее раньше о моем присутствии.

— Я бы его спрятала в церкви, — говорила она.

После обеда она молча выскользнула из-за стола, бросив на меня последний взгляд.

— Она будет теперь молиться за тебя, — сказал мне дядя. —
Я сказал ей, что завтра утром ты будешь переходить границу
Держу пари, — прибавил он с добродушным смехом, — что о н а
не пропустит завтра ранней обедни.

Н А ЮРУ.

Программа была выполнена от точки до точки... Сбилось дело только под конец, когда мы добрались до последнего этапа, и нам осталось пройти каких-нибудь двести метров

— Видите вы эту белую дорогу, — сказал нам наш провод­
ник, — так вот по ней вам не надо итти. Держитесь этой ма­
ленькой тропинки, все налево. Иначе вы наткнетесь на погра­
ничный пост. Жандармы, вероятно, ничего бы вам не сказали.
Но все же лучше пройти у них за спиной, чем под носом.

Последнее рукопожатие.

— Вы мне дадите знак, оттуда? Может быть, я вас и не увижу,
но все-таки б ы л бы рад.

В путь!

Увы! Мы брели как раз не в том направлении, какое нам было указано.

Вдруг шагах в двадцати-пяти от нас словно из-под земли вырос серый домик. Скамья. А на скамье жандарм в серых коломян-ковых брюках и куртке, пускавший клубы д ы м а из своей трубки Синее кепи с белой полоской заставило меня содрогнуться.

Так близко к цели!

— Шутки в сторону, — сказал я своему спутнику. — П о й д е м
шагом и закурим трубку. Этим мы возбудим доверие к себе.

Закурив трубку, мы спокойно прошли мимо. Жандарм покло­нился нам. Мы ответили тем же.

— Вот и столб, — сказал мне тихонько Белланже. Действи­
тельно, в нескольких шагах от нас показался пограничный столб.

Ну, на этот раз мы у цели. Еще десять шагов... пять... один Дошли. Вот он, этот благословенный столб с гербом Франции на одной стороне: орел и л и буква N, уж не помню хорошенько. Но противоположная сторона, швейцарская, у меня как сейчас

стоит перед глазами,—герб кантона Во. Кончено. Последний че­ловек, который приветствовал нас на французской почве, ока­зался как раз жандармом, возместившим таким образом все не­приятности, которые причинили нам его друзья и собратья.

— Ничего, — сказал Белланже, — идем дальше. Правда, мы не знаем местности, и, если тропинка делает поворот, мы можем снова очутиться во Франции. Поэтому самое лучшее, это итти до тех пор, пока мы не встретим деревню, г д е мы могли бы дей­ствительно успокоиться под швейцарским флагом.

И мы все и д е м и идем. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не видно ли нашего проводника. Нет. Снимаю фуражку и раз­махиваю ею в воздухе.

Мы карабкаемся по скалистым тропинкам в тени огромных сосен. Да, это самая настоящая Юра. Мы вдыхаем чистый, аро­матный горный воздух. Вокруг нас мхи блестят своими цветоч­ками. Альпийские розы раскрывают свои чашечки. Мы срываем их целую охапку. Как жаль, что мы не живем в те блаженные времена, когда путник мог возложить на повороте дороги свое приношение к ногам какого-нибудь божества-покровителя.

КОНТРАБАНДИСТ.

Крыша из больших круглых черепиц. Швейцарское шалэ. Группа домов. Постоялый двор. Хорошенькая девушка на пороге. Войдем.

— Г д е м ы находимся?

— Сен-Серг, сударь.

— Это Швейцария? Красавица звонко расхохоталась.

— Ну, да! Кантон Во.

— В таком случае дайте нам позавтракать.

Входит незнакомец. Заросшее шерстью лицо. У ш е д ш и е в о р б и т ы глаза. За н и м следует, не отходя ни на шаг, большая собака. Ноги незнакомца закутаны в бесформенные тряпки, де­лающие их похожими на лапы слона. Странная фигура.

Человек обращается к нам.

— Видно, что вы не здешние, господа, — говорит он нам, —
раз мои лапы могли показаться вам чем-то необычайным.

Его добродушный смех звонко раздается в тиши деревьев:

— В ы, значит, никогда не видали контрабандиста?
Контрабандист! Бунтарь, как и мы! Какая встреча после столь­
ких мытарств!

— Ну и прекрасно, товарищ контрабандист, мой друг, мой
брат, ударим по рукам. И за стол все вместе! Мы не контрабан­
дисты, но мы гораздо большие преступники.

Красавица принесла нам холодное почти нетронутое жаркое и вино с золотистым отблеском.

Человек со слоновыми ногами разрывает своей кабаньей че­люстью огромные ломти мяса, которые исчезают у него во рту, как сорванные ветром листья в пучине...

Мы рассказываем ему свои похождения. Мы говорим ему, что мы два парижанина, еще минуту тому назад подвергавшиеся пре­следованиям, облаве, какая ему угрожает ежедневно...

— Ах! гром и молния, — рычит он. — Если бы я знал об
этом, уж я бы устроил вам переход через границу под носом
у жандармов.. Уж я-то знаю эти тропинки... Кстати, что это
такое было, Коммуна?

Мы наскоро передали ему скорбь и надежды ее участников Скорбь побежденных. Н а д е ж д ы на будущее. Взгляд контрабанди­ста загорелся дикой радостью.

— Так вот что такое Коммуна! — кричал он в промежутке
между двумя огромными кровяными кусками жаркого. — Ах, бог
ты мой! Если бы я мог там быть...

Нам пришлось умерять его пыл. Ему уже чудилось, что в небе рдеет заря близкого реванша...

— Коммуна' Я тоже коммунар! Каждый день в о ю ю с тамо­
женными властями, которые подстерегают меня и охотно всадили
бы мне п у л ю в затылок, если бы только увидели м о ю рожу где-
нибудь из-за угла скалы...

И он закричал, понурив голову:

— М е ж д у тем я не вор. Я работаю, как собака—с тобой, ста-
рина,—сказал он, гладя огромное животное, которое не спускало
с него своих больших светлых глаз. — Жена и ребятишки живут
этим. Н у, господа, д о б р о г о здоровья. М ч е пора...

Собака последовала за своим хозяином. Контрабандист скрылся из виду.

А мы остались вдвоем, молчаливые, опечаленные, размышляя об этом бунте изо дня в день, в котором участвует часть чело­вечества..

У ЦЕЛИ.

М ы спускаемся с Ю р ы почти бегом. У наших н о г расстилается огромная голубая пелена озера, обрамленного грандиозной завесой Альп, ослепительных под ярким июльским солнцем.

Свободны! Нет больше жандармов! Ни паспортов! Ни комис­саров! Ни тюрьмы, ни каторги, ни расстрелов!

Через три часа после головокружительного спуска мы в Нионе. Пароход ждет нас внизу.

Женева.

Куда направим мы свои стопы?

Наверное, кое-кто из наших уже бросил якорь в этом госте­приимном городе. Но г д е их разыскать? У ж е шесть часов Не рас­спросить ли нам прохожих?

Внушительный швейцарский жандарм — мы уверены, что это жандарм—дежурит у пристани.

Что если нам обратиться к жандарму? Швейцарский жандарм— это, должно быть, верх любезности. Попробуем.

— Простите, г - н жандарм, есть ли такое к а ф э, г д е собираются
преимущественно иностранцы?

Жандарм рассматривает меня с. ног до головы. Он хочет, ви­димо, быть настоящим жандармом. У него такой вид, будто это его не касается. Или, вернее, он просто не хочет мне отвечать. Я повторяю свой вопрос.

— Мы здесь в первый раз... Мы французы. Мы хотели бы разыскать своих товарищей...

— Так! Так! — восклицает вояка. — Вижу в чем дело. Бы из Парижа?

— Ну, да, конечно, г - н жандарм.

— Вы найдете их в Северном кафэ, ваших друзей. Чтобы по­пасть 1 у д а, вам нужно только пройти этот сквер...

Дата добавления: 2015-08-10