В Г О С П И Т А Л Е «БОЖИЙ ДОМ».

СИГАРЫ ПО О Д Н О М У СУ.

Улица Гренелль. На другой день после 18 марта. Большой двор министерства народного просвещения полон федератов. Ружья составлены в козлы. Присев на корточках в кружек, с пол­дюжины гвардейцев играют в карты в под'езде.

Любопытство заставляет меня перешагнуть через порог. Вхожу в первую попавшуюся дверь. Блуждаю по лабиринтам коридоров, пропитанных запахом старых книг и заваленных связками пожел­тевших бумаг. Вдруг, что я вижу? За маленьким столиком сидит мой старый друг Паже-Люписен, о д и н из завсегдатаев нашей пив­ной на улице Сен-Северен. Перед н и м на столе его меховая ша­почка, которую он носит круглый год—впрочем в руках, так как ходит всегда с непокрытой головой, как папаша Гайяр \

— Что ты здесь делаешь, Люписен?

— Как что! Я занял министерство, о котором никто не поду­мал. Я здесь один... И вот я министр.

И Люписен расхохотался п р и одной мысли, что в данную ми­нуту он б ы л п о л н ы м хозяином университета.

Этот славный Паже не был, впрочем, случайным человеком в деле народного образования. После 2 декабря он издавал ма­ленький педагогический листок «Народный Учигечь», имевший большой успех в педагогическом мире; даже слишком большой успех, так как б ы л запрещен, а его издатель п о д в е р г н у т тюрем­ному заключению и штрафу. Старый прудонист Паже выпустил также маленькую брошюру: «Права рабочего».

Он вращался среди нас, молодежи, хотя самому шел уже ше­стой десяток.

На своей избирательной карточке он смело поставил: Леопольд Паже-Люписен, студент-медик.

¹ Гайяр 1Наполеон), сапожник. Известный оратор публичных собргний, Росселем был назначен начальником баррикад (1 мая).

1'/Ч

1СО

Случалось, м ы подшучивали над н и м

— Ну, так что, если студент.,, И ю н ь и декабрь прервали мое
учение... Разве я в этом виноват?

На другой день я снова заглянул к Паже. Был вечер. До меня донесся женский голос, сопровождаемый аккомпаниментом рояля Когда пристав доложил обо м н е • — н е к о т о р ы е из приставов оста­лись на своих постах—Паже вышел.

— Однако, старина!—сказал я ему,—ты уже развращен
властью. Пение, рояль...

Он ввел меня в довольно бедно освещенную залу. Оказы­вается, это пела сестра одного из нас, обладавшая прекрасным контральто. Паже представил меня какому-то важному чинов­нику, который, слегка конфузясь, оказывал честь новому ми­нистру своим присутствием ¹.

Буржуазный прием. Кружки пива. Разноцветные морсы, взя­тые из соседнего ресторана. Сигары по одному су Паже не желал, чтобы народные деньги тратились на гаванны.

— Сигары по одному су. Других я здесь не потерплю,— пове­
лительно приказал он.

За кратковременное правление Паже гаванские сигары были заменены маленькими бордосскими. Это единственная реформа, которую успел провести на улице Греиелль первый хозяин уни­верситета в революцию 1871 года ².

«КОРИДОР БЛАНКИ».

Середина мая. В один прекрасный день в дверях пивной, на улице Круассан, г д е находится «коммерческая часть» нашего «Пер-Дюшена», появляется круглая, цветущая физиономия Паже. Трейер, поставленный Коммуной во главе Общественного При­зрения, только что назначил его директором госпиталя «Божий Дом».

— Что это вы даже не зайдете повидать меня! Приходите завтра, буду ждать вас к завтраку... Забежал только на минутку.

— Ладно. До завтра.

На другой день, когда мы — Вермеш, Эмбер и я — подошли к зданию госпиталя, Паже ждал нас в под'езде, шагая взад и вперед

¹ Этот важный чиновник был г. де-Салиньяк де-Фенелон, который по­
ступил очень благородно, дав на суде весьма благоприятные показания для
нашего друга Альбера Калле, обосновавшегося на улице Гренелль одновре­
менно с Паже, Пилотелем и Рулье 19 марта 1Ь71 года

² После выборов 26 марта Коммуна выделила из себя комиссию по
просвещению. 20 апреля она избрала Вальяна делегатом по народному про-
:аещеник\

л m

• — Ах' если б ы м о я матушка м е н я видела сейчас, — растрп ганным голосом заявил он, увидев нас.—Как бы она была счаст­лива! Признаться, она все еще не может простить мне, что я только фельдшер и не получу свидетельства на звание доктора Зато теперь...

Это была одна из причуд нашего старого друга, который, не­смотря на свои пятьдесят лет, все еще собирался сдавать экзамен на доктора, чтобы порадовать свою мать.

Мы проходим в под'езд госпиталя. Паже идет впереди. С до­стоинством поднимается он по лестнице, размахивая своей неиз­менной шапочкой. В тот момент, когда мы должны б ы л и свер­нуть в длинный коридор, Паже вдруг обернулся к нам и с торже­ствующим видом произнес:

— Ну-с, молодые люди, вы ничего не замечаете?

Ничего, кроме длинных серых халатов и бумажных колпаков больных, которые, услышав голоса, показываются в дверях.

— Чудаки! Да читайте же!

Крупными красными буквами на белом фоне стены выделяется надпись: Коридор Бланки.

— И так повсюду. Вот.. читайте постановление Трейяра
Белая афиша наклеена на в и д н о м месте:

Главный директор управления Общественного Призрения—

Принимая во внимание, чго названия палат в больницах и убежищах говорят уму лишь о пережитках фанатизма и что необходимо увековечить память тех, кто жил и умер за народ, аа отечество, отстаивая благородные идеи и высокие цели социализма и братства—

Постановляет:

Учредить комиссию для переименования всех палат, зал и коридоров в заведениях, подведомственных управлению Общественного Призрения.

Директор управления Общественною Призрения Трейяр '.

Паже не терял даром время.

— Святые! Да я их замазал. В два счета... Теперь уж не вер­
нутся.

Мы лроходим с Паже,—мне кажется, что на радостях он за­ставил нас обойти весь дом—бесчисленные коридоры, в которых прежние надписи—коридор такого-то святого и л и святой—ис-чезли, уступив место названиям, более соответстующим декрету директора Общественного Призрения Коммуны.

Весь революционный календарь б ы л пущен в ход. Паже, за­ядлый прудонист, не забыл и своего учителя.

¹ Это не полный текст постановления Трейяра. Пропущен состав i -• миссии (граждане Боннар, Камилл Трейяр и Мюра) и дата 8 мая. (Прим pa) *

— Хорошо хоть, что ты не поместил р я д ы ш к о м Барбеса
и Бланки \.

Дата добавления: 2015-08-10