МЕКСИКАНЕЦ >.

(Пятница, 26 мая)

Н Е О Т П Р А В И Т Ь С Я Л И НАМ З А ЖЕККЕРОМ!

В пятницу, 26 мая, как только рассвело, пошел мелкий, ча­стый, пронизывающий до костей дождик

Федераты ждали у баррикады на площади Трона.

Только несколько человек, под предводительством лейтенанта, отправились вперед, к Мазасу.

Баррикада была в изобилии снабжена боевыми припасами. До д в а д ц а т и бочек с патронами б ы л и расставлены в стороне.

Три человека командовали бойцами- Либертон, командир 275-го батальона, Г, капитан того же батальона, и Адольф Бо-дуэн, лейтенант первой роты.

Этот батальон, хотя и недавно сформированный, принял, однако, очень деятельное участие в борьбе.

(Когда 9 марта 1872 года военный суд разобрал дело под названием «дело церкви Сент-Элуа», по которому Адольф Бодуэн

¹ Генерал Бреа, под руководством диктатора Кавельяка подавлявший восстание парижского пролетариата в июне 1-48 года, был схвачен вос­ставшими рабочими и расстрелян в ответ на зверскую жестокость усмири­телей Коммуна постановила вернуть из ссылки его убийцу Нурри, назначить его матери персональную пенсию, а также (декрет 27 апреля) разрушить церковь (так назыв церковь Бреа), построенную реакцией на том месте, где был убит Бреа (Прим, ред).

* В «Правах Человека» от 19 января 1877 года появился рассказ о казни Жеккера, за подписью 3 Марки,—псевдоним нашего покойного друга Эжена Разуа, депутата Бордосского Собрания, сложившего свои полно­мочия, бывшего во время Коммуны комендантом Военной школы и умершего в изгнании в Женеве в 1878 году.

Разуа передает этот рассказ со слов одного изгнанника, которого он на­зывает Арманом и которого я тоже знал по Женеве Эту версию о смерти Жеккера, в общем вполне точную, Разуа окружил красивой, но не всегда верной pa^vKofl. В свою очередь Арман знал об этой истории от одного из пятерки, которая в пятницу утром отправилась за Жеккером в тюрьму Ла-Рокетт; сам же он к ней не принадлежал.

Эти пятеро были: Клавье, комиссар полиции квартала Picpus-Bel-Air, Либертон, командир 275-го батальона; Г., капитан того же батальона, Б и М. секретарь комиссара Клавье

Клавье и Либертон умерли. Трое других живы, и я не могу обозначитг их здесь иначе, как инициалами

Ь

был приговорен к смерти, а его брат Теофиль к пожизненным каторжным работам ^х, капитан названного 275-го батальона, по­ляк Мизгир де-Турчина, также привлеченный к ответственности, явился на суд, опираясь на костыли. Он еще не оправился от же­стокой раны, полученной в бою у площади Трона).

Последние приготовления к защите б ы л и закончены. Атаки ждали не раньше вечера.

Трое названных нами людей направились к соседнему комис­сариату п о л и ц и и, во главе которого стоял Клавье. О н и н а ш л и - е г о там в беседе с членом Коммуны Жерезмом ² и двумя друзьями Б. и М.

Разговор коснулся защиты площади Трона.

-*- Жаль, что у нас нет пушек, — сказал Ж. — Вот бы мы
смели и х оттуда, сверху! *.

— Пушек! — ответил Клавье. — Да вам стоит только спу­ститься в одиннадцатый округ. Там вам дадут наряд, по которому вы получите их в парке des Partants.

Артиллерийский парк des Partants был одним из многочислен­ных складов пушек, расставленных понемногу на всех возвышен­ностях 18-го, 19-го и 20-го округов. Парк d e s Partants б ы л распо­ложен на пустыре, к которому вела дорога, ныне улица des Partants,

начинающ₃ аяся от улицы Амандье и доходящая до высот Мениль-монтана.

Шестеро друзей, Клавье, Либертон, Жерезм, Ж., Б. и М., спустились по бульвару Вольтера. Адольф Бодуэн вернулся на пло­щадь Трона.

На площади Вольтера Либертон и Жерезм поднялись в мерию, где еще заседало несколько членов Коммуны.

Клавье остался на площади с тремя д р у г и м и ⁴.

До сих пор ни на баррикаде Трона, ни в комиссариате, ни по дороге в м е р и ю ни разу не п о д н и м а л с я вопрос о Жеккере и л и о каком-либо другом заложнике.

¹ Адольф Бодуэн, который к моменту 18 марта был унтер-офицером
армейской артиллерии, был расстрелян в Сатори 6 июля 1872 года. Теофиль
Бодуэн умер на кат'рге на острове Ну.

² Жерезм (Ж. В.), член Коммуны от 12-го округа.

³ Чтобы следить за этим рассказом, необходимо обратиться к плану
Парижа 1871 года. Так, например, читателю без карты не понять, почему на
высоты Менильмонтана поднимаются по улице des Partants. Эта улица или
«дорога», как говорили тогда, была единственным путем к высотам. Про­
спект Гамбетты, идущий вдоль северной стороны кладбища Пер-Лашез, был
проложен позднее.

⁴ В рассказе, напечатанном в «Правах Человека», Клавье приносит из
мерии приказ расстрелять Жеккера. Это ошибка. Клавье не заходил в мерию
и не принес оттуда никакого приказа ни от Коммуны, ни от кого бы то ни
было вообще.

Имя мексиканского банкира ^г произнесено было впервые Клавье, неизвестно по какой ассоциации идей.

М о ж е т быть п о д в л и я н и е м соседства с Ла-Рокетт, г д е за д в а дня перед тем, в среду вечером, б ы л расстрелян архиепископ.

Но почему именно Жеккер, а не кто-либо другой?

Говорил ли уже об этом Клавье с кем-нибудь из друзей?

И л и это было заранее принятое решение, о котором он загово­рил только теперь?

Во всяком случае он внезапно оборачивается к Ла-Рокетт и, указывая пальцем на тюрьму, говорит:

— Знаете, что мы сделаем, когда пушки будут спущены? Мы отправимся за Жеккером!

— Это идея! Но прежде нам н у ж н ы пушки д л я площади Трона!

— И мы расстреляем его, мерзавца, — добавил Клавье с угро­жающим жестом ².

Либертон и Жерезм вернулись с нарядом на пушки из парка des Partants.

Клавье сообщил им свой проект отправиться за Жеккером, чтобы расстрелять его.

Жерезм протестовал и покинул товарищей.

Приказ о взятии пушек из парка d e s Partants б ы л отнесен на Тронную площадь одним федератом; запоздалый приказ: парк уже н е д е л я к а к б ы л эвакуирован федератами.

В ЛА-РОКЕТТ.

Пять человек, которых я назову еще раз, потому что до сих пор все путают их — Либертон, Клавье, Ж., Б. и М. — напра­вились к тюрьме по той дороге, по которой во вторник вечером шли туда Жентон и Фортен с приказом о казни шести заложни­ков в кармане.

Клавье позвонил у входа.

— Франсуа здесь? — спросил он у караульных.

Последовал утвердительный ответ, и все пятеро вошли во двор, а оттуда в канцелярию, г д е находился Франсуа.

¹ На всем протяжении этого рассказа мы называем Жеккера мекси­
канским банкиром. Ж. Б. Жеккер, имя которого стало знаменитым в связи
с его финансовыми операциями во время мексиканской кампании, был по
происхождению швейцарец и родился в 1810 году в Поррентрюи (Бернский
кантон"!.

² Лиссагаре тоже ошибается, когда в своей «Истории Коммуны* (изд.
Дентю) говорит, что Жеккера вели на казнь Жентон, Франсуа, Бо и Кл.
Двое последних действительно были в числе пяти, но ни Франсуа, ни Жен-
тона там не было.

Б

О б м е н я л и с ь рукопожатиями — все б ы л и старыми товарищами по политической борьбе.

— У тебя здесь имеется Жеккер? — спросил Клавье. -Да.

— Ну-с, мы пришли за ним.

— У вас есть приказ?

— Тебя это не касается. Это наше дело.

И так как Франсуа не соглашался и медлил, Либерюн и Ж. вытащили свои револьверы и, не говоря ни слова, приставили к г о р л у Франсуа.

— Теперь ты ничего не имеешь больше сказать? — спросил
его насмешливо Клавье. — Ну, живей, подавай его сюда!

— Вы мне дадите расписку? — снова заговорил Франсуа.
Клавье черкнул расписку в принятии узника и положил ее на

стол.

Франсуа отдал распоряжение привести Жеккера из его камеры, камеры № 28. С тревожным видом вертел он в руках расписку Клавье.

— Неприятный сюрприз для бедняги Жеккера! — сказал он
вполголоса. — Еще вчера он предлагал мне миллион за устройство
побега.

Дверь на лестницу, ведущую в коридор первого этажа запад­ного флигеля, где помещался Жеккер, отворилась, и на пороге ее появился узник.

ДОПРОС.

Жеккер б ы л в наглухо застегнутом сюртуке, стянутом в та­лии, который, вместе с коротко остриженными волосами и седею­щей тщательно подстриженной бородой, придавал ему вполне кор­ректный вид; у него было серьезное, покрытое легкой бледностью лицо.

Конечно, он не питал никаких иллюзий насчет ожидавшей его судьбы, заранее считая себя обреченным на смерть. Одному из своих товарищей по заключению, пытавшемуся подбодрить его, он сообщил, что его преследует дикая злоба, не имеющая никакого отношения к Коммуне, и что эта злоба не даст ему выйти ж и в ы м из тюрьмы.

Итак, Жеккер был вполне готов к смерти. Твердым голосом отвечал он на то подобие допроса, которому подверг его Клавье, как только его ввели в канцелярию.

Клавье допрашивал узника более четверти часа. Он ставил ему в в и н у «огромное состояние», приобретенное банкиром в мекси­канских спекуляциях.

Жеккер молчал, только время от времени выражая протест движением головы.

— Однако, — сказал Клавье, — эти деньги, где они? Куда вы
их спрятали?

Жеккер возражал все так же спокойно:

—• У меня нет ничего, — повторял он. — Ничего Я должен миллионы своим кредиторам и собирался вернуться в Мексику, чтобы вновь попытать счастья ¹.

— В таком случае, — продолжал Клавье, — как же согласо­вать ваши теперешние показания с предложением взятки, которое вы сделали вчера Франсуа?

— Никогда и никому я не делал предложений, — резко ответил Жеккер, — ни господину Франсуа, ни кому-либо другому.

Жеккер пожал плечами.

— Франсуа только что сказал мне, что вы предлагали ему мил­
лион за устройство вашего побега.

— Повторяю вам, что я беден У меня нет ничего, ничего.
Как же вы хотите, чтобы я предлагал миллион!

Допрос окончился.

— Идем! В дорогу! — сказал Клавье, и все шесть человек в ы -
шли из тюрьмы.

Жеккер шел все такой же спокойный и невозмутимый в своем цилиндре и сюртуке.

Майор Либертон с револьвером в руке шагал впереди.

— Куда мы идем? — спросил кто-то.

— Пойдем в парк d e s Partants! — ответил Клавье. — Кстати увидим, отправлены ли наши пушки на Тронную.

В ПУТИ.

П р о й д я у л и ц у Ла-Рокетт до Пер-Лашез, а затем бульвар М е -нильмонтан, они углубились в улицу Амандье, узкую, окаймлен­ную серыми домами с просветами на предместья Парижа, с окнами скромных мастерских, фабричными трубами и садами, окружен­ными грязными стенами.

Несмотря на ранний час, группы федератов, женщин, мальчи­шек толпятся на порогах дверей, у калиток.

Разглядывают арестованного, корректная осанка и строгий в и д которого усиливают любопытство.

¹ Жеккер был арестован в префектуре полиции 10 апреля. Он явился туда за пропуском на имя Икра. Когда начальник отдела паспортов Шарль Риель задал ему несколько вопросов, Жеккер смутился. Его отвели к Раулю Риго, и там он назвал себя.

— Кто это?

— К у д а вы идете?

И когда узнавали, что этот конвоируемый человек и есть «мек­сиканец», тот, о котором протрубили во все уши, Жеккер, знаме­нитый Жеккер, — кричали:

— Наконец-то! — и с ружьями на плечах присоединяются
к конвою.

— Н а м приходилось отказывать желающим!—говорил м н е Ж
Увеличенный «добровольцами» отряд достиг угла у л и ц ы d e s

Partants.

Улица des Partants, не изменившая своего облика и по сей день, представляет собой род узкой и крутой тропы с буграми и рытви* нами, углами и поворотами на каждом шагу, окаймленной глу­хими и таинственными пустырями.

Жеккер молчал, как бы чем-то поглощенный.

Шли уже более четверти часа.

— Это, однако, здорово далеко, — сказал М., к о г д а д о ш л и
д о > л и ц ы П у э б л а ^г — • Ч г о е с л и б ы расстрелять его з д е с ь?..

Жеккер не дрогнул. Приостановились на минуту

— Д о й д е м уж до конца, — сказал о д и н из людей. — В с е равно
придется идти до парка.

Свернули направо в улицу Basses-Gatines, по которой подня­лись до Китайской улицы.

Парк des Partants б ы л уже недалеко. Теперь можно было осво­бодиться от пленника.

СТЕНА ЖЕККЕРА

Вдоль левой стороны Китайской улицы тянулась старая стена, у подножья которой была вырыта канава.

Эта стена существует и сейчас (в 1902 г.). Но канава засы­пана и по н е й проложено нынешнее шоссе...

— Поставим его сюда, — сказал Либертон.
Сделали еще несколько шагов.

Жеккер продолжал хранить молчание. Он не проронил ни одной фразы, ни одного слова.

— Спускайтесь! — приказал ему Клавье.
Жеккер спустился на дно канавы.

Либертон стал в двух шагах от него, приставив свой револь-ьер к его виску.

Человек пятнадцать выстроились напротив, взяв ружья на прицел.

— Пли! — скомандовал Либертон.

Только несколько человек выстрелили. Остальные подняли ружья.

Жеккер упал.

Толпа мальчишек, — копошившихся на улице как черви, —­кинулась к трупу *

— Что с н и м делать' — спросил своим гнусавым голосом один из мальчишек.

— Оставьте эту «падаль»' — сказал Клавье раздраженно, жестом отгоняя свору ребят.

Ныне улица Пиринеев.

¹ М а к с и м Дюкам (Конвульсии Гарижа», 8 - е изд., I, 277) говорит, что Франсуа «обыскал труп, забрал бумажник и кошелек». Между тем Франсуа там и не было.

Дата добавления: 2015-08-10