Глава 8. Выбор Дана.

Доклад Иржи Бенды был назначен на одиннадцать часов, но прошло уже тридцать минут после установленного срока, а гендиректор «Орихалька» всё ещё томился в приёмной Берзина.

- Максим Яковлевич занят с деловыми партнёрами из Атлантического союза, - любезно улыбаясь, просветила его секретарь.

Бенда вернул ей не менее любезную улыбку. Что ж, ему не привыкать… С чего бы людям масштаба Берзина церемониться с мелкими сошками вроде него?

Сохраняя на лице привычное невозмутимо-благодушное выражение, Бенда терпеливо ждал, сидя в кресле. Но внутри нарастала звенящая нервозная нота. Ежемесячный отчёт о состоянии дел в клубе беспокойства не вызывал, но вот тот вопрос, который он собрался обсудить с владельцем «Орихалька»…

Не в силах больше оставаться неподвижным, Бенда встал и мягкой походкой подошёл к окну. День был пасмурный, и зеркальные башни Диаспара сияли приглушённым жемчужным светом.

Даже сейчас, спустя двадцать лет после приезда в славийскую столицу, Иржи Бенда испытывал провинциальный восторг перед панорамой футуристического града.

Выходец из Пражского экзархата, он родился в маленьком старинном городке с узкими улочками и каменными крытыми красной черепицей домами. Это был настоящий рай для ретроградов и любителей старины, но тягостная клетка для честолюбивого юноши, мечтавшего о большой судьбе в большом мире.

Поэтому, окончив колледж, юный Иржи не пошёл по стопам родителей – скромных и небогатых людей, все силы отдававших работе с детьми в спортивной школе – а уехал в далёкий манящий Диаспар.

Теперь, с высоты прошедшего времени, многие сказали бы, что он преуспел. И хотя сам Бенда согласился бы с этим, он хорошо помнил годы лишений и бедствий, которые предшествовали успеху. Знал, как ненадёжна и переменчива карьера спортивного менеджера. Понимал, что, вырвавшись из бедности, он стал всего лишь высокооплачиваемой прислугой для подлинно богатых людей, настоящих «сильных мира сего», которые, не задумываясь, вышвырнут его вон за провал или провинность.

Андрей Тобольский сильно бы удивился, узнав, что Бенда чувствовал по отношению к нему искреннюю привязанность и почти классовую солидарность, тот самый Иржи Бенда, который так жёстко давил на него, заставляя делать пиар и деньги для «Орихалька». Это всего лишь моя работа, мальчик…

Отойдя от окна, Бенда снова сел в кресло и бросил короткий взгляд на секретаря. Монументально-неподвижная женщина уткнулась в дисплей компьютера и не подавала признаков жизни. Сколько же ещё ему ждать?..

У гендиректора «Орихалька» нехорошо засосало под ложечкой. Даже если разговор с Берзиным пройдёт без эксцессов, и тот не сотрёт его в порошок за гнусные подозрения в адрес своего драгоценного друга, он всё равно наживёт себе врага в лице Мстислава Данкевича. Могущественного и влиятельного врага, против которого Иржи Бенда – никто… Но этому непотребству должен быть положен конец, пока всё не зашло слишком далеко!

Пухлые руки Бенды сжались с неожиданной силой. Мальчик такой юный, так серьёзно и остро воспринимает жизнь… Он не должен стать игрушкой для пресыщенного толстосума, который испоганит его тело и душу, и даже не поймёт, какое чудо растоптал.

- Максим Яковлевич вас ждёт, - с ледяной учтивостью обронила секретарь.

Иржи Бенда глубоко вздохнул, возвращая самообладание, и решительным шагом устремился к двери кабинета своего босса.

Берзин выслушал доклад гендиректора «Орихалька», благосклонно кивая. Дела клуба шли в гору. «Орихальк» и прежде не был обделён вниманием публики и рекламодателей. Но теперь, после чемпионата мира, когда в его составе оказались два игрока звёздной сборной - Андрей Тобольский и Мирча Радек, - спонсоры слетались, как пчёлы на мёд, а зрители, казалось, были готовы брать штурмом «Орихальковую Арену», заполняя стадион под завязку во время домашних игр.

Доходы «Орихалька» значительно выросли. И хотя в масштабах металлургической империи Берзина прибыль от футран-клуба – непрофильного актива – большой роли не играла, его самоокупаемость не могла не радовать бизнесмена. Ещё больше владельца «Орихалька» радовало первое место в турнирной таблице, которое клуб занимал после старта национального первенства.

Задав Бенде пару уточняющих вопросов, Берзин одарил его благосклонным взглядом.

- Ну что же, Иржи Иванович, хотел бы я почаще слышать от своих подчинённых такие отчёты, как ваш. Благодарю за хорошую работу. И продолжайте в том же духе.

- Буду стараться, Максим Яковлевич.

Берзин уже собирался отпустить Бенду, но заметил его напряжённый взгляд.

- Что-то ещё?

Гендиректор «Орихалька» откашлялся, собираясь с духом.

- Э-э, да. Я хотел поговорить с вами. Об Андрее Тобольском.

- О Тобольском? – лицо Берзина помрачнело. – В последнее время он не блещет на поле. Видно, та иркутская история подкосила его сильней, чем мы думали.

- Похоже, что так. Но уверен, всё скоро наладится. Такой яркий талант возьмёт своё. Если… если только с ним не случится новых потрясений.

Берзин мгновенно насторожился.

- Вот как? Какие же потрясения, по вашему, могут ему угрожать?

- Дело в том, что у Андрея завязались дружеские отношения с Мстиславом Александровичем, - медленно и осторожно, словно ступая по тонкому осеннему льду, произнёс Иржи Бенда.

- С Данкевичем? – слегка удивился Берзин. – И в чём это выражается?

- Андрей гостил на его вилле, а на днях посетил офис «Плазмаджета».

- И что?

Бенда молча уставился на своего босса. Неужели тот в самом деле не понимает, что это значит?!

- Иржи Иванович, - спокойно, но с льдистой нотой в голосе произнёс Берзин, - разумеется, я осведомлён о вкусах Данкевича. Но я также осведомлён о том, что он не имеет привычки набрасываться на каждого смазливого мальчишку, оказавшегося в пределах его досягаемости. И я не вижу ровным счётом ничего странного в визите Тобольского в «Плазмаджет» или куда там ещё… Пацану, должно быть, интересно, Мстиславу Александровичу – приятно. Чёрт возьми! После чемпионата мира прошёл уже месяц, а на светских мероприятиях до сих пор только и толков, что о Тобольском! Уж поверьте мне, не один Данкевич был бы счастлив заполучить его в гости.

Берзин помолчал и вдруг лавиной обрушился на притихшего подчинённого.

- Вы считаете, что Мстислав Александрович должен был за километр обходить Тобольского, лишь бы не попасть под ваши подозрения?

- Боже упаси, кто я такой…

- Быть может, гомофоб?

- Нет-нет! Что вы!

- Тогда у вас, видимо, имеются неопровержимые доказательства домогательств Данкевича к парню?

Не то чтобы неопровержимые, но кое-какие доказательства у Бенды имелись. Но он не решался озвучить их, опасаясь, что Берзин заинтересуется источником его сведений.

Владелец «Орихалька», наблюдая за растерянным лицом подчинённого, слегка остыл: что ж, в конце концов, менеджер просто беспокоится о сохранности хозяйского добра. Похвальное намерение.

Уже более мягким тоном Берзин произнёс:

- Выбросьте это из головы. Вы попали пальцем в небо. У Мстислава Александровича есть постоянный спутник, и он не станет покушаться на добродетель нашей юной звезды.

Сам того не понимая, Берзин неожиданно помог Бенде выложить имевшуюся у того информацию.

- Но в том-то и дело, что Данкевич внезапно расстался со своим, гм, спутником. И это странным образом совпало с началом его встреч с Тобольским.

- Расстался с Тильдом?! Чушь! Я бы об этом знал! – снова вскипел Берзин.

Но Иржи Бенда не уступал.

- Да, так его кажется зовут. Эстрадный певец. Максим Яковлевич, не сомневайтесь, это совершенно достоверные сведения.

Бенда не без трепета ожидал, что босс спросит его об их источнике. Не мог же он в самом деле признаться, что чуток пошпионил за его дружком-богатеем, наведя справки о личной жизни Данкевича у людей с сомнительной репутацией, но обширными познаниями.

Но Берзин вдруг замолчал, погрузившись в мрачные размышления. Лазерная ручка в его руке отбивала грозный ритм по поверхности стола.

Столь явный гнев руководителя ободрил Бенду, но в интересах собственной безопасности он решил слегка отыграть назад.

- Поверьте, я с огромным уважением отношусь к Мстиславу Александровичу. Он выдающийся бизнесмен. В конце концов, он мог просто не знать точный возраст Тобольского…

- А что не так с его возрастом? – рассеянно удивился Берзин.

- Ему шестнадцать лет…

- Ну, возраст согласия есть, - обронил владелец «Орихалька», всё ещё погружённый в свои мысли.

Иржи Бенда ошарашено уставился на него.

- Да, но… моральный аспект… Я не знаю… Кроме того, что будет с Андреем, когда Мстиславу Александровичу наскучит эта игра? Как мальчик воспримет, что его использовали и бросили? Мы должны избавить его от этого…

- Довольно! – вдруг резко оборвал его Берзин. – Основную мысль я уловил. Возможно, ваши подозрения имеют под собой какое-то основание. Я с этим разберусь. Всего хорошего.

- До свидания, Максим Яковлевич…

Несмотря на обещание Берзина разобраться, Бенда вышел из его кабинета с тяжёлым сердцем. Реакция босса была какой-то непонятной и мутной.

«Может быть, мне самому следует поговорить с Андреем?» - снова задумался он. И снова отказался от этой мысли. Для Тобольского он просто строгий начальник, но никак не моральный авторитет в личных вопросах. Кроме того, если лиса повадилась таскать цыплят, надо не беседовать с цыплятами, а урезонить лису. Бенде Данкевич был не по зубам. Сделать это мог только Берзин. Что ж, будем надеяться…

Грустно покачав головой, Иржи Бенда медленно побрёл к выходу.

Час спустя Максим Берзин сидел в отдельном кабинете фешенебельного «Небесного ресторана», дожидаясь своего друга. В оплетших окно плетях дикого винограда запутался солнечный свет, рождая впечатление кусочка Италии на пятидесятом этаже диаспарской высотки. Здесь Берзин и Данкевич встречались почти ежедневно, вместе обедая и обсуждая свои дела. Как выяснилось, не все…

Распахнулась резная, стилизованная под старину дверь, и в проёме показался улыбающийся Дан.

- Привет, Макс, - весело бросил он, устраиваясь за столиком. – Чего такой хмурый?

- Здравствуй, Слава, - тускло произнёс Берзин, не отвечая на вопрос. – Как дела?

- Замечательно!

- Угм. А как Тильд поживает? – сразу взял быка за рога владелец «Орихалька».

Просматривавший меню Дан вскинул на него удивлённый взгляд.

- Тильд? Чего это ты о нём вдруг вспомнил? – он помолчал. – Я выставил Тильда вон. В последнее время он меня бесил неимоверно.

- Выставил вон? – невыразительным голосом переспросил Берзин. – И давно?

- Да с месяц назад.

- Месяц назад?!

Лицо Максима Берзина потемнело, и он посмотрел Дану прямо в глаза. Тот не отвёл взгляд и нахмурился.

- В чём дело, Макс?

- Слава, ты, разумеется, не обязан передо мной отчитываться. Но мне казалось, мы друзья, и у нас нет тайн друг от друга. И когда я вдруг узнаю о переменах в твоей личной жизни спустя месяц, узнаю от постороннего человека, своего подчинённого, то мне… Мне это было неприятно, - глухо закончил Берзин.

Дан слабо улыбнулся и лёгким движением дотронулся до руки друга.

- Максим, я тебя прошу, не раздувай из мухи слона. Я вовсе не делал секрета из своего расставания с Тильдом. Собирался тебе рассказать, но сразу как-то не пришлось, а потом просто из головы вылетело. Чёрт, Макс, ты что думаешь, будто для меня это такое эпохальное событие?! Не Тильд первый, не Тильд последний. Ты мне лучше скажи, - помрачнев, продолжил Дан, - что это у тебя за такой осведомлённый подчинённый, и какого хрена он интересуется моей личной жизнью?

- Это Иржи Бенда, гендиректор «Орихалька»…

- Я запомню это имя.

- …А заинтересовался он твоей личной жизнью, так как подозревает, что ты решил сделать её частью Андрея Тобольского, - закончил Берзин, внимательно и внешне спокойно глядя на Дана.

В комнате повисла звонкая тишина. Мужчины бесстрастно разглядывали друг друга. Берзин первым нарушил молчание.

- Что у тебя с парнем, Слава?

- Не твоё дело, - резко бросил Дан.

- Не моё дело?! – вдруг придушенно взревел Берзин. – Мой лучший друг трахает моего лучшего игрока, и это не моё дело?! Я не привык узнавать о таких вещах последним! «Орихальк» - мой клуб, и я должен знать обо всём, что происходит с командой!

- Максим, не реви, как больной буйвол, - поморщился Дан. – Люди сбегутся… Я не трахаю твоего игрока.

- Нет?

- Нет.

В конце концов, это было правдой. Просто не всей правдой…

- Прости, погорячился, - выдавил из себя Берзин, остывая. Он не усомнился в словах друга, но ситуация всё ещё была ему непонятна.

- Так значит, ты расстался с Тильдом, - помолчав, констатировал он. – Жаль. Мне парень нравился. Весёлый такой…

Дан закатил глаза.

- И что ты мне предлагаешь? Поехать в Атлантический союз с его либеральными законами и жениться на Тильде, как подобает приличному человеку?!

Они взглянули друг на друга и внезапно расхохотались, разбивая остатки возникшей меж ними напряжённости.

Отсмеявшись, Берзин спросил Дана, смягчив свой вопрос улыбкой.

- Так зачем ты всё-таки приглашал Тобольского к себе домой?

- Захотелось поближе взглянуть на такого красавчика, - пожал плечами Дан.

- Угм, - в глазах Берзина вспыхнули весёлые огоньки. – На официальные мероприятия парня из-под палки загонять приходится, а к тебе в гости он сам поехал. Я смотрю, ты нашёл к мальчишке подход.

- Может, и нашёл, - буркнул Дан.

- Значит, Тильда ты выгнал, Тобольского не трахаешь. С кем же ты сейчас, Слава? – голос Берзина искрился всё той же непонятной весёлостью.

- Я в поиске, - угрюмо ответил Дан. – Пока безрезультатном. Глаз не на кого положить, откровенно говоря.

Откинувшись на стуле, Берзин посмотрел на него с лукавой улыбкой и вдруг отчётливо произнёс:

- Тебе нравится Тобольский. Ты нравишься ему. Ну так и оприходовал бы мальчишку.

- Что?!

- Оприходуй мальчишку, - безмятежно повторил Берзин и, не выдержав, расхохотался. – Блин, Слава, ты что думал, я буду против?!

- Твой бизоний рёв и потрясание кулаками, видимо, должны были убедить меня в обратном? – сыронизировал Дан, но смотрел он на друга с непривычной и странной растерянностью.

- Это другое, - нахмурившись, отрезал Берзин. – Просто я должен быть в курсе, понимаешь? Если парень тебе приглянулся, то действуй. У меня нет возражений. Но поставь меня в известность. Хорошо, Слава?

Помолчав, Дан негромко спросил:

- Так ты думаешь, Андрею это не повредит?

- С чего бы? – пожал плечами Берзин. – Полагаю, он только выиграет. Ты его образуешь, вышколишь, научишь держать себя в обществе. Парню из низов общение с тобой будет полезно.

Дан недоумённо воззрился на владельца «Орихалька». Каких ещё, к чёрту, «низов»?!

- К тому же, - продолжал Берзин, - скажу тебе честно, мне на руку, если ты будешь иметь влияние на мальчишку. А то у нас тут некоторые проблемы с ним намечаются…

- Что за проблемы? – вскинулся Дан.

- Не бери в голову, - махнул рукой Берзин. – Если случится, то расскажу. Но, бог даст, может, и обойдётся. В общем, Слава, я всё сказал. Теперь тебе решать.

Дан молчал. Берзин, судя по всему, ожидавший изъявлений благодарности, посмотрел на него с некоторым разочарованием. Затем перевёл взгляд на часы.

- Что-то мы с тобой засиделись. Мне пора в офис. Пойдём вместе?

- Нет… Я… У меня тут ещё дела, - глухо ответил Дан.

- Ну ладно.

Берзин поднялся и, положив ему руку на плечо, повторил:

- Теперь тебе решать. Но если надумаешь, то помни, о чём мы договорились и поставь меня в известность.

Дан сделал неопределённый жест рукой.

- Пока, Слава.

- Пока…

За Берзиным захлопнулась дверь. Дан посмотрел вслед другу с внезапной и острой неприязнью. Он испытывал злость и непривычную растерянность. Чёрт, Макс, какого хрена ты сунул своё рыло в то, что тебя совершенно не касается?!

«Оприходуй мальчишку», - крутилась в голове тошнотворная фраза.

Циничные слова друга бросили низменный отсвет на, как считал Дан, его изысканную эфебофильскую страсть. В них, как в кривом зеркале, искажённо и неприглядно отразилась благородная игра обольщения.

Или… Дан вдруг до боли заломил пальцы. Или зеркало как раз не было кривым?!

Разговор с Берзиным совершенно выбил Дана из колеи. Вернувшись в офис, он пытался погрузиться в работу, но никак не мог побороть странной рассеянности и холодной задумчивой отстранённости от происходящего.

Расставаясь с Андреем, Дан обещал, что на днях ему позвонит, чтобы договориться о новой встрече. Он собирался сделать это сегодня. Но как-то само собой стало ясно, что звонок лучше пока отложить.

Рабочий день подходил к концу, и Дан, отрешённо уставившись в дисплей, в пятый раз пытался прочесть колонку финансовых показателей, когда в дверь постучали, и в кабинет вошла Ванда.

Серьёзная и собранная, в сером брючном костюме, девушка производила впечатление идеальной офисной служащей, но её строгий облик смягчала яркая полоска плетёного молодёжного браслета на запястье.

- Мстислав Александрович, я хотела уточнить список дел на завтра.

Дан хмуро кивнул. Они всегда так делали под конец дня. Верный принципу «не гадить, где работаешь», Дан сознательно выбрал себе в секретари девушку, чтобы не давать повода для сплетен и самому не входить в искушение. И ни разу не пожалел о принятом решении. Ванда была незаменимой помощницей, исполнительной и умной. Со временем между руководителем и подчинённой возникла взаимная уважительная симпатия. И нередко, после таких вот импровизированных планёрок, Дан и Ванда почти по-дружески беседовали о посторонних вещах.

Но сегодня Дан не был расположен к беседам. Выслушав девушку и отдав несколько распоряжений, он уже собирался отпустить Ванду, как вдруг его взгляд скользнул по узкой яркой полоске на её запястье. Вблизи он увидел, что это был фанатский браслет с символикой «Орихалька».

- Не знал, что ты болеешь за «Орихальк», Ванда, - невольно вырвалось у него. – Я думал, ты вообще не интересуешься футраном.

Девушка улыбнулась, восприняв его слова как приглашение к их обычному вечернему разговору.

- Раньше, действительно, не интересовалась. Но всё меняется.

- Понятно. Мода после мундиаля?

- Нет, не мода, - покачала головой Ванда. – Я всегда любила спорт. Но отдельным видом спорта увлекаюсь только тогда, когда мне становится интересен человек в нём, личность.

- И что же это за личность? – спросил Дан, уже зная ответ.

- Андрей Тобольский.

Андрей Тобольский!.. Одно имя мальчика звучало для него как музыка, заставляя чаще биться сердце.

- Мстислав Александрович, вы ведь близко с ним знакомы? – спросила Ванда.

Показалось ли Дану, или в её голосе в самом деле прозвенела нотка напряжённости? Что за чёрт! Неужели его собственная подчинённая в чём-то подозревает и осуждает его?!

- Не то чтобы, - сухо обронил Дан и озвучил официальную версию. – Я познакомился с Андреем на одном из приёмов. Он интересовался авиацией, и я пригласил его посетить «Плазмаджет». Вот и всё.

- Понятно, - улыбнулась Ванда.

Слишком радостно улыбнулась, по мнению Дана.

- И что ты думаешь об Андрее? – спросил Дан её, не в силах отказать себе в удовольствии поговорить о том, кто занимал все его мысли.

- Он такой необычный…

- О, да! Совершенно необычная красота! Диву даёшься, как такой экзотический цветок вырос посреди сибирской тайги, - с энтузиазмом подхватил Дан.

- Ну, и это тоже… Хотя я имела в виду другое. Он сам по себе необычный, как человек. Такой чистый, простодушный, неиспорченный. Не знаю, как в провинции, а в Диаспаре подобные люди редкость.

Упоминание про «чистоту» и «неиспорченность» почему-то не понравилось Дану.

- У него ещё времени не было испортиться, - буркнул он. – Годков мало, да и успеха добился не так давно.

- Я знаю людей, которым хватило гораздо меньшего успеха и гораздо меньшего срока, чтобы испоганиться напрочь, - независимо заявила Ванда. – А что касается его возраста… Наверное, это тоже влияет. Но мне всё же кажется, что он сам по себе, как бы это сказать… Сам по себе немного не от мира сего.

- Не от мира сего?.. – Дан удивлённо поднял на Ванду глаза.

- В хорошем смысле, - пояснила она. – Ну, идеалист, романтик.

«Этот «романтик» не далее как два дня назад стонал сладким стоном, получая минет, прямо тут, за стенкой. А потом расстегнул мне брюки, и не только расстегнул…», - с неожиданной и непонятной злостью подумал Дан.

Но он знал, что Ванда права.

- Пожалуй, что так, - с усилием выдавил Дан. – Не от мира сего…

- У Андрея и судьба необычная. Я про такое раньше только в книжках читала, - продолжала Ванда. – Сирота из глухой провинции, родители неизвестны. Дети, конечно, всё проще воспринимают, но, думаю, он хлебнул лиха.

- Ну, теперь его беды остались позади, - хмыкнул Дан. – Теперь Тобольский – мировая звезда.

- Остались позади? – Ванда покачала головой. – По-моему, они у него только начинаются.

- О чём ты говоришь? – резко спросил Дан. – Какие ещё беды? Месяц назад парень выиграл чемпионат мира, а в конце года наверняка получит «Золотой мяч».

- Я не имела в виду его спортивную карьеру. Тут, думаю, всё будет хорошо. Я просто хотела сказать, что человеку с его характером в жизни придётся трудно. Он идеалист, а таких всегда хотят сломать. Кроме того, Андрей слишком наивный, неопытный. Диаспар этого не прощает. И прежде чем он наберётся нужного опыта, наверняка сыщется какой-нибудь мерзавец, который захочет использовать его, а затем вытрет об него ноги. Хотела бы я ошибиться, но такова наша жизнь…

Дан резко поднялся. Ванда удивлённо посмотрела на него. Её взгляд был прямым и открытым, и, как понял Дан, она не вкладывала в свои слова никакого скрытого смысла. Зато этот смысл тёмным вихрем клубился в голове самого Дана.

- Уже поздно, Ванда, - отрывисто бросил он. – Не буду тебя больше задерживать. До свиданья.

- До свиданья, Мстислав Александрович, - растерянно пробормотала девушка.

И с обидой и недоумением взглянув на своего начальника, вышла.

Дан устало провёл рукой по лицу. Зря он обидел девчонку. Но сегодня все как сговорились доставать его! Берзин, Ванда…

Бесцельно послонявшись по кабинету, Дан наконец взял себя в руки. Пора ехать домой. Он собрался и выключил свет, но внезапно замер у двери.

Разноцветные сполохи вечернего города разбавляли полутьму комнаты. Дан медленно подошёл к окну. За стеклом высотные башни, облитые сиянием подсветок, огненными апокалиптическими столбами вонзались в тёмное небо. В провалах улиц стаями нетопырей скользили хищные авиетки. Да, этот город не лучшее место для наивных и юных…

«Оприходуй мальчишку», - снова царапнула сознание бесстыдная фраза.

Дан пантерой заметался по полутёмному кабинету. Чёрт, да что за наваждение такое?! Было бы из-за чего переживать! Чем Тобольский лучше Тильда и многих других, которые были у него прежде?!

Но то были пустые слова. И без разговора с Вандой Дан знал ответ - всем. Всем лучше. Красивей, юнее, чище. Чище… Дану и раньше случалось брать девственников. Но во всех тех случаях девственность была понятием скорее физическим, чем нравственным. С Андреем дело обстояло иначе.

«Оприходуй мальчишку. Теперь тебе решать».

Да, решать ему. Парень может ломаться, сколько угодно, но Дан был уверен, что сможет довести дело до постели. Терпение, немного нежности, немного настойчивости, - и Андрей ляжет под него.

Но что будет дальше?

До сих пор, захваченный охотничьим азартом и страстью, Дан не задавался этим вопросом. Но Берзин, сам того не понимая, своим цинизмом словно вылил на него ушат ледяной воды. И теперь, стоя посреди полутёмной комнаты, в огромном, уже опустевшем здании, Дан с холодным и ясным, будто зимнее утро, пониманием предвидел, что будет дальше…

Его отношения обычно длились несколько месяцев, иногда полгода, редко год. Но рано или поздно вчерашний объект страсти приедался, и он отправлялся на поиски новой игрушки.

Многих своих бывших любовников он навсегда потерял из виду и не смог бы сейчас даже вспомнить их имена. Но некоторые из его пассий были довольно известными певцами и музыкантами. И бывало, случайно увидев на экране телевизора знакомую холёную мордашку, заносчиво отвечающую журналистам и теребящую кулончик на шее – его давний подарок, - Дан не мог удержать самодовольной улыбки, вспоминая, как сладко было драть этого парня, как неистово раскачивался кулон, выписывая петли и восьмёрки в ритме его мощных толчков и жалобных вскриков «кумира тинэйджеров».

…Неужели пройдёт год, он увидит на экране лицо Андрея и подумает только это: «Я трахал эту звезду футрана»?!

Если он не сможет остановиться, то именно так и будет.

Дан легко бросал своих любовников, но надо признать, что и его бывшие легко утешались без него в объятиях других богатых мужчин. С кем и как утешится Андрей?..

Внезапно он словно наяву увидел лицо юноши таким, каким тот предстал перед ним в самый первый раз, в памятный вечер финальной игры: взволнованный чистый лик, волосы цвета закатного солнца… Византийский мальчик.

Неужели даже такая дивная красота не может спасти от обычной грязи?

Дан резко развернулся и вышел из комнаты.

Устало откинувшись на сиденье в салоне авиетки, Дан пустым взглядом следил за уплывающими вдаль огнями Диаспара. В голове не было ни единой мысли.

Но когда он вышел из металлической птицы, и «Саграда» вспыхнула золотистым светом окон, приветствуя своего хозяина, - такая прекрасная и такая пустая – Дан уже знал, что всё кончено.

Game is over.

Охотничий сезон закрыт.

Мальчик не заслужил подобной судьбы.

Он не позвонил Андрею ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

Через три дня, когда Дан проводил совещание в «Плазмаджете», его сонофор вдруг тихо заиграл «Мелодию рая» и на экране высветилось знакомое имя, волнующее кровь, как весна в двадцать лет.

Не обращая внимания на недоумённые взгляды подчинённых, Дан замолк на полуслове и, встав из-за стола, отошёл к окну. Он сжимал сонофор в руке, неотрывно глядя на него, не отвечая на звонок и не сбрасывая его. Томительная, полная светлой печали музыка играла долго, но наконец прекратилась.

Вернувшись к столу, он положил замолкший сонофор так медленно и осторожно, будто тот был хрустальным.

И возобновил совещание.

Дата добавления: 2015-08-10