Глава 3. Первая встреча.

- Максим Яковлевич всегда устраивает такие чудесные приёмы, не правда ли?

- О, да! – светским тоном ответил Дан девице, имя которой он забыл сразу же после того, как услышал.

Официальная часть приёма по случаю годовщины основания компании «Орихальк-метл» уже завершилась. И процесс вступил в приятную фазу ленивого фланирования по зале, лёгких разговоров и смеха, искристого, как шампанское в тонких бокалах.

Гости – мужчины в элегантных вечерних костюмах и женщины в сиянии дорогих украшений – сверкающими косяками тунца мигрировали по огромному помещению, плавно огибая столики и вазы с цветами. Дан предпочёл не вливаться в это медлительное океаническое течение, а хищной тигровой акулой притаился на диванчике у стены.

С этой стратегически выгодной позиции открывался прекрасный обзор всей залы, и Дан отнюдь не скучал, искоса наблюдая за объектом своего интереса. Но девица, будучи не в курсе дела, вот уже четверть часа усиленно навязывала ему свою компанию.

Дан бросил на неё короткий взгляд исподлобья. Скуластенькая и с резковатыми чертами лица, девушка всё же была прехорошенькой, но в её внешности ощущался привкус андрогинности. Дан мысленно примерил ей стильную мужскую стрижку и мужской костюм. Получилось неплохо. Такого мальчишку Дан бы, пожалуй, трахнул. Но в её нынешнем облике и поле у девицы не было ни малейшего шанса вызвать его интерес.

Особенно когда напротив, с ломкой подростковой грацией опёршись на подоконник высокого арочного окна, стоял Андрей Тобольский.

Девушка проследила за направлением его взгляда и сладко вздохнула:

- Какой всё-таки красивый мальчик… Представляю, сколько женских сердец он разобьёт!

Если бы только женских, мысленно хмыкнул Дан.

- Будь он хоть на пару лет постарше, я бы сама им увлеклась не на шутку!

Дан ждать не собирался. «Шестнадцать лет – божественный возраст», - сказал античный эфебофил. И был чертовски прав! Хотя, надо признать, все предыдущие увлечения Дана, коих имелось немало, были года на три-четыре старше.

Гости великосветского раута водоворотом клубились вокруг Тобольского. Рядом с ним, сменяя друг друга, постоянно находились люди, жаждущие излить своё ликование по поводу успеха славийской сборной и лично Андрея, поделиться ценными соображениями о стратегии и тактике футрана и просто сфотографироваться со звездой. Умилительно было видеть государственных мужей и солидных бизнесменов, которые, как дети новой игрушке, экспансивно радовались, позируя в обнимку с юным чемпионом мира.

Единственным, кто не разделял всеобщего восторга, был, похоже, сам триумфатор мундиаля. Натянуто улыбаясь, он настороженно косился на обступивших его гостей и время от времени резким нервным движением отбрасывал с лица золотистую прядь.

Дан сглотнул и заставил себя отвести взгляд. Поискал глазами Максима Берзина. Хозяин приёма и владелец «Орихальк-метл» о чём-то заразительно смеялся, беседуя с двумя дамами.

По-мужски привлекательный, обходительный и весёлый, Берзин обладал счастливым даром привлекать к себе сердца. Он был популярен и среди высшего общества Диаспара, и среди славийского простонародья.

Но, как, разворачивая бархат, не ожидаешь найти внутри холодную грозную сталь, так же непредвиденно для многих под образом рубахи-парня Берзин таил цепкий, неумолимый и мощный ум. Три страсти было у него – деньги, власть и футран. Клуб «Орихальк», в финансовом плане лишь один из многих активов металлургической компании «Орихальк-метл», значил для него не меньше, чем все месторождения Сибири, Австранезии и Марса вместе взятые.

Дан знал об этом, потому что Максим Берзин был его другом.

Насколько это слово вообще что-то значило в мире большого бизнеса.

Взявшие Берзина на абордаж бойкие дамы наконец-то отчалили, насытившись вниманием хозяина вечера. Дан уже собирался подойти к нему, когда рядом с Берзиным замаячила нескладная фигура Михаила Аронова. Данкевич мысленно чертыхнулся: этому-то что надо?

Он снова откинулся на спинку дивана и, не удержавшись, фыркнул. Ну и комичной же парочкой выглядят эти двое! Крепкий, коренастый, пышущий жизненной силой Берзин и долговязый чахоточный Аронов. Можно подумать, Аронов обитал не в южном городе Диаспаре, а в глубине студёных арктических морей, откуда качают нефть его платформы. Иначе трудно понять, как нефтяной магнат ухитрялся оставаться таким незагорелым и бледным даже на исходе лета.

Впрочем имелось нечто, что сближало и Берзина, и Аронова: оба они были владельцами известных футран-клубов. Несколько лет назад Аронов за огромные деньги приобрёл знаменитый атлантический клуб «Камелот» и, по слухам, души в нём не чаял.

Вот этого Дан никак не мог понять. Увлечение футраном – эта яркая, азартная страсть – шло анемичному Аронову, как сове павлиний хвост.

Наконец Аронов закачался на своих ходулях прочь, и Дан, сквозь зубы бросив извинения опешившей девице, подошёл к другу.

- Слава, ну как тебе всё?.. – Берзин, широко улыбаясь, неопределённо повёл руками.

- Великолепно, Макс. Ты как всегда на высоте.

- Я смотрю, ты без Тильда. С ним всё в порядке? – поинтересовался Берзин.

Дан поперхнулся.

- С Тильдом… Да, всё нормально…

Не считая того факта, что Дан наконец-то отправил его в отставку, снабдив нехилой материальной компенсацией и выставив за дверь. Для Берзина Дан не делал тайны из своей личной жизни, но сейчас было не место и не время говорить об этом.

- Что это вы так увлечённо обсуждали с Ароновым? – сменил тему Дан.

- То же, что вот уже целый месяц обсуждает вся страна – мундиаль по футрану. И ещё кое-кого… - Берзин указал подбородком на стоявшего в отдалении Тобольского, огладив его собственническим взглядом. На лацкане пиджака Андрея поблескивал клубный значок. Тобольский принадлежал «Орихальку», «Орихальк» принадлежал Максиму Берзину.

- Кстати, о кое-ком, - вставил Дан. – Мне показалось, у Тобольского не больно-то цветущий вид. Среди твоих уважаемых гостей пацан ходит, как по арене со львами.

Берзин пожал плечами.

- Мальчишка довольно замкнут и диковат. Что делать, Слава? Если позволить ему сидеть в углу за печкой, он никогда не научится держать себя на публике. А это теперь часть его работы.

- Обеденный перерыв в его работе предусмотрен? За два часа, что он здесь, парень и маковой росинки не проглотил.

- Ну, может, не голоден, - неуверенно предположил Берзин, но тут же озабоченно нахмурился. – Хотя, пожалуй, ты прав. Его же на клочки рвут. Присесть некогда, не то что поесть. Надо отвести его в спокойное место и накормить. Я распоряжусь.

Дан едва заметно усмехнулся: в этом весь Максим, материальные вопросы ему куда ближе и понятней, чем душевные переживания. Особенно чужие.

Только увидев исходящие горячим ароматным паром тарелки, Андрей понял, как проголодался. Он устало опустился за стол и начал торопливо глотать янтарный черепаховый суп. Черепаху было жалко, но суп из неё получился вкусный.

Он сидел у распахнутого в летний вечер окна в небольшом полукруглом помещении, которое было частью галереи, примыкавшей к банкетной зале. Вместо двери имелся открытый арочный проём, но высокие тропические растения в кадках несколько загораживали его, и Андрей чувствовал себя защищённым от чужих взглядов.

Гул продолжавшегося приёма доносился глухо, как морской прибой. Внезапно невдалеке за стеной раздался резкий женский смех, и Андрей вздрогнул, словно очнувшись от короткого забытья. Когда же наконец его отпустят домой? Сколько ещё продлится банкет? Иржи Бенда не сказал, а по впечатлениям Андрея вечер только набирал обороты, гости и не думали расходиться.

Неожиданно потеряв аппетит, он отодвинул тарелку в сторону. Стоявший за спиной официант, немного помедлив, бесшумно скользнул к нему и убрал посуду на поднос.

- Что-нибудь ещё?

- Чашку чаю, пожалуйста, - вежливо попросил Андрей.

Официант, кивнув, вышел.

Андрей устало провёл ладонью по лицу. Казалось, этот тяжёлый бесконечный день никогда не закончится. Он чувствовал себя измотанным и опустошённым. В левом виске тонкой огненной паутинкой мерцала боль.

Андрей немного ослабил узел галстука и вдруг недоумённо нахмурился, почувствовав ровную, гладкую поверхность лацкана пиджака. Он опустил глаза: так и есть – клубного значка не было. С самого начала застёжка показалась ему слишком слабой для плотной пиджачной ткани. Ну что за чёрт! Будучи сделан из драгоценных камней и металлов, значок имел отнюдь не только символическую ценность.

Вряд ли он потерял его здесь, скорей всего – в зале. Но Андрей всё-таки тревожно окинул взглядом пол, пытаясь в золотистом свете светильников рассмотреть пропажу. Ничего… Внезапно тяжёлой глухой волной накатило безразличие: найдётся, а не найдётся – ну и хрен с ним…

«Что я вообще тут делаю?» - с подавленным усталым отчаянием подумал Андрей. На этом дурацком приёме, на который денег потрачено больше, чем было в городском бюджете Зимы. Среди этих вальяжных расфранченных людей, чужих, как инопланетяне.

Он остро, пронзительно захотел немедленно – сию секунду – оказаться в своей тихой комнатке на базе в Княжинке. Включить тёплый свет и задёрнуть шторы, отгородившись от всего мира. Поподробнее рассмотреть чудесный кинжал, может быть, метнуть его пару раз. В дверной косяк, скажем. Да… А потом включить ноутбук и, выйдя в глобал, до поздней ночи просматривать почту на клубном сайте. Письмо придёт. Не может не прийти…

Закачался перистый лист пальмы и чей-то высокий силуэт загородил арочный проём. Андрей повернул голову, ожидая увидеть вернувшегося официанта. Но это был кто-то из гостей.

Незнакомый темноволосый мужчина лет тридцати шагнул вперёд и мягко поздоровался:

- Добрый вечер, Андрюша.

Андрей молча и без всякого выражения посмотрел на него. Неужели даже здесь его не оставят в покое?

Мужчина протянул руку, будто для рукопожатия, но на его ладони что-то блеснуло - значок.

- Я случайно нашёл одну вещицу. Думаю, это твоё.

Андрей, не вставая, чуть подался вперёд, аккуратно двумя пальцами подцепил значок с ладони и, не глядя, опустил себе в карман.

- Большое вам спасибо.

Вопреки смыслу слов тон был ледяным, как январские морозы в родной Андрею Сибири. Он хотел, чтобы этот человек убрался и оставил его одного.

Незнакомец шевельнулся, но вместо того, чтобы уйти, взял стул и спокойно уселся наискось от Андрея, явно желая завязать разговор. На лице Андрея не дрогнул ни один мускул, но медленно разматывавшийся в нём клубок раздражения вспыхнул ослепительной яростью. Что за наглость! Какая навязчивость! Он получил от Бенды двадцать минут отдыха и не собирался тратить их на пустые разговоры с незнакомыми типами. И пусть все правила светской вежливости горят синим пламенем.

Андрей скользнул по мужчине пустым взглядом и демонстративно отвернулся к окну, за которым клубился лиловый вечерний сумрак, пронзённый неумолимо-яркими огнями Диаспара.

Гул голосов и россыпи смеха продолжавшегося приёма как будто отдалились. И в комнате повисла тишина, ломкая и неустойчивая, как хрустальный бокал, балансирующий на краю стола.

Дан впился взглядом в повёрнутый к окну чеканный профиль мальчишки. Бывают же такие красивые люди. Точёное лицо, замкнутое и отрешённое, безупречное. В финальной игре мундиаля, которая навсегда запечатлелась в его памяти, это лицо было иным: взволнованным, распахнутым настежь, своей чистотой и беззащитностью напомнившим Дану византийского отрока святого Пантелеймона.

Но сейчас, когда Тобольский сидел, отвернувшись к окну, неподвижный и отчуждённо-враждебный, и его зелёные, как древний нефрит, глаза таинственно мерцали в приглушённом свете лампы, - в нём было что-то ведьмаческое.

Молчание затягивалось. Дан намеренно весь вечер не подходил к Тобольскому. Он хотел поговорить с ним наедине, запомниться ему, не стать всего лишь одной из размытой вереницы фигур, круживших вокруг знаменитого подростка. Но, похоже, план его не сработал: Тобольский безмолвно, но оскорбительно ясно сказал ему убираться. Что ж, мальчик, должно быть, устал… Пожалуй, действительно, самое лучшее – просто встать и уйти, и попробовать в другой раз.

Но вопреки собственным мыслям Дан оставался на месте, чувствуя, как в нём лесным пожаром разгорается гнев: он не привык к подобному пренебрежению, лучшие люди страны почитали за честь знакомство с Мстиславом Данкевичем, а этот смазливый щенок… Значит, другим гостям мы, пусть и натянуто, но улыбались, а на меня и посмотреть не хотим?!

Тобольский неожиданно пошевелился и устало откинулся на пунцовый бархат дивана. На фоне окна, как в раме картины, его профиль проступил ренессансным шедевром.

В то же мгновение кровь Дана взбурлила, будто в аорту опустили оголённый провод. Он ощутил дикий, неконтролируемый импульс схватить в охапку это тонкое, стройное тело, растерзать на нём одежду, вмять, втрахать в диван, увидев наконец, как слетает с ведьминского мальчишки его невозмутимая маска, и он кричит от боли и наслаждения.

Дан с трудом перевёл дыхание, заставляя себя успокоиться. Что за чертовщина?! Видно, он поторопился, изгоняя Тильда, надо было придержать парня для разрядки, пока не сыщется замена. Если его после недели воздержания обуревают подобные порывы, то что дальше-то будет…

Он сделал движение, чтобы уйти. Но в арочном проёме появился официант и осторожно поставил перед Тобольским тонкостенную фарфоровую чашку с ароматным напитком.

- Ваш чай.

Андрей кивком поблагодарил.

Повернувшись, официант заметил Дана.

- Вам что-нибудь принести, Мстислав Александрович?

- Спасибо, ничего.

Мстислав Александрович?! Имя прозвенело в голове Андрея серебряным колокольчиком, прогоняя усталость и раздражение. Тот самый человек, сделавший ему волшебный подарок?! Скорей всего, да…

Андрей наконец отвернулся от окна и уставился на незнакомца. Кареглазый и темноволосый, весь в чёрном, за исключением элегантного серебристого галстука и рубинового перстня на правой руке, резким кровавым акцентом невольно притягивающего взгляд, - мужчина источал ауру уверенности в себе и властности.

Заметив его взгляд, Данкевич приветливо улыбнулся.

Андрей немного поёрзал и собравшись с духом спросил:

- Простите, это ведь вы… Это вы прислали мне в подарок кинжал?

Дан кивнул.

- Он тебе понравился?

- Очень! А откуда у вас этот кинжал? Кто его сделал? Он похож на индийский. Я, конечно, не разбираюсь, но в книжке про Маугли был похожий рисунок, - на одном дыхании выпалил Андрей.

Данкевич мысленно усмехнулся: книжка про Маугли… Детёныш.

- В общем-то, ты угадал, Андрюша. Кинжал действительно индийский. Он был выкован три столетия назад во времена династии Анкасов для наследного принца. Анкасийская династия вот уже полвека как пала, но их вещи до сих пор всплывают среди коллекционеров. Я приобрёл этот кинжал на одном из аукционов.

- Три столетия назад для наследного принца… - зачарованно и ошеломлённо повторил Андрей. – Но он, должно быть, стоит прорву денег!

- Не дороже, чем та победа, которую ты принёс нашей стране, Андрюша.

Дан улыбнулся и вдруг быстрым скользящим движением погладил его по голове. Андрей смущённо потупился, зардевшись от удовольствия. За сегодняшний вечер он уже выслушал вагон и маленькую тележку комплиментов. Но похвала из уст этого взрослого властного мужчины была как-то по-особенному приятна.

- Так вы, значит, бывали в Индийском Раджастане? – застенчиво спросил Андрей, стремясь отвести внимание от своей персоны.

- Если быть точным, то аукцион индийского антиквариата, на котором я купил кинжал, проходил в Лютеции. Но – да, я бывал в Раджастане. И не раз.

- Вам там понравилось?

Дан помедлил.

- Раджастан – очень бедная страна. И очень красивая. Раджастанские женщины до сих пор, как и сотни лет назад, носят сари. Они окрашивают ткани натуральными красками, отчего те становятся пронзительно-яркими и никогда не выцветают. Однажды я шёл по улочкам Джайпура, и вдруг меня окружила толпа девушек, спешивших в храм на религиозный праздник. Их одежды были так ярки, что слепило глаза: пурпур, индиго, янтарь. Я как будто оказался внутри радуги…

Пленительный образ, мимоходом нарисованный Данкевичем, светозарной картинкой на миг вспыхнул перед мысленным взором Андрея. Он глубоко вздохнул, возвращаясь в реальность, и посмотрел на Дана с завистью и изумлением. Хотя ровным счётом ничего удивительного не заключалось в том, что Мстислав Данкевич – магнат и миллиардер – бывал в Раджастане и ходил по джайпурским улочкам. Он мог поехать не только в Раджастан, но хоть в Австранезию и даже в Новую Гиперборею. Боже, да он наверняка и во Внеземелье бывал…

Андрей никак не мог привыкнуть к той лёгкости, с которой эти облечённые богатством и властью люди перемещались по свету. Казалось, им действительно принадлежит весь мир. Там, где он вырос, даже поездка в административный центр экзархата становилась событием.

- Я бы тоже хотел путешествовать, - невольно вырвалось у Андрея.

- И обязательно будешь, - усмехнулся Дан. – Куда бы ты поехал в первую очередь?

- В Барселону.

- В Барселону?.. Я пару раз бывал в Рохийском Анклаве, посещал и Барселону. Фантастический город, - искренно сказал Дан. – Но всё-таки почему именно туда? Хотя дай угадаю: ты, должно быть, болеешь за барселонский футран-клуб.

- Да. То есть нет. То есть болею, но не поэтому… Хотя и поэтому тоже…

Данкевич с ласковой насмешкой посмотрел на него, и Андрей прикусил язык, останавливая косноязычный поток слов. Потом собрался с мыслями и духом, и пояснил:

- Из всех зарубежных футран-клубов я болею за «Барселону». Но сначала я заболел самим городом и только потом клубом. Из-за города.

- Заболел городом?..

Андрей кивнул. И, немного нервно облизав нижнюю губу, рассказал Дану то, чего ещё никому не рассказывал. Не потому что это было тайной. А просто никто никогда не интересовался…

- Когда я был маленьким, ну, совсем маленьким, лет шести, в учебном центре нам однажды показывали образовательные фильмы про европейские столицы. И среди них фильм про Барселону – столицу Рохийского Анклава. Почему-то этот фильм единственный был без всякого закадрового комментария. Только картинка и музыка. Может быть, поэтому он так мне запомнился, не знаю…

Андрей помолчал и продолжил.

- Камера скользила среди необычных высоких домов, дворцов и соборов. Нарядные люди на улицах улыбались. Мне тогда подумалось, они улыбаются именно мне и ждут меня. Это было как в сказке. Но я-то знал, что такой город в самом деле существует на земле! Барселона… И это было ещё чудеснее. А когда позже я стал заниматься футраном, то услышал про футран-клуб «Барселона» и стал болеть за него, ещё даже не увидев ни одной его игры. А когда наконец увидел, то… ну, она меня не разочаровала.

Андрей слабо улыбнулся и неуверенно посмотрел на Дана. Тот ответил ему мягким ободряющим взглядом.

- Вы знаете, какой девиз у «Барселоны»? – спросил Андрей.

Данкевич покачал головой.

- Mas que un club, - гордо просветил его Андрей, лаская голосом каждое слово. – «Больше, чем клуб». И это истинная правда! Второго такого клуба, как «Барса» не найти! Вы знаете, Рохийский Анклав хотя и не входит в Атлантический союз, но «Барселона» участвует в общеатлантическом чемпионате. Но у них нет спонсоров, они принципиально не подписывают рекламные контракты. У «Барселоны» даже владельца в обычном смысле слова нет. Клуб принадлежит нескольким десяткам тысяч жителей города, и любой барселонец, если захочет, может войти в их число. И при этом «Барса» чертовски богатая! Они зарабатывают на продаже телетрансляций. И на своих победах. Восьмикратный победитель Лиги Экумены – шутка ли!.. А какую кучу денег «Барса» тратит на благотворительность…

Андрей выдохся, но пропетый гимн Барселоне – городу и клубу – ещё звучал в его ушах, и взгляд его был мечтательно устремлён в пространство.

Дан внимательно, с симпатией и лёгким удивлением следил за ним. Вот значит как… А малыш, похоже, романтик. И левачок. То, что образовательный фильм про столицу Рохийского Анклава был без комментария, Дана ничуть не удивило: кто бы стал в государственном учреждении посвящать невинных славийских детишек в особенности рохийского социально-экономического устройства. Но, судя по всему, кое-кого от «красной заразы» это не уберегло…

Дан осторожно, нейтральным тоном произнёс:

- Я смотрю, тебе близок не только рохийский клуб, но и рохийская идеология.

- Не знаю… Как-то не думал об этом.

Андрей и вправду никогда не думал о своей увлечённости Барселоной в таком ключе. А сейчас его и подавно захватили совсем другие мысли. Андрей, всегда замкнутый и молчаливый, вдруг осознал, как долго длилась его речь. И какой искренней она была. И как свободно он себя чувствует с этим взрослым мужчиной, которого видит первый раз в жизни и который так взбесил его поначалу. От Данкевича – от его мощной надёжной фигуры и улыбающихся глаз – словно исходило спокойное обволакивающее тепло, в которое хотелось завернуться, как в плед зимой. В этом тепле растаяли усталость, головная боль, раздражение. Андрею было легко и интересно.

Несколько озадаченный результатами своей психологической интроспекции, он спросил Дана, меняя тему:

- Так вы, значит, специально для меня кинжал купили?

Дан покачал головой и улыбнулся.

- Увы, когда я приобретал этот кинжал, то ещё не знал о твоём существовании. К моему глубокому сожалению… Я купил его для своей коллекции холодного оружия. Но затем, после мундиаля, решил подарить тебе. Мне хотелось сделать такой подарок, который бы тебе понравился и заинтересовал.

- Ну, вам это удалось, - порывисто воскликнул Андрей. – Он меня очень заинтересовал.

Дан молча улыбнулся в ответ: ничего удивительного, мой милый. Есть две вещи, которые не оставят равнодушным ни одного шестнадцатилетнего подростка мужского пола, - оружие и секс. Насчёт первого мы уже выяснили. Насчёт второго…

- Так вы коллекционируете холодное оружие? – прервал его плотоядные размышления Андрей.

Дан кивнул. Глаза Андрея заблестели. Дан, от которого ничего не ускользало, тут же вонзил когти глубже.

- У меня довольно неплохая подборка современных боевых ножей. Но в основном я всё-таки концентрируюсь на старинном оружии. Самый древний экспонат моей коллекции – скифский меч акинак шестого века до нашей эры. В очень неплохом состоянии, кстати. Хоть сейчас в бой.

Если до этих слов глаза Андрей горели огнём, то теперь – вспыхнули степным пожаром. И в этой степи на гнедых крутошеих кобылицах скакали яростные воины, певуче звенели стрелы и со свистом рассекали воздух короткие мечи со звериным орнаментом на рукояти…

Дан выдержал паузу и непринуждённо произнёс:

- Если тебе небезынтересны подобные вещи, Андрюша, то я с удовольствием показал бы своё собрание. Для коллекционера это всегда в радость.

- Умм… То есть вы…

- Да, приглашаю тебя в гости, - усмехнулся Дан.

Андрею до смерти захотелось посмотреть коллекцию Данкевича, потрогать меч, сделанный три тысячи лет назад. Блин, древность-то какая!.. Но его мерзкая, – а возможно, мудрая - интровертная сущность нашёптывала ему, что вот как-то боязно и неловко идти в гости к малознакомому человеку. Даже такому замечательному, как Мстислав Александрович… Он колебался и, чтобы потянуть время, спросил:

- Вы живёте в Диаспаре?

- У меня есть здесь дом, но вообще-то я живу за городом. Там у меня вилла на понтийском побережье. Это полчаса лёта на авиетке… Так ты сможешь принять моё приглашение, Андрей?

Побережье Понтийского моря. Коллекция холодного оружия. Сомневаться дальше было просто невозможно. И Андрей утвердительно кивнул.

- Может быть, завтра? – гнул свою линию Дан.

- Э, завтра?.. Нет, завтра я, наверное, не смогу. – У этой сволочи Бенды стопудов припасено для него очередное гнусное мероприятие. Но в выходные они должны будут оставить его в покое. – В воскресенье, если вам будет удобно.

- Главное, чтобы тебе было удобно, Андрюша. Значит, договорились.

Иржи Бенда вошёл в комнату, как всегда, бесшумно. И на мгновение замер, увидев увлечённо беседующих Андрея и Мстислава Данкевича. Его брови удивлённо дрогнули. Но он тут же с подобающим почтением поздоровался с Даном и повернулся к Андрею.

- Мы поговорили с Максимом Яковлевичем и решили, что тебе можно ехать на базу. Так что допивай свой чай и отправляйся. Тебя отвезут.

Андрей недоумённо уставился на забытую чашку, к которой он так и не притронулся, захваченный разговором с Данкевичем. Новость, которая так обрадовала бы его полчаса назад, теперь вызвала только разочарование. Он бы, пожалуй, подольше побыл в обществе этого интересного доброжелательного человека.

Данкевич поднялся.

- Да, Андрюша, поезжай. У тебя был долгий день. Так, значит, жду тебя в гости в это воскресенье. Я пришлю за тобой авиетку.

Коротко попрощавшись, Дан вышел, на мгновение загородив своей широкоплечей фигурой арочный проём.

Иржи Бенда проводил его внимательным кошачьим взглядом.

Дата добавления: 2015-08-10