Биотрон 6 страница

Через некоторое время в башне всё утихло, и к запаху крови откуда-то примешался запах жареного хлеба. Это было совсем уж похоже на то, будто кто-то только что носился по башне, громыхая кастрюлями, а теперь принялся что-то готовить:

- Горизонтов, а мы действительно здесь одни?

- Конечно.

- Тогда что это?

- Что?

- Запах. Этот странный запах, будто…

- Запах? – Горизонтов принюхался. - Хлеб. Часовщик печёт хлеб. Сегодня ему видимо угодно хлеба.

Я ошалел. Часовщик будто выглянул из-за угла и прорычал так, что стало холодно.

- Кому «угодно», Часовщику?

- Куда же ему деваться. Видимо зерно осыпалось и в бункере больше десяти килограммов пшеницы. При превышении приборы дают команду и он автоматически мелет зерно и печёт хлеб.

- Так-так, у вас есть пшеничные поля?

- Нет, у меня есть Хлебное Дерево.

- Да-а-а?! Это шутка?

- Как хотите, - Горизонтов дёрнул плечом и на всякий случай опять сгорбился и отступил за ванну.

Вообще он теперь держался от меня подальше. Всякую возможность передвижения тут же оценивал так, чтобы между нами образовался какой-нибудь агрегат. Так что передвижения стали как бы зеркальными: если я обходил гильотину или молот, то Горизонтов синхронно двигался за мной вслед по окружности, чтобы для выпада в его сторону не было никакой возможности, и в результате разговор вообще перестал клеиться:

- Может нам пора идти?

- Только после вас.

- Но я вас не трону.

- А мне, кажется, тронете.

- Вообще очень хочется, но не трону.

- Но всё равно вы уж выходите товарищ журналист, а я за вами.

- Хорошо. Но сначала вы отдадите мне ружьё.

- Это зачем?

- Надо.

- Не дам, - упрямо заявил Горизонтов.

- Ладно.

«Ладно» я произнёс очень замысловато, словно бы я не сдавался, а выкраивал время. Правда, во всём теле слабость такая, что я бы точно не смог скрутить биолога, разве что ущипнуть за нос. Однако пусть думает, что смогу…. Горизонтов выждал немного пока я выйду, проковыляю немного по серпантину и скроюсь за поворотом и вылез сам.

Обед в лаборатории тоже поначалу особо не склеился. Горизонтов подождал, пока я выберу себе место за столом и сел точно против меня, но всё равно получилось так, что при желании можно было выбросить руку и схватить за грудки. Тогда Горизонтов с грохотом отодвинул стул подальше и применил тактику предупреждения: взял как бы случайно столовый нож и, скрестив руки на груди, выставил его вперёд копьём из-под мышки, зажав в кулаке, пока Часовщик жужжал никелированной рукой и сооружал обед. Получилось угрожающе. Обед же выглядел так: Часовщик аккуратно выставил на стол две тарелки, потом уложил овощи неровно – Горизонтову меньше, а мне больше раза в два. Значит, машина точно знала и мой вес, и вес Горизонтова. Но не это меня поразило. Меня поразило, что она ещё и угадала моё место за столом! Но я решил уже ни чему не удивляться. Не удивляться даже тогда, когда из лифта выплыли благоухающие, горячие пончики. Пончики были разложены так же неровно: четыре мне и две Горизонтову. Потом, следом за пончиками, очень осторожно Часовщик выдвинул кипящий конусообразный чайник и, чуть звякнув крышкой, установил его в центре стола, потом появились две чашки с блюдцами, сахарница, и затем двигатель Часовщика умолк и рука успокоилась. В налетевшей тишине я прошуршал ладонями друг о дружку и взял вилку:

- Ну-с, приступим?

Тарелку с овощами и варёными яйцами я охотно и брезгливо отодвинул. Сразу принялся за пончики. Следом за пончиками я подлил себе стакан чаю, от души набросав сахару, потом выпил ещё один, потом ещё, ещё и ещё, раз уж мне нужно налегать на сладкое. Некоторое время Горизонтов наблюдал за мной, потом поднялся и пуховым шагом перенёс стул, оказавшись снова в непомерной и опасной близости от меня. Собственно это и была его ошибка, но выхода у него, похоже, не было, поэтому он стал внимательно следить за моими руками. Потом немного успокоился, вздохнул как-то порывисто и раздражённо и взялся за еду. Теперь уже я наблюдал за тем, как биологу пришлось одному умять четыре огурца, шесть помидоров и два яйца. То есть и за себя и за меня, потому что пищевую цепочку в доме нарушать никак нельзя. Разжёвывая через силу четвёртый огурец и продолжая неотрывно следить за моими руками, он, наконец, сказал:

- Вы ведь не журналист?

Вопрос был ожидаем и я даже глазом не моргнул:

- Журналист. Газета «Сельские новости».

- Уже газета? Вначале вы говорили, что это журнал.

- Я пошутил – это газета.

Горизонтов заелозил с негодованием.

- Ну, знаете…. Если вы журналист, то я – господь бог.

- Ну, это вы чересчур конечно хватили. Вы просто сумасшедший биолог Горизонтов…. Подвиньте мне чайничек, пожалуйста, «сумасшедший биолог Горизонтов». Спасибо.

- Так вы тоже теперь меня за сумасшедшего считаете? Так?… Вот видите! Что я говорил!

Горизонтов откинулся на спинку стула с таким видом, будто только что бросил карты, выиграв подчистую.

- Я имею ввиду не ваше сумасшествие, а ваш безумный биотрон, который выращивает призраков - собакоедов. Вы создали этот биотрон, и значит вы….

На панели что-то клацнуло переключившись. Мигнуло красным, почти багровым светом. Хотя щелчок прозвучал довольно тихо и ничем особенным не выделялся из прочих щелчков в лаборатории, которые я слышал и утром, но именно сейчас, в сиреневом, медленном сумраке комнаты лампочка неожиданно выделилась как-то слишком уж ярко, болезненно, как рана брызнувшая кровью. Горизонтов вздрогнул. Потом привстав, и быстро обернувшись, тщательно обшарил взглядом лабораторию, но ничего не обнаружил. Лампочка на панели из багровой превратилась в зелёную, затем замигала, прибор ещё невозмутимо пожужжал минуту и затих. Горизонтов опустился на стул:

- Я, всё-таки, надеюсь, что это новый вид.

- Та-а-к! А может ли этот новый вид думать и слышать?

- А вот это фантастика… Что вы делаете?!… Что….

С грохотом, перекинувшись через стол, я всё-таки вырвал нож из руки биолога.

Пощипал лезвие:

- А я, думаю, может…. Тупой ножичек…. Другое дело понимает ли нас когда слышит разговор, но нам всё-таки нужно вооружиться. У вас ведь есть ружьё? Несите мне ружьё и патроны!

- У меня нет патронов, - кисло и уничтожено отозвался биолог.

- Чёрт! Вы идиот, Горизонтов! И вы мне вчера ещё угрожали?!

- Я всем угрожаю.

- А кроме ружья?

- Были два топора, но у меня вчера их попросили соседи.

Меня буквально подбросило:

- Кто попросил?!

Горизонтов замер и стал укорачиваться. Было ощущение, что он вот-вот превратится в лилипута и бросится в какую-нибудь щель. Влип голубчик, проговорился!

- Разве важно? Вы всё равно не знаете их.

Сжав правый кулак, я угрожающе восстал из-за стола:

- Так кто попросил? Н-но?!

Горизонтов подёргал тоненьким плечом, повертел головой, словно пытаясь по углам нащупать нужные слова. Но не нащупал:

- Се-Семён с Петром приходили, кажется… не разглядел.

Я подскочил, чувствуя после еды невероятный прилив сил. Заходил нервно по лаборатории вокруг стола, мимо посверкивающих приборов, потом схватил какой-то череп со шкафа и стал машинально разглядывать: неандерталец какой-то. Бросил на шкаф с отвращением…. Та-а-к! Значит все эти Наковальные с топорами и с костылями и Горизонтов связаны? Вот тебе и на!

- Значит с Наковальными вы знакомы, так?

Горизонтов отчего-то схватился рукой за горло, вздохнул со стоном:

- Нет, не очень…. Скорее совсем не знаком…. Так только…. Видел.

- Значит, вы раздаёте топоры каждому, кто у вас попросит?

- Вы обобщаете. Это случайность.

- Случайность?! Получается, что я лучше вас знаю ваших же соседей? А это уж полная чушь! Слишком хорошо знаю! Прямо как облупленных, и даже мысли их знаю, и даже то чем живут, что едят и о чём думают! И не только это! Знаю, даже, какую сивуху пьют, и что Семён с Петром работают на вас, тоже знаю! И работу их знаю (коронный блеф!)…. Рассказывайте!

- Что?

- Сейчас я вас убью, Горизонтов!

- Да-да-да-да! Вы знаете что.

- Говорите!

- Я только сейчас понял, что я во всём виноват. Не нужно было этого делать.

- Это меня мало волнует. Рассказывайте в подробностях как вы это делали.

Но Горизонтов неожиданно очнулся:

- Но почему? Почему? Кто вы такой?

Всё! Фенита ля комедия, как говорится! Я поковырялся в нагрудном кармане, выдернул красную корочку и развернул в лицо Горизонтову – «прокуратура, старший следователь Брусов Е. Н». Потом сел на стул, громыхая от злобы и стал блефовать уже совершенно безудержно и нагло:

- Мы уже давно следим за вами, Горизонтов. И, прежде чем попасть к вам, я ночевал у ваших подельников. И зарубить они меня хотели этими самыми топорами. И вы этого не знали?

- Это ещё з-зачем?

- Это я у вас спросить хочу, идиот! У вас ночью топоры просят уголовники, а вы ни сном ни духом. А теперь рассказывайте, милейший, как вы всё это проворачивали с братьями?

Надвинувшись на Горизонтова я почему-то взял его за ухо и чуть оттянул, биолог пискнул:

- О, боже!

- Вы о боге вспомнили?!

- Я верующий человек.

- Вы?! Не смешите. Вы же сами себя богом недавно называли.

- А теперь не буду. Это было в состоянии волнения… Отпустите, мне больно! Я всё расскажу!

- Ещё одно слово вранья и я вас удавлю!

Я снова уселся за стол. Железно и свирепо развалившись на стуле, сложил руки на груди.

- Ну?

Горизонтов окаменел. Лицо посерело, губы скосились. Смотрел неподвижно и долго в сахарницу на столе, потом произнёс:

- Поверить не могу. Какая безалаберность. Так не должно было быть.

- Так вот оно что! Значит, поверить не можете? А я Наковальным отчего-то сразу поверил, когда они мне по-пьянке всё выложили. Рассказывайте, как вы с ними работаете и когда?

Горизонтов шумно сглотнул:

- Не знаю, я ведь только восемь лет в этой деревне. Я просто отдавал им деньги за человеческие трупы.

У меня волосы зашевелились на голове. Но я сделал какой-то жест рукой, чтобы не выдать себя и гаркнул погромче, опасаясь, что голос вздрогнет.

- А раньше?! Раньше-то, что?!

- Раньше у меня были несколько биотронов в других местах, но их пришлось сжечь.

- А! Из-за тараканов! Чудесно!

Горизонтов схватился за голову, покачнулся:

- Господи, да что же делать?

- Вы о чём?

- О биотроне, что происходит, я не пойму.

- А я вам объясню: вы уголовник.

- Да, оставьте вы это.

- Что?! Оставить?! Всё что вы делаете, этого уже невозможно оставить. Я ещё разберусь. И с вашим хронометром, и с Часовщиком, и с вашими собаками на двух ногах. Так что вы не просто уголовник, а настоящий учёный-уголовник! Безжалостный и целеустремлённый тип!

Биолог помолчал. Медленно размышляя, потрогал распухшее ухо, потом улыбнулся пришибленно:

- Вы рассуждаете так, будто знаете о башне больше меня.

- Согласен, но вы читали дневник своей жены, товарищ уголовник?! Там кое-что есть!

Взгляд Горизонтова вдруг уткнулся мне в плечо, маленькие ручки очень несмело проползли по столу друг к другу и сцепились в замочек с силой, до белизны в суставах:

- Значит, у неё был дневник?

- Был! Но вы его точно не получите — сейчас он в следственном отделе. Так что рассказывайте пока не поздно: что вы делаете с трупами?!

- Это распад.

- Какой ещё распад?

- Я разлагаю трупы, чтобы вводить человеческий геном в пищевую цепочку башни.

- Что это за бред?

- Это не бред. Это абсолютно не бред. Кроме того, трупы разлагаются так же, как и на обычном кладбище. Я к ним даже не притрагиваюсь. Это мне зачтётся?

- Не знаю. Лет двадцать за это получите.

- Хорошо. Пусть даже и так, но только прошу вас, не передавайте на кафедру – институт не простит….

- Нет!

- Я учёный, исследователь, понимаете.

- Нет!

Горизонтов опять бессильно замолчал, потом поднялся тихонько, так же, не разжимая рук, сделал несколько шагов по комнате. Ещё несколько раз произнёс, как-то по-инерции: «Что же делать, что же делать», но потом вздохнул, беззвучно потискав пальцы, будто хотел их выломать себе:

- Позвольте вам объяснить.

- Я только этого и жду.

- Я понимаю…. Но трупы это не просто так. Это самая большая моя драгоценность. Но никаких трупов изначально не предусматривалось в биотроне. Институт поставлял мне обычную донорскую кровь и этого было достаточно.

- А потом? Стало недостаточно?!

- Потом... поставки прекратили.

- Донорской крови?

- Да. Это была человеческая кровь.

- Это больше похоже на ложь.

- Как же объяснить…. Как в средние века врачи и алхимики покупали трупы для исследований…. Вот, Наковальные и выкапывали для меня трупы на кладбище.

- Разграбление могил? Это вы уже себе накручиваете!

- Мне, кажется, вы многого не понимаете, многого. Хотя я уже оценил вашу догадливость – взгляд со стороны всегда свежий и ясный. Я действительно использую человеческие трупы для разных целей. У меня не было выхода. Биотрон мог погибнуть из-за нелепого скандала. Пришлось использовать человеческие трупы вместо крови...

- Вы извращенец?

- Да нет же, нет. И если хотите знать: сохранение человеческого генома — это часть воссоздания разума. Его я и сохраняю! Вот вы говорите об извращении, а хотите знать моё мнение? Что есть настоящее извращение? Настоящее извращение, это уничтожение генома! В некоторых культурах на протяжении веков люди сжигают тела, чего, на мой взгляд, делать совершенно нельзя. Человек, вернее его разум – высшее создание природы и так обходиться с ним совершенно нельзя. Вот что настоящее извращение. Вот!

- Да вы, прямо, соловьём запели. А что же не извращение по-вашему?

- Сохранение! Использование генома в пищевой цепи, как в некоторых тибетских племенах есть традиция хоронить мёртвых на высоких закрытых башнях, где мертвецов оставляют для съедения птицам. Это конечно дикий обычай, но мне кажется, что тибетцы ближе всего приблизились к интуитивному пониманию природы вещей и их зависимости друг от друга. Хотя по большей части это традиция, но они как бы догадываются о том, что разум не появляется на пустом месте. Понимаете?

Мне вдруг показалось, что Горизонтов водит меня за нос, настолько всё было странно и неправдоподобно.

- Хватит! Давайте договоримся так: мне не нужны сравнения, отсылки и намёки; вы говорите совершенно прямо, а я вас совершенно прямо должен понимать. Сейчас вы делаете чистосердечное признание. Прошу!

- Да-да-да, я понимаю, но и вы поймите меня. Вы человек далёкий от исследования и вам, для того чтобы понять следствие, вначале нужно осмыслить причину.

- Я постараюсь без вас всё осмыслить, говорите точно и без этих ваших выкрутасов вроде «высоких башен с мертвецами».

- Но без «выкрутасов», как вы их называете, вы не увидите главного. Вы уже не видите, вы ослепли от эмоций.

- Вы много на себя берёте. Я, Горизонтов, такое видел, что вам и в дурном сне не приснится.

- Ну, хорошо. Если говорить точно, то я покупаю человеческие трупы, даю им разложиться, и питаю почву и лишайники человеческим геномом по всей башне посредством капельных каналов, которые подходят ко всем растениям.

Вспомнил! Вспомнил эту непреодолимую вонь на серпантине, и эти трубочки у растений тоже вспомнил.

- Вы больной!

- Мне, кажется, вам страшно и непонятно.

- Мне не страшно, я просто сатанею от вашего цинизма! Вы, вообще, в своём уме?

- Можете поверить – да. Я держу трупы в специальных контейнерах и питаю ими насекомых.

- Что?! Да, я вас сейчас….

- Постойте. Вот вы сейчас на меня кинетесь, и будете крутить ухо, а между тем вы же обещали мне «чистосердечное признание».

- Последний раз!

- Спасибо. Ну вот, вы говорили об извращении. А ведь если подумать, то ведь нет ничего извращённее, чем наше отношение к мертвецам. Если бы мне довелось стать правителем мира, то я бы издал указ, отменяющий всякие похороны людей. Люди должны укладываться в специальные контейнеры и служить полезным кормом для всяких растений, насекомых и животных. Это просто необходимо сделать даже прямо сейчас, пока не поздно.

- А что именно «сейчас»?

- Именно сейчас, когда мы окончательно забыли о том, что животные и растения являются звеном разума. И всюду стали открывать крематории и сжигать трупы. Этого делать нельзя! Нельзя! Сжигая, мы уничтожаем человеческий геном, а значит, мы безвозвратно теряем разум.

- Вот это демагогия! Вот это я понимаю! И откуда столько гадости у вас в голове? Мне даже трудно назвать вас преступником. Вы сверхпреступник, маньяк, некрофил. Да, нет же! Тогда кто?

- Мне трудно с вами спорить, если у вас нет ощущения.

- Ещё бы! То есть вы хотите сказать, что человеческая кровь, а теперь и трупы необходимы вам из-за «человеческого генома»?

- Да. Посредством пищевой цепи я передаю геном человека растениям. Растения – насекомым, насекомые – рептилиям, рептилии – млекопитающим. А млекопитающие, то есть собаки-мутанты, становятся разумными существами.

- Какими?!!!

- Разумными, - тихо повторил Горизонтов и заморгал.

Я растерялся. То есть я понимал изначально к чему стремился Горизонтов, но воспринять разум мутантов, как свершившийся факт, оказалось не так-то просто. Это было всё равно что поверить в прилёт инопланетян! Причём природа инопланетян должна быть непременно людоедская!..

- То есть все должны друг друга сожрать?

- Вы обобщаете. Это простейшее развитие генома.

- Я полагал, что геном создаёт сама природа, а не Горизонтов.

Биолог усмехнулся тихо:

- Скажем по-другому: вы встречали каких-нибудь разумных существ, кроме человека?

- Нет, но природа создала человеческий разум, разве этого мало?

- Между человеком и животными огромная пропасть. Животные, например, не знают что такое прошлое и будущее, они живут здесь и сейчас и их инстинкты не сохраняют время в памяти больше нескольких секунд. Значит, они не знают что такое жизнь и смерть, что такое квадрат или круг, что такое верх и низ. Для них не хватает времени, памяти. А значит, и планировать собственные поступки они не могут, чем уже не многим отличаются от предметов неодушевлённых.

- Вы меня за нос водите. Тогда, кто создал разум?

- Это вопрос вопросов. В моём случае это человеческий геном в пищевой цепи.

- Ну, и чего же вы добились? Вы, безумный гений с маниакальными задатками некрофила, чего-то добились? Отвечайте!

Вид у меня, кажется, оказался свирепей, чем нужно. Горизонтов сначала отшатнулся, потом принялся бродить по комнате как сомнамбула меж приборов, что-то брать в руки, передвигать, потом отставлять. Наконец, очнувшись, отодвинул тарелку с объедками, смахнул крошки ладонью, взял несколько листиков с полки и маркер. Разложил на столе. Прочертил дрожащей рукой сплошную горизонтальную линию на бумаге:

- Мне следует вам показать. Вы позволите?

- Валяйте! Рисунки потом подошьём к делу для наглядности.

- Спасибо. Так вот, смотрите, биотрон сейчас выглядит так: это первый сектор – низшее звено в цепи – грибок, лишайник, синие водоросли, или ещё что-нибудь из древнейшей флоры, но пригодное в пищу следующему звену из простейших во втором, - сглотнул судорожно, прочертил параллельную линию чуть выше и короче. - Они находятся здесь, в начале серпантина, это виды насекомых из нескольких отрядов и те, кто питается этими насекомыми, то есть рептилии. В следующем секторе рептилиями питаются грызуны, грызунами кошки, а кошачьим мясом я кормлю собак. Собаки же заканчивают и стоят на вершине пищевой пирамиды и на вершине эволюции, которую я воссоздаю таким образом в шестом секторе, - Горизонтов жирно изобразил круг вверху получившейся пирамиды и вонзил в него букву «с». - Теперь Часовщику лишь приходиться отслеживать популяцию собак, чтобы не было перенаселения. Вернее, это уже не собаки, а мутанты, разумные существа.

- Люди?

- Слишком смело. Это ещё не люди, но недавно мозг собак разделился на два полушария. Они стремительно развиваются!

- Садизм! Чистой воды садизм!…. Но почему?

- Потому что раньше я поливал растения человеческой кровью, а теперь...

- А теперь вы кормите их трупами.

- Но это не по моей вине...

- Это я уже слышал! Разберёмся! И что произошло в итоге?

- Ничего. Собаки-мутанты расплодились и стали вот такими. Взгляните, что произошло.

Горизонтов выбрал с полки жёлтый запылившийся череп, как раз тот самый, который я принял за неандертальца.

- Это собака-мутант. Смотрите – верхняя часть черепа и височные кости как бы раздуты, они больше чем надо и эта непосредственная связь с развитием мозга. В то же самое время уменьшился оскал, укоротились и стали очень узкими и верхняя и нижняя челюсти. Почти исчезли клыки.

- Отвратительно.

- Вот об этом я и хочу вам растолковать. Схема башни-биотрона далась мне с огромным трудом. Раньше я строил горизонтальный биотрон, диагональный, дугообразный и даже шарообразный. И только спустя много лет я пришёл к вертикальному биотрону. Всё это не просто. Оказалось, что даже вертикаль имеет огромную роль: она имитирует время. Каждое поколение видов непременно как бы взбирается и опускается в биотроне по серпантину оставляя после себя ареалы обитания. Виды одновременно и пересекаются в природе биотрона и не пересекаются. Вы понимаете?

- Нет.

- Жаль. Но вы видели хотя бы когда-нибудь геном человека?

- На картинке только... Постойте... А? Вы хотите сказать, что серпантин биотрона в башне имитирует спираль генома?!

- Совершенно верно!

- Здорово! (Я снова искренне восхитился этим идейным маньяком). Но ведь Земля-то не спиральная?

- Так ведь и людей никто и никогда не кормил кровью высших существ; мы сами по себе, но мы, несомненно, отчего-то зависим; на пустом месте ничего не бывает.

- Оригинальная идея. У меня прямо мурашки по коже. И что же? Отчего мы зависим?

- Отчего зависим мы я сказать не смогу. Но я создал пищевую цепочку для отдельного вида разумного существа. То есть для собак-мутантов. Каждая травинка, каждый жучок и паучок, каждая животная тварь, населяющая биотрон, устремлена к достижению высшей цели – созданию разума. Чистый механический расчёт. Механика! Биотрон буквально синтезирует, собирает геном человека из всего сущего в башне и адаптирует его к новому виду, создаёт его буквально по кирпичикам. И чтобы всякая тварь в башне, которая послужит пищей другой твари, была пропитана разумной сущностью, даже вода. Правда для этого мне пришлось несколько поступиться принципом спирали, поскольку ни растения ни вода не могут двигаться. Пришлось перекроить и вернуться к самому началу – к горизонтальной оранжерее.

- Оранжерее? Вы хотите сказать, что это ещё не всё?

- Нет, конечно. Откуда, по-вашему, Часовщик приносит к столу овощи?

Браво! Как я мог забыть? У него наверняка целый огород.

- Стойте, стойте! Кажется, я понимаю: собаки должны были питаться только теми существами, которые питаются растениями, пропитанными человеческим геномом в башне, в которой сами же и живут…. Но в чём соль?

- А соль в том, что все растения в башне участвуют в пищевой цепи и как и мухи и черви являются носителями человеческого генома. Червями и мухами питаются более высшие существа и дальше шаг за шагом, через млекопитающих к собакам, и, как вы верно подметили, все должны просто «друг друга сожрать». Мутанты поедают пищу прошедшую через всю пищевую цепь от растений до млекопитающих.

- И что же?

- Всё теперь происходит так, как я и рассчитывал. Правда, несколько лет что-то не срабатывало: было то нашествие тараканов, то саранчи, то змей. Потом ещё другая неожиданная напасть – мутанты стали протестовать.

- Этого не может быть!

- Вы поверьте. Видимо кто-то из них догадался, что Часовщик иногда подкармливает их собственным мясом. Вначале они как-то заголодали и никто не захотел есть мясо собратьев. Начались сбои в пищевой цепи, и три месяца назад они даже устроили что-то вроде восстания. Я и сам в это не мог поверить. Они вдруг как по команде ворвались на серпантин, передавили кучу кошек, рептилий…. В общем еле справился. Жена умерла от сердечного приступа.

- Как же вы справились?

- Просто – я создал баррикаду на серпантине и стал стрелять на поражение. Погибло несколько чел... То есть, мутантов. Так у меня, кстати, и кончились все патроны.

- Вы?!!! Вы стреляли на поражение?!!! Как это выглядело?

- Ничего особенного. Что мне оставалось делать? Сначала я призывал их к спокойствию, а когда увидел в руках одного палку, то понял, что они меня не пощадят.

- И стали стрелять? Вы стояли и стреляли?

- Вот именно. Ни лечь, ни сесть за укрытие я не мог. Они бы расценили это как слабость и разделались со мной. Поэтому я стоял и стрелял.

На секунду я представил: в красном халате, очкастый и большеголовый Горизонтов стоит лихо расставив ноги и палит в непокорных мутантов. Но что-то жутковатое было в этой картине, и я вздрогнул:

- Но как же они догадались восстать?

- Не скажу точно. Но виной всему видимо наглядность процессов. В башне она как бы под рукой. Все процессы проходят вплотную и они осязаемы. И то, что в природе не видимо, здесь, прямо на виду. Представьте: ведь мы не видим, как человеческие трупы разлагаются под землёй; мы не видим, как продукты разложения вымываются грунтовыми водами в реки и озёра; но воду из этих рек мы с удовольствием пьём, и водой из этих рек мы поливаем землю на своих огородах. И нам некому предъявить претензии. Но в башне всё слишком близко, и разумному существу ничего не стоит раскусить все её ужасные секреты, происходящие даже за толстыми стенами и в изолированных комнатах. Нужно только подумать хорошенько и они подумали, потому что биотрон зациклен сам на себе, всё в нём замкнуто.

- А если всё это разомкнуть? Выпустить ваших восставших мутантов. Ведь они этого хотели?

- Дело в том, что они не смогут жить за пределами башни. Изменение флоры и фауны в биотроне произошло на генетическом уровне. Он изменился необратимо. Ни одно растение, ни одно насекомое и животное в биотроне теперь не может больше скрещиваться со своим видом там, за пределами башни в обычной земной жизни. Они стали другими, как жители другой планеты.

- Но они всё-таки предъявили претензии вам.

- Да. Они решили поспорить со мной, как Моисей с Богом. Чистая поэзия! Но если быть точным: то они необратимо эволюционировали. И вершина эволюции, то есть мутанты, как бы взглянули на себя со стороны. Взгляд на себя со стороны, критический подход к себе, — присущи только разумным существам. Поэтому бывшие собаки и отказались пожирать себе подобных.

- Бред какой! Вы что же хотите сказать, что без внедрения человеческих генов в растительность разум существовать не может вообще?

- Очевидно.

- То есть, если развивать вашу мысль более глобально, то следует понимать, что разум на Земле, к примеру, возник только потому, что кто-то, то есть Господь поливал Землю… своей кровью?! Но это же глупо, смешно!

- Отчего же. Интересная мысль, поэтичная даже. Я об этом как-то не подумал.

- Значит, вы хотите сказать, что растения в башне переносят в себе человеческие гены. Именно для этого вам нужна была человеческая кровь, а потом трупы для синтеза и проведения генома через почву в растения. Это я понял. Но каким образом тоже самое происходит на Земле с людьми вы можете мне объяснить?

- Не могу. То, что совершенно ясно в башне совершенно не ясно в настоящей природе. Даже можно принять во внимание вашу теорию, что «Господь поливал землю своей кровью». В ней есть хоть какая-то логика. Но кое-что всё-таки удалось выяснить. Например, то, что собаки могут эволюционировать и стать разумными, но лишь с изначальными элементами человеческого генома, который передаётся посредством пищевой цепи.

- Но почему вы взяли именно собак для эксперимента?

- Собаки — домашние существа и легко переносят неволю. Разве не понятно?

- Ах, да! Я совсем забыл... То есть вся башня и все разумные мутанты зависят от человека?

- Аксиома, товарищ следователь, и как ни прискорбно.

- Почему прискорбно?

- Потому что растения уже не могут существовать сами по себе, они необратимо эволюционировали. И стоит мне исчезнуть – с моим исчезновением погибнет всё и исчезнет разум в башне.

- Они это понимают?

- Кто?

- Ваши мутанты.

- Думаю, догадываются, потому что половина собак-мутантов в восстании не участвовала.

- Как это может быть?

- Мне кажется, что они разделились на два народа по чистейшим идейным соображениям.

- По каким?!!!

Я ошалел. Какое-то время я ещё надеялся понять Горизонтова как сумасбродного фантазёра. Но погрузившись в вереницу образов нарисованных так живо и выпукло, и совершенно жутковатых, я пришёл к неожиданному, шокирующему и противоположному выводу, что всё это возможно правда. Правда! И что может быть нелепей и страшнее такой правды?

Я резко поднялся из-за стола предварительно и очень громко треснув по нему кулаком:

- Ну, хватит! А ну-ка показывайте мне всё!

- Что?

- Всё о чём вы тут мне говорили: и оранжерею и собак-мутантов. Особенно ваших заумных собак!

Дата добавления: 2015-07-21