Преамбула. Духовные учителя бывают многих типов

Духовные учителя бывают многих типов. Все они различаются по духовной зрелости, интеллектуальным способностям, обра­зованности, сложности личности и стилю преподавания. Проще говоря, большинство учителей стоят всего на одиндва шага впе­реди неофита. Хотя их духовные достижения будут весьма уме­ренными, они все равно в силах помочь искателю при условии, что останутся скромными, честными и внимательными. «Случай­ным», т. е. ставшими таковыми волей обстоятельств, учителям слишком просто впасть в эгоцентричную ошибку и начать разыг­рывать мастера.

Есть такие, кто взошел дальше по лестнице самосовершенство­вания и просветления. Разумеется, они могут оказать искателям, нуждающимся в руководстве, инициации и время от времени

5 Глубинное измерение йоги

'&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Ј^fe'

в поддержке, огромную помощь. Благодаря своим внутренним достижениям подобные учителя способны также демонстриро­вать любопытный психофизический эффект «духовной переда­чи». Явление это, повышающее сознание и достоинства личности ученика, особенно ярко выражено у просветленных мастеров. Именно поэтому такие учителя высоко ценятся во всех эзотериче­ских традициях мира.

Некоторые адепты, подобные Рамана Махарши или Факиру Чанду, становились учителями «по умолчанию», поскольку люди искали их общества и духовной поддержки, хоть сами подвиж­ники довольствовались бы жизнью отшельников. Другие пред­почитали избрать себе нескольких учеников, которых могли на­ставлять в более интимной обстановке. Третьи, подобно Будде Гаутаме, создавали совершенно новый путь и сообщество.

Немногие учителя выбирают неформальные отношения со сво­ими учениками, большинство настаивает на формальностях. Есть учителя, которые минимально вмешиваются в повседневную жизнь своих учеников, и, опятьтаки, есть учителя, строго предписы­вающие стиль жизни и настаивающие на соблюдении этих пред­писаний. Одни учителя спокойны и обыденны, тогда как другие, например Бхагаван Раджниш (он же Ошо) или Сатья Сай Баба, предпочитают более пышный стиль самопрезентации. Некоторые адепты, как Рамана Махарши, при общении с учениками часто при­бегают к молчанию; другие, как Джидду Кришнамурти, всегда крас­норечивы, поскольку полагают, что знания тем или иным образом могут указать путь к просветлению. Часть учителей отказываются называть себя учителями, потому что чувствуют, что им нечему учить; их учение состоит просто в их присутствии. И так далее.

Психолог Гай Клакстон, бывший ученик Бхагавана Раджниша, показал, что образ гуру как учителя вводит в некоторое заблуж­дение. Он комментирует это так:

«Наиболее полезная метафора... лекарь или терапевт. Просвет­ленные мастера, можно сказать, Ультимативные Терапевты, по­скольку сосредоточивают свое благословенное внимание не на проблемах, а на самых корнях, порождающих эти проблемы. Они сами страждут от проблем и сами их решают. Мастер сплетает свои терапевтические хитрости лишь для одного: чтобы обнажить и растворить само заблуждение. Его искусство тонкое, поскольку иллюзии нельзя иссечь скальпелем, рассеять массажем или оста

новить таблетками. Ему приходится работать пошагово, сбивая знакомые свойства и привычки, поддерживая храбрость и реши­мость искателя в моменты падения. Только так организм может исцелить себя. Его приемы напоминают работу специалиста по сносу, который раз за разом наносит стратегически рассчитанные удары, чтобы сломать застывшую суперструктуру «я» и расчистить грунт. Однако ему приходится работать с каждым случаем ин­дивидуально, вскрывая и бросая вызов в нужной последователь­ности и с требуемой скоростью, используя в каждый момент тот сырой материал, который приносит пациент» (1).

Клакстон упоминает и другие маски, «метафоры», к которым гуру прибегает в общении с учеником: гид, старший сержант, кар­тограф, капитан, рыбак, софист и маг Множественные функции и роли истинного адепта служат двум основным целям. Вопер­вых, пробить и постепенно растворить эгоистический панцирь ученика, «убить» феномен, называющий себя «учеником».

Вовторых, и в главных, гуру действует как проводник Реально­сти, повышая интуитивное познание учеником своей истинной сути. Обе эти цели являются самыми насущными для всех духов­ных учителей. Однако лишь полностью просветленные адепты со­четают в себе то, что тексты буддизма махаяны зовут мудростью (праджна) и состраданием (каруна), необходимыми для пробуж­дения других от дремы непросветленного состояния. В древней «Ригведе» (10.32.7) индусов, гуру сравнивают с человеком, кото­рый знаком с определенной местностью и готов провести по ней чужестранца. Учителя, которым еще лишь предстоит достигнуть полного просветления, способны показать другим лишь часть пути. Полный же адепт (в Индии его называют сиддха) может осветить для искателя весь путь.

Подобные полностью просветленные адепты редки. Вне зави­симости от того, чувствуют они призвание учить других или нет, само их присутствие в мире традиционно считается достаточным для оказания воздействия на все окружающее. Просветленные ма­стера, или осознавшие, думают и чувствуют так, что просвещают многих. В них фокусируется святость. Они возвещают Реаль­ность. Поскольку в сознании своем эти мастера едины с первич­ной реальностью, они помогают уже тем, что озаряют собствен­ное окружение светом этой реальности. Повидимому, духовное влияние такого «поля» воздействует на все вещи и существа,

*&< Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ ^fc'

но особенно его воспринимают те, кто пребывает в тесной бли­зости с адептом или особо чувствителен к его духовному излуче­нию. Естественная аура просветленного существа, оказывающая трансформирующее влияние, заставляет мир погрузиться в нео­сознанную духовную практик)' (садхана). Современный амери­канский адепт Ади Да (Да Фри Джон) однажды заметил по поводу этого явления, что в процессе участвуют «даже стены». Насколько буквален смысл данного утверждения, свидетельствует рассказ одного из его учеников.

«Летом 1982 г. я неожиданно очутился наедине с гуру. Я видел, как он входит в состояние, который каждый назвал бы безуслов­ным самадхи, или экстазом. Настоящее мгновенно исчезло под действием мощного медитативного настроя. Как позже мы пове­дали друг другу, каждый из нас субъективно почувствовал, что комната словно бы распадается на части со всем и всеми в ней на­ходящимися. Мы оба отчетливо слышали треск деревянных стен и потолочных балок. Ощущалось также странное, но несо­мненное давление на все тело, особенно на лицевую часть. Это происшествие надолго оставило меня в озадаченном и возбуж­денном состоянии. Лично я считаю, что присутствовал при прояв­лении тонких сил, бушующих вокруг адепта» (2).

Тот же ученик может сообщить следующее:

«Каждый раз, когда я сидел в медитации, или даршана (3), с мо­им гуру, тело испытывало ощущение, словно оно подставлено под высокую дозу радиации. Центр этого чувства был в правой сторо­не сердца. И ощущение усиливалось каждый раз, когда я начинал медитировать самостоятельно. Этот физический симптом всегда сопровождался необычной эмоциональной открытостью, будто с меня содрана кожа. Я был совершенно беззащитен перед своими эмоциями. Казалось, что учитель «переместил» центр моего вни­мания из мозга в сердце, где он и должен находиться. Благодаря милости гуру, мое сердце пробудилось» (4).

Гай Клакстон комментирует:

«Сидя в присутствии Мастера, осознавая его присутствие без мысли или суждения, ищущий начинает впитывать и проявлять те же качества ясности и спокойствия. Тут, как учит дзен, идет прямая передача вне текстов, от сердца к сердцу. Мастер — пчелиная матка, окруженная роем ищущих (в буддизме — сангха), которые собираются, чтобы пить ее эссенцию» (5).

Духовное «присутствие» учителя воспринимается как сила, бьющаяся о тело. Как Бхагван Раджниш, так и Свами Муктананда, которые пользовались мировой известностью в 1970х и 1980х гг., любили демонстрировать свои способности манипулировать этой силой и проецировать ее как на отдельных учеников, так и на большие собрания людей. Мне кажется, что в этом и заключалась основная часть их зрелищных представлений.

Однако учителю вовсе не обязательно быть просветленным, чтобы овладеть данным видом психофизической энергии. Мне лично довелось испытать интересный опыт в отношении упомя­нутого феномена. Когда я еще жил в Англии, то периодически ме­дитировал под руководством Ирины Твиди (6), учителя суфизма. После одной из сессий я почувствовал какойто особый заряд энергии во всем теле. Случилось так, что примерно тогда же один из моих соседей узнал, что я медитатор, и захотел, чтобы я научил его медитации. Поскольку у меня не было прав учить медитации, я вежливо отказался. Но сосед продолжал совершенно серьезно просить меня об этом почти, каждый раз, когда мы с ним сталки­вались.

Выслушав примерно полдюжины просьб, я в конце концов согласился показать, что надо делать, назначил день и время. К моему удивлению, сосед появился в своем лучшем воскресном костюме. Позже он объяснил мне, что приготовился, как к посе­щению церкви. Я попросил его поудобнее устроиться на стуле, а сам сел напротив, на софу, и начал объяснять, как следует рас­слабить тело для подготовки к медитации.

Едва я успел произнести несколько предложений, как почув­ствовал порыв психофизической энергии, которая словно бы вошла в мое тело сзади и устремилась по направлению к человеку напротив. Моя речь стала невнятной, веки отяжелели, но я не отрывал от него взгляда. Когда волна энергии ударила в соседа, он явно отпрянул назад и посмотрел на меня с испугом. Тут через меня пошла вторая волна, и он снова вздрогнул. Когда его достиг третий порыв энергии, он уже был в глубокой медитации. Я ощу­щал силовое поле, соединившее наши тела, и пока я медитировал, он тоже оставался в состоянии медитации.

Позднее мы обсудили происшествие, и сосед подтвердил мои ощущения. Сначала он почувствовал ужас, что я могу загипноти­зировать его. Когда его пронзила вторая волна, он снова ощутил,

: yg.<: Георг Фойерштейн

что его отпихивает назад, но начал подчиняться ей. На третий раз он просто не сопротивлялся, позволив энергии работать с его теломмыслью. Прежде сосед никогда не медитировал. Я был поражен таким эффектом не меньше его. Впоследствии такая же передача энергии происходила всякий раз, когда мы встречались для совместной медитации. В какойто момент мне стало ясно, что он должен произвести в своей жизни определенные перемены, прежде чем сможет получать пользу от дальнейших сессий.

К счастью, поскольку я не считал себя гуру или даже наставни­ком по медитации, я и не интерпретировал этот опыт как нечто, возникшее по моей воле. Скорее, я отнесся к нему как к дару (прасада) и посоветовал поступить так же моему соседу. Однако, пережив подобное и будучи много раз сам приемником такой энергетической передачи, я вполне понимаю, почему некоторые учителя придают этой способности особое значение. Сказанное верно и по отношению к мистическим переживаниям. В них также слишком легко увидеть большее, чем было дано. Кроме того, вполне ясно, каким образом ученики вырабатывают привя­занность к «ударам» духовной передачи от гуру и насколько им просто перепутать эту способность с просветлением, мудростью и состраданием.

Дата добавления: 2015-07-20