Ораторий на лугу – Прогулка на Супергу

С тяжёлым сожалением и с немалыми препятствиями для наших собраний, в марте 1846 года нам пришлось покинуть дом Моретты и арендовать у братьев Филиппи луг, где теперь находится чугунолитейный цех. Я оказался под открытым небом, посреди луга, окружённого жалкой изгородью, позволявшей любому желающему свободно туда входить. Юношей собиралось три-четыре сотни, они считали Раем на земле Ораторий, которому потолком и стенами служил сам небесный свод.

Но как в таком месте исполнять религиозные обряды? В лучшем случае мы здесь проводили катехизацию, пели хвалы, вечерню, затем богослов Борель либо я поднимались на холм либо взбирались на стул и оттуда обращались с краткой проповедью к ребятам, жаждущим послушать нас.

Исповедь мы устраивали так: в выходные дни, рано утром я приходил на луг, где меня уже ожидало немало ребят. Я садился на холме, принимал у одних исповедь, тем временем другие готовились либо совершали благодарение, после чего многие из них возобновляли рекреацию. В определённый момент утра раздавался звук трубы, собиравший всех молодых людей, ещё один сигнал трубы призывал к молчанию, после чего я мог говорить и сообщить им место, куда мы пойдём слушать святую мессу и причащаться.

Иногда, как я сказал, мы ходили в Мадонна-ин-Кампанья, в церковь Богоматери Утешения, в Ступиниджи[59] либо в упомянутые выше местности. Поскольку мы часто совершали пешие прогулки даже в отдаленные места, то опишу одну из них – на Супергу; на этом примере можно видеть, как проходили другие прогулки.

Ребята собирались на лугу, им предоставлялось время немного поиграть в мячи, домино, походить на ходулях и т.п., затем барабанная дробь либо сигнальная труба объявляла о сборе и начале похода. Мы постарались устроить так, чтобы каждый сначала побывал на мессе, а чуть позже девяти все отправились на Супергу. Кто-то нёс корзины с хлебом, кто-то сыр, колбасу, фрукты, прочее необходимое на день. Пока мы проходили мимо городских домов, соблюдали тишину, а потом начинались крики, песни, оклики, но шли мы непременно по порядку, стройно.

Подойдя к подножию горы, к началу подъёма, ведущего к базилике, я обнаружил там изумительного коня, снаряжённого как должно; его прислал для меня священник Ансельметти, настоятель той церкви. Там же обнаружилась записка от опередившего нас богослова Бореля, в которой говорилось: «Спокойно идите с нашими дорогими ребятами: суп, второе, вино готовы». Я вскочил на коня и громко прочёл записку. Все собрались вокруг коня и, услышав прочитанное, единодушно начали аплодировать, устроили овацию с криками, восклицаниями и пением. Одни трепали коня за уши, другие хватали за ноздри либо за хвост, толкая то бедное животное, то всадника. Кроткое животное всё переносило мирно, выказывая больше терпения, чем тот, кто залез ему на спину.

К суматохе добавлялась наша музыка в исполнении барабана, трубы и гитары. Всё звучало нестройно, однако шума, производимого голосами молодых людей, хватало для чудесной гармонии.

До установленного места мы добрались, утомленные смехом, шутками, песнями и даже воплями. Взмокшие ребята собрались в церковном дворе и были сразу же снабжены всем необходимым для утоления разыгравшегося аппетита. После небольшого отдыха я всех созвал и кратко рассказал чудесную историю базилики, королевских гробниц под ней и Церковной Академии, которую тут выстроил Карл Альберт и содержали епископы Сардинского королевства[60].

Возглавлявший её богослов Гульельмо Аудизио благородно взял на себя расходы на суп и второе для всех гостей. Настоятель подарил вино и фрукты. В течение двух часов мы осматривали достопримечательности, потом собрались в церкви, куда уже пришло много людей. В 3 пополудни я выступил с краткой речью с амвона, после чего несколько человек, особо одарённые голосом, спели Tantum ergo, и свежесть юношеских голосов у всех вызвала восхищение. В шесть запустили несколько аэростатических шаров, а затем, бурно высказывая признательность всем своим благодетелям, мы направились в Турин. Пение, смех, бег, а порой – молитва занимали нас на пути. Так мы вошли в город; и вот те, мимо чьих домов мы проходили, стали нас покидать и возвращаться в свои семьи. К Дому призрения я подошёл с семью или восемью юношами из самых крепких – они несли вещи, какими мы пользовались днём.

Дата добавления: 2015-07-20