Начало священнического служения – Проповедь в Лавриано и Седой Джованни

В тот год (1841) у моего настоятеля не было викария, и я пять месяцев исполнял его обязанности. Я испытывал огромное удовольствие от работы. Проповедовал каждое воскресенье, посещал больных, преподавал им святые таинства, за исключением исповеди, поскольку ещё не сдал экзамен на право быть исповедником. Служил на похоронах, содержал в порядке приходские книги, выправлял справки неимущим и тому подобное. Но истинное наслаждение мне доставляли занятия катехизисом с ребятами, забавы и беседы с ними. Они часто приходили навестить меня из Мориальдо; по дороге домой я всегда был окружён ими. В посёлке у меня стали появляться товарищи и друзья. Когда я выходил из приходского дома, меня неизменно сопровождала ватага детей и подростков; куда бы я ни шёл, вокруг всегда были радостно приветствовавшие меня маленькие друзья.

Поскольку я очень легко излагал слово Божие, то меня часто приглашали в соседние посёлки проповедовать, слагать панегирики. Так, в конце октября того года меня пригласили проповедовать о св. Бенигне в Лавриано. Я охотно согласился, поскольку оттуда родом был мой друг и коллега дон Грассино Джованни, нынешний настоятель в Скаленге. Я хотел воздать честь торжеству, поэтому подготовил и записал проповедь на народном, но чистом языке. Я хорошо её выучил, уверенный в том, что она принесёт мне славу. Однако Богу было угодно преподать моему тщеславию суровый урок. День был праздничный, и перед отъездом мне следовало отслужить мессу для местных жителей; чтобы не опоздать в подобных случаях на проповедь, я ездил верхом. Преодолев половину пути рысью и галопом, я добрался до долины Казальборгоне между Чиндзано и Берцано, и вдруг с поля, засеянного просом, поднялась многочисленная стая воробьев; произведённый полётом шум напугал моего коня, и тот понёсся стремглав по полям и лугам. Я как мог, держался в седле; поняв, что перевязь завернулась под брюхом животного, пытался проделать манёвр, как искусный наездник, но подскочил на съехавшем седле и вверх тормашками рухнул на кучу острых камней.

Один человек с соседнего холма наблюдал за достойным сострадания происшествием; вместе со слугой он прибежал помочь мне и, найдя меня без чувств, отнёс к себе домой и положил на лучшую постель. Он самым милосердным образом позаботился обо мне; через час я пришёл в себя и понял, что нахожусь в чужом доме. «Не беспокойтесь, – сказал приютивший меня, – не тревожьтесь из-за того, что оказались в чужом доме. Тут всё для вас есть. Я уже послал за врачом; ещё один человек отправился на поиски коня. Я крестьянин, но обеспечен всем необходимым. Вам очень плохо?»

– Да воздаст вам Бог за такую милость, мой добрый друг. Кажется, ничего серьёзного; возможно, сломано плечо, не могу им двигать. Где же я?

– Вы на холме Берцано, в доме Джованни Калоссо по прозвищу Седой, вашего покорного слуги. Мне самому довелось постранствовать по миру, бывало, и я нуждался в других. Чего только со мною не случалось по пути на ярмарки и рынки!

– Расскажите мне что-нибудь, пока мы ждём врача.

– О, мне много что есть рассказать; послушайте одну историю. Много лет тому назад осенью я с ослицей отправился в Асти за припасами на зиму. На обратном пути, на равнине Мориальдо, моя бедная скотина, весьма гружёная, оступилась в болотце и упала без движения посреди дороги. Как ни старался я поднять её, всё напрасно. Была полночь, очень тёмная, лил дождь. Не зная, что же теперь делать, я начал громко звать на помощь. Через несколько минут мне ответили из соседнего домика. Неся зажжённые факелы, пришли клирик с братом и ещё двое мужчин. Они помогли мне разгрузить ослицу, вытащили её из грязи, доставили меня и всю поклажу к себе домой. Я был чуть живой; всё заляпано грязью. Они меня отчистили, восстановили мои силы чудесным ужином, потом предоставили мне мягчайшую постель. Поутру перед отъездом я хотел, как полагается, заплатить им, но клирик от всего отказался: «А если завтра мы будем нуждаться в вас?»

При этих словах я почувствовал волнение, собеседник заметил мои слёзы.

– Вам плохо, скажите мне.

– Нет, – ответил я, – просто этот рассказ мне очень нравится, я тронут.

– Если бы я знал, что сделать для этой доброй семьи!.. Такие хорошие люди!

– Как их звали?

– Семья Боско, на диалекте – Боскетти. Но что это вы так взволнованы? Может, знакомы с этой семьёй… Как тот клирик, жив ли, здоров?

– Тот клирик, мой добрый друг, и есть тот священник, которому вы воздали в тысячу раз больше, чем он когда-то сделал для вас. Тот, кого вы принесли к себе домой и положили на эту кровать. Тем самым Божественному Провидению было угодно дать нам узнать, что делающий получит своё.

Легко представить себе изумление, радость доброго христианина и мою, ведь в несчастье Бог попустил мне оказаться в руках такого друга. Его жена, сестра, прочие родственники и друзья очень радовались, узнав, что тот, о ком они много слышали, оказался у них в доме. Они всячески старались услужить мне. Прибывший вскоре врач не обнаружил переломов, поэтому спустя всего несколько дней, на отысканном коне, я смог пуститься в обратный путь на родину. Седой Джованни проводил меня до дома, и пока он был жив, нас всегда связывали самые тёплые дружеские воспоминания.

После такого предупреждения я принял твёрдое решение в будущем готовить выступления ради вящей славы Божией, а не с тем, чтобы предстать учёным и образованным.

Дата добавления: 2015-07-20