Секция 1. Область исследования

Ее участники получили инструкции вести свои обсуждения в соответствии с тремя ключевыми критериями. В сокращенной формулировке, они представляли собой следующее: 1) военная объективность; 2) воздержание от предварительных ценностных предпосылок; 3) привлечение всех необходимых областей теории и данных.

Эти реперные точки несомненно являются настолько очевидными, насколько они ими кажутся на первый взгляд, и мы считаем необходимым четко обозначить их влияние на нашу работу, поскольку они сжато выражают ограничения предыдущих «исследований мира» и содержат основу недовольства этими предшествующими исследованиями со стороны как правительства, так и неофициальных лиц. В наши намерения не входит принижение значения работы наших предшественников или умаление качества их вкладов. Мы старались – и полагаю, смогли, - лишь расширить их область. Мы надеемся, что наши выводы могут, в свою очередь, послужить началом еще более широких и детальных исследований каждого аспекта проблем перехода к миру и вопросов, на которые необходимо найти ответ, прежде чем такому переходу будет позволено произойти.

То, что объективность –чаще выраженное намерение, чем достигнутое отношение – это труизм, но намерение - осознанное, непротиворечивое и часто самокритичное - является предварительным условием ее достижения. Мы полагаем неслучайным то, что нам поручили использовать в исследовании военную модель случайностей, и мы многим обязаны гражданским агентствам военного планирования за их пионерские работы по объективной оценке роли случайностей в ядерной войне.[16] В исследованиях мира не было подобных прецедентов. Большинство пользы даже от самых проработанных и аккуратно обоснованных программ экономического перехода к миру было уничтожено желанием и стремлением продемонстрировать, что мир не только возможен, но даже дешев и несложен. Один официальный доклад был наполнен ссылками на критическую роль «динамичного оптимизма» в экономическом развитии, и предлагал в качестве доказательства, что «трудно представить, что американский народ не отзовется позитивно на замену международной власти закона и порядка согласованной и гарантированной программой» и т.д.. Другая часто используемая линия аргументации заключается в том, что разоружение повлечет за собой лишь сравнительно небольшое нарушение функционирования экономики, так как затронет лишь ее часть; мы рассмотрим этот подход ниже. Как писал Герман Кан, наиболее известный широкой публике автор работ по стратегическим исследованиям: «Критики часто протестуют против ледяной рациональности Hunson Institute, RAND Corporation и других подобных организаций. Мне всегда хочется спросить в ответ «А вы предпочли бы теплую, человеческую ошибку? Вам приятнее милая эмоциональная оплошность?». И как указал министр обороны Роберт С. Макнамара по вопросу возможности ядерной войны, «Некоторые люди боятся даже заглянуть за край. Но в термоядерной войне мы не можем позволить себе никакой политической агорафобии». Конечно, самоочевидно, что это высказывание применимо также и в обратном направлении, но до настоящего времени все ограничивались только робкими взглядами за край мира.

Намерение избежать предварительных ценностных утверждений в любом случае боле продуктивно, чем самообман. Как индивидуумы, мы не защищены от подобных предубеждений, но мы предприняли последовательную попытку работать с проблемами мира, например, без раздумий о том, является ли состояние мира само по себе «плохим» или «хорошим». Это было нелегко, но необходимо; по нашим сведениям, подобного ранее не предпринималось. Предыдущие исследования принимали желательность мира, важность человеческой жизни, превосходство демократических институтов, «добро» для всех, «достоинство» индивидуума, желательность максимального благосостояния и продолжительности жизни, и прочие подобные пожелания в качестве аксиоматических ценностей, необходимых для оправдания исследований проблем мира. Мы их таковыми не считаем. Мы попытались применить к нашему мышлению стандарты физики, главной характеристикой которых является не оперирование количественными методами, как часто считают, а что, по словам Уайтхеда, «… оно игнорирует все ценностные суждения; например, все эстетические и моральные суждения». Но очевидно, что любое серьезное исследование проблемы, каким бы «чистым» оно ни было, должно опираться на некий нормативный стандарт. В нашем случае, им было просто выживание человеческого общества вообще, американского общества, в частности, и, как результат, стабильность выжившего общества.

Интересно отметить, что наиболее бесстрастные планировщики ядерной стратегии также признают, что стабильность общества является фундаментальным принципом, которого не удается избежать. Министр Макнамара защищал необходимость американского превосходства в области ядерных вооружений на основании того, что оно «делает возможным стратегию сохранения ткани нашего общества в случае войны». Один из отставных сотрудников отдела планирования политики Государственного департамента развивает эту тему. «Более точным словом для мира, с точки практической точки зрения, является стабильность. Сегодня, великие ядерные щиты являются ключевыми элементами существующей стабильности. Нашей целью должно стать продолжение процесса обучения тому, как с ними жить». Мы, конечно, не приравниваем стабильность к миру, но принимаем ее как общепринятую цель и мира, и войны.

Третий критерий – ширина – увел нас еще дальше от современных исследований мира. Любому непрофессионалу очевидно, что экономические структуры мира без войны будет резко отличаться от тех, с которыми мы живем сегодня, и равно очевидно, что политические отношения наций будут не той системой, что мы привыкли принимать как данность, которая иногда описываемой как глобальная версия обычного права. Но социальные последствия мира гораздо шире, чем его предполагаемое влияние на национальную экономику и международные отношения. Как будет показано, отношение мира и войны к внутренней политической организации обществ, к социологическим отношениям между их членами, к психологическим мотивациям, к экологическим процессам, и к культурным ценностям является одинаково глубоким. Что более важно, оно одинаково критически важно и для оценки последствий перехода к миру, и для определения целесообразности такого перехода.

Не удивительно, что эти менее очевидные факты обычно игнорировались в исследованиях мира. Они не были подвергнуты систематическому анализу. Их было трудно, почти невозможно, измерить с каким-либо уровнем аккуратности, на котором можно было бы основывать расчеты их воздействий. Они являются «неосязаемыми», но только в том смысле, в каком абстрактные математические концепции являются неосязаемыми по отношению к тому, что может быть количественно измерено. С другой стороны, экономические факторы могут быть измерены, по крайней мере, поверхностно, а международные взаимоотношения могут быть вербализированы, как законы, в логические последовательности.

Мы не утверждаем, что открыли безошибочный способ измерять эти прочие факторы, или определять им точные значения в уравнениях. Но мы верим, что приняли во внимание их относительную важность: мы вывели их из категории «неосязаемых», т.е. научно неблагонадежных и таким образом, вторичных, и перенесли их в плоскость объективного. Результат, по нашем мнению, обеспечивает отсутствовавший до настоящего времени реалистический контекст для обсуждения вопросов, относящихся к возможному переходу к миру.

Мы не имеем в ввиду, что нашли те ответы, которые искали. Но мы верим, что наш упор на ширине области исследования сделал, по крайней мере, возможным начать понимание вопросов.

Дата добавления: 2015-07-19