Поиски новой легитимности

Если бы Европейского Союза не существовало, то кризис демократической легитимности в Европе был бы не менее се­рьезным, а главный отрицательный персонаж сей пьесы - го­раздо более очевидным. Способность отдельных национальных государств к автономным действиям сокращается под действи­ем мощных сил, над которыми они не властны. Крах попытки правительства Миттерана в начале 1980-х годов стимулиро­вать внутриэкономический рост во Франции - лишь один из примеров последних 20 лет, когда финансовые рынки навя­зывали национальным правительствам свои приоритеты, пе­речеркивая их благие намерения. И такого рода ограничения не сводятся к финансовой сфере. Ни одно из европейских пра­вительств не может ныне перевести производство электро­энергии на ядерное топливо или настаивать на предоставле­нии своим рыбакам полной свободы при определении размеров улова, не вызвав при этом протестов не только со стороны своих непосредственных соседей, но и со стороны международного сообщества. Считается, что демократия - это власть народа для народа без всяких оговорок. Но в эпоху глобализации даже в пределах своей территориальной юрис­дикции избранники народа уже не могут свободно делать все, за что проголосовал их электорат. Невозможно также обеспе­чить свой народ всеми требуемыми ему благами исключитель­но за счет действий на национальном уровне. Возможно, все это не соответствует привычным представлениям о демокра­тии, но таковы современные реалии. Демократия нацио­нальных государств оказывается ограниченной.

Это значительно более принципиальная проблема, неже­ли вопрос о возможностях контроля избирателей за своими избранниками и степени выполнения правительствами поже­ланий электората. Эти вопросы касаются только одного, хотя и критически важного, компонента публичной сферы - но не всей этой сферы в целом. Демократия и политическое сооб­щество не возникают спонтанно. Они уходят корнями в ши­рокое публичное обсуждение, предполагающее обмен идея­ми, аргументами и информацией. Еще одной гранью

Глава десятая

глобализации является то, что она привела к возникновению особого мировоззрения, способствующего ее продвижению. Согласно ему, социально-экономическая политика должна про­водиться по канонам Вашингтонского консенсуса.

Таким образом, проблема не только в том, что финансо­вые рынки сейчас обладают внушительной властью над пра­вительствами. Рынки выработали собственную идеологию, которая должна быть составной частью публичной сферы. Пока она таковой не является, не подвергаясь внимательному изу­чению или обсуждению и не предусматривая никаких форм политической ответственности. Эксперты крупных инвести­ционных банков могут писать циркуляры по поводу того, ка­кую валюту следует приобретать, а какую продавать, исходя из предлагаемых ими произвольных критериев; однако ник­то не может заставить их отвечать за последствия своих сове­тов. Равным образом, директора и президенты ведущих транс­национальных корпораций имеют право на крайне консерва­тивные взгляды на то, каким должен быть социально-эконо­мический порядок. Кстати, обычно это порядок, при котором они получают максимальную свободу распоряжаться бизне­сом и щедро вознаграждать самих себя на том основании, буд­то приобретаемое ими богатство якобы просочится и к тем, кто стоит ниже на социальной лестнице. Однако таким взгля­дам никто не бросает публичного вызова в рамках обществен­ного дискурса. Я не имею в виду, что корпоративному истеб­лишменту следует отказать в праве иметь те или иные взгля­ды. В свободном обществе это неотъемлемая привилегия. Но недопустимо, чтобы подобные взгляды реализовывались бес­препятственно и без учета их последствий - лишь потому, что нет публичной сферы, где могло бы проходить соответствую­щее обсуждение. Еще важнее то, что отсутствует политичес­кий механизм, с помощью которого можно было бы дать им надлежащую оценку или оспорить их. Ясно, что в какой-то мере недовольство европейских избирателей коренится в осоз­нании того обстоятельства, что голоса, звучащие в рамках на­циональных общин, значат все меньше, и пока нет инструмен­тов для повышения их весомости. Вот избиратели и мстят с помощью доступных им средств. Парадоксальным образом,

Европейская идея

жертвой их гнева оказывается Европейский Союз, хотя имен­но общеевропейские институты, если их должным образом сформировать, могут обеспечить решение проблемы.

Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начиналась эта гла­ва. В обозримом будущем нет особой надежды на то, что объе­диненная Европа сможет восстановить непосредственную связь с обществом при помощи демократических процедур, выступая или действуя аналогично национальному государ­ству, но на уровне целого континента. Проблема коренится в отсутствии панъевропейской публичной сферы, общеевропей­ского гражданского общества и электората, связанного вое­дино общим языком и дискурсом. Демократическая легитим­ность все еще формируется на уровне национальных государств. Причем и здесь она достаточно быстро размыва­ется, поскольку вера в публичную инициативу и обществен­ный договор подавляется консервативными представления­ми, импортируемыми в Европу из США. Государство действует во имя продвижения интересов бизнеса, рынков и богачей. Налицо то, что германский социолог Вольфганг Штреек на­зывает исторической смычкой между национальным государ­ством, национализмом, свободно-рыночным либерализмом и негативной интеграцией в рамках общеевропейского процес­са¹⁹. Все они хором заявляют, что политические действия ма­лопригодны для управления рыночной экономикой; более того, они крайне вредны. Возник сговор, участники которого хотят достичь предельного минимализма в поддержании и развитии общественного договора и публичной сферы. Этот сговор лишает легитимности как общеевропейский, так и на­циональные политические процессы.

Эффективный ЕС, обеспечивающий на общеевропейском Уровне то, чего не могут сделать национальные государства (причем в рамках политических процессов, которым были бы свойственны политическая ответственность и транспарент­ность) поможет вернуть легитимность как политике, так и де­мократии. Результат был бы двояким. Во-первых, факт реали­зации Союзом тех целей, которые не удавалось достичь на Национальном уровне, стал бы важным подтверждением того, что

у него есть собственный смысл существования. Это гаран-

Глава десятая

тировало бы ему поддержку со стороны граждан, рассматри­вающих его как правительство, осуществляющее свои функ­ции в интересах народа. Во-вторых, как убедительно доказы­вает Юрген Хабермас, это привело бы к отождествлению Европы не с национальными государствами (в смысле общно­сти происхождения, языка и истории), а с гражданским сооб­ществом, которое по доброй воле находит коллективное вы­ражение в действиях общеевропейского масштаба²⁰. Это стало бы первым шагом к формированию общеевропейского граж­данского общества, которое в конечном счете послужит фун­даментом работоспособной общеевропейской демократии.

Какое-то время коллективные действия будут по-прежне­му осуществляться на основе сочетания межгосударственного и наднационального подходов, что было присуще интегриро­ванной Европе с момента ее зарождения. Но процесс приня­тия решений в ЕС должен предполагать большую меру поли­тической ответственности. Вот что нужно отрегулировать на подготовительном конвенте о будущем Европы. Решение Я проведении конвента было принято на саммите в Лакене в декабре 2001 году. Ему было поручено передать в 2004 году итоги своей работы межправительственной конференции. Лакейская декларация является обнадеживающим признаком того, что европейские руководители наконец-то стали осозна­вать реальность. В декларации говорится о расширении роли национальных парламентов, о возвращении некоторых пол­номочий государствам-членам, а также о нахождении путей укрепления легитимности и полномочий Еврокомиссии и Европарламента в тех сферах, относительно которых есть общее согласие, что в силу своего масштаба они имеют общеевро­пейский характер. Это поворотный пункт.

В Лакейской декларации также признается, что для заво­евания большей народной поддержки и укрепления своей легитимности странам ЕС следует наметить и совместно ре­шить ряд задач по улучшению положения живущих в них граж­дан. К сожалению, несмотря на благие слова, Лакейская дек­ларация продолжает традицию Амстердама, Лиссабона Из Ниццы. ЕС все еще пытается позаимствовать американскую модель. Это ошибка. Наоборот, следует вернуться к програм-

Европейская идея

ме позитивной интеграции на основе разрабатывавшейся Делором концепции «социальной Европы» и организации общеевропейского социально-экономического пространства. Короче говоря, нужно найти средства защитить европейские ценности и то лучшее, что есть в европейской социально-эко­номической модели. Следует уважать и ценить все, на что спо­собна Европа. В эру глобализации развитие негативной ин­теграции, нацеленной на формирование единого рынка, уже не может быть приоритетом. Эта работа в основном сделана; до сих пор сохраняется ее мощная инерция. Сейчас задача состоит в защите и обеспечении интересов граждан Европы в период всевластия рынков, в создании работоспособного и самостоятельного типа капитализма, воплощающего в себе историю и мировоззрение народов континента. ЕС нужно ис­пользовать имеющиеся у него инструменты, прежде всего -единую валюту, и развивать другие, которые тоже станут слу­жить общеевропейским интересам. Самое главное - в Союз нужно верить. Это настоятельно необходимо не только самой Европе, а всем, кто верит в многосторонние действия по со­зданию международных общественных благ. Это процесс, ко­торый Европа должна инициировать на пользу всего мира.

11 Ответный удар

Европейскому Союзу чрезвычайно важна массовая под­держка. Чтобы ее завоевать, настоятельно необходимо дока­зать, что коллективные действия улучшают жизнь каждого из его граждан. Нужно показать, что, как ни парадоксально, в результате таких действий отдельные государства-члены и на­циональные политические процессы будут приобретать боль­шее значение. Мало того, одновременно появятся пути усиле­ния влияния национальных государств на процессы принятия решений на общеевропейском уровне. Движение за совершен­ствование Европы в интересах всех ее жителей должно стро­иться с учетом трех базовых ценностей, присущих ее цивили­зации: совместного владения собственностью, веры в общественный договор и стремления обеспечить жизнеспо­собность публичной сферы.

Дата добавления: 2015-07-16