18 страница

Мы проезжаем одну станцию сидя, а на «Новочеркасской» он уступает место беременной девушке. Тянет к противоположным дверям. Стоит, вжимаясь в меня. На нас действительно никто не засматривается, так – только беглые взгляды. Хотя мне, конечно же, по барабану, я могу так глазами сверкнуть, что всякое желание пропадёт рот открывать.

«Сон какой-то...» – в голове пролетает. Рад или нет – так и не понял, если спросит, ответ будет: «До смерти...» Но эта его спонтанность заботит. Похоже, от него любого финта ожидать можно. Забил на учёбу, если даже и завтра поедет – вернётся во вторник, ещё один пропущенный день. И на родных фактически наплевал. Слинять посреди ночи, набрав мать исключительно для порядка... а если бы не было бабушки – тоже бы сгинул? Отличный пример для младшего братца.

– Ты рад? – Глаза на меня поднимает.

Я ржать начинаю. Потом обхватываю рукой его голову и ещё раз впечатываю. Прошиб бы... но он мне ещё нужен.

– Ещё один разговор в таком тоне, и всё будет... Ты меня понимаешь?
– Да, Макс.

«Чудно...»

Перегон до Спортивной оказывается непомерно долгим, со станцией-призраком, через будущий зал которой виден соседний поезд, в обратном направлении двигающийся. Одной рукой он ковыряет пуговицу моей рубашки – ту, что ближе к ремню, другую держу в своей.

– Серёж...
– М?

Молчание. Его реакция совершенно неясна, но не сказать – как-то...

– Упс... – Пуговицу благополучно он оторвал, нитка сама распустилась. Поймал, сунул в карман мне, вид – как ни в чём не бывало, и дальше, туда же ладонью, в образовавшуюся щель.
–...я вчера с парнем был.

Пауза. Уверен, что он всё расслышал. Рука на полпути замерла.

– Вчера... это когда мне звонил?
– Нет. Вчера это – этой ночью.

Молчит...

– Ты у него оставался? – Догадывается. Ну, а как иначе я мог оказаться в центре рано с утра.
– Да, Серёж.

Теперь в другую пуговицу вцепился, одёргиваю. Левую руку я выпустил. Поднял за подбородок лицо, заставляя в глаза посмотреть.

– Запишу на твой счёт... – наконец, говорит.

«Понял...»

– А если бы я не приехал... сказал бы? – погодя спрашивает.

«Нет» – одними глазами.

Похоже, ответом удовлетворён. На лице – «сам дурак...» Ластится. Мне даже на ум мысль приходит – хорошо бы его попросить, чтобы в городе вёл себя более сдержанно. Ещё не хватало, чтобы милиции вздумалось проверить его документы.

– Ну, телефон наверняка свой оставил... – Спустя ещё время.
– Кто? Чт... Серёж, блядь... Прекрати.

3.

Парк начинается широкой асфальтированной дорогой – с роллерами, велосипедистами, праздно шатающимися, и лотками по обеим сторонам с едой и всяческой мелочью. Вход к аттракционам сразу же, справа. Не знаю, всегда ли здесь стоят турникеты, но сегодня охрана просит нас показать вещи, и мальчик открывает рюкзак. Я успеваю туда заглянуть – ну, трусами он действительно запасся...

Первая площадка – всевозможные развлечения для мелюзги, и он тащит меня вглубь и налево. Два бистро я успел заприметить, пока туда шли, вот только насчёт нормальной выпивки там – очень сомнительно. Дальше картина... я полез за бумажником. Сейчас тут на мне отыграются.

– Смотри. – Кивает в сторону высоченной махины, новомодного аналога «Американских горок», с той лишь разницей, что трек очень короткий, и движение происходит большей частью в вертикальной плоскости. – Этот ещё в прошлом году закончили строить. Я не знаю, запустят когда.

«Никогда...» –один только вид ужас внушает.

Кассы повсюду натыканы, как грибы по осени, блин.

– А браслеты по девятьсот рублей всего. – Начинает заискивать. Я и так уже понял, что он здесь решил оторваться по полной.
– Серёж...

Я, в общем-то, готов заплатить и больше, но чтобы он получил возможность облазить здесь всё? Да мы отсюда не выберемся тогда. Я показываю ему три пальца и говорю, что по деньгам не пролезу, и чтобы он немного усмирил пыл. Если день для меня закончится только к ночи, то я тоже планирую определённую сумму на себя израсходовать.

– Три-и?
– И ни центом больше. Да-да.

Первое, куда он забирается – «Большая русская горка», внушающая стальная конструкция, высотой сорок пять метров и длиной трека полтора километра (я подсмотрел на табличке). Он зря полагает, что я составлю компанию. Я уже прокатился однажды. Дело было два года назад в Будапеште, мы, полупьяные, какого-то чёрта полезли со Стефаном на этот аттракцион. Что дальше? Застряли, не перевалив и за середину пути. Нам, дуракам, повезло, что мы сели в последний вагончик, он не успел забраться в петлю. А счастливчики спереди пятнадцать минут висели вниз головой, пока исправляли неполадки на треке. Короче, я говорю, что я пас, и он поднимается по лестнице один. Когда поезд трогается, я замечаю, что он забрался в первый вагончик. Чертыхаюсь... и ухожу в тир, тут же, под треком, стрелять из лазерных пушек.

Потом он болтается вверх тормашками в «Шейкере» под колонки грохочущие. (Народ оттуда вываливает на полусогнутых). А когда понимает, что не усадит меня на подобный аттракцион ни за какие коврижки, приносит из кассы два билета на «Свободное падение». Блядь... ну, не корчить же из себя слабака.

Ну... это такая вертикальная хрень, уходящая далеко вверх, на поршневом двигателе. С шестнадцатью креслами по периметру. Единственное условие для посетителей – снять обувь. (Спасибо, мои туфли стоят четыреста баксов, а где мне потом их искать?). Поднимаемся – вкусно и весело, пауза перед спуском предательски долгая, а спуск... ЕЕЕЕЕБАААТТТЬЬ...

...Я ухожу к лоткам за водой и попкорном (он попросил), а когда возвращаюсь, не нахожу его в условленном месте. Осматриваюсь – он уже в очереди на «Катапульту». Или просто подошёл посмотреть?

– Пиздец, да? – Делится впечатлениями, глядя на болтающихся где-то вверху чудиков, на высоте так с дом тридцатиэтажный.
– Прекращай материться уже. – Отворачиваю крышку бутылки... блядь! Ну, просил же воду без газа... что за люди.
– Не уходи, посмотрим давай.

На что там смотреть? Развлечение для идиотов. Эдакий кокон из стальных прутьев с креслами для двух человек. Сама конструкция отдалённо напоминает рогатку. Между высокими основаниями протянуты два эластичных троса, к которым кабина и прикреплена. Перед запуском тросы натягиваются, а кабина остаётся на месте, немного раскачиваясь – для того, чтобы в воздухе она двигалась не только по вертикали, а ещё и крутилась. Запуск, стремительный взлёт на самую верхотуру секунды за три-четыре, а небо и земля сменяются перед глазами с такой скоростью, что...

– У тебя что в руке? – Замечаю, что что-то прячет.
– Ты не хочешь выпить сходить?
– Выпить – где? Вот в тех забегаловках? Выпить что, «Старого мельника»?
– А в туалет? – Ну, да, я видел очереди, проще в кустах отлить. – Да, я сюда билет купил. Хочу... бл..., прокатиться. – Смех нервный.

Нет, ну, ёб твою мать...

– Серёж, я же сказал – всего три.
– У меня оставалось триста рублей, почему бы и не потратить?
– Серёж...
– Ага. А взгляд как у мамы моей. «Не-пу-щу!» – Смех.
– Малыш, это совсем не смешно. А если трос оборвётся?
– Ну, да! Столько народу здесь было, и ни один не убился, а на мне оборвётся?
– Блядь...
– Макс!
– Блядь... делай, что хочешь, но я не буду на это смотреть.
– Да как скажешь. То, что ты не сядешь сюда – и так понятно.
– Иди к ч... – Шиплю.

Смех.

Нет, ну, он совсем меня выпотрошит. Там две кабинки по разные стороны. Одна как раз в виде кокона, ну, или капсулы. Но он садится туда, где даже защиты нет! Просто небольшое основание с двумя креслами – ВСЁ, ничего больше! У меня начинается истерика тихая, когда я краем глаза гляжу, как его и ещё одного пацана раскачивают. Сейчас пружина сожмётся – и всё, привет. У второго пассажира загодя нервы сдают.

– Анька! Люблю тебя! – орёт. – Анька-а-а!?

Господи, думаю, лишь бы этот молчал... Чего не хватало.

– Анька-а-а, выходи за мее-енйа-а-аАААААБЛЯЯААА!!!! – Улетели в п...ду.

Смотрю сквозь ладонь... Ну, вроде нормально всё. Только визжат оба, как резаные.

Капец...

– В позапрошлом году сорвался один... – Вдруг прямо над ухом голос басит. Явно ко мне обращение.
– И-и... – откликаюсь какого-то хера. – Разбился?
– Естественно. Насмерть. Дело замяли, аттракцион никто закрывать и не собирается, народу-то – валом. – Я бы сказал, весьма кстати реплика, ага...

И тут же, не прошло и минуты, тот же голос:

– Всё, народ! Я пошёл! Не поминайте! Йо-хууу!

Комментариев на это попросту нет.

– Ты за меня испугался-а... – Малой задыхается, в том числе от восторга по поводу этого факта – уверен на сто. – Я видел тебя, ты-ы-ы, а коленки дрожали, ага?
– На. Хуй отсюда. Сейчас же.

Смех.

– Серёж. Выход где?
– Там же, где вход...
– И, блядь... где обещанный бар? Или забыл уже?
– Есть... на Южной дороге. Надо через весь парк пройти. Ну, практически. Фффф... Зря ты не попробовал, у меня едва кровь не застыла. Или вскипела... блядь, НЕ ПОМНЮ! Ещё хочу... – Ещё один подзатыльник.

Затыкается только метров через пятьсот.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

1.

«Баром» оказывается двухэтажный крытый шатёр «Хольстен». Рядом с ним есть ещё ресторан, но туда не заходим. Во-первых, я не уверен, что в лесу принимают кредитные карты. Во-вторых, в зонах отдыха обычно задраны цены, а кухня – так, средняя. А в третьих, не дорос ещё мальчик, чтобы я его по ресторанам водил. Так что мы набираем в тарелки еды (у них шведский стол), а потом располагаемся на втором уровне. Тут, кстати, играют живьём, и Серёжа рассказывает, что в прошлый раз пела какая-то девушка, в узкие джинсы втянутая. И что вполне себе бодренько – так, что народ зажигал на нижней площадке. Но сейчас никого нет, конечно же, ибо день начался только.

Мы уплетаем щи, салаты, картофель по-деревенски и мясо. Разговор, в общем-то, ни о чём, делимся впечатлениями. В ту поездку он оставался у тётки, и она определяла культурную программу. В частности, отправила их со своей старшей дочерью в «Эрмитаж», где они пробыли почти три часа – полтора часа смотрели на экспонаты, а остальное время пытались найти выход оттуда. Такая «экскурсия» у любого отобьёт охоту ходить по музеям.

Сидим, пьём. Он сосёт газировку, я – здешнее пиво. Через какое-то время я спускаюсь отлить, а возвращаясь, задумываюсь, не спросить ли у местных, где можно посидеть в центре, с комфортом и обширным меню. Поднимаясь, вижу троих ребят моего возраста, подхожу к ним и получаю ответ, что есть хороший паб на Фонтанке. Серёжа косится на нас и начинает кривиться. Ну, я понимаю. Одно дело – трахаться, когда его рядом нет, другое совсем – завести при нём разговор с незнакомыми парнями. Типа, я пофлиртовать подошёл, ну, не иначе.

– Можно мне пива? – спрашивает, когда напротив присаживаюсь.

Вообще, интересно. Если он думает, что я по простоте душевной позволю ему баловаться алкоголем, то ошибается. Нет, я не собираюсь с ним строить из себя злобного «папика», отнюдь, но закон есть закон. Дождись восемнадцати – и хоть залейся. Так что я попросту игнорирую реплику, отгородив заранее себя от нудежа, типа: «Да ты думаешь, я не пробовал, что ли?» – и в прочем духе. В том, что пробовал, уверен на сто.

– А что это за взгляд был?
– Они симпатичные просто...

Оп-па. То есть, пока я просто интересовался там на счёт адреса паба, он прицениться успел. Бойкий воробушек.

Я говорю, что забил на сегодня свиданку с парнем. Время, конечно, уже перевалило за двенадцать, но кто знает, может, он ждёт меня до сих пор? И шучу, мол, если так хочется оторваться – пожалуйста, кандидат есть.

– Где ты надыбал его? – интересуется.
– В чате вчера состучались, пока по тебе тосковал.
– И как... нормальный?
– Ага. У него твои глаза, твой нос и твой подбородок. Копия просто.

Хохочет.

– Какой ты гад всё-таки.
– На самом деле это был единственный парень, которого я выцепил за полчаса. Не особо впечатлил, и, наверное, после вчерашнего я бы уже не поехал.
– Типа, на безрыбье и рак рыба?
– Типа, на безрыбье – это без тебя, что ли? – Смеюсь. Похоже, цену он себе знает. Или чует нутром, что я уже привязался, и так неслабо.
– А как вчерашний?
– Тебе честно ответить, Серёж?
– Ответь. – Ну, ничего малец не боится.
– Было... здорово. Да, так, пожалуй. И было... Я остался доволен, и очень.
– Всю ночь ебались...
– Да брось ты, я был без ног. Кончил и отвалился.
– Ты б повторил?
– Не думаю. Напугало то, что слишком понравилось. А у меня же отношения. Типа-а...
– Гад, говорю же. – Снова смеётся. – Пива-то дашь?

Верчу в руках кружку. Эта третья уже, а перебирать не охота, по жаре может стукнуть загодя.

– Два глотка, Серёж.
– За два я даже распробовать не успею, не смеши.
– Тогда распробуешь – и остановишься.
– Ладно. – Тут же кружку оттаскивает. Становится тихо. Он смакует, я наблюдаю. Пьёт большими глотками, опять же, понятно, что не впервые. – Я не пью во дворе, – говорит, облизав губы. – Девчонки джин-тоник сосут, а я нет. Я пил с отцом, он разрешил этим летом. Сказал, через пару лет со мной водочки хряпнет. Типа, чтобы в семье, а не по подворотням.
– Ну, здорово.
–...и рыбки вяленькой бы.

Смех.

– Ну, серьёзно. Не отказался бы.
– На рыбалку ходил с ним?
– На рыбалку. – Кивает. – И чего только не делали. И птичек стреляли. Я с вальдшнепом вернулся тогда.
– Классно. Я даже удочку закинуть не могу толком.
– Можно как-нибудь съездить.
– Хм. Да можно, пожалуй. Только вот...
– Чего?
– Только как ты ему меня представишь? Типа... школьный учитель? Или троюродный брат по матери. За приятеля я совсем не сойду.
– Он знает, вообще-то. – Неплохой поворот. Как обухом.
– Да не пизди.
– Не пизжу. Макс, он в курсе. Я думаю так. Потому что этот Дима... гандон ебучий. Ему всё равно, при ком глазки строить. Ты можешь сидеть красный, как рак, а его это только... веселит, блин. И отец видел, что мы ходим вместе. А про Диму уже тогда перешёптывались, там особенно не пошифруешься, всё у всех на виду, городок маленький. И я у него не первый был парень, он мне сам об этом сказал. Так что... Всё он понял давно, мне так кажется.
– Он с тобой не разговаривал?
– Толку. Изменится что? Розгами выпорол бы? Я у него единственный сын, он от меня не откажется. Ты знаешь, что он хотел через суд меня у матери выбить? Я не знаю, насколько это правда, мне было тогда года три или четыре. Но бабушка говорит: да, подавал заявление. Если бы я был чуть постарше, может, и отвоевал бы, кто знает. Жил бы там, у них здорово. И Аня ко мне нормально относится.
– Аня – это мачеха.
– Ну, да, жена. В отличие от мамы, с ней хотя бы по душам поговорить можно. Ну... она всегда видит, если что-то не так. Девчонки хорошие у них, младшей два года. Старшей двадцать, а средняя – в четвёртом классе сейчас. Или в пятом, не помню уже.
– Хочешь жить там?
– Макс, я через два года смогу жить там, где захочу. Может, и там, может, здесь, я не знаю пока.
– Ясно.
– Но в Германию я не поеду. – Ухмыляется.
– Я не планирую в ближайшее время. Честно, Серёж.
– Если только прокатиться туда, ну, типа, по турпутёвке или вроде того. Погостить чисто, на немцев попялиться.
– Я понял.
– Свозишь меня?
– А ты пиво отдашь? Полкружки втихаря вылакал.
– Да на. Ну, так что?
– Не завтра. И... по деньгам как – надо сообразить. Но подумать готов. После первого. Естественно, ноября.
– Ладно.
– Загран-то есть?
– Сделаю. Его три недели готовят всего, только сфотографироваться и анкету заполнить.
– И в очереди пару часов простоять.
– Ага.
– Ну, делай тогда. Всё равно когда-нибудь пригодится. Вернёшься – займись. Возвращаться когда думаешь?
– Надо бы завтра... А ты задержишься здесь?
– Вернусь на неделе, вторник, среда, вроде уже обсуждали... А что с учёбой? Если поедешь на поезде, получается вторник, ничего страшного?
– Там не особый загруз, только раскачиваемся. Грузить перед каникулами будут. Так что...
– Давай на самолёт посадим тебя.
– Ну. С аэропорта я как доберусь? Кто меня встретит? С вокзала проще до дома доехать, знаешь же.
– Я там машину оставил, в принципе, но... просить действительно некого.
– Ага.

Пауза.

– Ладно, не будем о грустном. Если завтра, то завтра и разберёмся. Переночуешь в гостинице, на Ленинский ты же не поедешь?
– Хорошо пошутил... – Улыбается.
– А с утра посмотрим, что там за поезда, сеть там наверняка есть, прямо в отеле. Ладно, Серёж, мылим лыжи отсюда, ты вроде доел?
– В гостиницу...
– Ну, да. Да я вроде бы ожил. Залив-то покажешь? Может, тут и пляж есть?
– Пляж на другой стороне, здесь камни одни, но зато тихо... – А «тихо» – это, интересно, к чему, ко всё тому же?
– Пойдём.

Дальше двигаемся направо, по направлению к западу. Я бы не сказал, что здесь живописно. Скупые деревья, ближе к воде – брёвна поваленные, камней действительно много, много щебня и кусков от кирпича, кое-где намусорено. Огибаем стадион с левой стороны (судя по всему, неработающий, но Серёжа говорит, что его должны реконструировать), перепрыгнув попутно через бетонные ограждения на раллийном треке, и оказываемся на носу острова. Как в пустыне... Есть зелёная зона, но небольшая. Наверное, стоило остаться у «Хольстена», там много приятнее – у пруда поваляться. Но здесь – действительно ни души. Только двое ребят с камерами фотографируют звонницу и уходят в обратном направлении.

– Вот камень, на котором сидела Масяня, – вдруг говорит.
– Чего? Какой... этот?
– А что, не похоже? Большой, угловатый. – Сбрасывает кроссовки, джинсы закатывает и, зайдя в воду, осмотревшись, нет ли стекла, на него забирается. – Сфоткай меня?
– Ну, рюкзак-то давай, у меня фотика нет. – Ловлю. – А что камера слабоватая? Всего три мегапикселя, Серёж.
– Ну. На что хватило, то и купил. Не нравится – подари.
– Ага, – говорю, в него целясь. – Месяца не знакомы, а я должен подарками тебя забрасывать?
– Месяц вчера был вообще-то. Ну, на день рождения-то можно? А у тебя есть фотки с Питера?
– Может, парочка наберётся. Готово. Ещё?
– Хватит. Иди, я тебя щёлкну. Ну? Есть. А теперь повернись спиной и скажи так, мечтательно: «Море... У нас ведь есть настоящее мо-оре».
– Блядь... Серёж! – Он конкретно меня рассмешил. – Иди ты, знаешь куда?
– Пойдём, там посидим. – В сторону деревьев показывает. – Здесь можно убиться.

Два бревна, параллельно уложенных, довольно массивных, искорёженных перочинными ножиками – кто, с кем, когда. Я сажусь, согнув ноги в коленях, а он – на меня, преспокойно так. (Хотя, кажется, я сам его к себе притянул). Дальше взгляды, взгляды, взгляды... чувствую, как дыхалка у малыша начинает сбиваться.

– Что...

«Вот в такой позе я бы тебя трахнул...»

– Ничего...
– Совсем ничего? – Ну, сейчас начнутся заигрывания. – А чего тогда в брюках зашевелилось? – Уголок губ ползёт влево.
– Ну... он, типа, тоже рад тебя видеть. И всё такое... – Серьёзным быть совсем не выходит, хотя надо бы. Весь его вид заставляет, если не трепыхать изнутри, то сиять пятаком медным точно. Всё он давно уже понял... Дай слабину – тут же верёвок навьёт. – Серёж.
– Просто хочу посмотреть... – Это он полез уже мне рубашку расстёгивать.
– Ну, посмотри. Тут виднее? Только потом назад застегнёшь, а ту, что в кармане – пришьёшь.

Целует меня. Ёбтв...

– Малыш, я так упаду...
– У тебя бревно за спиной.
– А ощущение – что нет нихера.

Пауза. Тут меня припечатывают.

– Влюбился, что ли? – Приходится лицо даже прятать, чтоб не развёл ненароком.
– Ты?
– Нет.
– Нет. – Отличный расклад.

Дальше молчим, всё делают руки – его, в основном. Сначала неспешно – вниз и назад, потом останавливаются.

– А можно их выдернуть? – Нашёл у меня на груди несколько волосков отдельных, то там, то сям понатыканных.
– Да мне не мешают. А зачем?
– Да как-то смотрится... – И тут же первый, защепив, дёргает. – Так лучше, правда.
– Вот только возле сосков не трогай... иначе я взвою. Серёж.
– Ладно.

Не знаю, какой лимит у него, вряд ли полкружки пива, но он ведёт себя, как порядком набравшийся. Ум явно не поспевает за тем, что делают руки, изучил всё, в довесок обхватил шею ладонями, чуть поджав, и туда, сзади. Плечи чуть подмять, и поцелуи, поцелуи, поцелуи – бесчисленные. И до сосков губами добрался, нет, ну, я не из стали, ей-богу.

– Серёж... сбавь обороты. Я не любитель ебли на природе.
– Когда-нибудь пробовал?
– Нет, и не собираюсь.
– А я трахался в поле... Поехали в номер к тебе...
– Рано, Серёж. И днём не охота.
– У тебя комплексы?
– Какие комплексы к чёрту? Там сбоку соседи. И народа шастает много. Горничная может своими ключами открыть. И Дем звонить будет, уверен.
– Кто такой Дем?
– Дем – это Антон. С которым я сюда прилетел.
– Ему-то до нас что?
– Да ничего, в общем-то. Просто если застанет – картина не для натуральных мозгов, согласись.
– Закроемся...
– Серёж... Вечером.

Вздох.

– Как скажешь...
– И нефиг кривиться. Только за этим приехал?
– Приехал, потому что увидеть хотел. И с извинениями. Я извинился.
– Это я помню.
– В чём проблема тогда?
– Серёж. Я тебе скажу одну вещь. Я не любитель конфликты сглаживать. Чаще всего мне вообще – до пизды, до примирений и прочего. Если чел хочет пособачиться – за ради бога, не возражаю и не останавливаю. Хочешь повод найти? Я не вижу. То, что трахаться хочется – понял, практически вот тут записал. Ночи дождись. Я хочу ещё прогуляться. И я хочу ещё отдохнуть.
– Устал в поезде просто.
– Можешь поехать один туда.
– Ты?
– Я бухать ещё буду.
– Вернёшься поздно...
– Поздно или нет – не так важно. Но совершенно точно один. Малыш. Малыш... я не буду тебя успокаивать, я же сказал.
– Да всё нормально, Макс.
– Ладно. Что тут ещё интересного есть?
– Ничего, в общем-то.
– Значит, можем идти. Поднимайся давай. Серёж. И руку мне дай. – Цепляюсь. Целую. Ну, может, действительно вымотан. Руку, кстати, так и не отпустил.

Мы добредаем пешком до «Спортивной», прогулка выходит долгой, и он начинает носом клевать. Ничего не остаётся, как поймать машину до гостиницы. В общем-то, это неплохо, можно передохнуть, тогда вечер получится долгим. В салоне едва не вырубается. Приезжаем, я забираю ключи на ресепшене и волочу его на пятый этаж, лифт занят.

– Обувь сам снимешь? – Приходится помогать. Ложится... и я ухожу к Дементьеву, он у себя, тут же. Через десять минут возвращаюсь. Не спит. Умылся и оклемался немного.
– Ты не хочешь отдохнуть? Макс. – Руку протягивает.

Снимаю рубашку (её хоть выжимай), ложусь и...

«Может, сейчас обсудить...?»

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

1.

– А почём номер? – Какое-то время просто лежим, в потолок пялясь.
– Полторы тысячи, без каких-то копеек там.
– Не слишком дорого?
– Это по-божески ещё.
– Вид, правда, не очень. Там внизу даже мусорный контейнер стоит, если высунуться.
– Да на вид как-то мне всё равно, я здесь только сплю.
– Угу, и то не всегда. – Ухмыляется. Потом подлезает ко мне, теперь уже, прижавшись друг к другу, лежим. – Чего молчишь? Макс.
– О маме задумался.
– О своей?
– Не-а, о твоей, Серёж.
– Ффф... Я же сказал, прилетит – разберёмся. Ну, чутка покричит, первый раз, что ли? Когда я летом чемоданы собрал, тоже скандал был. Потому что не предупредил заранее.
– Ну, тогда она хотя бы узнала, что уезжаешь.
– В этот раз тоже.
– Угу, по факту. Когда практически в поезд сел.
– Ну, и... что с того?
– Слушай, а танцы твои? Суббота ведь.
– Я туда тоже звонил. Днём, из поезда. – Смех. – Когда уже был не то в Кирове, не то в... черти где.
– Просто отлично...

Молчание.

– Макс...
– Серёж. Как думаешь, как отреагирует, если мы ей расскажем?
– Кто, мама? На что?
– На то, что происходит сейчас. Ты понял, о чём я.
– Я... А почему ты спросил? Пфф... я не знаю. За неё сложно сказать, но вообще-то... я не думаю, что ей есть, чему радоваться. Я не думаю, в принципе, что какая-то мама может обрадоваться тому, что её сын... того. А зачем тебе это? Хочешь, чтоб я... Бля... Макс, вообще-то это совсем не смешно.
– Я это знаю.
– И? Я планировал, да, потому что понятно, что рано или поздно придётся, как ни крути, но сейчас... Она всё равно ничего не увидит, у неё валом работы, и много сил уходит туда. А если ей ещё и эту тему подкинуть...
– Ну, так и как? На вопрос не ответил ведь.
– Не думаю, что на улицу выкинет, это уже слишком. Но мозг прополощет, да ты что, сам не знаешь? У самого так же не было?
– У меня всё было немного иначе, я матери не говорил. Отцу сказал, а...
– И?
– И.
– Что?
– То. Давай без подробностей. Ничего хорошего из этого не получилось. Этим и ограничимся.
– Ты из-за этого оттуда слинял.
– Нет, Серёж, не потому. И не обо мне сейчас разговор.
– Зачем тебе это? – Взгляд осмысленным стал.
– А я тебе зачем?
– Потому что...
– Что?
– Потому что, мне кажется, что мы неплохо общаемся.
– Ага.
– И ты мне нравишься. И я тебе – тоже, вот не отнекивайся только вот тут.
– Не буду. А дальше чего хочешь?
– Дальше...
– Дальше встречаемся? Или расходимся по разным углам?
– Я чёт недопонял... Во-первых, я нафиг не знаю, что завтра будет.
– Я знаю. Завтра ты едешь домой, малыш.
– Во-вторых, вот так обо всём договариваться, какая-то... циничная глупость. По-моему, всё должно идти, как идёт, а куда это вырулит...
– Всё правильно, всё равно разбежимся.
– Почему! Ты так говоришь? – Толкает в бок меня.
– Потому что всё несерьёзно, Серёж. Фотик купи, за границу свози, за поезд заплати, за еду в «Хольстене», за аттракционы – и это только начало списка, ты знаешь.
– Я на каникулах буду работать, я об этом ещё летом подумывал. И у меня есть деньги, Макс. Триста рублей в неделю на карманные расходы – это чушь, конечно же, но мать платит за студию. Студия стоит три, я ей давно сказал – пять. Оплату вношу я, а не она, поэтому деньги у меня остаются. И пятнадцатого будут ещё. И где проблема?
– Знаешь, из-за чего мы с Глэмом расстались? Кто такой Глэм объяснять не надо?
– Ну, видел я его дважды. Такой с... Он всегда свой... хаер в красный цвет красит?
– Он красит его во все цвета, кроме голубого. Короче... проблем и закидонов там была масса, столько, что... ну, я не знаю, кто в принципе мог это вытерпеть. Чувак, просто одержимый идеей заполучить меня, во что бы то ни стало. При этом – сделать что-то ради меня, для меня – самую малость, ну, это такая жертва, такая непосильная ноша, что... блядь, даже не знаю. Короче... я просто потребовал с него каминг-аута, причём публичного...
– Фига себе. Вообще-то, это жёстко.
– А выбора не было, Серёж. Думал ли я тогда наперёд? Думал, конечно. Проблемы? Да валом. Готов я был их решить? Запросто. Понял он это? Хуй, до него ничего не дошло, а разжёвывать я не собираюсь. Последняя стычка – я ему даже богом поклялся, не вру. Я сказал. В ответ – опять «нет» и истерика очередная. Последняя. На этом и разошлись.
– Он не звонит тебе?
– Теперь уже и не станет. Я его там едва не пришиб...
– А чё ты злой такой? Я не пойму.
– Слабаков не люблю. А слабака вешать на шею себе – сам с места не сдвинешься. Я тебе не предлагаю прокричать на весь мир, что ты голубой. Но... Серёж. Я не буду по углам тихариться. Сейчас – да, и причина на это неслабая, потому что если кто-то узнает, что ты со мной трёшься, мне не поздоровится. Можешь считать, что я преувеличиваю, но я уверяю, встрянем мы оба. Каково тебе будет, если меня по ментовкам начнут таскать?
– Не особо приятно...
– Ну, да. Потом – ради бога. Попытаться доказать, что что-то там было – никто не докажет. Потому что в действительности не было нихера. То, что в трусы я тебе залез – просто глупости, как сказка на ночь. Но со мной прятаться не получится, я у всех на виду. И у мамы вопросы появятся. Хочешь, чтобы вперёд – у неё появились? Можно и так. Попытаешься отпереться – ну, может, получится. Только сначала будет много вранья, а потом – много проблем. Будет, Серёж. И никаких тебе отлучек из дома, о ночёвках я вообще молчу. А уж чтобы жить вне дома, ну, со мной, например...
– Я понял.
– Хорошо бы, Серёж.
– Только в школе съедят...
– В школе кто просит рассказывать. А если и там узнают... ну, полгода пободаешься с упырями, ты же всё равно уходить оттуда собрался?
– Я и уйду.
– Так тем более. А в колледжах все люди друг другу чужие, плевать. Отпиздить могут только те, кто ходил, с тобой приятельствовал. Тронут пальцем, я разберусь. Скажут «отсоси» – отсосу так, что потом на того, кто сказал, пальцем показывать будут, что пидор.

Смех.

– Уебаться...
– Ну, да, смешно. Соглашусь...

Молчание.

– Мне не слабо ей сказать. Только бабушку жалко, будет хлестать валерьянку вагонами, и... о брате моём ты подумал?
– А брат в одной школе с тобой?
– В том-то и дело. Ну, другая фамилия. Но все знают, что он мой брат младший.
– С братом сложно, согласен.
– Угу. Он-то в чём виноват.
– Да, будут дёргать. Тут я в молоко клюнул, не подумал совсем...
– Ну, можно в другой город уехать.
– В другой – куда, в Екатеринбург, например? Я о нём думал уже, но дом не охота бросать. Хотя... в общем, не держит ничто, можно продать. Но что-то думать сейчас не охота уже, не сег...

Стук в дверь. Ну, о чём я говорил? Гости пожаловали.

– Дем?

Он, кому же ещё.

– Ты бумажник у меня оставил. Привет. – Это Серёже. – Антон.
– Сергей. – Малой приподнимается, протянуть руку.
– Да я помню. – Кивает. Я не ослышался? Фига себе. – И телефон, Макс. Я просто выйти хочу, вы как?
– Собрался куда?
– Пообедать, пойдёте?
– Мы уже ели.
– Ясно. А на счёт вечера что?
– А что на счёт вечера? – Малой ко мне оборачивается.
– А что у нас на счёт вечера было?
– «Молоко» планировалось, если забыл.
– А... Забыл. И-и...
– Ну, я уже понял, что нет. Ладно, развлекайтесь. Ты когда отправляешь? – На Серёжу кивает.
– Завтра решили.
– О’кей. А... Макс, можно тебя на пару минут? – Какие-то нехорошие взгляды то на меня, то...
– Дем, мы разговариваем. Потом, хорошо?

Дата добавления: 2015-11-14