Мрачное воскресенье

Автор: Торри

Краткая аннотация. История об отношениях одной пары и об отношении людей к жизни и смерти.

Je mourrai un dimanche où j'aurai trop souffert

Alors tu reviendras, mais je serai parti

Des cierges brûleront comme un ardent espoir

Et pour toi, sans effort, mes yeux seront ouverts

N'aie pas peur, mon amour, s'ils ne peuvent te voir

Ils te diront que je t'aimais plus que ma vie

Sombre dimanche. (1)

ОН:

Мрачное воскресенье...

Я никогда не любил выходные. Мне нравится, когда есть график, когда заранее известно: где ты должен быть в два часа дня, с кем ты обедаешь в три, что ты собираешься делать в четыре. На выходные планы обычно размытые - люди склонны опаздывать на встречи, мероприятия затягиваются. Не люблю выходные. Есть в них что-то хаотическое, что-то, что заставляет задумываться о смысле. О том самом смысле, которого нет. В выходные люди чаще умирают, наверно, это потому, что они не знают, чем занять свою жизнь.

Я не люблю разговоры о смерти, мне неприятна её эстетика, меня раздражают символические образы смерти. Этим мы отличаемся. Ты словно не живёшь, а готовишься к смерти; я же цепляюсь за всё живое, за всё, что даёт полноту ощущений, эмоций, страстей.

Вчера мы ходили в музей и поссорились. Господи, как можно с тобой не ссориться? Ты говоришь, что это во мне нет гармонии, глубины, какого-то понимания бренности и конечности существования. Вот ну зачем мне это понимание! Зачем оно тебе? Сейчас мы живы, а потом нас не будет, безразлично - понимали мы это или нет, чувствовали и осознавали или нет. Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда мы живы, смерти ещё нет, когда она приходит, то нас уже нет.(2) Что за бессмысленное стремление заглянуть за завесу?

- Бессмысленное? - спросила ты, - а в остальном много смысла?

- Не важно, - злобно буркнул я, вопросы смысла всегда ставили меня в тупик, - нормальные люди после лет семнадцати перестают искать смысл и фокусируются на целях и задачах! А о смысле только шутят.

- Смешно?..

- Что смешно?

- Смешно шутят о смысле?

- Посмешнее твоих разговоров о смерти – это точно.

- То, что все умирают и всё умирает – не менее смешно, чем отсутствие смысла.

- Я не хочу говорить об этом.

- Нормальные люди лет в двенадцать окончательно смиряются с конечностью своего существования.

- Это ты ненормальная! Я нормален! Я успешен, у меня банально есть деньги на все эти культурно просветительские походы.

Ты засмеялась.

- Не смешно. Иначе ты бы не могла трепать мне нервы в этих бесконечных музеях. Вот красивая картина, называется «Торжество жизни» (3) - на ней цветы пробиваются сквозь скальные породы.

- Холодные и белые скалы… Зимние, мёртвые… Цветы растут сразу в форме букета… Это символично. В букетах умирают цветы…

- Автор не об этом!

- Откуда ты знаешь? И зачем кричишь в музее? – ты говоришь спокойным голосом, саркастически улыбаешься.

- Ты меня разозлила.

- Извини. Пока. Я не хочу, чтоб ты злился, не хочу видеть и запоминать такие картины.

Ты несколько секунд укоризненно глядишь на меня своими большими миндалевидными карими глазами, потом разворачиваешься и уходишь. Смотрю тебе вслед - ты ещё больше похудела. В следующий раз буду ругаться на эту тему. Надо водить тебя не по музеям, а по ресторанам…

Не люблю, когда ты так уходишь, не люблю смотреть на твои тёмные волосы, собранные в пучок на затылке, на прямую спину, даже на точёную фигуру в чёрном платье смотреть не люблю. Я просто не люблю, когда ты уходишь…

Руки, переполненные цветами…

Сегодня я пойду к тебе мириться. Конечно, ты неправа, я видел, как к солнцу тянется трава… Что-то похожее было в какой-то песне. Я стараюсь как-то… не знаю – успокоиться? Развеселиться? Наверно, второе.

Нет смысла печалиться. Вот тут ты права – смысла вообще нет. Только разве это повод для грусти.

Я принесу тебе огромный букет цветов. Ты скажешь, что я провокатор, и улыбнёшься. У тебя красивая улыбка… хоть и какая-то призрачная, ускользающая… Это, наверно, от твоих размышлений…

А что я тебе отвечу? Я, конечно, скажу, что хочу уехать. Нет - увезти тебя. Увезти тебя туда, где мало музеев и много солнца, где много голубой и тёплой воды, лижущей жёлтый песок, а не чёрной, грязной и ледяной, зажатой гранитом.

Хотя тебе здесь нравится, а мне – нет! После долгого общения с тобой я особенно часто думаю о том, что этот город построен на костях и болотах. Фу, какая гадость…

Я несу тебе огромный букет, в лицо мне дует холодный ветер. Он треплет мои волосы и пытается украсть пару цветков… на могилу.

Хорошо, что мы не умеем обмениваться мыслями. Я думаю, что тебе не надо знать, как часто образы смерти возникают в моём воображении, когда я брожу по твоему дурацкому городу.

ОНА:

Я вошла в нашу комнату с тяжелым сердцем

Ты такой смешной. Ты хочешь доказать мне, что не веришь в смерть? Или то, что смерти нет?

Ты так забавно ругаешься, что мне не хочется уходить. Но так нужно, это такое обучение, это о том, что в случае чего я могу уйти.

Немного ноет сердце, но это мелочи…

Так как уже знала, что ты не придешь.

Жалко, что ты не придёшь сегодня. Ты обычно приходишь на следующий день.

И пела слова любви и боли,

Может быть ты и прав, цветы цветут, потому, что не верят в смерть… Ты вроде не помнишь из какой это песни, наверно, потому что прочёл кусок этой песни в книге. Ты иногда читаешь глупые фантастические книжки. Это из дозоров. А та девушка, что не верила в цветы – потом умерла.

Я осталась совсем одна и тихонько плакала,

Тебе нравятся сильные эмоции? Нравятся, я знаю. А я вот не люблю… плакать не люблю… Я стараюсь плакать очень тихо, по-моему у меня получается, и никто не замечает моих слёз.

Слушая как завывает сетование зимы...

Я очень люблю этот город. Он меня успокаивает. Я сейчас слушаю, как завывает и ветер в дворах-колодцах, и смотрю в окно, как белый снег ложится на потрёпанные жёлтые здания.

ОН:

Мрачное воскресенье...

Наконец-то, я прошёл сквозь этот ветряный, холодный и одновременно влажный адок. Кто сказал, что в аду будет жарко? Я не согласен.

Кутаясь в пальто, подхожу к твоему жёлтому подъезду в жёлтом доме, на жёлтой улице. Достоевщина какая-то. Только топора в руке для полноты образа не хватает.

Чем тебе нравится этот район? Ужасное место.

Поднимаюсь наверх по лестнице, звоню в твой старый звонок, стучу в простую деревянную дверь. Дверь немного подаётся вперёд, решаю толкнуть её и она открывается.

Прекрасно, за своими размышлениями о смерти ты забываешь о банальной безопасности.

Итого надо не забыть сказать по поводу чрезмерной худобы, напомнить, что надо закрывать двери, и предложить переехать туда, где тепло.

Вхожу в твою комнату. Из открытого окна на подоконник сыплется снег, ветер играет шторами.

Очаровательно! Так и надо уходить гулять: оставляя настежь окна и не закрывая двери. И погода располагает к прогулкам.

Я решил, что не собираюсь мёрзнуть в комнате. Может быть холод должен был тоже напомнить мне о смерти? Спасибо, я уже прошёл по зимней улице.

Кладу охапку цветов на твою аккуратно застеленную кровать. Ветер вспоминает о своей старой шалости и быстро, как профессиональный вор, подхватывает два соцветия и уносит на улицу.

… Я ждал тебя до утра. Ты так и не пришла в тот день, не пришла и потом. Не позвонила и не написала больше.

Позже я, с трудом найдя каких-то твоих родных - мы не знакомили друг друга с родственниками -узнал, что в тот день ты уехала в больницу, в которой умерла через неделю в следующее воскресенье. Ты умирала, а я не видел болезни, неотвратимо забирающей тебя.

(1) Это название песни, первый куплет идёт лейтмотивом по всему тексту, второй – дан как эпиграф.

Автор песни "Gloomy Sunday" или "Песня о любви и смерти" - венгр, пианист и композитор по имени Режо Шереш. В оригинале она называется Szomoru vasarnap. Однако она больше известна под своим английским названием - Gloomy Sunday (Мрачное Воскресенье), или под названием Hungarian Suicide Song. Из названия нетрудно догадаться о том, какая легенда вокруг неё сложилась.

У этой песни как минимум одна вполне достоверная жертва: в 1968м году её автор, Режо Шереш, выбросился из окна своей квартиры в Париже.

Sombre dimanche... Les bras tout chargés de fleurs

Je suis entré dans notre chambre le coeur las

Car je savais déjà que tu ne viendrais pas

Et j'ai chanté des mots d'amour et de douleur

Je suis resté tout seul et j'ai pleuré tout bas

En écoutant hurler la plainte des frimas...

Sombre dimanche...

Je mourrai un dimanche où j'aurai trop souffert

Alors tu reviendras, mais je serai parti

Des cierges brûleront comme un ardent espoir

Et pour toi, sans effort, mes yeux seront ouverts

N'aie pas peur, mon amour, s'ils ne peuvent te voir

Ils te diront que je t'aimais plus que ma vie

Sombre dimanche.

Мрачное воскресенье... Руки, переполненные цветами

Я вошла в нашу комнату с тяжелым сердцем,

Так как уже знала, что ты не придешь.

И пела слова любви и боли,

Я осталась совсем одна и тихонько плакала,

Слушая как завывает сетование зимы...

Мрачное воскресенье...

Я умру однажды в воскресенье, когда чересчур намучаюсь.

Тогда ты возвратишься, но я исчезну,

Свечи будут пылать как жгучая надежда,

А для тебя, без усилий, мои глаза будут открыты.

Не бойся, моя любовь, если они тебя не смогут увидеть

Они тебе скажут, что я тебя любила больше жизни

Мрачное воскресенье.

(2) Автор фразы Эпикур

(3) Использована реальная картина Золотцева Василия «Торжество жизни»

Дата добавления: 2015-11-14