Глава четвертая

Утром вместе с мадам Помфри Снейпа навестил Дамблдор. Обычно он сквозь пальцы смотрел на шалости гриффиндорцев, но угроза жизни одного из учеников – пусть даже это был слизеринец - заставила его вплотную заняться вопросом дисциплины. Захватив с собой декана Слизерина, Дамблдор намеревался узнать у пострадавшего ученика, кто в Хогвартсе позволяет себе подобные развлечения. Снейп не знал, на что рассчитывал директор – но делиться с кем бы то ни было своей местью он не собирался.

- Северус, - мягко говорил Дамблдор, присев на край его постели, - расскажи, что произошло вчера? Как ты оказался в снеговике?

- Я не знаю, - угрюмо отвечал Снейп, поглядывая на профессоров из-под отросших волос, закрывающих глаза. - Я никого не видел.

- Кто наложил на тебя заклинание, Северус?

- Я не помню, - упрямо твердил он.

Слагхорн нетерпеливо топтался возле директора. Снейп не представлял для него никакой ценности: ни связей, ни денег, ни влиятельных родственников. Он рад был бы уже принять версию о том, что это была просто шутка, и замять дело, но Альбус был настроен иначе.

- Северус, если ты вспомнишь какие-нибудь детали, я прошу тебя сразу же сообщить мне, - продолжал вещать директор, - я хочу выяснить обстоятельства и найти виноватых. Ты поможешь мне в этом?

- Я ничего не помню, - упрямо повторил Снейп.

Наверняка Дамблдор знал, что именно Блэк и Поттер ответственны за все случившееся, но единственный свидетель молчал, как рыба. Доказательств было не найти.

- Бедный мальчик… - вздохнул директор, когда они со Слагхорном выходили из больничной палаты, - Из очень трудной семьи. Его отец пьет… Из-за этого Северус почти не уезжает домой на каникулы. Я более чем уверен, что он прекрасно помнит обстоятельства инцидента, но почему-то не хочет нам говорить. Не доверяет… Возможно, он просто запуган. Таким детям нужно уделять вдвое больше внимания. Если над ними потерять контроль, последствия могут быть непредсказуемы.

Поначалу Снейп собирался покинуть гостеприимное крыло мадам Помфри сразу, как только почувствует себя лучше. Но потом передумал: отдохнуть пару дней в тишине и покое совсем не мешало. Без Мародеров, без Слизерина, без необходимости в каждом проходящем мимо человеке искать угрозу. Подложив руки под голову, Снейп рассматривал картины под потолком. Мысли отвлеченно блуждали вокруг занятий, книг, предстоящих экзаменов. Вспомнив об экзаменах, он вспомнил Люциуса. Время от времени высокородный Малфой снисходил до общения со Снейпом. Каждый раз это из ряда вон выходящее событие случалось перед контрольными, тестами или перед сдачей рефератов и сочинений. Тогда Люциус неожиданно вспоминал, что Снейп существует на белом свете, и обращался к нему с милостивым пожеланием увидеть свое сочинение написанным до завтрашнего утра. Быстро усвоив, что лучшей платой он считает не деньги, а знания, Малфой начал интересоваться редкими книгами и рассказывать о своих абсолютно случайных находках в слизеринской гостиной. Слушающий эти повествования Снейп исходил завистью к богатому аристократу, имеющему доступ к частным библиотекам и букинистическим лавкам. В награду за выполненные для Малфоя задания ему перепадали не книги – нет, всего лишь отдельные страницы из них. Люциус знал, что это удержит Снейпа на поводке крепче любых подкупов и угроз. Его тянуло к знаниям, как наркомана. Получив в руки несколько ветхих листков, он на много часов был способен забыть обо всем, включая еду и сон.

Предвкушая новый разговор с Малфоем, Снейп, закрыв глаза, представлял себе темную гостиную и негромкий бархатно-любезный голос, делающий одолжение всем вокруг одним фактом своего существования. Люциус вызывал в нем нервную дрожь. Длинные белые волосы, ледяная ирония, мягкие змеиные жесты, острый язык. Отец Люциуса, наверное, гордился отпрыском. По крайней мере, сам Люциус и множество его поклонников считали именно так. Несмотря на заносчивость, он был всегда окружен восхищением и любовью. Конечно, находились и те, кто на дух не переносил Малфоя, но в основном симпатии учащихся были на его стороне. Сколько было разбито сердец, Малфой не считал. Он как будто не замечал вокруг себя несчастных и заплаканных глаз. При этом, будучи уверенным в своей исключительности и в неоспоримом превосходстве, он оказывался достаточно умен для того, чтобы в большинстве случаев вести себя с непревзойденной вежливостью. Он обладал искусством так сделать комплимент, что человек начинал чувствовать себя выше, красивее, умнее и талантливее. Но в то же время Люциус обожал при случае изысканно оскорбить, не повышая голоса и не оставляя оппоненту ни единого шанса обвинить его в неучтивости.
Он никогда не вступал в стычки и драки, избегал открытых конфликтов, предпочитая действовать иными способами. Он говорил, что лучший способ разоружить врага - подружиться с его друзьями. В его окружении было полно людей, которые в любой момент были готовы броситься защищать его доброе имя за одну лишь благодарную улыбку тонких прохладных губ. Цена этой преданности была невелика. Немного лести, чуточка внимания, легкий флирт, пара слов, сказанных в нужный момент.
В свои шестнадцать Малфой уже знал, что люди делятся не на умных и глупых, красивых и уродливых, богатых и бедных - а на тех, кого можно использовать, тех, кого нужно использовать, и тех, кому нельзя дать использовать себя. С теми, кто каким-то образом умудрялся доставить ему беспокойство, обязательно происходили очень неприятные вещи. Но он сам всегда оказывался к этому решительно непричастен.
Он с удовольствием развивал свои навыки манипулирования людьми, совершенствуясь, как игрок в шахматы. Просчитывая ходы наперед, изучая, рассматривая, экспериментируя. Он уделял этой игре куда больше времени, чем занятиям, но вокруг всегда вовремя оказывались те, кто с радостью делал за него задания. Одним из таких людей и был Снейп.

Однако, несмотря на превосходное качество работ Снейпа, Люциуса не устраивал характер установившегося между ними взаимовыгодного сотрудничества. Снейп казался ему слишком опасным, несмотря на кажущуюся простоту, с которой им удавалось манипулировать. Угрюмый затюканный подросток, вечно стремящийся забиться в темный угол, порой оказывался совершенно неконтролируемым, причем иногда в самый неподходящий момент. И тогда его невозможно было соблазнить никаким раритетным томом, позаимствованным из отцовской библиотеки.

Снейп надеялся, что Люциус не догадывается, какие мысли ему приходится прятать. Иначе Малфой наверняка неплохо повеселился бы. Сверкая глазами из-под неухоженных волос, Снейп кровожадно следил за Малфоем, собирая в памяти коллекцию жестов, взглядов, ироничных полуулыбок, непринужденных поз, ласковых интонаций, наклонов головы, профилей, прикушенных губ, закинутых одна на другую ног, переплетенных у подбородка пальцев, завязанных в хвост или распущенных волос. Он собирал их, как алчный ростовщик, чтобы потом, перебирая одно за другим в пустой душевой, обреченно дрочить на кафельную стену, молча и яростно ненавидя и себя, и Малфоя.

Северус ненавидел себя.
Ненавидел слишком большой нос - тот казался ему огромным, уродливым чудовищем на лице. Ему часто чудилось, что он ощущает его тяжесть, и когда ему приходилось, закутавшись в мантию и втянув голову в плечи, спрятав лицо за спутанными волосами, пробегать по коридорам Хогвардса, ему казалось, что нос заметно тянет его к земле. По представлениям Северуса, его лицо украшал ни больше ни меньше, а клюв взрослого гиппогрифа.
Северус ненавидел слишком бледную кожу, которая к тому же беззастенчиво цвела всеми прелестями юношеского гормонального буйства. Страшно стесняясь этого, он прятался за волосами и старался не слишком часто поднимать голову. Высокий рост, выделявший его среди некоторых слизеринцев, Снейп компенсировал феноменальной сутулостью, ухитряясь на уроках скрючиваться над книгами и тетрадями в три погибели так, будто страдал последней стадией близорукости.
Волосы были отдельным мучением. Все тем же гормонам Снейп был обязан тому, что мытье требовалось его голове едва ли не два раза в день. Но поскольку никакого желания делать это у него не возникало, да и не могло возникнуть, он предпочитал не обращать внимания на эти мелочи, берясь за шампунь не больше раза-двух в неделю.
Внешность Снейпа распугивала любых желающих утешить или пожалеть, а самых стойких отгоняли колкости и язвительные ответы. Так что он мог в полной мере наслаждаться таким желанным и таким ненавистным ему одиночеством.

Глава пятая

Подготовка к СОВам занимала у Снейпа все свободное время по вечерам. Он был рад, что у него есть возможность спрятаться от охватившего Хогвартс весеннего сумасшествия в библиотеке или в спальне. Пристроившись на кровати под светом плавающей над книгой свечи, он углублялся в древние трактаты, старательно отгораживаясь от внешнего мира. Высоко подобрав колени, Снейп удерживал на них издание писем Пико дела Мирандолы, адресованных Лоренцо Великолепному, где среди страстных признаний, ревнивых угроз и язвительной критики в адрес церкви встречались необыкновенные по своей гениальности идеи. На соседних кроватях вполголоса болтали Гойл и Лестранг. С головой уйдя в текст, Снейп не услышал, как тихо открылась дверь спальни, прошуршала по полу темная мантия, отороченная серебром, и мягкий ласковый голос предложил студентам пойти немного проветриться перед сном.

Кто-то опустился на край его кровати, и Снейп поднял взгляд от книги.

Тонкие губы Малфоя растянулись в улыбке, однако в холодных прозрачно-серых глазах был непроницаемый лед.

- Здравствуй, Северус. Ты выглядишь расстроенным. Должно быть, скучаешь?..

- Нисколько, - напряженно ответил Снейп, сжимая книгу. - Я в прекрасной компании и отлично провожу время.
Появление Малфоя каждый раз приводило его в замешательство и одновременно нервировало, как ощущение невидимой ниточки паутинки на лице, которую чувствуешь, но не можешь снять. Северус не раз думал, что в роду Люциуса были вейлы или другая подобная им нечисть. Может быть, даже суккубы.

Малфой слегка наклонил голову, рассматривая книгу в руках Снейпа. Пара серебристых прядей, словно тонкие змейки, сползли на руку с плеча, обтянутого бархатом мантии.
- Я смотрю, тебя этим вечером развлекает знойный итальянец... Ну и как, этот мачо справляется? - на лице Малфоя на миг появилась усмешка, которая тут же уступила место участливой заинтересованности.

Снейпу не стоило никакого труда догадаться о том, что без веской причины Малфой и бровью не пошевелил бы в его сторону. А это значило, что Люциус собирается сделать ему одолжение, позволив выполнить за себя кое-какую скучную работенку. Приближались экзамены, однако Малфой явно был настроен провести время за чем-то более увлекательным, нежели корпение над заданиями.
Обдумывая все это, Снейп смотрел на Малфоя, который уже начал проявлять нетерпение в ожидании ответа. Выражалось оно в приподнятой на десятую долю дюйма брови и удивленно изогнутом уголке рта. Без всякого сомнения, Люциус уже собирался осведомиться, не проглотил ли Снейп язык от восхищения и благоговения.
- Если кому-то хочется занять его место и развлечь меня, я готов рассмотреть кандидатуры, - процедил наконец Снейп, глядя в глаза Малфою.

- Моя кандидатура подойдет? - Люциус вопросительно вскинул брови. – Представь себе, мне решительно нечем заняться в этот вечер.

Снейп настороженно сощурился. Такое неожиданное благоволение со стороны высокородного слизеринца не внушало ему доверия. Люциус, конечно, никогда не скрывал, что всего лишь использует его, но самолюбию Снейпа льстил тот факт, что Малфой, хоть и по необходимости, но все же обращал на него свое внимание.

Снейп не врал себе в том, что завидует ему. Завидует богатству, аристократичной надменности, беспрекословной свите, но больше всего завидует его внешности. Рядом с Люциусом Снейп отчетливее, чем обычно, осознавал все свои недостатки. У него не было таких струящихся, как жидкий шелк, платиновых волос, не было таких безупречных манер, привычки выражать свое мнение одним движением брови, такого ледяного непроницаемого-дружелюбного взгляда, ореола всемогущества, отрепетированных, лениво-утонченных жестов наследника рода.
Люциус, бесспорно, был самой харизматичной и чистопородной скотиной из всех, что знал Снейп. Рядом с ним мелочные пакости Мародеров казались детской возней в песочнице - Люциус был птицей совсем другого полета. Может быть, потому Снейп и соглашался помогать ему. А может быть, потому, что каждый разговор с Люциусом против воли кружил юношескую голову и горячил кровь.
Закрыв книгу, Снейп оценивающе прищурился на Малфоя.
- Сомневаюсь, что ты сможешь меня развлечь. Только если ты знаешь об алхимии больше Фламеля и откроешь мне тайну философского камня.

Серые глаза сверкнули ледяными искрами: Люциус тихо рассмеялся. Уголки его губ, приподнявшись, оттенили точеные скулы.
- Браво, Северус! Ты так же, как и я, всегда на первое место ставишь практическую пользу от общения. - Его лицо снова стало серьезным. – Наверное, поэтому твои знания настолько превосходят всё, чего удалось достичь не только нашим однокурсникам, но и некоторым педагогам… Не так ли? Жаль, что этого никто не может оценить по достоинству... - Он сделал паузу, отведя глаза в сторону, и пару секунд спустя тихо добавил: - Кроме меня, разумеется.

Он замолчал, откинув прядь волос за спину, потом продолжил:
- Разумеется, Северус, я не могу претендовать на то, что могу быть настолько же увлекательным собеседником для тебя, как господин Фламель... или господин Мирандола… И о свойствах философского камня знаю в основном из того сочинения, которое ты написал для меня пару лет назад... Но, возможно, я смогу предложить тебе кое-что пусть менее познавательное, но куда более… оживляющее... в качестве времяпрепровождения.
Замолчав, он вопросительно посмотрел на Снейпа.

Чувство опасности, редко подводившее Севера, мгновенно предложило отказать Малфою наотрез, чем бы тот ни мотивировал свое неожиданное желание скоротать вечер в его обществе. На щеках очень некстати начал разгораться лихорадочный румянец.

«Люциус – расчетливая и хладнокровная скотина» - твердо сказал себе Снейп, но почему-то этот довод разума вместо того, чтобы успокоить вскипевшую кровь, заставил ее бурлить еще сильнее. Голос рассудка становился все слабее и неразличимее в хоре других голосов, требовавших немедленно и безоговорочно принять любые предложения Малфоя. Провести вечер в компании первого красавчика школы! Какой идиот откажется от этого?

Затравленно глядя на Малфоя, Снейп ощущал усиливающееся с каждой минутой напряжение внизу живота. Если Люциус догадается – Слизерин будет хохотать над Снейпом до конца его дней. Ощущая себя помойной крысой, он отгородился от Люциуса книгой.

- Н-например? Что ты можешь предложить? - спросил он, отводя глаза от пристального взгляда Малфоя и надеясь, что это вышло не слишком двусмысленно

Люциус ответил невинной дружелюбной улыбкой:

- Я не предложу тебе ничего экзотического... Но, быть может, пара бутылок сливочного пива в моей комнате внесут некоторое разнообразие в твою жизнь? Кроме того, приближается зачет по зельям, и я был бы тебе благодарен, если бы ты помог мне подготовится к нему.

Снейп сглотнул. Похоже, Люциус не шутил. Шутить по мелочи он вообще не имел привычки. Когда он задумывал что-то, жертва замысла узнавала обо всем последней – если вообще узнавала.
Северус подозревал, что ничем хорошим это предложение ему не грозит: если бы требовалось только написать за Малфоя зачет по зельям, тот не стал бы звать его к себе и угощать пивом.
Но почему бы и нет? Жизнь не баловала его разнообразием. А Люциус... Снейп кинул быстрый взгляд на бесстрастно-дружелюбное лицо Малфоя и вцепился в книгу. Тело не желало слушать доводов разума. Оно требовало внимания, прикосновений и... в общем, всего того, что полагается. Снейп объяснял себе это исключительно тем, что ему всегда нравились длинноволосые блондинки.
И сам понимал, какая это жалкая отговорка.
- Хорошо, - кивнул он, машинально сжимая несчастный томик Мирандолы до боли в костяшках, - Если задачки покажутся мне интересными, я их сделаю

- Ну вот и отлично! - с радостным воодушевлением произнес Люциус, мимоходом дотрагиваясь до плеча Снейпа перед тем как встать. - Ты очень меня выручишь. Я думаю, нам стоит прямо сейчас отправится ко мне и позволить остальным обитателям этой спальни вернуться в свои кровати. Ты согласен?

Сдержавшись, чтобы не вздрогнуть от прикосновения, Снейп замер, продолжая ощущать на своем плече легкие пальцы. То ли Люциус дразнил его, то ли подчеркнуто демонстрировал, насколько ему безразличен внешний вид Снейпа – сутулость, костлявость, бледная кожа и жирные волосы. Укутавшись в мантию, Снейп встал с постели. Широкое черное облачение как нельзя кстати скрывало наглядные признаки душевного состояния слизеринца.

По дороге Северусу приходилось подстраивать шаг, чтобы не идти ни впереди, ни позади Люциуса. Отвлекая себя от неуместных мыслей, он тешил свою гордость тем, что мало кто мог похвастаться вот таким вот поздним визитом в спальню Малфоя.
Хотя, зря он это подумал.
Воображение тут же подсунуло ему видение двух, нет, трех полуобнаженных красоток, раскинувшихся на широкой постели, и ублаженного их ласками Малфоя. Уж он-то точно не был девственником... В отличие от некоторых.
Снейп машинально сдвинул брови и ссутулился еще больше.

Комната Люциуса сверкала безупречным порядком. Малфой пропустил Снейпа внутрь, закрыл за ними обоими дверь и сказал, указывая на пару мягких кресел, которые явно не были собственностью Хогвартса:
- Присаживайся, Северус.
Сам же, достав откуда-то из шкафа пару бутылок, сел на подлокотник соседнего кресла.

- Как и я обещал – сливочное пиво. Угощайся.

Опустившись в кресло, Снейп по привычке поставил локти на колени. Глотнул из бутылки. Пробовать пиво ему доводилось нечасто. Средств к существованию за пределами Хогвартса у него практически не было, и позволить себе купить что-то лишнее - даже такую мелочь - он не мог. Все деньги, что у него имелись, он тратил на учебу. На книги, зелья, препараты, ингредиенты - на все, что только могло ему понадобиться в его изысканиях, регулярно выходивших за рамки стандартной программы обучения. И хотя некоторые преподаватели шли навстречу рвению Снейпа, полностью снабжать его всем необходимым они не могли.

Алкоголь растворился в желудке, согревая изнутри распространяющимся по телу жаром. От него заломило кончики пальцев, бутылка в руках как будто потяжелела. Возбуждение, которое Снейп надеялся загасить разговором о занятиях, от выпивки только усилилось еще больше. А Люциус, как назло, непринужденно оперевшись локтем о спинку своего кресла, слегка откинулся назад, потягивая пиво. Угрюмо сгорбившись, Снейп исподлобья следил за ним. Взглянув на него, Малфой любезно заметил:

- Ты явно выглядишь лучше, Северус. Как видишь, мое общество ничуть не хуже, чем общество старых пыльных книжек.

Снейп скрипнул зубами. Уж лучше бы он остался в обществе книжек – не пришлось бы терпеть разгорающийся в паху пожар. Мысли о занятиях и предстоящих экзаменах улетучивались из головы, будто подхваченные дымом. Глотнув еще пива, Снейп поморщился. Сидеть становилось все труднее, член и яйца как будто были налиты горячим свинцом, а не кровью. Руки сами тянулись вниз, и от попыток облегчить желание Снейпа удерживало только присутствие Малфоя. Скорее бы он уже разродился, что ему требовалось.

- Я знаю, что ты ко мне хорошо относишься. Ты ведь согласишься помочь мне как другу, правда? – голосом невинного ангела спросил Малфой.

Снейп едва не откусил горлышко у бутылки. Друг! Правая рука – вот кто ему друг, а не эта тощая длинноволосая задница.

Кресло под Снейпом рисковало воспламениться, он встал. Член стоял, нацеливаясь в зенит на зависть всем оловянным солдатикам мира. Снейпа так и подмывало распахнуть мантию и заняться самоудовлетворением, не обращая внимания на Люциуса. Подойдя к письменному столу, он уткнулся взглядом в лежащие на нем бумаги.

- Мне нужно, чтобы ты разобрался в том, как приготовить одно зелье. Очень редкое и ценное. Я смогу дать тебе ингредиенты и всю возможную информацию, а ты, в свою очередь, должен будешь приготовить его для меня. Идет? – Малфой развернулся в его сторону. – Возьми на столе крайний свиток и подойди ко мне.

Протягивая Люциусу пергамент, Снейп уже ничего не слышал, кроме звона в ушах, и ничего не чувствовал, кроме обжигающей тяжести между ног, которая грозила перерасти в нестерпимую боль, если он немедленно что-нибудь не предпримет. Выпрямившись на подлокотнике, Малфой развернул свиток и уже ткнул длинным пальцем в строчки, но сказать уже ничего не успел. Схватив Малфоя за локоть, Снейп сдернул его с подлокотника, развернул спиной к себе и толкнул вперед. Люциус с коротким вскриком упал на кресло, перегнувшись через ручку, на которой только что сидел. Одним взмахом задрав ему мантию, Снейп сорвал с него тонкие штаны вместе с бельем.

- Что ты… - возмутился Люциус, попытавшись приподняться, но Снейп воткнул его лицом в мягкую обивку кресла:

- Лежать.

Едва успев высвободить багровый от распирающей его крови член, он обеими руками раздвинул маленькие ягодицы Люциуса.

- Снейп! Ты!..

Еле смочив слюной сжавшийся вход, Снейп толкнулся вперед, вызвав короткий сдавленный вскрик у Малфоя. Он, кажется, пытался высвободиться, но Снейп прижал его руки к креслу, придавив всем своим весом.

- Отпусти меня… скотина… ты пожалеешь… - шипел Малфой, стараясь вывернуться. Снейп, не обращая на это внимания, остервенело проталкивался в узкую задницу. Его до красных пятен в глазах бесило то, что сухой вход не желал принимать его член. Пробившись внутрь головкой, он услышал, как Малфой под ним зашипел от боли. Но неудобства Люциуса волновали его сейчас меньше всего. Чем дальше он проникал, чем мягче и горячее становились сжимающие его стенки. Ему до смерти опостылело дрочить в кулак, видя перед собой безликую кафельную стену. Он чувствовал, что свихнется, если не воткнет член в эту тугую задницу и не спустит в нее все свое одиночество, ненависть, боль и ярость. Люциус сдавленно стонал от резких движений.

- Ты порвешь меня… Сволочь… Больно!.. Снейп… Сука…

Снейп держал его за ягодицы, а Люциус, уже не пытаясь вырваться, коротко толкался навстречу.

- Я… тебя… ненавижу… - шипел Малфой, скребя ногтями по мягкой обивке кресла.

Загнав член полностью, Снейп вцепился в его бедра. Он сам не мог сказать, боль это была или удовольствие. Рефлекторно убыстряя сильные глубокие толчки, он почувствовал, как усиливается пульсация вен, оплетающих ствол, и поджимаются к основанию тяжелые яйца. Дергая на себя, он насаживал стонущего Малфоя на член, пока напряжение в окаменевшем теле не пробило себе выход наружу, и пальцы на бедрах Люциуса свело судорогой. Снейпу показалось, что из него изливается вся его жизнь, оставляя только пустое тело, как мешок с гремящими костями. Ноги подогнулись, он задохнулся от внезапной слабости. Малфой, громко застонав, просунул под себя руку и сжал свой член. Почти упав на него, Снейп держался на вытянутых дрожащих руках, упираясь Малфою в плечи.

- Ублюдок… Урод… Я убью тебя… - всхлипывал Люциус.

Схватившись за спинку кресла, Снейп с трудом разогнулся и вытянул из Малфоя свой член, вызвав у того новый стон боли. Сил стоять не было, голова кружилась.

- Я тебя ненавижу… - Люциус сполз с подлокотника. Поперек его живота отпечаталась широкая красная полоса, обещающая стать роскошным кровоподтеком. Снейп запоздало подумал о том, что подлокотник, наверное, очень больно врезался Малфою в живот при каждом толчке. Однако блестящий прозрачно-беловатый потек на кресле свидетельствовал о том, что Люциус не остался без удовольствия.

Приходя в сознание, Снейп пытался осознать, что только что произошло. Он и Люциус. Он – и Люциус… Кажется, именно это называется изнасилованием?..

- Ты всего меня разодрал, скотина, - морщась, Люциус непослушными руками оправлял мантию. – Что уставился? Радуешься, что порвал мне задницу?

Снейп сел на полу, скрестив ноги. Кивнул на кресло:

- Незаметно, что тебе не понравилось.

На лице Малфоя отразилось выражение брезгливого омерзения. С гадливостью покосившись на след своей спермы, он передернулся.

- Даже не надейся, что твоя виртуозность доставила мне удовольствие. Ты мне отвратителен. Ты мерзкий, уродливый, грязный ублюдок. Я не выбрал бы тебя в любовники, даже если бы ты оставался последним человеком на земле. Это, - он покосился на стекающие к полу капли и снова скривился, - всего лишь физиология. Не более того. Я привел тебя сюда, чтобы поговорить о деле, а не для того, чтобы ты меня изнасиловал.

Несколько раз вдохнув, Люциус осторожно опустился в кресло.

- Я хотел обсудить с тобой приготовление эйфории. Нет, не того зелья, которое числится в списках разрешенных и тонизирующих, а куда более мощного. Пара капель этого зелья были в твоей бутылке. Мне было важно, сможешь ли ты, такой сведущий в зельях, распознать его вкус. Оно сделано на славу, как мы оба можем заметить. Ты даже не заметил, что оно там было. Это зелье, в отличие от обычного, не обладает ни вкусом, ни запахом, и имеет несколько иное воздействие на человека. Ты испытал его на себе, - тонкие губы скривились в ироничную, слегка болезненную улыбку.

- Ты дал мне афродизиак?

- Нет, Снейп. Я не знаю, почему на тебя оно оказало такое… необычное действие. Это зелье развеивает любую тоску и горе. На короткое время вселяет веру в себя и ощущение полноты жизни. Человек, выпивший это зелье, становится счастливым. Ненадолго. Рецепт этого зелья держится в секрете. У меня есть некоторое количество информации, которая может иметь отношение к его ингредиентам и пропорциям... Но недостающие звенья должен будешь восстановить ты. Ведь ты пообещал мне сделать это, если ты не забыл. Я уверен, что у тебя хватит таланта и мозгов на то, чтобы сделать это... Все ингредиенты - за мой счет. Я ясно выразился? - серые глаза пристально впились в бледное лицо Севера.

Снейп скривился от осознания того, что доброта Малфоя, как он и предполагал, не принесла ему ровным счетом ничего хорошего. Подопытный кролик, значит. Подопытная крыса, на которой можно проверить действие зелья, а потом полюбопытствовать, каковы были ощущения. Он подумал, что ему еще повезло, что Люциусу не пришло в голову в качестве эксперимента дать ему яд, а затем попросить составить противоядие.
Похмелье от сливочного пива и эйфории было тяжелым. Лицо Малфоя казалось пятном бледного света, видимым со дна колодца. Снейп ощущал себя отделенным от всего мира как минимум лигой пустой выжженной земли. Он говорил себе, что это ощущение - всего лишь обратный эффект зелья, но легче от этого не становилось.
- Я сделаю, - выговорил он, - раз я обещал.

- Отлично. - Люциус обозначил свое удовлетворение улыбкой, хоть она и была слегка вымученной. - Я предоставлю в твое распоряжение книги и любые ингредиенты... Все, что может тебе понадобится. Разумеется, этот разговор только между нами. Никто не должен об знать о нашей сделке, - он сделал паузу, которая должна была показаться Снейпу многозначительной, - это важное дело, Северус. Не просто каприз.
Он еще немного помедлил и добавил с улыбкой, почти вернув свои обычные манеры:
- Ах, да... Совсем забыл со всем этим... Ты же не откажешься помочь мне с зачетами?

Вяло кивнув, Снейп отметил, что даже факт того, что в связи с исследованием у него будет доступ к неизвестным ранее книгам, не вызвал у него никакой радости. Подумаешь, книги. Подумаешь, зелье. Он исподлобья смотрел на Малфоя. Тот выглядел... так, как и должен был бы выглядеть после подобного секса. Потрепанным. Снейп с глухим удовлетворением отметил оставшиеся на нежной аристократической коже следы. Конечно, их можно будет скрыть, а со временем они и сами сойдут... Но осознание того, что на шее и бедрах Люциуса сейчас горели следы его пальцев, действовало почти ободряюще и помогало взять себя в руки. Несмотря на то, что собственная жизнь по прежнему казалась Снейпу изощренной садистской выдумкой Мироздания, факт причастности Люциуса к этой жизни утешал. Утешал, в основном, тем, что Снейп начал лелеять план однажды заставить Люциуса вдоволь наесться этого пепла и сгоревшей земли.
Для этого ему придется набраться терпения.
Но уж что-что, а терпеть и ждать Северус мог.
- Да, конечно. Мы отвлеклись от главного. Что там с твоими зачетами? - Снейп постарался изобразить заинтересованность гораздо более интеллектуальным занятием, нежели секс с первым красавчиком школы. И мысленно ухмыльнулся тому факту, что только Малфой был способен так сохранять лицо. Несколько минут назад он корчился, насаживаясь на член – а сейчас уже спокойно и по-деловому обсуждает вопросы научного характера.

- Завтра я дам тебе список вопросов, по которым мне нужно написать реферат. Сейчас не вспомню, где он завалялся, - лениво произнес Люциус.

- До завтра, - коротко ответил Северус и поднялся на ноги. Нервное напряжение и слабость накатывали на него поочередно, но он собирался добраться до своей спальни на прямых ногах. - Дай знать, когда будешь готов воспользоваться моими услугами.

- Непременно, Северус. И... надеюсь тебе хватит ума никому не рассказывать о том, что здесь было. - Люциус замялся, а потом агрессивно добавил: - Тебе все равно никто не поверит.

Снейп ухмыльнулся, отметив, что Малфой... великолепный и гордый Малфой боится.

- Можешь не волноваться за свою репутацию. Никто не узнает, что ты трахался со мной. Считай это своей сбывшейся эротической фантазией, - добавил он уже от двери.

Глава шестая

Несколько дней Снейп пребывал в странном состоянии полного разброда мыслей. В его жизни что-то изменилось, а он никак не мог отследить, что. Он прокручивал в памяти сцену с Люциусом, возвращался в воспоминаниях на несколько дней или недель назад, чтобы сравнить и вычислить изменения, но попытки были безуспешны. Он осознавал только, что ему стало неудобно ходить, сидеть и лежать. Привычные физические действия вдруг стали доставлять ему дискомфорт. Он ерзал за партой, пытаясь влезть обратно в уютную скрюченную позу, но никак не мог этого сделать.

Размышляя о случившемся, он задавал себе вопросы – как вообще могло произойти то, что произошло? С чего он сам кинулся на Малфоя, было понятно – во всем виновато зелье. Но почему не сопротивлялся Малфой, оставалось загадкой. В конце концов Снейп остановился на той версии, что, во-первых, Люциус мог его испугаться (действие зелья было способно спровоцировать Снейпа на нешуточную агрессию), а во-вторых, драться, будучи перекинутым через подлокотник, не с руки. Да и времени на сопротивление у Малфоя было немного.

Склонившись над пергаментом, Снейп недовольно морщился: казалось, тело состоит исключительно из ноющих позвонков, скованных болью мышц и зажатых в тиски ребер. Бросив перо, он огляделся, вытянул руки вверх и выпрямился. Глубоко вдохнув, распрямил плечи, сведя лопатки. Полегчало. Неожиданно догадавшись, в чем дело, Снейп хмыкнул.

Он больше не мог сидеть, скрючившись. Не мог ходить, втянув голову в плечи.

«Волшебная задница Малфоя» - усмехнулся Снейп. Видимо, его необоснованно приподнятое настроение в последние несколько дней было следствием первого сексуального опыта. И какого! Подобным расставанием с девственностью можно было только гордиться. Люциуса жаль не было: он получил по заслугам. В следующий раз трижды подумает, прежде чем поить кого попало незнакомым зельем.

Однако на горизонте маячила новая проблема. Попробовав всего один раз, Снейп желал ознакомиться с процессом любовных игр во всех подробностях. Интерес к самостоятельному удовлетворению в одиночестве душевой пропал. Но реальность не оставляла Снейпу ни единого шанса на возможность завязывания хоть каких-нибудь отношений. Его репутация честно служила ему, отгоняя даже сочувствующих. Высматривая максимально некрасивых девочек за столами факультетов (в том, что мало-мальски красивые не станут с ним даже разговаривать, он уяснил давно), Снейп столкнулся с новой проблемой. Некрасивые девочки его не привлекали. Даже в качестве объекта для изучения своих сексуальных возможностей. Глаза останавливались исключительно на признанных красавицах вроде Лили Эванс или Нарциссы Блэк. Мысленно поздравив себя с наличием хорошего вкуса, Снейп все же сделал попытку заговорить с какой-то пятикурсницей из Хаффлпаффа. Но мало того, что девушка была несимпатична – она оказалась еще и неумна. Снейп сбежал от нее через три минуты. Выбрав новый объект для ухаживаний, на этот раз из Райвенкло, он заболтался с ней о применении лунного камня в медицине и вспомнил о том, что намеревался затащить ее в постель, только когда они уже попрощались и разошлись. Твердо решив не дать следующей беседе углубиться в научные дебри, он даже почти получил согласие на настоящее свидание, но память выкинула неожиданный фортель. Стоило ему взять девушку за руку, чтобы притянуть к себе и поцеловать – перед глазами вспыхнула страшная сцена на кухне: пьяный отец, заплаканная мать, грубые руки, лезущие в распахнутую блузку. Воспоминание оказалось настолько живым, что Снейп отшатнулся от девушки, как от чумной. Ужас и отвращение, впечатавшиеся в сознание, оказались непреодолимы. Любая мысль о чувственном прикосновении к женщине вызывала в памяти бессмертную сцену, чувство страха и гадливости. Приходилось смириться с тем, что отношения с девушками ему были заказаны.

Отношения с мальчиками тоже не являлись доступным путем решения задачи. Если бы кто-то в Хогвартсе узнал о направлении интересов Снейпа, рано или поздно весть дошла бы до ушей Блэка и Поттера. А они и так уже шутили о том, что Снейп стирает носки Малфою.

Кстати о Малфое.

Снейп был уверен в том, что тот скорее наложит на себя Круцио, чем согласится стать его любовником. Значит, Малфоя нужно было заставить. Но чем ему пригрозить, Снейп не представлял. Тот был слишком богат и имел слишком влиятельных родственников. Вряд ли его можно было чем-то запугать. Но вот если бы представилась возможность шантажировать Люциуса…

Вынашивая коварные планы, Снейп совсем позабыл о Мародерах. Они напомнили о себе сами, дождавшись, когда Снейп допоздна засидится в библиотеке.

- Говорят, ты начал интересоваться девочками, Нюниус?

Блэк, Поттер и Петтигрю встретили его в коридоре. Снейп зло прищурился.

- Ты решил помочь мне наладить личную жизнь, Поттер? Как благородно с твоей стороны.

- У меня есть на примете одна жаба, - серьезным тоном ответил Джеймс, - правда, не ручаюсь, что когда она тебя увидит, у нее не случится сердечный приступ.

- Locomotor Mortis! – выкрикнул Снейп, отскакивая в сторону. Защититься от заклинания Мародеры не успели: слишком привыкли нападать первыми и вести для разминки долгие беседы, оттачивая свое остроумие. – Expelliarmus!

- О какой, интересно, жабе ты говорил, Поттер? – спросил Снейп, обходя кругом обездвиженную и разоруженную троицу. – Уж не об этой ли? – он нацелил палочку на гневно матерящегося Сириуса: - Bufo marinus!

C лицом Блэка произошли серьезные изменения. Заклинание покрыло его бурой ороговевшей кожей с россыпью твердых бородавок. Схватившись руками за лицо, Сириус закричал. То, что в такое позднее время возле библиотеки уже никого не было, теперь оказывалось на руку Снейпу, а не Мародерам. А Снейп не собирался проявлять милосердие. Поигрывая палочкой и не обращая внимания на угрозы, он обдумывал продолжение своей мести. Мародеры были прекрасным объектом для отработки нового заклинания, некоторое время назад вычитанного им в одной из книг Малфоя.

- Хочешь избавиться от своей новой физиономии, Блэк? По мне, так нынешняя подходит тебе как нельзя лучше, но я не буду жестоким. Подскажу способ, как помочь твоему горю. Ведь внешность – это твое самое главное достоинство.

Поттер, сверкая глазами, раздувая ноздри, сжимал и разжимал кулаки. Питер тихо дрожал, явно беспокоясь только о том, чтобы ему не выпала участь Сириуса.

- Через четыре часа после рассвета отыщите в одной из теплиц профессора Спраут бочку с удобрениями, которыми поливают рассаду, - продолжал Снейп, подойдя ближе к Поттеру и наслаждаясь сладким вкусом власти. - Знаете, ту, в которой плавает перегной, навоз, в которую вы кидаете огрызки яблок и пару раз хотели запихнуть меня. Вы ее точно не пропустите. Когда отыщете, возьмите своего лягушачьего принца за уши… и окунайте в бочку с головой до тех пор, пока все бородавки не сойдут. А цветом лица вам придется озадачиться самим. Может быть, обратитесь к мадам Помфри… А может, спросите совета у ваших девочек – они же не откажут в помощи первому красавцу Гриффиндора и поделятся какой-нибудь мазью.

Сириус зарычал, сжав кулаки, и дернулся, но заклятие не давало ему сдвинуться с места.

- Мы тебя похороним в этой бочке, Нюниус, - пообещал Джеймс, - Помяни мое слово.

Насладившись триумфом и перекошенными лицами врагов, Снейп с притворным сожалением вздохнул:

- Жаль, что через минуту вы уже не вспомните о нашей приятной встрече. В вашей памяти не останется и следа от нее. Вы будете убеждены, что не я, а директор Дамблдор дал вам совет, как избавить вашего ненаглядного друга от проблем с кожей. В подростковом возрасте с лицом что только ни случается… - Снейп ухмыльнулся. – Неприятно, конечно, что как раз через четыре часа после рассвета начинается первый спаренный урок Гриффиндора и Слизерина по Гербологии… Но, я полагаю, вы это как-нибудь переживете. А я, будьте уверены, не пропущу шоу.

Отойдя на пару шагов назад, он оглядел искаженные яростью лица и с видимым удовольствием нацелил палочку на Петтигрю:

- Ты будешь первым. Legilimence!

Дата добавления: 2015-11-14