Глава десятая.

Маленькое кладбище Йоркшира заметала метель. Ледяную крупу несло по земле, сдувало с ограды и могильных холмиков. Северус не был здесь уже десять лет – со дня смерти матери. Два скромных памятника: отец и мать. Тобиас умер летом, когда Северус гостил дома на каникулах. Алкоголизм и частые истерики довели его до инсульта. Вернувшись домой под вечер, Снейп застал уже остывающее тело и помертвевшую, разом постаревшую мать. Он не удивился. Он вообще ничего не испытал – ни горя, ни радости. Скорее облегчение оттого, что одной проблемой в его жизни стало меньше. Он взял на себя все заботы по устройству похорон, избавив от них мать. Она, потерянная, бессмысленно ходила по дому и иногда начинала пристально вглядываться в лицо сына, отыскивая в нем черты отца. Снейп глухо злился на это, но Эйлин ничего не говорил.

Она любила мужа – несмотря на то, что он, напившись, мог поднять на нее руку. Несмотря на то, что не скрывал своей ненависти к сыну.

Мать пережила отца почти на полгода. Сову с известием прислала соседка. Когда Север возвращался домой на Рождественские каникулы, он знал, что Эйлин болеет, но не предполагал, что она протянет так недолго. Уберегая его от лишних переживаний, Эйлин не говорила, что ей и не хочется доживать эту зиму. Кутаясь в теплую шаль, она зябла даже тогда, когда во всем доме было тепло. Миссис МакФерст жила в соседнем доме, опекая трех кошек. Она навещала Эйлин, пока Север был в Хогвартсе. Для нее, магглы, конечно, это был не Хогвартс, а колледж святого Августина в Уэльсе. Она удивилась просьбе взять к себе ненадолго клетку с совой и выпустить птицу на волю после смерти Эйлин, но не решилась отказать. Так же как и не догадалась полюбопытствовать, что за мешочек привязан у совы к лапе.

"Мой дорогой мальчик.
Прости, что оставляю тебя. Я никогда не могла выбрать между вами, а стоять на двух сторонах сразу у меня не хватало сил. Тебе всего пятнадцать, но у тебя есть то, чего не хватало ему. Мужество и талант. Ты сильнее его. А я буду с тем, кто нуждается во мне больше, чем ты.
Прости, что я любила тебя недостаточно. Знай, что любила.
Мама"

Несколько месяцев Снейп пребывал в каком-то ступоре. Ему было настолько все равно, что его не трогали даже столкновения с Мародерами. Механически присутствуя на занятиях, механически заучивая задания, он смотрел в книги и не видел там ни_че_го. Он не мог поверить, что его оставили. Что она бросила его. Он не верил в то, что это действительно так. Он не мог понять, что теперь он действительно остался один. Что его дом - теперь полностью и целиком, от чердака до крыши его - будет пуст. Что в нем не изменится ничего - кроме того, что там будет тихо. Что на тех же самых местах останутся книги, белые кружевные салфетки, вещи, платья, кресла, половики в гостиной, цвет обоев, картины, вилки в буфете... Что все останется настолько по-прежнему - за тем исключением, что это все вдруг станет никому не нужным.
Дамблдор отпустил его на несколько дней в Йоркшир, на похороны матери. На кладбище Север был один - за исключением священника и могильщика. Миссис МакФерст с ее больными ногами не смогла бы одолеть дорогу, и звала Севера обязательно зайти к ней. Он не думал, что просьба заслуживает внимания. Могила матери была рядом с могилой отца. Они теперь были вместе.
Сразу с кладбища Север вернулся в Хогвартс. Возвращаться пришлось на метле, держась выше снежных облаков, чтобы не заметили магглы. Вопреки предсказаниям мадам Помфри, он не только не заболел, преодолев путь от Йоркшира до школы при двадцатиградусном морозе, но даже ни разу не чихнул по возвращении. Просто снова взялся за учебу, как только замерзшие пальцы оказались способны держать книги.
Он не чувствовал ни тоски, ни отчаяния. Зачем покидал школу, не делился ни с кем. С отсутствующим взглядом проходил мимо недоумевающих Мародеров, не догадывающихся о причинах такой внезапной перемены в его поведении. Пустоту заполнял дополнительными занятиями по любым предметам, вплоть до Предсказаний, к которым никогда не испытывал страсти.
Только ближе к весне ему начали сниться кошмары. И о пасхальных каникулах он начинал думать с ужасом. Потому что нужно было возвращаться домой. Где никого не было.

Сейчас, разменяв двадцать пять лет, он стоял у могил родителей и снова чувствовал себя тем пятнадцатилетним подростком.

«Ты была бы рада моим успехам, мама, - думал он. – Декан Слизерина, представляешь? Глава Дома. Я преподаю в школе Зельеварение. Спасибо твоим урокам. Мой факультет в этом году завоюет кубок школы. И в этом, и в следующем, и в остальных годах. Ты бы гордилась».

Молчаливое присутствие отца стесняло его даже сейчас. Даже рядом с его могилой он чувствовал себя, как под тяжелым давящим взглядом, презрительно пришпиливающим его к земле, как трепыхающуюся личинку – булавкой. Сколько он себя помнил, Снейп никогда не разговаривал с отцом. Вообще. Он игнорировал его пребывание в доме, никогда не смотря ему в глаза и вжимаясь в стену узенького коридора, чтобы даже случайно не коснуться его, если им приходилось сталкиваться. Они вели молчаливую, непрекращающуюся войну. Причин ее Север не знал. Он просто помнил, что так было всегда. Он учитывал существование отца, как жители островов всегда находятся в ожидании тайфуна. В детстве, когда налетал шторм, Снейп прятался в своей каморке или убегал, чтобы не попасть под тяжелую руку. Став старше, он вставал на пути тайфуна, защищая от него мать. В итоге доставалось обоим.

Снейп сжал губы, не позволяя им дрожать.

«Почему? - спросил он, не оборачиваясь в сторону могилы отца, - За что ты всегда так ненавидел меня? Что я тебе сделал?»

Заснеженная земля молчала.

«Что я делал не так? Что во мне было неправильно, что я был недостоин твоей…»

Ангел, выбитый на могильной плите Эйлин, встревоженно улыбался – точь-в-точь как она сама, когда над домом собирались тяжелые тучи. Он почти слышал ее голос: «Север, не надо… Не трогай его. Не кличь беду.»

«Что, скажи мне? В чем я был виноват перед тобой? - Снейп в упор смотрел на каменную гирлянду, обнимавшую скромную плиту с именем отца, – Я был ТВОИМ сыном, Тобиас! Я похож на тебя даже сейчас! Больше, чем на нее! ТЫ дал мне имя! За что ты ненавидел меня?»

Серый камень безмолвствовал.

Декан Слизерина бессильно сжимал кулаки, яростно глядя на вычеканенное на плите имя. Ему хотелось бы уничтожить любую память, оставшуюся на земле от отца. Его вещи, его могилу – все, вплоть до воспоминаний о нем других людей. Ему хотелось бы, чтобы этого человека никогда не существовало.

«Но тогда не существовало бы и тебя», - напомнила Эйлин.

Эта мысль была самой мучительной. Ненависть отца, как пуповина, привязывала его к прошлому, и одновременно была основой его существования, его упрямства и в конечном итоге – его достижений.

- Я ненавижу тебя, - бессильно прошептал Снейп, - ненавижу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВЕСНА

Дата добавления: 2015-11-14