Глава первая.

ЗИМА.

Небо над Англией в декабре 1981-го года было таким высоким и светлым, что его можно было перепутать с весенним. Магический мир продолжал радоваться свержению Темного Лорда. Праздники и фейерверки устраивались даже спустя месяц после его гибели. Люди не могли нарадоваться тому, что мир избавился от могущественного волшебника, и их спокойной жизни больше ничто не угрожает.

В Хогвартсе даже на уроках до сих пор обсуждали это событие. И его главную причину – Гарри Поттера. Мальчика, который чудесным образом выжил, отправив в могилу Темного Лорда.

Какая ирония. Слышать на каждом шагу эту фамилию. Родителей Гарри, погибших в тот же день, поминали не реже самого спасителя человечества. Но о них отзывались со скорбным почтением и замолкали, произнеся имена.

Декабрьское небо несло в своей вышине снежные облака. Белая крошка просыпалась над Хогвартсом и оставалась лежать на сухих хрустких листьях твердой крупой. Холодные солнечные лучи обливали землю, и природа как будто не могла решить, не отменить ли ей по такому необычному случаю Зиму. Прозрачный ветер шевелил листья, вода в озере морщилась от его дыхания, но даже не думала подергиваться ледком.

Единственный человек, чувствовавший себя чужим на этом празднике жизни, считал себя глубоким стариком и собирался провести остаток жизни в подземельях, среди книг и колб.

Каждый ужин в Хогвартсе был праздничным. Ученики шумели и в классах, и в Большом Зале. Директор потворствовал им, считая, что радость необходимо высказывать вслух, если она того требует. Не разделял бурного веселья только Слизерин. Почти весь факультет оказался на положении сирот. У подавляющего большинства родители, старшие родственники, друзья были либо убиты, либо упрятаны в Азкабан. Шумно радоваться в этих обстоятельствах они не могли, даже если и не являлись приверженцами Темного Лорда. Но их скорбные лица вызывали у остальных трех факультетов приступы ярости. Как будто дети не могли представить, что грустить можно не по убийцам и преступникам – а по тем, кто был для тебя родным и близким. Младшеклассники, которые вообще были не в курсе подробностей политических пристрастий родителей, страдали больше всех. Они еще могли понять, что их родители с точки зрения всего остального мира были предателями – но за что оскорбления и насмешки летят в них, в их головах не укладывалось. Случаи, когда объединенные силы Гриффиндора, Хаффлпаффа и Райвенкло порывались завершить начатое и додавить слизеринских гадов, уничтожив их на корню, учащались с каждой неделей. Дамблдор ограничивался мягкими взысканиями, которые никого не пугали: то ли не хотел ужесточать дисциплину, то ли был солидарен с тремя факультетами. Молодой учитель Зельеварения, не пользующийся в школе ни популярностью, ни авторитетом, мог приструнивать зарвавшихся учеников только на своих уроках – да и то безо всякого успеха. Он не внушал большого доверия хотя бы потому, что не разделял всеобщей эйфории по поводу победы, да и вообще был мрачен и неразговорчив. Благодарение Мерлину, что о его прошлом им неоткуда было узнать.

Карьера школьного учителя была достойным завершением жизни. После прикосновения к высочайшему искусству, которое преподавал Волдеморт, рассказывать ученикам о свойствах примитивнейших зелий было достойным наказанием. Снейп готовился отбывать его всю оставшуюся жизнь. Он достаточно послужил злу, чтобы теперь готовить новые кадры в молотилку армии добра. Какая ирония.

- Северус, вы мне нужны, - директор перехватил его по дороге к Большому Залу, в котором школьные эльфы сервировали ужин.

- Сейчас?..

- У вас ведь найдется время поболтать со мной до ужина?.. – Дамблдор непринужденно взял его под локоть, не рассматривая вариант отказа. – Хочу предложить вам на рассмотрение одну идейку.

Начало не предвещало ничего хорошего. Доброта Дамблдора внушала Снейпу опасения. Однако зельевар понимал, что в его нынешнем положении опасение ему внушает решительно все. Да и предложения Дамблдора были не теми, от которых можно было безболезненно отказаться. Добрый дедушка, обожаемый учениками, на поверку оказывался совсем не тем, кем предпочитал казаться. Однако они были связаны слишком тесно, чтобы не доверять друг другу – пусть даже вынужденно.

- Вы знаете, Северус, меня беспокоят беспорядки в школе. Дети радуются победе, но не чувствуют граней, которые не стоит переступать. Вы окажете мне неоценимую услугу, если согласитесь помочь…

- В чем? В наведении порядка в школе?

- Пожалуйста, Северус, выслушайте меня до конца. Слизерин остался беззащитным перед остальными факультетами, и это кажется мне несправедливым. Дети не должны отвечать за поступки своих родителей – даже за преступления, какими бы они ни были. Их творили родители, но не дети. Я боюсь, что горячность победителей вынудит их озлобиться, и таким образом действительно стать теми, кем их сейчас именуют – людьми без чести и совести. В будущем это означает гарантированную потерю как минимум четверти выпускников. Не мне вам рассказывать, как легко проникают семена злобы в обиженную душу, которой кажется, что с ней обходятся незаслуженно грубо. Я прошу вас помочь мне защитить победителей от побежденных.

- Каким образом вы хотите, чтобы я помог вам, сэр?

Рассуждения Дамблдора о чести и совести Снейп пропускал мимо ушей – за всем этим должно было крыться что-то более важное, а старик, по своему обыкновению, прежде чем приступить к делу, напускал туман.

- Я хотел бы, чтобы вы присмотрели за учениками Слизерина. Вам это будет нетрудно – ведь вы тоже его выпускник.

- Присмотреть за двумя сотнями детей? – Снейпу показалось, что он ослышался. Да ему придется разорваться на пятьдесят частей, как минимум. – Но, сэр…

- Вы не дослушали меня, Северус, - мягко укорил его Дамблдор, осаживая взглядом.

- Сэр, преподавать Зелья – это одно, а быть нянькой для…

- Северус, - голос директора стал на тон ниже. И строже. Снейп почти ощутил, как директор наматывает на руку поводья и готовится воткнуть в бока шпоры, - Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы любезно согласились работать здесь, будучи в курсе школьных правил.

Снейп вздрогнул, вспомнив свой «прием на работу». А Дамблдор продолжал:

- Конечно же, я не настаиваю, но может быть, вы прежде выслушаете меня до конца, а потом уже решите, отказываетесь вы от моего предложения или нет?

Снейп молча кивнул. Дамблдор полминуты испытующе проверял его взглядом, затем продолжил:

- Дом Слизерин оказался в чрезвычайном положении, оставшись без главы. Факультет не выстоит в этой ситуации и до конца года. Колонна без капители не сможет поддерживать здание, Слизерин без декана представляет собой угрозу для Хогвартса. Распустить его означает снести одну из поддерживающих здание колонн, а это грозит тем, что рухнуть может вся школа. Я предлагаю вам занять место декана Слизерина, Северус, и стать защитой как для ваших учеников, так и для всех нас.

Снейп машинально замедлил шаг – он и не подозревал о том, что директор клонит не к исполнению полицейских обязанностей, а к руководству всем факультетом.

- Но почему я, сэр? – спросил он, подразумевая: в своем ли вы уме, отдавая в управление Слизерин – мне?

- Я всецело доверяю вам, Северус, - Дамблдор прикинулся простачком и ободряюще улыбнулся, - Я верю, что у вас хватит ума, терпения и строгости для того, чтобы вернуть Слизерин на его заслуженное место. Это почетная должность, но вместе с тем и весьма обременительная. Поэтому я даю вам время как следует все обдумать… скажем, до вторника.

Утешительно кивнув, Дамблдор отпустил локоть Снейпа и двинулся с распростертыми объятьями к профессору МакГонагал, появившейся из соседнего коридора:

- Минерва, дорогая, позвольте поздравить вас с успехом! Вчерашняя игра была просто изумительна, я рад вашей победе…

Снейп был предоставлен самому себе и своим собственным мыслям по поводу этой «идейки» директора. Глава Дома. В его-то возрасте! Ему вот-вот должно было исполниться всего двадцать два. Почему Дамблдор ему это предложил? Чего он хотел этим добиться? Почему он ему доверял? Стараясь рассмотреть эти вопросы одновременно со всех сторон, Снейп медленно подходил к Большому Залу. Стайка слизеринцев, опасливо оглядываясь, пробиралась к дверям. Скользнув по нему взглядом а-ля «не свой, но не опасен», ребята юркнули между створками. Эти дети скоро начнут бояться собственной тени. Некоторые уже наверняка начали. Они уже поделили мир на своих и чужих. И чужих, то есть врагов, в нем было несоизмеримо больше.

Однако это можно было остановить.

Снейп подходил к преподавательскому столу, уже зная, что ответит директору. И не во вторник, а завтра же.

Дата добавления: 2015-11-14