Глава первая.

Тобиас Снейп был очень простым и обычным парнем. Эйлин Принс в период ухаживания он называл не иначе, как «моя колдунья» и «луговая фея». Он был влюблен в нее немного по-детски и очень гордился тем, что его невеста умеет творить чудеса. Эйлин же опасалась рассказывать ему подробнее о своих способностях и ограничивалась мелким бытовым колдовством. Она надеялась, что позже, когда они поженятся, она познакомит его со своими друзьями-магами, и Тобиас поймет, как прекрасен мир, в котором живет волшебство.

К сожалению, отношения ее приятелей и Тобиаса не сложились. Согласившись принять чету Снейпов в свой круг общения, маги, не сговариваясь, относились к ее мужу с некоторым сожалением, как к инвалиду, лишенному возможности в полной мере оценить мир. И хотя они ни в коей мере не желали ему зла, определенная граница отчуждения была видна ему, как на ладони. Его уязвляло то, что в его присутствии они стараются не использовать лишний раз магию и не разговаривать на околомагические темы, отзывая для этого Эйлин в сторонку и шепчась на ухо. Тобиас ревновал ее к друзьям и вздыхал спокойно только тогда, когда они покидали дом.

Оставаясь наедине с Эйлин, он звал ее пересесть к нему на диванчик, обнимал жену, опускавшую голову ему на плечо, и в таком положении они могли сидеть часами, молча слушая, как тикают старенькие часы или рассказывая друг другу свои мысли. Эйлин нравился материальный прагматизм мужа: его планы относительно работы, денег, покупки вещей. Она понимала, что им движет желание создать для их маленькой семьи крепкое, защищенное от невзгод гнездо, и с удовольствием выслушивала планы о покупке автомобиля или будущей перепланировки дома. А Тобиас любил слушать ее рассказы о детстве и о Хогвартсе. Приоткрывая перед ним завесу над магическим миром, Эйлин как будто брала его туда с собой, и он не чувствовал себя несчастным или обделенным, глядя в ее смеющиеся глаза, слушая истории о том, как команда Хаффлпаффа, капитаном которой она была, выиграла в квиддич у Гриффиндора.

Через три года после свадьбы у них родился сын. Абрахам Снейп, приехавший на крестины, был недоволен тем, что сын назвал первенца Северус, а не Айзек, Джереми или Сэмюел, как было принято в их семье. Проговариваться о том, что выбрать имя ему посоветовала Эйлин, Тобиас не стал.

Рождение сына было для него маленьким счастьем. А может быть, не таким уж и маленьким. Первые месяцы, пока Эйлин восстанавливалась после родов, он с наслаждением занимался ребенком: купал, кормил, играл, разговаривал. Он обожал его за то, что тот был настолько похож на него: и глаза, и губы, и руки, и даже улыбка была точь-в-точь такая же, как у него самого. Эйлин едва не плакала от радости, глядя на них.

Когда Северу исполнилось полгода, она решила познакомить с ним своих приятельниц. Разослала сов, подготовила настоящий прием, несмотря на то, что располагала весьма скромными средствами. Волшебницы, как крестные феи в сказке, завалили младшего Снейпа подарками и предрекли прекрасное магическое будущее. Правда, порой с сожалением поглядывая на Тобиаса, которому не дано было понять всю силу возможностей отпрыска. Никто не обращал внимания на то, что Снейп-старший с каждым новым предсказанием и с каждым новым витком обсуждения магического будущего сына мрачнел все больше и больше.

- Ноги их больше не будет в этом доме, - заявил он жене, когда та проводила гостей.

- Почему?.. Что случилось, Тобиас?

- Я не хочу, чтобы на меня глазели, как на недоученную обезьяну! – взревел он, - Я постоянно чувствую себя инвалидом или убогим калекой, когда они на меня смотрят! Я не желаю больше ничего слышать об этих твоих друзьях! Мой сын будет нормальным, слышишь? НОРМАЛЬНЫМ! Без всех этих магических штучек-дрючек! Он будет ходить в нормальную школу, общаться с нормальными людьми, и вырастет нормальным человеком! Таким, как все!

К сожалению, надежды Тобиаса не оправдались. Застав однажды годовалого Севера за левитированием плюшевой собаки, он проникся к нему глубочайшим отвращением. И иначе как сопляком или выродком больше не называл. То, что с годами Северус становился все больше похожим на него, вызывало в Тобиасе только два чувства: угрюмую, тяжелую зависть и страх. Он боялся, что сын однажды так же, как и все остальные, посмотрит на него с сожалением и скажет: «Извини, папа, ты этого не поймешь».

Тобиас смертельно завидовал тому, что Север даже в малолетнем возрасте умеет колдовать. Вскоре он и Эйлин запретил пользоваться магией, мотивировав это уничижительным: «У тебя что, рук нет - самой встать и взять? Прекрати заниматься дурью».

Сын рос, и Эйлин видела, что способности к магии у него действительно неплохие. А если их как следует развивать – станут блестящими. Тобиас знал, что Эйлин учит Севера. Злился за это на нее – и заодно на себя за то, что родился, как это говорили ее знакомые, «магглом». Шутки ради, когда ее не было дома, он брал в руки ее волшебную палочку… но заклинания не работали.

А потом он начал пить.

Глава вторая

Жизнь Севера делилась строго на две части. Первая, мирная и безопасная, называлась «Когда папы нет». Это было время, когда можно было спокойно ходить по дому, сидеть в гостиной с книжкой, смотреть телевизор или помогать матери. Вторая называлась «Не попадайся ему на глаза». Ее Север проводил, шатаясь на улице или сидя, замерев, в своей каморке, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

Когда Тобиас был на работе, Север с большим удовольствием помогал матери по дому – мыл или вытирал посуду, прибирался в гостиной, либо играл или читал, лежа на ковре, смотрел мультики, слушал рассказы Эйлин. Он рано научился читать, но обожал, когда она, сидя на диванчике и обняв его одной рукой, читала ему книжки с картинками – сказки Гофмана, «Волшебника страны Оз», «Пиноккио» или «Алису в Стране Чудес». Прислонившись головой к ее плечу и подобрав ноги, он слушал тихий, спокойный голос и вместе с ней следил глазами по строчкам.

Чаще всего он просил ее рассказывать по «волшебный мир».

- Далеко-далеко от Лондона, так далеко, что нужно целый день ехать на волшебном поезде, есть самая замечательная в мире школа волшебников – Хогвартс. Это огромный, красивый замок, который стоит над озером. У него много высоких башен, и у каждой есть высокий шпиль. Когда облака проплывают мимо, они цепляются за них и застревают: ни туда, ни сюда. В школе учатся настоящие волшебники со всего мира. Учителя в школе – сильные, мудрые маги. Самый добрый, могущественный и справедливый среди них – директор школы, Альбус Дамблдор.

- Я поеду учиться туда, когда вырасту?

- Обязательно, мой хороший. Когда тебе исполнится одиннадцать лет, из волшебной школы к тебе прилетит сова с письмом и приглашением. Тогда мы с тобой отправимся в Лондон…

- А мы можем съездить в Лондон сейчас? Просто посмотреть…

- Нет, Север. У нас нет денег. Лондон – очень дорогой город.

- Ты говорила, там будут нужны волшебные деньги? Откуда мы их возьмем?..

- Мы их заработаем, - улыбалась Эйлин.

- А что мы будем для этого делать?

Вопрос действительно не был праздным. Несколько лет пролетят быстро, а для того, чтобы снабдить Севера всем необходимым для школы, потребуется маленькое состояние. Эйлин была благодарна сыну, натолкнувшему ее на удачную мысль: варить зелья на продажу. Диагон-Аллея в Лондоне – не единственное место в Англии, где можно заработать несколько галеонов. Есть места и поближе.

А заодно мальчик научится тому, что потом пригодится в школе.

На маленьких грядках с сухой землей позади дома Эйлин высаживала травы. В этом чахлом садике маленький Север проводил почти все время, особенно когда возвращался с работы отец. Сидя на низкой деревянной скамеечке, он обрывал лепестки у собранных в корзину маргариток и стряхивал их с ладони в полотняный мешочек. Мамины поручения выполнять было легко и приятно. Он привык помогать ей - поначалу в самом простом, подать-принести. Потом научился читать для нее вслух рецепты из пухлой рукописной книги с рассыпающимися страницами. Под мрачной черной обложкой скрывались непривычные буквы и причудливые рисунки, изображавшие людей в виде цветов, странные схемы, фантастические звери и птицы, которых он никогда и нигде не видел. Когда маме не требовалась книга, Север мог сидеть и часами разглядывать строчки и миниатюры, разбирая по буквам слова. Читать по ней он научился, выспрашивая у матери, что означает то или иное слово. Язык книги сильно отличался от привычного английского. Но тем интереснее Северу было узнавать, что же в ней написано. Лежа животом на ковре гостиной или на полу кухни он болтал ногами в воздухе, водя пальцем по строкам и вполголоса читая вслух.
"Бориц — есть трава собою горяча... Листвие тое травы свежее и сухое прикладывают ко внутренним болячкам... И еще кого бьют на правеже с утра или весь день, той да емлет бориц сушеной и парит в отваре добром, и тое нощи парит ноги битыя тою травою с отваром гораздо, и тако битое место станет мягко, и тако творит по вся дни, доколе бьют на правеже, и ноги от того бою впредь будут целы".

Когда отец возвращался с фабрики, Север уже скрывался в саду или в маленькой комнатке рядом с кухней, расположенной возле черного входа - для того, чтобы можно было успеть вовремя сбежать, стреканув в сад, а из него через забор - на улицу.

Бело-розовые лепестки маргариток мать варила вместе с другими травами, готовя отвар от грудного кашля. Отряхнув ладони, Север бросил в корзину последнюю ощипанную головку: эти пригодятся для кровеостанавливающего настоя, а может, и для примочек от ушибов и синяков.
Маленький сад цвел: каждая грядка в свою пору. Сейчас наступала пора любимого Севером аконита: кисти ярко-синих цветков, похожих на маленькие шлемы, тихо покачивались на тонких стеблях. Аконит, царь-трава, одна из самых ядовитых среди тех, что растут из земли. Мама рассказывала о нем легенду: когда древний герой Геркулес тащил из бездны Ада Цербера, трехголовый пес, увидев белый свет, пришел в неописуемый ужас. Ядовитая слюна потекла из всех трех его пастей на землю, и из нее поднялся этот полный яда прекрасный цветок.
Оглядывая сад, Север молча повторял про себя мамины рассказы. Мак и нарциссы, наперстянка и морозник, скунсова капуста, молочай, чемерица, вороника, дурман, зверобой, болиголов. Каждая трава имела свое назначение, свое время цветения, свое применение. Болиголов, например, парализует дыхание. Листья зверобоя, испещренные черными точками, делают кожу чувствительной к солнечному свету, вызывая ожоги. Донник растворяет кровь, делая ее неспособной свернуться. Млечный сок молочая вызывает слепоту. Слушая, запоминая и расспрашивая, Север влюблялся в огромный и неизведанный мир трав. Ему нравились их запахи, нравилось составлять вместе с матерью составы отваров, нравилось учиться у нее владеть настоящим искусством, неподвластным обычным людям - магией.

Дата добавления: 2015-11-14