Глава двадцать первая.

В Хогвартс все же пришлось вернуться. Собрать вещи.

Минуя пустые галереи и переходы, Снейп отчетливо осознавал, что видит эти стены в последний раз. Он провел в школе больше двадцати лет. Большую часть жизни. Хогвартс был его домом. Привычным, хорошо знакомым. Любимым? Он был его школой, его работой, его пристанищем и укрытием. Хогвартс стоял всегда, и всегда будет стоять. Будет ли замку не хватать угрюмого профессора?

Профессору будет очень не хватать замка.

Хогвартс был местом, в котором можно было отдохнуть. Решить все проблемы. Он защищал и поддерживал. Он был незыблем.

Снейп влюбился в замок с первого взгляда – когда увидел его на другом берегу озера – летящую вверх стрелами башен темную громаду. Приветливо сияющую теплыми золотыми окнами. Он влюбился сразу и безоговорочно. В стены, в камни, в стрельчатые арки, в витражи и лестницы, в башни и подземелья, в вымощенные камнем дворики, кабинеты, классы, парты, библиотеку… В годы учебы только стены замка знали и видели, что он чувствовал и что ему снилось. Хогвартс был тем домом, которым никогда было не стать нищей развалюхе в Йоркшире.

В его кабинете все оставалось по-прежнему. Полки, банки, шкаф, книги. Снейп прошел мимо рядов парт, миновал короткий коридорчик, ведущий в лабораторию, открыл дверь своей комнаты.

Он стоял и смотрел. На штабеля книг. На коллекции минералов. На шкаф с зельями и заспиртованных лягушат. На стол с чернильницей, в которую было воткнуто перо. На свитки. На стойки для колб. На шеренгу фляг, в которые ученики разливали свои образцы. На постель, небрежно застеленную покрывалом, в котором через дырки с обугленными краями виднелось постельное белье – пару раз Снейп воспользовался им для тушения вспыхнувших зелий. Все в этой комнате до последней мелочи принадлежало ему. Снейп даже представить себе не мог, что здесь будет жить другой человек, - спать на ЕГО постели, сидеть за ЕГО столом, трогать ЕГО книги… Он был бы рад забрать с собой всю эту часть подземелий. Или, как Волдеморт, проклясть должность профессора Зельеварения, чтобы после него на ней никто не мог удержаться?

Поставив на пол сундучок, Снейп начал собирать в него вещи. Те, которые принадлежали лично ему и никак не могли пригодиться школе. Первым в него попал стеклянный пузырек с воспоминаниями. Затем – несколько рукописных книг. Пара мантий. Одежда. Обшарив все углы и ящики, он так и не отыскал несколько своих носков, поэтому пришлось воспользоваться заклинанием. Один обнаружился под подушкой, два других обвязывали горлышко пузатой банки (для нее не нашлось подходящей крышки, так что пришлось затягивать ее холстиной и закреплять подручными средствами).

Когда с этим было покончено, за его спиной раздалось сухое покашливание. Снейп обернулся.

- Северус… Мне очень жаль.

Минерва МакГонагал выглядела взволнованной и расстроенной.

- Я была на слушании вашего дела. Вас отстранили.

- Да, - отозвался Снейп, преувеличенно небрежно захлопывая крышку сундука и левитируя его в воздух.

- Я предполагала, что вы вернетесь, и надеялась успеть до вашего ухода. Северус, я хотела сделать вам предложение от имени школы.

- Какое?- Снейп отвернулся, разглядывая полки, проверяя, не забыл ли чего.

- Ваши книги… Ваша библиотека. Я хотела бы выкупить их у вас, чтобы они остались в Хогвартсе. Ведь вы собирали их на собственные сбережения.

Снейп дернул плечом.

- Я оставляю их здесь. Мне они не пригодятся.

- Но, Северус, ведь это целое состояние! За пятнадцать лет вы купили столько редчайших томов и собраний…

-Мне они не нужны, - резко повторил он. – Не будем об этом. Я забираю только личные вещи.

Пройдя в комнату, МакГонагал присела на край кресла возле стола.

- Нам будет очень не хватать вас, Северус, - тихо проговорила она. – Вы были лучшим преподавателем Зельеварения, которого я видела.

Снейп усмехнулся.

- Я временно занимаю должность директора, - продолжала МакГонагал. – Но без Альбуса… школа будет уже не та. Я даже не знаю, где мне искать преподавателя, который сможет вас заменить. Не может быть второго Дамблдора… И никогда не будет второго Снейпа.

Она опустила голову. Снейп молчал.

- Вы вносили в соревнование между нашими факультетами тот азарт, который подстегивал меня постоянно стараться превзойти вас. Я не думаю, что кто-то сможет повторить это.

Снейпу нечего было на это ответить.

- Простите, что на какой-то момент я засомневалась в вас, - в голосе декана Гриффиндора едва слышно проглянула дрожь, - но я очень рада, что мои сомнения не подтвердились. И я рада, очень рада, что мне довелось работать с вами в одной команде.

- Мне не за что прощать вас, - глухо выговорил Снейп. – Вы относились ко мне, как к профессионалу. Я это ценю.

- Вы больше, чем профессионал, Северус, - горячо воскликнула она, - Вы мужественный и стойкий человек! Мне очень жаль, что так вышло…

- Мне тоже, - ответил Снейп и отослал сундук к выходу.

- Вы уже уходите?

Снейп кривовато улыбнулся.

- В отличие от профессора Трелони, я не собираюсь здесь жить. У меня есть свой дом, и я намерен вернуться туда.

Пальцами стерев влагу под глазами, МакГонагал поднялась с кресла и выпрямилась:

- Позвольте, я провожу вас.

- Не стоит, – он покачал головой.

- Мы будем скучать по вам. – она оглянулась. – Хогвартс стал таким пустым… И вы, и Альбус наполняли его жизнью… я не могу себе представить, что не увижу вас больше за одним столом… Не выиграю у вас кубок. – Она улыбнулась сквозь слезы.

Снейп протянул ей руку:

- Прощайте, Минерва. Желаю вам удачи на новом посту. Вы будете отличным директором.

Вскинув к лицу руки, она разрыдалась, как пятикурсница, провалившая СОВ. Отчаянно, горько и безудержно. Снейп шагнул к ней, и она уткнулась в его мантию, чтобы спрятать лицо.

- Простите… простите… я не должна…

Взяв себя в руки, она вытерла щеки и взглянула ему в лицо.

- Простите за этот срыв, Северус. Я совсем распустилась…

- Не извиняйтесь. К сожалению, я не могу предложить вам носового платка, Минерва, - спокойно ответил он.

- Да что там… - она махнула рукой и еще раз провела ладонью по скулам. – Веду себя, как девчонка.

Дом в тупике Прядильщика покосился еще сильнее. Краска на двери облупилась и висела лохмотьями, болтаясь на ветру. В немытые окна стучали ветвями подросшие за год кусты. Отперев дверь, Снейп вошел в дом. Поправил ногой старый половичок перед дверью. Опустил на пол сундук, будто гость, остановившийся переночевать. Снял мантию, машинально повесил ее на гвоздь в стене. Вешалка для одежды давно отвалилась, но у него никак не доходили руки приделать новую.

Столы и шкафы покрывал слой пыли. На кухне в раковине под тарелкой с окаменевшими хлебными крошками валялась парочка тараканов, сдохших от голода. Снейп никогда не был особенно аккуратен, покидая дом в начале каждого учебного года.

Пройдя в гостиную, он осторожно опустился на маленький продавленный диванчик возле камина. Поставил локти на колени.

Он дома.

С выцветших обоев на него смотрели старые фотографии. Давно умерший дед все так же радостно улыбался, держа за плечо недовольно насупившегося внука, который терпеть не мог фотографироваться. Улыбалась мать, сидевшая на его старых качелях, прислонившись головой к канату. Смеялся и бросал в воздух остроконечные колпаки выпуск 1978-го года факультета Слизерин.

Снейп сложил руки ладонями друг к другу и уткнулся в них подбородком.

Прошел час. Под мерные щелчки маятника и скрип пружины в старых часах. Под шорох листьев за окном. Распрямив наконец плечи, Снейп встал, аккуратно снял с себя сюртук, оставшись в рубашке, и отправился разбирать вещи. А затем – наводить в доме порядок. Он стер пыль со всех полок, вручную выстирал вязаные салфетки, посеревшие от времени, вымыл полы, навел блеск на окна. Выбросил лед из холодильника, перетер хрусталь и фарфор в буфете, разобрал книги и старые записи, половина которых отправилась в камин. Вытряхнул моль из занавесок и шкафов. Развесил одежду. Когда за окном порядочно потемнело, разжег огонь в камине и сел перед ним с чашкой чая.

Странное ощущение, что вот-вот должно было что-то случиться, не покидало его ни на минуту. Он сам не знал, чего ждал: шагов, голоса, стука в окно… Что-то в мире нарушилось, и Снейп как будто балансировал на вершине неустойчивого шеста, чувствуя под собой пугающую высоту.

Наступила ночь, за ней пришел следующий день. Он был таким же пустым и странным, как предыдущий. Снейп не знал, куда себя деть, и пока была возможность, отвлекался мелкими домашними делами. Сортируя библиотеку, наткнулся на потрепанный атлас «Изумительные растения Южного Тибета», изданный в 1856 году путешественником, исколесившим всю Азию и составившим самые подробные описания встречающихся там трав, цветов и деревьев. Прелесть книги была не только в том, что она содержала в себе уникальную информацию – ее автор, Джеймс Голдстоун, умудрился побывать там, куда сейчас не было доступа магам из-за воинственности населявших горы йети и потомков индийских наг. Прелесть заключалась в том, что она, помимо энциклопедических справок, содержала в себе блестяще изложенные рассказы и легенды местного населения (включая самих йети, наг, ракшасов и так далее). Взвесив книгу на ладони, Снейп задумался. Сев за стол, взял перо, покусал за кончик, обдумывая краткую формулировку, и вывел наискосок на титульном листе аккуратными буквами: «Невиллу Лонгботтому, с благодарностью. С. Снейп». Критически оглядев три строчки, промокнул чернила и запаковал книгу в оберточную бумагу. Сов у него в доме отродясь не водилось, так что пришлось прокатиться в поселок за пределами Йоркшира, чтобы отправить посылку.

Вернувшись домой, Снейп задумался о том, что несправедливо было бы выделять только Невилла. Рон и Гермиона тоже заслуживали реверанса с его стороны. Камень преткновения заключался в том, что вместе с ними пришлось бы отблагодарить и Поттера, а этого Снейпу совершенно не хотелось делать. Обвинив себя в предвзятости – как никак, именно Поттер сделал для победы больше всех, кроме того, он добился для него освобождения – Снейп, скрепя сердце, принялся выбирать знаки вежливой благодарности для всех троих. Гермионе отправился свод законов древнего Шумера, записанный практически со слов их верховного божества Номмо. Рону после долгих раздумий Снейп отправил перевод индийского трактата, описывающего древнейшую форму шахмат – чатурангу. Выбор подходящей благодарности для Поттера поставил его в тупик на несколько дней. Он перебирал самые различные варианты, но каждый из них в итоге отбраковывал как полную нелепицу. Ну что можно было предложить мальчишке, которого он всю жизнь считал своим врагом? Если бы Снейп хоть немного интересовался квиддичем, он, может быть, и выбрал бы что-то более-менее уместное, но его не интересовал спорт, а Поттера не интересовало ни зельеварение, ни ЗОТИ, ни алхимия, ни история. Ломая голову, Снейп перебрал все вещи в доме и наконец дошел до чердака. И там, в одном из пыльных углов, отыскалась древняя, полуистлевшая тетрадь, принадлежавшая еще его матери – «Фигуры высшего пилотажа для любителей быстрых полетов». Снейп когда-то не смог ее выбросить, и засунул подальше от себя, поскольку тематика записок не соответствовала его интересам. Теперь они могли бы пригодиться. Но отсылать Поттеру в качестве благодарности старую тетрадь показалось Снейпу неправильным. Отыскав в своих запасах относительно прочный переплет, он вшил в него страницы и заколдовал одно их своих перьев скопировать текст с иллюстрациями. Такая форма благодарности показалась ему вполне справедливой. Теперь Снейп с полной уверенностью мог сказать, что его совесть чиста и никаких долгов или обязательств ни перед Поттером, ни перед кем бы то ни было еще у него не осталось.

Дата добавления: 2015-11-14