Ну и наконец все использованные герои, места действия, реплики и характеры принадлежат их создателям, мне, пожалуй, только Ханна. 11 страница

- Глупая она, - решила, наконец, девочка. – Если говорят все вокруг, что что-то делать нельзя, то уж наверное столько глупых людей не найдется, чтобы всем сразу взять и соврать.

- Это не всегда… - собирался разуверить ее Сэм, но Габриэль щелкнул выключателем, и теперь комнату освещал только ночник-пингвинчик.

- Постарайся не сильно наедаться шоколадом во сне, - посоветовал ей Габриэль и поцеловал ее лоб. – Я приду попозже.

- Как на этот раз? – спросил Сэм, когда они стояли на лестничной площадке, и бывший архангел закрывал за ними дверь.

- Есть куда стремиться, - честно ответил ему Габриэль. – У меня есть час или около того, прежде чем она проснется.

- Тебе нужно выспаться, - обеспокоенно заметил Сэм, внимательно изучив темные пятна под его глазами. – Боишься, что во сне толкнешь ее нечаянно? – задал он риторический вопрос.

- Но и оставить ее одну против кошмаров я не могу, - возразил устало он, потирая основаниями ладоней глаза. – Она как будто чего-то ждет, и я не могу определить, чего именно.

- У меня есть одна идея… Снимай свитер, - Габриэль, посмотрев на него непонимающим взглядом, все-таки молча стянул свитер и оправил футболку. Сэм, взяв свитер, тут же как можно тише проскользнул в комнату Ханны. Какая-то секунда, и девочка уже была накрыта свитером Габриэля, а затем еще и одеялом.

- Думаешь, сработает? – с сомнением спросил его архангел, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу перед дверью своей спальни.

- Попробовать стоило, - пожал плечами Сэм. Он тоже стоял перед дверью спальни, не зная, может ли спать там теперь, когда Габриэль снова стал хозяином спальни. Он смотрел в полутьме на усталого архангела и решил, что вполне имеет право решить самому. Он взял за руку молчаливого Габриэля и закрыл за ними дверь спальни. Габриэль устало прислонился к двери и посмотрел на него выжидающе:

- Что еще ты хочешь обсудить?

- Пообещать, - поправил его шепотом Сэм. Он оперся руками о дверь по обе стороны от головы Габриэля, не давая ему и шанса на то, чтобы сбежать. – Пообещать. Что бы ни случилось, я не смогу уйти и никогда даже не подумаю об этом.

- Но почему? – мало было одного обещания Габриэлю.

- Спроси меня об этом на Рождество, - улыбнулся ему Сэм, радуясь тому, что бывший архангел снова с ним разговаривает так, как и раньше. Габриэль был близок ему и уникально противоречив. И в то же время он настолько нуждался в поддержке, насколько мог и сам предоставить ее Сэму. В Габриэле Сэм начинал видеть того, кто был уверен в моменты сомнения Сэма и в свое сомнение заставать уверенность младшего Винчестера. Он был чем-то запретным для оставшегося в прошлом Винчестера, и это зачаровывала. Они продолжали стоять в непосредственной близости друг от друга, поддерживая тишину. Габриэль смотрел на него, подняв голову, и Сэм склонился, чтобы ни в коем случае не упустить ни малейшей эмоции, что промелькнула бы в глазах бывшего архангела. Теперь и Габриэль заметил неловкую без разговора позу. Ни один из них, однако, не двигался.

- Если бы тебе дали еще один шанс оказаться в универмаге тогда, что бы ты сделал? – едва слышно спросил его Габриэль, и Сэм склонился еще ближе, чтобы расслышать. Он чувствовал дыхание бывшего архангела на своей щеке.

- То же самое, - без промедления сказал ему Сэм. Он поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Габриэлю, а тот в этот самый момент опустил свою, собираясь отвести взгляд. Мимолетное соприкосновение губ, и мгновение срывается в вечность. Это не было похоже на все то, что происходило между ними до того. Сэм мог завладеть им в любую минуту, особенно теперь, когда они носили эти кольца, но ему никогда не удалось бы покорить сердце Габриэля. Теперь же между ними оставался неразрешенный вопрос, на который каждому из них требовался свой ответ. Прежде всего, никогда до сих пор Сэм не думал бояться того, получит ли он ответ. Он целовал бывшего архангела уже несколько раз, но он не мог вспомнить, как это было. Как будто поцелуй был лишен чувств и смысла. Сейчас одно лишь прикосновение обожгло его губы, и он посмотрел с немой просьбой на Габриэля. Ему было не под силу разобраться в одиночку, была ли его жизнь тогда правильной или то, что происходит сейчас, должно было происходить всегда, но порой лучший совет дает собственное ощущение. Сэм делал то, чего беспричинно хотел: быть рядом, бесконечно спрашивать и бесконечно отвечать, никогда не знать точного ответа на вопрос «почему» и быть при этом совершенно счастливым. Если бы бывший архангел именно в этот момент наконец-то сделал шаг вперед, ему навстречу, поменялась бы не только жизнь Сэма, но и все, что он когда-то представлял нормальной жизнью. Ему казалось, что прошла вечность, которую он не мог выждать, не зная, о чем Габриэль думает реальных каких-то несколько минут.

Габриэль оттолкнулся от двери и подарил ему один из самых целомудренных поцелуев, которые только довелось испытывать Сэму, после чего уткнулся лбом в его плечо, бессильно доверяясь объятиям Сэма. Он не мог не слышать бешено стучащего сердца младшего Винчестера. Сэм практически рефлекторно подхватил безвольного Габриэля, не понимая, как за одну секунду, не зная, ударит его бывший архангел или просто засмеет, он пережил кратковременную остановку сердца, а после – немедленную тахикардию, как будто только что пробежал несколько километров. В голове не было ни единой мысли. Лишь воспоминание о том, как безрадостно Габриэль принял его предложение. Он не злился на самого себя, еще пару дней назад думавшего, что раз он сам испытывает странную тягу к Габриэлю, то и бывшему архангелу будет достаточно подобного. Он был рад, что сумел вовремя найти нужный путь.

Он потянул Габриэля за руку, останавливаясь рядом с кроватью. Ни единого слова не было произнесено с тех пор. Не отрывая взгляда от его лица, Сэм стащил джемпер через голову, а затем и футболку под ним. Расправившись с одеждой, Сэм первым опустился на кровать и перекатился на дальнюю сторону кровати, не решившись снять джинсы. Спать в них было до ужаса неудобно, однако теперь границы между ним и архангелом отстояли еще дальше тех, что обычно бывают при первом знакомстве. Бывший архангел поставил колено на кровать, намереваясь вытащить из кармана телефон. Как только коммуникатор оказался на тумбочке, Сэм нашел его руку и слегка дернул на себя.

Они не пожелали друг другу спокойной ночи. Габриэль лежал спиной к нему, как совсем недавно в крайне плохом состоянии, и Сэм не мог думать об этом. Архангел накрыл его руки своими тут же, стоило ему опуститься на кровать в сантиметре от него. Они переплели пальцы и больше не двигались. Если Габриэль заснул почти сразу же, как безошибочно определил Сэм, то ему самому потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому. Габриэль не был болен, и, тем не менее, между ними не оставалось и миллиметра свободного пространства.

Если Сэм о чем и успел подумать, то только о том, что он слишком давно не засыпал с кем-то в одной постели, держась друг за друга так, как будто от этого зависит их жизни. Он поерзал плечом по кровати, поднимая подушку так, чтобы она оказалась между плечом и шеей, и закрыл глаза. Он думал, что сон подберется к нему мгновенно, но вместо этого ночное бдение привело за собой необычные мысли.

В позднее время, когда люди часто остаются наедине сами с собой, окруженные темнотой и такой стеной тишины, что не остается ничего другого, как подумать о самом постыдном или самом волнующем. Ночь защищает любые мысли, отгоняет любые страхи и сомнения, но наутро произошедшее будет казаться сном, ибо нельзя получить что-то, не заплатив взамен. Ночью можно впервые встретить самого себя без потребностей подстраиваться под окружающих, самого себя, не скрытого плетями морали, наедине со своими желаниями и надежно спрятанными надеждами. Ночь делает людей обманчиво-храбрыми, вселяет ложный героизм и шепчет о том, что все дозволено. Чем слабее природный страх темноты, тем больше дел сумеет наворотить человек в это время и тем хуже будут последствия. Катализирующее действие ночи нельзя отменить и нельзя назвать разумным, ведь иногда нужное ожидание все равно решит все человеческие сомнения. Ночь развращает. Ночь делает свободным. Ночь дает начало тому, чему нет места при свете дня. Ночь опасна.

Сэм впервые задался вопросом о том, как описать то, что происходит между ними. Габриэль был определенно мужчиной, первым, кого Сэм отважился поцеловать. Был ли Сэм из тех парней, что играют не за ту команду? Он пытался представить различных мужчин, но ни один из них не заставил его сердце биться чаще. Для его брата всегда было просто определить, кто ты есть на самом деле – если влюблен в парня, значит, гей. Но Сэм совершенно точно не нуждался ни в одном парне. Ему нужен был Габриэль, и нужен был единственным после всего, что случилось. Он был уверен, что в происходящем нет никакой вины половой принадлежности и общности склонностей. Он попробовал представить Габриэля прямо перед собой, но еще на его глазах был вынужден сдаться – сердце билось так, что он ощущал его едва ли не в горле. Каким-то непостижимым образом Габриэль, и только он, мог вывести его из душевного равновесия одним присутствием. Он пробовал забыть о том, что прижимается к его спине без преград в виде тканей, и от этого становилось только хуже. Он чувствовал, как бьется пульс на шее, скатывается вниз и отдается в животе. Габриэль перед его взором вопреки всяким желаниям неожиданно оказался в того дня рубашке, сидящим на диване с книгой на одном согнутом колене, с очками на самом кончике носа. Его воображаемый Габриэль лениво оторвал взгляд от книги и с любопытством посмотрел на самого Сэма. Это было выше всяких понятий. В его взгляде было слишком много того, к чему Сэм не был готов. В его движениях было слишком много того, что Сэм принять еще не мог. Но остановить собственное воображение он был уже не в силах. Тепло Габриэля, передававшееся ему, только способствовало реальности воображаемого. Он попытался прогнать происходящее из головы, сгорая от стыда, желая потереть пылающие щеки, но вместо этого беспомощно смотрел на воображаемого себя, с такой легкостью опирающегося на спинку дивана и нависающего над Габриэлем в полной уверенности позе. Габриэль поднялся на локтях и целовал его, совершенно не возражая против ладони, накрывшей его пах.

Если бы Габриэль не шевельнулся в тот самый момент, потираясь носом о подушку, бог знает, чем это могло бы закончиться. Неожиданное движение архангела подействовало на Сэма, как ушат холодной воды, и все непрошенные мысли тут же исчезли, повинуясь липкому страху, поднимавшемуся вдоль позвоночника. Он боялся не только того, что об этом подумает Габриэль, но и того, что он будет делать, если архангел все же ответит на его неведомое желание. В панике он закрыл глаза и неожиданно для себя тут же провалился в темную глубину сна.

***

Сэм проснулся в постели один. Лениво потянувшись, он подивился солнцу, которое едва заглядывало в окна второго этажа, а потом почему-то улыбнулся.

Смятая кровать как будто напомнила ему о том, чего на самом деле не было. Ночные мысли не показались ему настолько страшными, ведь он и забыл, когда в последний раз был с кем-то близок. Он только пожалел, что не смог увидеть выражение лица Габриэля, когда тот, проснувшись, осознал, что спит полуобнаженным рядом с Сэмом.

Он перевернулся на живот и обнял подушку, закрывая глаза. Подушка неуловимо пахла самим Габриэлем, и против воли знакомых запах разбудил в нем здорового тридцатилетнего мужчину. Он не думал ни о чем конкретном, не желая вставать и избегая думать о напряжении, которое быстро росло в области паха, старался продлить момент такого на удивление доброго утра как можно дальше. Он потерся бедрами о матрас, желая заснуть и проснуться без надоевшей за подростковое время проблемы, но главное испытание ждало его впереди.

- О, ты уже проснулся, - без особого энтузиазма отозвался Габриэль, когда взгляд Сэма застал его в одном полотенце, выходящим из душа к шкафу. Он не стремился выражать неловкость от того, что Сэм видел его в настолько обнаженном виде, но, тем не менее, раздраженно хлопнул дверью шкафа, забирая нужные вещи. Стоило ему скрыться в ванной, как Сэм снова перевернулся на спину и широко улыбнулся. Вопреки всем ожиданиям, ночные мысли не показались такими уж пугающими, скорее, вполне закономерными. Сэм успел в должной мере изучить представшего перед ним Габриэля, на этот раз без бинтов и, пожалуй, в лучшей своей физической форме. Ему льстило, что одним своим любопытством он сумел вывести из равновесия того, кто, вероятно, подал идею древним людям устраивать оргии и считать это проявлением высшего духа. Но стоило Сэму подумать о том, что придумавший оргии и вовсе его муж, то его ухмылка стала еще шире.

- Ни стыда, ни совести, - констатировал голос где-то совсем рядом. Габриэль предстал перед ним в светлой футболке и каких-то не особенно выделяющихся джинсах, собираясь заправить кровать и с усилием спихнуть его с одеяла. Но вместо этого Сэм, все еще как будто в алкогольно-приподнятом настроении, перекатился на его сторону кровати и встал на колени перед ним, даже так оказываясь выше него. Он взял его за запястья и завел руки Габриэля за шею. Он не мог позволить, чтобы такое уникально-солнечное утро, первое за всю зиму на памяти Сэма, осталось неотмеченным. Габриэль не мог не заметить его возбуждения, но промолчал, выводя Сэма из себя своими долгими и изучающими взглядами.

- Я из тех, кто утром тратит лишнее время на повторение пройденного материала, - сообщил вполголоса Сэм на ухо архангелу, с видимым удовольствием дразня мочку его уха едва ощутимыми прикосновениями зубов. – А если не проходили, то самое время начать, - ему с легкостью удавалось определять настроение Габриэля, даже если тот умело скрывал истинное эмоциональное выражение чувств за маской на лице. По тому, как архангел подался в его объятия, он заключил, что Габриэль ждал чего-то подобного. Они не раз проходили стадию взаимного признания.

- Я склонен ставить низкие оценки по утрам, - наконец ответил ему Габриэль голосом более хриплым, чем до того. Он чуть отклонился, чтобы видеть лицо Сэма, оставаясь в дразняще-близком расстоянии от его губ. – Особенно с первого раза, - но Сэм пропустил его слова мимо ушей. Он видел в глазах Габриэля что-то, что эхом отдавалось его собственным потребностям. В своих руках он видел одного из самых необычных мужчин, которых ему только довелось встречать, от одного звука голоса которого волоски у основания шеи мгновенно поднимались от волны мурашек вдоль позвоночника. Он жаждал того настоящего поцелуя, которого у них так и не было, и одновременно оттягивал его, боясь, что он будет фальстартом. Но намеренно-медленные движения Габриэля идеально соответствовали представлениям Сэма о поцелуе. Он касался своими губами его губ, приоткрывая рот и попросту дразня, не даваясь поймать себя ни губами, ни языком. Он то и дело отстранялся, бросая Сэму вызов, пока, наконец, не углубил поцелуй, скользнув по его небу языком. Руки Сэма жили своей жизнью – одна зарывалась во влажные волосы и всячески противилась тому, как отстранялся Габриэль, а вторая пробралась под полы футболки и водила по спине.

- Сэм, - остановил его шепот спустя целую вечность. Сэм открыл глаза, не понимая, что могло пойти не так. Он фактически сгорал от желания оказаться к Габриэлю еще ближе, недвусмысленно прижимаясь бедрами к его паху, и за последние мгновения совершенно забыл, где он находится и что они на самом деле не любовники. Любое изменение темпа поцелуя заставляло Сэма глухо стонать. Он держал ладонь где-то в районе лопаток Габриэля, позволяя ему прогибаться еще ближе в зависимости от желания, отчего футболка задралась и не оставила никакой преграды между напряженными животами. – Сэм, постой, - но слова расходились с делом, и стоило Габриэлю склонить голову в сторону, как Сэм следовал за ним и снова находил его губы. Они делили одно дыхание на двоих, урывками, не желая открывать глаз и отпускать друг друга. Наконец он остановился, понимая, что Габриэль не стал бы просить просто так, не понимая, отчего все его мысли словно в тумане. Когда его взгляд прояснился, он заметил ярчайшее сияние, которое танцевало вокруг них.

- Бог знает, сколько сил это потребовало, - выдохнул Габриэль, и Сэм прижался губами к его лбу, просто обнимая его. – Нам лучше не спать вместе, Сэм, - попробовал предложить он, но мгновенный укус заставил его вздрогнуть и закусить губу. – Оно искусно рождает в нас желание, которое нам не принадлежит, - попробовал объяснить он. Сэм целовал его шею, поднимаясь от покрасневшего укуса к уху нарочито-медленно. – Прекрати, - прошептал-простонал Габриэль, закрывая глаза и запрокидывая голову. – Слишком быстро, - попробовал возразить он. Сэм остановился, посмотрев на него прямо. Взгляд светлых глаз, который мог заставить его делать что угодно, был так же слаб перед желанием, как и его собственный. Но помимо этого он видел и страх довериться. Это сыграло решающую роль. Он с трудом разжал руки, отпуская архангела. Тот отступил, покрасневший и взлохмаченный, с влажной шеей и треугольником грудной клетки в расстегнутом больше положенного воротнике. Он хотел что-то сказать, но махнул рукой и вышел из спальни, оставляя Сэма один на один с новой проблемой.

Проблема состояла только в том, что с каждым новым прикосновением Сэм забывал обо всем, кроме желания обладать им. Удовольствие, которое он получал от этого странно-медленного поцелуя, было гораздо выше физического и доходило, вероятно, до самых чувствительных центров в головном мозге. Иначе он не мог понять, почему окружающее видится как через размытое стекло. Он несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя умоляющий тон Габриэля из своей головы, напомнивший ему об еще одном аспекте подобных отношений. Но вместо того, чтобы покраснеть, он только застонал и закрыл лицо руками. Возможно, самым долгим днем будет именно этот.

***

- Чем больше магазин, тем интереснее, - непреклонно заявила Ханна, пока Габриэль пытался застегнуть куртку поверх нежно-голубого шарфа. – А еще там есть мороженое! – она имела в виду ресторанные дворики, что по обычаю строили в гипермаркетах. На их город он был один такой, и добираться до него представлялось трудным делом – долгое время по морозной улице, а затем на бесплатном автобусе, на который желающих в выходной день больше, чем машина может вместить.

- Почему бы не потратить так целый день, - одновременно и согласился, и не согласился Габриэль, победив шарф и победоносно натянув на кудри девочки такого же цвета шапочку с маленькими розовыми ушками и нарисованными глазами какого-то животного. Ханна, не доверяя приемному отцу, натянула шапку посерьезнее и первой выбежала на улицу.

- Ничего другого-то все равно не остается, - пожал плечами Сэм, понимая, что для жизни на одном месте его сумки с вещами стало катастрофически не хватать. После душа он вышел в своей последней чистой футболке, о чем незамедлительно сообщил. Архангел пожал плечами и сказал, что так или иначе все равно собирался купить продукты к Рождественскому столу. Рождество наступало уже послезавтра, а атмосферы все так же не получалось почувствовать. Так родилась идея съездить в огромный магазин на другой окраине города, в котором наверняка удалось бы вспомнить, чего в этот день так страстно хотят люди. Большинство подарков уже было закуплено, так что в магазины не съедобного содержания никто и не собирался ломиться.

Сэм думал о чем угодно, когда спускался в гостиную на завтрак. Он не знал, как себя вести за пределами спальни, в которой почему-то он был уверен в готовности архангела ему ответить. Однако когда он увидел Габриэля, опиравшегося на обеденный стол и от нечего делать смотревшего телевизор, ожидая, пока вся загруженная готовкой техника, наконец, предоставит завтрак, ему показалось, что он вполне вправе сделать то, чего хочет.

- Доброе утро, - он подошел к Габриэлю сзади и обнял его за талию, устроив подбородок на его плече. Габриэль улыбнулся ему и чуть развернулся. Сэм собирался поцеловать его, полностью поддаваясь настроению всего утра, но стоило их губам соприкоснуться, как на лестнице раздался топот маленьких девичьих ножек, прыгавших через ступеньку. Это разрушило момент, но оба улыбнулись, отпуская друг друга. Бывший архангел, однако, улучил момент и подарил ему мимолетный поцелуй, прежде чем выйти навстречу девочки с намерением отругать ее за безрассудный спуск с лестницы.

Звонок мобильного телефона застал Сэма врасплох. Он и не знал, где пролежал его телефон все это время, не вспоминал о нем и ни разу не хватился его. Звонок на мобильный мог означать лишь призыв к охоте или сообщение Дина о том, что он возвращается. И то, и другое Сэм не хотел бы узнать этим утром. Однако он все же взял коммуникатор в руки и открыл сообщение.

Дин.

Короткое «Буду после Р» не добавило Сэму хорошего настроения. Все это время он жил и совершал свои поступки в изоляции от факта существования брата, и подобное известие напомнило ему об обязательствах перед старой жизнью. Он знал, что рано или поздно Дину придется вернуться, а ему – объяснить. Он запустил руку в волосы, наблюдая за тем, как лекция о правильном поведении прерывается высунутым языком Ханны и превращается в догонялки, во время которых едва сдерживающему улыбку Габриэлю удается схватить нарушительницу у самой елки и высоко поднять ее на руках. Он не слышал смеха девочки. Он думал, что он и в самом деле не сможет уйти из-за нее, согласившись стать ее отцом, но после такого заявления Ханна все еще относилась к нему с подозрением. Как только Габриэль сказал ей о том, что Сэм будет жить с ними, она легко согласилась, но новость о том, что он станет ей вторым папой, все же оказалась для нее неожиданностью. Он понимал девочку и всеми силами старался сблизиться с ней. В последнее время ему даже удавалось удостоиться чести поиграть в ней в придуманные ею игры. Он не мог бросить процесс получения доверия на полпути.

И тем более он не смог бы оставить Габриэля. Архангел не был для него редким трофеем или огромной жизненной удачей, которой стоит обладать только для того, чтобы всем похвастаться. Большую часть времени он не соотносил того, кого он видит перед собой, с тем, чью смерть он когда-то видел. Для него Габриэль был новым человеком и одновременно тем, кого он так давно знает. Он понимал, что сам не из тех, кто в самом деле не смог бы кого-то забыть, но в момент, когда ему удалось провести подобное утро, он не был уверен, смог бы он так просто вернуться к охоте и не иметь дома. Хотя дом имел для него последнее значение. Сейчас у него появились дорогие ему люди, которым все, что могло, уже давно угрожало и забыло о них. Если он решит совмещать, он поставит их под удар. На это он не имеет права.

Габриэль наконец отвлекся от наказательной щекотки и посмотрел на него. В один момент все его веселье и первый раз проявившаяся гармония с происходящим сменилась на смутную тревогу. Ему достаточно было просто посмотреть на Сэма, чтобы понять все без лишних слов. Но Сэм не мог позволить ему подумать о том, что точка невозврата на самом деле так близка. Он покачал головой, обещая, что ничего страшного не случилось. Но Габриэль ему не поверил.

Иногда архангел понимал его больше, чем Сэму хотелось.

***

- Не попади под какого-нибудь Санту, - предостерег Габриэль убегающую вперед в толпе девочку. Она оказалась в огромном холле, по сравнению с которым даже Сэм чувствовал себя маленьким. Он оглянулся, пытаясь понять, кого еще принесло в этот огромнейший магазин. Мама с тремя одинаковыми дочками, прыгавшими вокруг нее и требующими отвести их в Макдональлдс. Молодая девушка и ее парень, оба в излишне рождественских свитерах, которые не свяжет бабушка, но можно купить на какой-нибудь распродаже. Деловитые толстячки в непонятных зеленых шортах, выглядывающие глазками-пуговками маленьких детей. Высокий мужчина в костюме и широкополой шляпе пишет что-то в маленький блокнотик, в руках держа кейс и длинное светлое пальто. Группа молодых успешных леди, только зашедших с мороза в магазин и стягивающие как одна одинаковые кожаные перчатки. Казалось, в этот момент весь город решил посетить удивительный магазин.

- С ней все будет в порядке? – взволнованно спросил Сэм, пока они продвигались сквозь толпу. Он взял архангела за руку, не собираясь потерять и ее.

- Я бы беспокоился за тех, кто помешает ей добежать до игрушечного, - на полном серьезе ответил Габриэль. – Я не могу удержать ее рядом каждую секунду, иначе она не сможет отпустить меня тогда, когда станет взрослой, - добавил он, изучая молодую семью с двумя малышами, где каждый из супругов держал по одному пухлячку. – Если я могу создать ей видимость самостоятельности сейчас, она сможет привыкнуть к ней за то время, что будет расти, - он размотал клетчатый шарф. – Сообщение, о чем оно?

- О том, к чему я больше никогда не вернусь, - так искренне, как только мог, ответил ему Сэм и чуть сжал его руку. Он не мог соврать Габриэлю и не мог сказать правду. Архангел, казалось, поверил ему и принялся высматривать тот самый игрушечный, о котором девочка прожужжала им все время в бесплатном автобусе, где стояла невыносимая жара и на самом деле не хватало места. Им удалось найти закуток за задней дверью, где Сэм без долгих раздумий посадил Ханну на поручень, а сам притянул Габриэля к себе. Несмотря на неудобства, стоять так показалось ему самым естественным. Обнимать супруга за плечи, закрывая собой от толкающихся, и слушать веселую болтовню девочки, что может называться твоей дочерью.

- Ханна, - позвал девочку Габриэль, когда увидел ее стоящей перед огромным охранником в черной форме, выспрашивающим с чрезмерной заботой, не потерялась ли она. Девочка отпихивалась от него, пока наконец не заявила:

- Меня невозможно потерять и всегда легко найти, - показала ему язык и попыталась снова выбраться из заботливых рук. – Вон мои папы, - наконец сдалась она и махнула рукой в сторону торопившихся Сэма и Габриэля. Охранник смерил их подозрительным взглядом, но ничего не сказал, пропуская в магазин. Огромные полки с яркими коробками, мягкими игрушками, говорящими и пищащими на любой лад, целые горки и качели прямо посередине магазина, огромный дворец, построенный из конструктора, позади касс, обилие кукол и нарядов для них, развешенных на огромном стенде, сделанном как старинный гардероб, с огромным зеркалом и столиком, на котором лежало множество самых разных маленьких розовых приспособлений для наведения красоты. Но куклы не интересовали Ханну так, как огромное полноразмерное оружие. Габриэль едва успел закрыть ее от удивленного менеджера, когда она схватила набор солдата, вплоть до маленького бронежилета и целого набора гранат.

- Я могу вам чем-то помочь? – прилип к ним консультант, очевидно, студент, подрабатывающий на каникулах. Он был не выше Габриэля, но, очевидно, худощавее и нескладнее.

- Мы и сами отлично справимся, - ответил ему Габриэль. Ханна перебирала огромный выбор снаряжения, выбирая, кем хочет поиграть.

- Уверены, у нас ведь богатый выбор.. – не отставал парень, оттесняя собой Сэма. Он, в свою очередь, помогать Габриэлю избавляться от настырного менеджера не собирался и искренне забавлялся, ожидая следующего шага бывшего архангела.

- Обернитесь, - посоветовал парню Габриэль, отвлекая его внимание от Ханны. Ни к чему парню знать, что и с закрытыми глазами она чувствует себя отлично. Консультант недоверчиво посмотрел на Сэма, скрестившего руки на груди. Окинул взглядом и как-то разом стушевался. – Так вот, это - мой муж, и он очень не любит разговорчивых молодых людей, - и парень как-то в один момент ретировался, кидая гневные взгляды в их сторону.

- А если бы меня не было? – фыркнул Сэм, понимая, что им только что кого-то напугали.

- Но ты же есть, - трудно было смутить Габриэля.

- Вау, тут такая крутая штука одевается! А там же настоящий гранатомет! – Ханна отбежала от снаряжения и побежала к другому стенду. Габриэль записал артикул военного снаряжение, пожав плечами на удивленный взгляд Сэма. Тот фыркнул еще раз и прежде, чем пойти за ними, зачем-то оглянулся. Рядом со стеллажами коробок кукол Барби стоял мужчина непонятных лет, совершенно лысый, с широкополой шляпой в руках и все той же книжечкой. Сэм неожиданно понял, что не должен был видеть, вероятно, это какой-то инспектор здешних магазинов. Пожав плечами, он решил посмотреть на знакомые ему модели оружия.

- Вау, - повторилась Ханна, стягивая с полки УЗИ. – Он какой-то квадратный, - она нацелилась на дерганого консультанта, который оказался в опасной близости от них.

- Дину ты бы понравилась, - потянул вполголоса Сэм, чем вызвал смех Габриэля. – Как ты такой положишь в рюкзак, чтобы одноклассников пугать? – еще в автобусе они спросили Ханну, хотела ли бы она пойти в школу, как любые другие дети. Девочка с энтузиазмом согласилась.

- Сэм, чему ты ее вообще учишь, - возмутился Габриэль.

- Здоровой репутации, - хмыкнул Сэм. Наконец девочке понравилась модель револьвера, которую она без лишних слов отложила и побежала смотреть огромные коробки с конструкторами.

- Это у нас с прошлого года, - объяснил ему Габриэль, записывая и эту хитрую игрушку. – У меня тогда не очень много было денег, и мы договорились, что она не будет у меня ничего просить, как другие дети, но покажет, что ей нравится, и я буду волен выбирать, - он наблюдал за бегающей туда-сюда девочкой – все конструкторы, стоящие внимания, стояли достаточно высоко, и ей было даже не допрыгнуть. Подошедший Сэм поднял ее и посадил на плечи, позволив выбирать.

- Тогда ей придется дать выбор побольше, - решился сказать Сэм, понимая всю хитрость системы. Сам он в игрушках ничего не понимал – у них не было никаких развлечений, кроме телевизора и настоящего оружия, а возить с собой остальное было слишком тяжело. К тому же, он не понимал, чего может хотеть девочка такого возраста.

Дата добавления: 2015-11-16