Первые интервью.

Во вторник 3 ноября Олег пришел в офис в 9 ч. 45 мин. С 10 ч. утра до 10ч. 30 мин. состоялось 1-е интервью с “Кокс Ньюз Сервиз” (“Cocs News Service”). Интервью у него взял Боб Дарт. Служба “Кокс Ньюз Сервиз” распространяет новости и истории в большинство крупных газет в США, включая и “Атланта Джорнел Конститьюшен” (“Atlanta Journal Constitution”). Все вопросы в основном сводились к тому, что он знает об истории жизни своего отца, когда он услышал о том, что произошло в подвале дома Ипатьева в г. Екатеринбурге в 1918 году, что он намерен делать в будущем и так далее. Вся остальная информация была подготовлена заранее и разослана в виде пресс-релизов, куда входило краткое содержание книги, включая фотографии Цесаревича Алексея, фотографии отца Олега, фото родной сестры Императора Великой княжны Ольги Александровны, описание проблемы и выходные данные издательства с указанием даты приезда Олега. Информационные агентства были уже оповещены и готовы к работе. В этот же день в 12 час. 30 мин. состоялось интервью Олега с “Ройтерс” (“Reuters”). Как известно, “Ройтерс” одно из крупнейших международных агентств мира. Сотни газет, радио и телевизионных станций распространили это интервью по всему миру. Агентство “Ройтерс” взяло интервью по телефону. Олег находился в кабинете Пола Готлиба, откуда по громкой связи они беседовали с Артуром Шпигельманом, главой бюро “Ройтерс”. Как обычно, в начале Пол Готлиб сообщил аудитории, почему он обратил внимание на эту тему. Он пояснил, что данная тема является феноменом в развитии. Пол рассказал также и о том, какую работу проделало издательство “Блиц” в г. Санкт-Петербурге, где он познакомился с Филатовым Олегом. Самым главным для него было то, что Филатов Олег обязался провести исследование ДНК. В общих чертах это выглядело именно так. Хотя за все время пребывания в Нью-Йорке его ни разу не спросили о планах. Он был объектом, который заключил контракт и не более того. Иной раз ему казалось, что журналисты просто отбывают “номер”. А иной раз он думал про себя: “Ни во что они не верили, и жизнь у них проходит по другим стандартам. Они о чем-то мечтают, что-то планируют, а то и просто находятся в своих дремах. И вовсе они приехали не для интервью, а к Полу поговорить о своих делах. А Пола они уважают и верят ему и поэтому пытаются понять, что же это происходит, правда это или нет. Но Олег старался гнать подобные мысли от себя. Ведь он адресовался к широкому мировому общественному мнению.

В этот же вечер Олег с Полом отправились на презентацию книги Джона Трейна (John Traina) “К. Ф. Фаберже”. Одновременно они должны были посетить и саму выставку в салоне “Фаберже”, которая называлась “A La Vieille Russie Gallery”. Располагалась она в доме № 781 на 5 авеню, рядом с 59-й улицей.

На выставке, посвященной К. Фаберже и презентации книги о нем, собрались люди, которые имели отношение к этому. Помещение, в котором проходило мероприятие, находилось напротив отеля “Плаза”, того самого, где проживал в свое время шах Ирана. Здание занимало два этажа. На первом этаже находился зал, при входе налево, небольшая раздевалка, лестница, ведущая наверх, где располагался второй небольшой зал с экспозицией, состоящей из картин русских художников, палехских шкатулок, русских икон с золотыми и серебряными окладами, фарфоровой посуды с позолотой, подсвечников. Тут же выставлены произведения искусства, исполненные рукой Фаберже, в частности яйца, а также, работы Шифа, современника К. Фаберже, известного мастера миниатюры. С его родственниками Олегу пришлось познакомиться в ходе презентации. Это были братья Шифы. Они неплохо говорили на русском языке. Некоторые приглашенные приехали из других городов США. Олег посмотрел картины, изделия и понял, что, то, что находится в России - это действительно искусство с большой буквы, и представлено оно ярче и разнообразнее, чем-то, что он увидел здесь. В конце презентации Олег сделал фотографии на память о посещении данного салона с теми людьми, которые знакомились с ним.

Правда, книгу о К. Фаберже Олегу не подарили, так Джон Трайна и держал ее в руках, видимо раздумывая: дарить, или не дарить - вот в чем вопрос.

Нью-Йорк предстал перед ним не только выставками и концертными залами. Он увидел, что это не только город небоскребов, но и город мостов. Мосты в городе разные: подвесные и простые, железнодорожные и автомобильные, пешеходные и садовые. Это город садов. Сады расположены не только на земле, но и на крышах небоскребов. Это город тоннелей и метро. Это город большой торговли.

В самом городе тогда действовал налог с продаж в размере 8%. Интересно, что стоянка машины в городе в час стоит 8$- это очень дорого. И конечно, многие недовольны, но городу это выгодно. Каждый день к дому, где Олег проживал, подъезжал “Каддилак” и доставлял его к новому месту встречи с журналистами, хотя иной раз выгоднее было бы пройтись пешком. Передвигаться на автомобиле через город, в котором огромное количество машин, дело не простое.

Встреча с корреспондентом газеты “Новое русское слово”.

В среду, 4 ноября, утром с 9 часов до 10 часов 30 минут прошел так называемый завтрак с представителями средств массовой информации, включая русскую прессу, базирующуюся в Нью-Йорке. Интересной была встреча с представителем газеты, выходящей на русском языке в Нью-Йорке, “Новое русское слово”. Встреча проходила в овальном кабинете. Корреспондент газеты появился как-то неожиданно.

На столе стоял диктофон. Человек среднего роста в замшевом пиджаке, худенький, с большими голубыми глазами, начинающий лысеть, возраст его на первый взгляд был около пятидесяти лет, с интересом разглядывал Олега, рядом сидел Пол. Феликс Городецкий, так звали корреспондента начал с того, что попросил Пола рассказать о том, как он пришел к мысли, опубликовать книгу об истории жизни Василия Филатова.

Пол: “Вас, конечно, интересует, почему мы опубликовали эту книгу? Я уже давно представляю “Эйбрамс” в России. Наше издательство выпустило немало альбомов, посвященных коллекциям Эрмитажа и Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Мы много сотрудничаем с Россией и во время одного из своих визитов, весной этого года, я познакомился с владельцем петербургского издательства “Блиц”. Это небольшое, но весьма престижное издательство, при котором организовано агентство, помогающее людям установить их историю. Ведь за годы социальных потрясений в России очень многим пришлось менять фамилии, забывать свои семьи, а сейчас это издательство выпустило русское издание книги о господине Филатове. В свое время Олег Филатов обратился в агентство с просьбой помочь ему в поисках восстановлении некоторых документов. Когда господин Цветков, владелец издательства “Блиц”, рассказал мне его историю, я отнесся к ней пессимистично. Однако Цветков был настойчив и уговорил меня встретиться с Олегом Филатовым. Мы проговорили часа три и, поверьте, я задавал прямые вопросы, вроде того, каким образом мог 14-летний мальчик, больной гемофилией, пережить ранение? Как он смог добраться до станции, которая находилась в нескольких километрах? И на все вопросы я получал прямые ответы. Они-то и привели меня к выводу, что эту историю следует рассказать американскому читателю. Дело не только в том, что американцев интересует любые сведения о Романовых (согласитесь, история этой семьи - одна из самых захватывающих в двадцатом веке), но и в том, что в рассказе Филатова есть некоторая вероятность. Ведь все мы знаем, что жизнь порою бывает причудливее вымысла. Да и, кроме того, когда я увидел фотографии, на которых для сравнения изображены Филатовы и Романовы, меня просто потрясли снимки Надежды Филатовой и Императрицы Александры Федоровны. И дело тут даже не во внешнем сходстве, а в чем-то другом. Более глубоком. Еще одна причина, почему я счел необходимым опубликовать сведения Олега Филатова, заключается в том, что он и его семья не отказываются от проведения анализа ДНК и не возражают против эксгумации останков отца. А ведь это мощный инструмент установления истины. Вы знаете, что анализ ДНК применяется в судебной практике, и совсем недавно с его помощью было установлено, что президент Джефферсон был отцом ребенка рабыни-негритянки. Пожалуй, это сыграло главную роль в моем намерении издать книгу”. Обратившись к Олегу, корреспондент спросил: “Как же вас называть?” Он ответил: “Как это положено в России. Полное мое имя Олег Васильевич Филатов, а друзья называют Олегом. В этом нет никакого противоречия. Мы Филатовы, отца моего звали Василий Ксенофонтович, так что посторонние никакого особого пиетета к нам не испытывают и обращаются как к обычным людям”. “А чем в миру занимаетесь?” - “Я работаю в “Витабанке” в Санкт-Петербурге. Это крупный банк, финансирующий пищевую промышленность Северо-Запада России. Занимаюсь социальными вопросами, кроме того, в мои обязанности входят связи с общественностью и прессой”.- “А как Вас воспринимают сослуживцы?”- “Нормально. Многие осознают, что вопрос, которым занимается наша семья, интересен с чисто исторической точки зрения. Поэтому относятся с пониманием, ибо каждому важно прикоснуться к своим истокам. Никто не будет спорить, что сейчас многие граждане России, если еще про своих бабушек, дедушек хоть что-то знают, то глубже - полная тьма. А ведь знание своего происхождения важно для каждого человека”. - “И все же чего Вы добиваетесь?”- “Я выполняю завет отца. Мне хочется знать правду о том, что же произошло тогда. Точнее выяснить, верна ли версия отца, или верна официальная версия, согласно которой погибли все без исключения члены семьи Романовых. Короче, мы добиваемся одного - установления исторической правды. Мы никогда не заявляли претензий на Российский трон, мы просто пытаемся разобраться с биографией нашего отца, для чего и предприняли проверку архивов, поиски в музеях. Это потом к делу подключились криминалисты, ученые. Это работа, тяжелая работа, которая продолжается уже пять лет - все эти походы по инстанциям, заявления, отказы. А ведь мы добиваемся правды. И только правды, тогда всем нам удастся избежать ошибок, которые допустили наши предки. А это и был основной завет отца”. - “Как к Вам относятся остальные Романовы?” - “Никак. То ли потому что 1918-й год - это уже глубокая история, и они все настолько отдалились от России, что им стало безразлично, то ли по каким-то другим причинам, однако наша семья и ее история им не интересна”. - “Недавно состоялось захоронение останков последнего русского царя”. - “На церемонии мы не присутствовали”. - Но ведь зарубежные Романовы собрались”, - “Нас не пригласили. Да мы и не собирались. Однако вмешалось телевидение, и нас буквально за десять минут до появления Ельцина привезли в Петропавловский собор, где мы дали интервью, которое потом показали по всем телеканалам. С нас было достаточно того, как все это было обставлено. Посудите сами, как не удивляться тому, что останки Алексея и Марии в захоронении обнаружены не были, а места для них были заготовлены и даже таблички прикреплены с надписью, что они погибли в 1918 году. А нам думается, что подлинная история уничтожения царской семьи еще не установлена. Впрочем, властям, очевидно, истина не нужна, если они удовлетворились свидетельством о смерти, выписанным Санкт-Петербургским ЗАКСом на основании архивов ФСБ. Составили справку о смерти без заключения врача - ведь, как известно, в Екатеринбурге его не было, без освидетельствования трупов, без решения суда, который единственный, правомочен, принимать такие решения. Получается так, что ничего не изменилось за эти годы. Все как было, так и осталось. Однако, это все вопрос властей, а наше дело нести свой крест до конца. Нам еще в начале нашего пути советовали дистанцироваться от государственной комиссии, и это было не трудно. Комиссия никак не реагировала на информацию о нашем существовании. Лишь в апреле 1994 года через мэрию был установлен контакт с Генеральной Прокуратурой, а затем состоялась встреча с ее представителем. И что же? Проверять даже не стали, потому что существует официальная версия. Сейчас мы хотели бы передать дело в суд и подготовили для этого соответствующие материалы, что оказалось нелегко. Необходимо было собрать большое количество документов.

В частности была проведена сравнительная экспертиза почерка нашего отца и царевича Алексея. Также была проведена экспертиза внешности, как видео, так и словесная. Мы все, Филатовы, прошли антропологические исследования. Затем надо было проверить свидетельства о смерти, о рождении, и при наличии такого количества документов суд решает, принять ли дело к рассмотрению. Он может назначить дополнительные исследования, например анализ ДНК. Но мы готовы и к этому, если будет с чем сравнивать”. - Феликс слушал и молчал. И было непонятно, о чем он думает, и взволновало ли это его. Пол также молчал. А диктофон писал и писал. Олег продолжал: “Так что сегодня мы решаем судебно-медицинские и исторические задачи - и ничего больше. И самое главное: мы не берем на себя ответственность утверждать, что мы такие-то и отец наш такой-то. Мы ведь не последняя инстанция в мире. Это все может только Господь. В то же время ученые-криминалисты, проводившие исследования, поначалу встречали нас с недоверием, но потом постепенно утверждались в нашей правоте. И поэтому основной задачей выхода книги, как в России, так и в Америке, явилось возбудить интерес к нашему делу и, может быть, найти новые дополнительные материалы”. - “И это удалось?” - “В какой-то степени, да”. Появились заинтересованные люди, хотя и немного, а теперь, после публикации книги в США, может быть, нам передадут материалы, которые еще никто не видел, которые не находились в научном употреблении. Ведь это уникальный случай. Когда мы начали проверять, мог ли царевич больной гемофилией, выжить, получив ранение (только потом мы узнали, что гемофилики живут подолгу и даже могут иметь детей, потому что это заболевание прекрасно лечится народными средствами), - то обнаружили описание температурного режима болезни наследника в хозяйственной переписке одного священника. Она там 80 лет пролежала, и никто о ней не знал. Ибо никто даже не представляет, что еще можно найти. Впереди еще много работы. Недавно мне удалось подать документы с заявлением на восстановление своего рода в Гаагский Международный Суд”. - “Зачем?” - “На хранение. Ведь всякое может случиться у нас на Родине. И суд может отказаться от рассмотрения, и ученые, которые в свое время давали заключения, могут изменить свое мнение. И мне посоветовали все документы передать на хранение в международную организацию, где они никогда не пропадут”. - “А как к Вам относится Российская Православная Церковь?” - “Мы передали церкви все материалы, что у нас были, а, как и что они решат, не знаю. Мы свой долг выполняем, а там, как на Руси говорили: “Господь управит”. Мы только стремимся к тому, чтобы люди узнали правду”. Вот на такой ноте и закончилась встреча с корреспондентом газеты “Нового русского слова”. Феликс Городецкий, действительно написал хорошую статью и очень доброжелательную, связав события, как прошлого, так и настоящего.

Встреча с журналистом международной еженедельной газеты “ИТАР-ТАСС” Бережковым А.

Бережков Алексей оказался человеком приветливым и обходительным. Улыбка не сходила с его лица. И было видно, что его хорошо знают в этих кругах. Разговор проходил непринужденно. Бережков рассказал присутствующим, что он встречался с князем Щербатовым, который входит в заграничную комиссию по расследованию гибели царской семьи. Щербатов, скептически относился ко всему, что связано с историей спасения Цесаревича. Он, тем не менее, знал об этой истории еще в 1991 году, хотя семья Филатовых заявила о себе лишь в 1994 году. Получалось так, что господин Щербатов знал и молчал. От кого знал? Кто рассказал? Насколько достоверны эти сведения? Проверялась ли эта информации? Разве его знание способствовало установлению истины? Даже уже тогда, когда об этом факте стали говорить в средствах массовой информации. Все это потом Олег смог прочитать в этой газете. А перепечатка была дана в российский журнал “Эхо планеты”. И мысли возникли у него невеселые. Исследователи одной версии как въехали в удобную колею, так и едут. Художники от слова худо. Казалось бы, произошло чудо. Надо возрадоваться. Вот он, Наследник! Ан, нет! Поди ж, ты, ответственность наступает. А ну его в болото. Удобно общаться с ушедшими из жизни. Они ничего не спросят. Он мысленно аплодировал этим господам. Как у них все продумано. Как все логично. А главное удобно. А что касается того факта, что человек остался жив и прожил более 80-ти лет, ну, с кем не бывает. Бережков правда, сказал Олегу, что эта поездка является для семьи Филатовых большой поддержкой. Хотя он с самого начала понимал, что это все ненадолго, и никому это в самой России не нужно. А в самой Америке - это только работа. Фирма продвигала свой товар на рынок. Но это же свидетельствовало о том, что многие финансисты в США, Англии, Франции были заинтересованы в выходе в свет этой книги. В том, что они были заинтересованы, нет ни капли сомнения. К тому же сегодня в открытой печати опубликованы документы Министерством иностранных дел России по этой теме. Тот, кто интересуется этим, наверняка прочитал книгу профессора Сироткина В., преподавателя Академии вышеназванного министерства, председателя Международного экспертного совета по материальным и культурным ценностям за рубежом Российского Фонда Культуры “Зарубежное золото России”.

Жизнь Нью-Йорка.

В те дни Олегу пришлось увидеть и услышать много интересного о жизни самих американцев из их же рассказов.

Понятно, что город Нью-Йорк - очень дорогой город. Как Олег понял, зарплата в 2000$ облагается налогами таким образом, что на руках у гражданина остается 500$. Вот на эти деньги и надо жить. Если гражданин получает 70 тысяч $ в год, то он еще может что-то себе позволить, а если 300 тысяч $, то из этого города люди улетучиваются и живут на природе.

“Манхэттэн” - это еще не весь город. Это остров, где находится деловая часть города. А за мостами и тоннелями, которые соединяют остров с городом, живет большая часть населения. Там также создаются ценности.

Вокруг океан. Корабли и кораблики бороздят водные просторы, особенно хорошо это было видно со смотровой площадки “Торгового центра”. “Торговый центр” представляет собой два огромных небоскреба. Внутри здания, при входе, посетителей проверяли на наличие оружия и взрывчатых веществ и одновременно фотографировали. По окончании экскурсии свои фотографии можно было купить. В здании работали высокоскоростные, бесшумные и вместительные лифты. За всем присматривали полицейские. Работали они на двух уровнях. Люди садились в лифты. Проехав половину пути, то есть, поднявшись до средины здания, люди пересаживались в другой лифт, и в этом лифте доезжали до конечной цели. На самом верху находилась смотровая площадка. За толстыми стеклами на огромной высоте все предметы казались мелкими, а люди выглядели, как муравьи. Посетители могли наблюдать через морские бинокли, что делается на земле и в океане. А еще выше, куда можно подняться на эскалаторе, находилась открытая смотровая площадка. Люди ходили по площадке и смотрели на город. По краям площадки был сооружен высокий забор из металлической сетки и колючей проволоки по верхней части столбов.

Больше всего поражала высота этих башен. Понятно, что проектировщики и строители вложили в них все свое умение и знания, весь свой опыт. Ведь небоскребы начали строить в США еще в 30-е годы. Когда смотришь с высоты на “Манхэттэн”, то поражаешься тому, сколько высотных зданий уместилось на небольшом участке земли, сколько труда было вложено в их сооружение, и как современно они выглядят. Вообще же американцы любят жить в двух-трех этажных коттеджах за городом. На работу они ездят на автомобилях, а часть населения использует подземный транспорт-“метро”, которое в Нью-Йорке занимает большие площади под землей. Залегание его неглубокое. И как быстрее добраться до определенного места в городе: то ли на метро, то ли на машине, надо выбирать. Повсюду приходится ждать. Метропоезд состоит из трех вагонов и всех желающих забрать за один раз он не состоянии. Время ожидания до подхода следующего состава не две минуты, как в России, а больше, хотя американцы привыкли к этому и приспособились к расписанию. По своему устройству метро в Нью-Йорке резко отличается от российского. У нас на станциях свет исходит от больших подвесных люстр, полы и стены отделаны высококачественным мрамором и гранитом. У них используется бетон, металлические вертикальные крепления и мало света, даже в вагонах. Сидения в них сделаны из пластика. Машинисты объявляют остановки невнятно. Надо быть жителем города, чтобы, пользуясь этим видом транспорта, научиться различать на слух, какую остановку объявили. Во всем остальном, все как везде: турникеты, оплата по карточкам, правда, почти нет эскалаторов. В самом городе по улицам летят бумаги, особенно после проезда огромных мусоровозов. Но для такого большого города это вполне нормально. Ведь людей очень много, большая скученность машин, много зданий, и в этом городе, на Манхэттэне, Олег был впервые.

Дата добавления: 2015-10-21