Глава 30

Это та ситуация, в которой остается лишь верить в лучшее. Лина Афинская.

Вечное мельтешение из одной стороны в другую. По пути вдруг натыкаешься на овраг и падаешь, громко зовя на помощь. Потом грустно вздыхаешь, понимая, что сама виновата и ответственна за случившееся. Принимаешь действительность, подстраиваешься. Выбор не велик, и легче научиться заново жить в других условиях, чем бороться за свободу, которую в итоге всё равно не получишь.

- Что ты сделала? Повтори, - у Марины голос такой удивлённый, будто, как минимум, она узнала, что Земля не круглая, а стоит всё-таки на трёх китах.
- Вышла замуж, - послушно повторяет Лина.

В трубке долгое, протяжное молчание.

- Я в шоке. А ещё мне хочется по голове огреть тебя чем-нибудь тяжёлым, чтобы мозги на место встали.
- Ты злишься?
- Нет, что ты, я в радости.

Марина изменилась. Синяки под глазами, бледное лицо, что особенно выделялось с учётом того, что у неё была загорелая кожа, глаза, обычно искрящиеся жизнью, несколько потухли и помрачнели.

- Не обращай внимания, - говорит она весёлым голосом, который является полной противоположностью её внешнего вида.
- Ты всегда можешь со мной поговорить. – Лина обеспокоенно вглядывается в глаза подруги, не понимая, что происходит.
- На работе неурядицы, - вымученная улыбка. – Скоро всё станет как прежде. Дай мне время прийти в себя.

Лина чувствовала, что Марина врёт. Если сама девушка порой не рассказывала что-то, что происходило в её жизни, то Марина вообще редко делилась своими переживаниями, всё всегда держала в себе, боролась в одиночку со своими демонами. Это был нерушимый порядок, система ограничений, созданная подругой, которую она не нарушала, ставя громкие, каменные запреты.

Они с Мариной как никогда стали близки, много времени проводили вместе. Ходили по магазинам, сидели за чашечкой кофе в кафе, поедая вкусные десерты. Подруга таскала её по различным психологическим тренингам, которые считала отличным способом саморазвития и познания чего-то нового. Но отсидеть несколько часов, чтобы выйдя из порядком поднадоевшего здания, обрадоваться, что мучения окончены, подруга, анализируя услышанное, с сожалением констатировала, что уловила во всей многочасовой речи лишь единственную интересную для себя мысль.

Скучно и пресно. Раньше Лина мечтала о красивых нарядах и украшениях, была будто бы одичавшим зверьком, которого выводили в общество лишь иногда, и для которого всё было ново, красиво и интересно. Теперь приелось, надоело. Это стало обязанностью, потеряв своё очарование.

Их совместная жизнь с Романом – спокойное дрейфование в море. Плавное движение по прямой, без поворот, круговоротов и извилин. Они не ругаются, он часто уступает её капризам, словно поставил себе цель соглашаться на компромиссы. Спят в разных комнатах, она редко его видит, чаще встречаются на роскошных вечерах, которые устраивают его знакомые. Она всегда рядом с ним, улыбается. Неизменно в красивом платье, увешанная бриллиантами и украшениями. Жизнь идёт вперед, своим чередом, не спрашивая позволения и не интересуясь твоим мнением. Тебе остаётся только вливаться в течения и события.

Его двухэтажный коттедж кажется холодным и слишком просторным. При желании здесь можно было бы организовать небольшое футбольное поле или каток. Мебели мало, дом в абсолютной чистоте, которую поддерживает домработница. В зале на первом этаже камин перед большим диваном. Лина любила вечерами, прихватив книгу, сидеть около огня с бокалом сладкого вина и читать книгу, порой поднимая глаза, чтобы любоваться прыгающими огнями, меняющими высоту, цвет и силу, танцующим в своём стихийном, успокаивающем танце. Роман разрешил ей обживать их дом, как ей заблагорассудится, поэтому Лина помимо мебели и прочего купила огромный аквариум с рыбами. Успокаивающе, можно часами смотреть на плавающих маленьких рыб и слабо двигающуюся, подрагивающую, а порой неколеблющуюся воду.

Они с Романом долго спорили о работе. Лина отказывалась уходить из школы. Целыми днями сидеть дома или тратить деньги, ходя по магазинам, это слишком. Ему пришлось уступить, хотя он сказал, что через время она сама захочет уволиться. Навряд ли. Если её ничто не будет отвлекать, занимать мысли, она станет одной из тех великих философов или психологов слишком много будет думать о проблемах, о вечном, непостоянном, уходящем и потерянном.

Отвратительная погода за окном, слякоть, грязь. Она открывает окно, позволяя прохладному воздуху окутывать тело. Скоро однозначно будет дождь. Воздух влажный и сырой. Она смотрит в окно, разглядывая черные тучи, спрятавшиеся голубое небо. На улице декабрь, а у них вновь весна, вечные проливные дожди и слякоть. Тяжело на сердце безобидная боль и безвыходная нерешительность. Она теперь замужняя девушка, оставившая прошлое лишь в воспоминаниях. Она не жалела о своем безрассудном поступке. У неё новая жизнь, она сама стала иной. Более зрелой, что ли, по крайне мере, таковой себя ощущает. Хотя время, меняя нас, не изменяет сути.

- Простудишься.

Она закрывает окно, поворачивается к Роману лицом, слабо улыбаясь.
- Будешь ужинать?

Он подходит к ней, мимолётно прикасаясь к щеке губами.

- Принесёшь в кабинет? Много работы.

Она послушно кивает. Она смотрит на его удаляющуюся спину, твёрдую, уверенную походку. Роман вдруг резко оборачивается, рассеяно произносит:

- Чуть не забыл. Мы сегодня идём на день рождение одного из моих знакомых. Будь готова к восьми.

Стоит, дожидаясь её кивка, и спокойно уходит.

Она сегодня надела тёмно-серое платье чуть выше колен с несколько вызывающим, но вполне приличным декольте. Волосы оставила распущенными, добавив укладкой объемности. Бриллиантовые серьги в ушах и маленький кулон на шее. Смотрит на себя в зеркало, чувствуя себя красивой. Улыбается своему отражению. Роман подходит сзади, приобнимая и целуя в шею.

- Ты сегодня особенно красива.

Через час они уже заходят в роскошный дом, где собралось уйма народа. Отыгрывают знакомый спектакль. Они муж и жена, у них в семье полноценная идиллия. Муж не отходит от своей красавицы жены ни на шаг, обнимает, порой слабо проводит губами по коже, что-то шепчет на ушко, танцует почти все танцы только с ней. Идеальная семья, ни дать ни взять. Настоящий маскарад, паршивый театр, но уже знакомый и играющийся чисто автоматически. Лина не получает удовольствия от таких вечеров. Раньше радовалась оказываясь в обстановке богатства и знатности, но сейчас чувствует себя уставшей, утомлённой.

Но он всё меняет. Менял всегда лишь своим присутствием. Они не виделись уже фактически месяц и за это время воспоминания о нём стали не такими насыщенными, яркими, мучительными. Уже позабыла почти или просто старалась не воскрешать в памяти, как реагировала раньше на его близость. А сейчас застигнута врасплох, потеряла контроль над эмоциями и улыбается. Глупо так стоит и улыбается без причины. Губы слабо открываются, выпуская клуб дыхания. Тянет, непреодолимо, подойти ближе, коснуться, услышать голос. Соскучилась до боли, по его запаху и ощущению близости. Внутри что-то противно режет, гложет, но она лишь, на секунду прикрывая глаза, вновь открывая их, улыбается подошедшим людям, желающим поговорить. Слышит его смех, громкий, искренний. Вздрагивает, поворачивая голову, чтобы увидеть его. Он обнимает незнакомую девушку и что-то проникновенно ей говорит, приобнимая за талию. Ярко вспыхивают внутри чувства. Больно, не той ощутимой болью в груди от ссоры или обиды, а боль намного глубже, где-то внутри, совершенно непереносимо. Забыл. И в этот момент всё теряет смысл, хочется просто перестать существовать. Оказаться одной, наедине с самой собой и дать себе сломаться.

И так весь вечер. Он слишком близко и в тоже время чересчур далеко. Не замечает её, словно она невидима, скользит по ней безразличным взглядом и не отходит ни на шаг от своей дамы. А Лина не может удержаться, мимолётно бросая взгляды, стараясь оставаться незамеченной.

Когда выходит из дамской комнаты, кто-то хватает её за руку, тянет за собой. Хочет закричать, но её рот предусмотрительно закрывают рукой. Спина прикасается к стене, вокруг абсолютная темнота, нет пути отступления. Она пугается, ощущая горячее тело так близко прижатое к ней. Её окутывает запах и, вдыхая его полной грудью, она расслабляется, узнавая. Он убирает руку, которая после медленно очерчивает линию губ, глаз, носа, словно он слепой, который знакомиться путём тактильных прикосновений. Он ещё ближе, прижимаясь сильнее, впечатываюсь в неё, расстояние насчитывает жалкие миллиметры. Чувствует его дыхание на губах, его руки на своём теле. Сумасшествие, глубокая пропасть безмолвно мучительных эмоций. Безвозвратно пропадает, забывая про преграды и ограничения. Шумно втягивает воздух, первая прикасаясь к его губам. Он секунду медлит, отвечает жадно, стремительно, нападая, наказывая, ненавидя. Горит в его руках, ярким светом внутри вспыхивают мириады ощущений, знакомых, нужных. Его руки лихорадочно скользят по телу, поднимаются к лицу, обхватывая, удерживая, словно она может уйти, исчезнуть, сбежать. Её пальцы вытаскивают рубашку из брюк, прикасаясь к обнажённой коже, ногтями впиваясь, рисуя дорожку. Он отрывается от неё на мимолётное мгновение, чтобы хрипло сказать:
- Уходи-ка, пока не поздно.
- Какое благородство. Неожиданно.
- Ты стала ещё более острой на язык. Видно, некому тебя приструнить.
- Предлагаешь свою кандидатуру?

Её рука проворно спускается вниз, расстёгивая ремень на штанах, касается горячей, твёрдой, как камень плоти, сжимая. Не хватает его внутри, нестерпимо. Не хватает контакта их тел, его поцелуев на губах, его рук на груди, ласкающих. Не может остановиться, продолжая играть дальше. Сходит с ума, безумно соскучилась, ощущает нехватку наполненности, именно его движений в её теле. Затуманенное сознание, рваное дыхание. Он подхватывает её за бёдра, поднимая ткань платья, прикасаясь к коже чувственными движениями. Она обвивает его бедра, скользя вниз вверх, заводя, выводя, заставляя его терять контроль. Его дыхание срывается, смешивается с её дыханием.

- Я предупреждаю тебя, маленькая, - рычит он ей в губы, - я не смогу остановиться. Или, ваше сиятельство, хочет изменить мужу?

На неё словно вылили ушат холодной воды. Отрезвляюще. Несколько мгновений для возвращения в реальность.

- Отпусти меня, будь добр.
- Тебя никто и не держит.

Он мучительно медлит, но всё же её ноги касаются земли, но он не отходит, не даёт возможности уйти, удерживает в капкане своих рук, своего тела. Темнота, чертова темнота, в которой столько интимности. Лишь ощущения, лишь дыхание, лишь касания и биение сердец.

- Признайся, что это была лишь месть, - тихо шепчет он ей на ухо.
- Тебе станет легче от этих слов? Убедишься, что ты единственный и неповторимый?
- Не передёргивай.

Ощущает его горячее тело, так близко, непозволительно, маняще близко. Хочет прижаться к нему, стать слабой, позволить ему быть властителем и царём. Просто раствориться в нём, отдать себя без остатка. Быть беззащитной рядом с ним, позволить оберегать, заботиться, любить. Чувствует его запах, ощущает себя парящей в невесомости, счастливой. Глубоко внутри бурлят чувства, калейдоскоп эмоций, выводящих из равновесия, заставляющий стремиться к нему, хвататься за него, держать его. Непозволительно, неправильно, но так сильно, невозможно сопротивляться, невозможно бороться. Лишь отдаваясь без остатка ему одному, она чувствовала себя целостной, нужной, любимой. Любовь не запугаешь, не спрячешь, не сотрёшь. Она как яд, как наркотик, будет жить в твоей крови, разгоняя кровь по венам, заставляя сердце вырываться из груди. Его руки, словно наказывая, вновь скользят по телу, грубее, злее, сильнее нажимая на чувствительные точки. Прикасается к груди, лаская, она выгибается, свистяще вдыхая воздух.

- Прекрати.

Он не отпускает, не позволяет вырваться. Его губы касаются шеи, рука удерживает голову в нужном положении. Она хватается за его плечи, потому что только он знает её слабые места, только он может одним поцелуем довести до грани, привести к утопии. Губы к губам, поглощая, теряясь. Боже, как этого не хватало. И хочется не останавливаться, оказаться далеко от обыденных проблем, окунуться в омут страсти, опутаться в сетях жажды.

- Признайся, - его севший, немного рычащий голос, тело дрожью вновь отзывается на этот ласкающий тембр.
- Отпусти.

Он усмехается. Его руки задирают её платье, она пытается возмутиться, но он затыкает её рот грубым поцелуем. Нежные касания по внутренней стороне бедра, сжимает попку, отводит резинку трусов. Она выворачивает голову хриплым, волнующим каждую клеточку его тела голосом на выдохе произносит:

- Месть. Это была месть. Тебе полегчало?
- Врёшь.
- Где логика? Сам вынудил меня признаться, а теперь обвиняешь во лжи?
- Ты любишь его?
- Какая разница? – она храбрится, добавляет в голос гневных ноток, которые, впрочем, не обманут ни одного из них.
- Но вышла за него, - голос язвительный.

Она стоит, дрожа от холода и возбуждения. Упрямо вздергивает подбородок, хотя в темноте он этого не видит.

- Не вмешивайся в мою жизнь. Больше. Никогда.
- Я буду делать то, что посчитаю нужным.
- Для тебя нужным являются лишь твои желания.
- Не делай из меня лицемерного эгоиста.
- Ты хочешь сказать в тебе добродетели больше, чем эгоизма?
- А чем ты лучше?

Вырывается из его объятий, словно убегая из клетки дьяволов, агрессивно, целенаправленно. Злится на него, принимая справедливость его слов. Злиться на себя. Столько чувств внутри, взрывных, горячих. Столько эмоций, пугающих, отталкивающих. Рвётся убежать от ощущений, от любви к нему, разорвать нить, связывающую их. Бессильна бороться с тем, что сильнее. Проигрывает, признавая поражение, но пути обратно нет, выхода нет. Сама предрешила своё будущее опрометчивым поступком, теперь жалеть себя слишком глупо.

Она выходит в зал, глазами ища Романа. Подходит к нему, он обнимает, продолжая разговор с мужчиной стоящим напротив. Переводит на неё мимолётный взгляд, замирает. Глаза темнеют, устрашая, пугая. Всё внутри сводит судорогой, от осознания того, что он знает. Не подумала о том, что губы у неё припухли, волосы взъерошены немного, а глаза блестят от возбуждения. Посторонний бы не заметил, но Роман… он увидел. Его глаза горят от боли, злости. Боль, она видит боль в его глазах, и сердце сжимается. Хватает её за руку, прощаясь с мужчиной, который непонимающе смотрит на них, и тащит прочь.

- Ром.
- Заткнись, - его голос пропитанный яростью, ненавистью. Ей страшно.
- Послушай меня.
- Заткнись, - рычит он. Они на улице, он резко поворачивается к ней, хватая за волосы, тянет, отклоняя её голову. Она морщится от боли. – За что ты так со мной? – его голос понижается, углубляется тембр.
- Прости меня, - тихо шепчет она.

Он усмехается, как злодей из кинофильмов.

- Паршивая шлюха.

Она ловит дыхание через приоткрытые губы, не ожидая от него этих слов. Роман сейчас напоминает её отца в те моменты, когда тот бил мать. Лина ощущает почти животную панику, не осознанную, но пропитавшую каждую часть её существа.

Подъезжает их машина, он фактически закидывает её на заднее сиденье, а сам, противореча обыкновению, садится на переднее. Она паникует, не зная, что от него ожидать. Она, оказывается, совершенно не знает этого человека, не знает, на что он способен. Не знает, как поступить, что сказать, как оправдать себя в его глазах.

Машина подъезжает к коттеджу, он открывает перед ней дверь, бесстрастно приказывая:
- Выходи.

Лина выходит, не видя смысла сопротивляться и спорить. Роман с ней никогда не был таким. Он был другим всегда, галантным, несколько нежным, заботливым. Но не таким. Сейчас стоящей перед ней человек незнаком ей, он чужой, пугающий. Они заходят в дом, молчат. Он, скинув пальто, проходит внутрь, она остаётся в коридоре. Раздевшись, собирается пойти в свою комнату, но он ждёт её в зале, не давая шанса уйти. Она любила этот камин и атмосферу теплоты именно здесь, но сейчас она чувствует себя в опасности рядом с этим человеком. Обычная магия атмосферы пропадает, ускользает, исчезает. Она дрожит внутренне, ожидая взрыва, ожидая чего-то заранее пугающего до паники.

- Ничего не хочешь сказать в оправдание? – он держит в руках бокал с коньяком, спокойно, хладнокровно смотрит на неё. Лина сглатывает. Этот взгляд пробирает до косточек, вызывая дрожь. Словно он хищник, а она жертва.
- Между нами ничего не было.

Стакан летит в стену, разбиваясь вдребезги. Лина вздрагивает. Осколки отлетают в стороны, неслышно падая на мягкий ковёр.

- Ещё одна попытка, - его голос грубеет, становится более резким, глаза темнеют.
- Я уже сказала тебе правду.

Он усмехается, спокойно направляется к ней, медленной, почти игривой походкой.

- Ты моя жена, Елена. Моя вещь, собственность. Называй себя, как угодно. Но если я узнаю, что кто-то посторонний трахает тебя, моя прежняя доброта покажется раем.

На сердце тяжело. Он близко, нависает над ней, подавляет.

- Я человек. Живой человек с чувствами.

Он несколько удивлённо вскидывает брови, не ожидавший отпора.

- Ты сама решила своё будущее.
- А ты обещал золотые горы, а в итоге посадил в золотую клетку. Я хочу развода.
- Что? Повтори, а то, кажется, я плохо расслышал, - его голос устрашает, у неё сводит низ живота в тревоге.
- Я хочу развода, - уверенно повторяет она.

Он смотрит ей в глаза бесстрастно-насмешливым взглядом. В следующую секунду жгучая боль, ударил ее наотмашь ладонью по щеке. Это был далеко не женский хлесткий удар, а мужской, тяжелый. Она, немного отлетев, упала на пол, ударившись спиной об косяк двери. Изумленно, не веря смотрит на него, прижимая прохладную ладонь к горящей щеке. Из ее глаз текут беззвучные слезы боли и шока. Она не ожидала этого. От него не ожидала.

Что есть иллюзии? Игра нашего подсознания? Путаница реальности и желаемого, действительного и ожидаемого? Как часто, закрывая глаза на главное, мы домысливаем происходящее, подгоняя под идеалы и стереотипы или преобразуя в фантазии, созданные нашей неуёмной фантазией? Как часто мы ошибаемся предварительно будучи уверены, что правы? Иллюзии лишь мысли, реальность иная. Мы ошибаемся. Постоянно. Просто некоторые ошибки незначительны, а иногда глобальны и несут последствия. Стоит бояться обманчивых иллюзий, затуманивших наш мозг. Они кажутся правдивыми и достоверными, потому что мы это хотим, придавая нужное значение и смысл желаемому. Мы ошибаемся, упускаем важное, не замечаем сути. Додумываем за других, дорисовываем образы под себя, делаем неправильные выводы. А когда жизнь, устав от неверных попыток что-то изменить и сделать лучше, преподносит урок, мы удивляемся, жалуемся, что наш мир расколот на части, уничтожен. Остаёмся в эпицентре разбитого, ничтожные и сломленные, лишённые единственной опоры в жизни – веры в наши иллюзии.

Дата добавления: 2015-10-16