Глава 13. Март догорал, но о том, как выглядит весна все уже давно забыли

Март догорал, но о том, как выглядит весна все уже давно забыли. Кажется, иногда в этом городе бывает тепло. Это не на долго и точно не навсегда.
-Скорее бы уже лето, - вздохнул Герман. - Только летом я живу.
Ему казалось, что зима вынуждена держать его в коконе, пряча от внешнего мира. В такие моменты трудно проявлять какие-либо эмоции. Это как в укуренной аксиоме о том, что русские не могут играть рок-н-ролл, потому что холодно. И ничего больше.
-У меня скоро день рожденья, - заявил Герман, прогуливаясь по кухне.
-У меня тоже, - лениво подал голос Макс, снова погружаясь в ноут.
-Какого числа?
-Пятого.
-Ну ты идиот, не мог придумать другой день, чтобы родиться, - в шутку заагрился Герман. - Это был мой день и только мой.
-Иди в задницу, - сказал Макс как-то подозрительно серьёзно.
Герман подошёл и обнял его.
-Прекрати, братишка. Наша астральная близнецовость снова даёт о себе знать.
В последнее время Макс был очень раздражителен и плохо понимал шутки. Герман не всегда это помнил, но старался вовремя заглаживать свою вину. В эти моменты они были слишком далеки друг от друга. И кажется, если что-то сделаешь не так, то можно запустить механизм разрушения, способный пустить всё под откос.
Лукреция звонила пару раз, только вот её попытки помириться оборачивались новой ссорой. В результате которой Герман торжественно поклялся, что теперь трахает только мужиков. Его сложные и запутанные отношения с женщинами окончательно зашли в тупик. Они не понимали его и боялись. По крайней мере так казалось Герману. В целом он не очень-то жалел о размолвке с сестрой. Воронёнок считал её весьма посредственной клавишницей и чёрным готическим пятном на репутации группы. «Crow» замучились срывать с себя ярлык готической команды. Им всегда хотелось казаться чуть выше рамок и стилей.
-Что тебе подарить на день рожденья? - спросил Германа.
-Я был бы рад пакету героина и дробовику. Ненавижу дни рожденья.
-Тебе ещё рано. Жди до двадцати семи.
-Чувак, мне будет двадцать, это слишком много, чтобы быть правдой. Я ненавижу себя.
-Мне двадцать три, это трагичнее.
Герман обнял Макса, чувствуя холод и отрешённость его тела.
-Мы с тобой оба старые больные идиоты, мы умрём в один день.
Герману самому становилось не по себе от своих слов. Он понимал, что в них была довольно горькая доля правды. Ему было страшно умирать одному. Пройдёт ещё каких-нибудь лет пять и его внешность перестанет быть наживкой для случайных любовников. А чем старше ты становишься, тем больше тебе кто-то нужен и уже не на ночь, а насовсем. Он не хотел быть один. А эту лавину чувств к Максу Герман ещё сам до конца не разгрёб. Наверное, эти постельные игры многое испортили в их отношениях. Макс не будет его любовником, для него это эксперимент и не более того.
-Что с тобой происходит? - спросил Герман.
-Знал бы я сам. Я устал, понимаешь. Я до ужаса себя ненавижу. Чем глубже я в этом дерьме из Полины, водки и фена, тем больше я теряю себя. Я мог бы бросить всё и разорвать, но мне кажется, что я просто умру без хорошей порции гнили в жизни. Я маленькая помойная крыса и всегда останусь таким. Я отброс и в глубине души наслаждаюсь этим. Если до знакомства с тобой, я скитался по своему городу ночами и пил портвейн до алкогольной комы, общался с бомжами, то теперь я очевидно на каком-то новом уровне дерьма. Я в мире, где есть шлюхи, наркота и музыка. Порой мне кажется, что это мой потолок. Это моя дешёвая игра в рок-звезду. Я ваш хуев картонный Джим Моррисон. Я не способен на что-то большее. Я презираю свои тексты, потому что просыпаясь утро, я перечитываю этот бред и не понимаю, как я мог писать такое. Мой голос — это... это пиздец.
Герман пожал плечами, он не знал что делать с этими приступами самобичевания. Он был не из тех, кто станет утешать и говорить, что всё хорошо. Просить Макса меньше пить было бесполезно, потому что Герман в последнее время сам не отлипал от бутылки. Ему казалось, чтобы лучше играть, надо быть очень пьяным, чтобы голова не мешала творческом процессу. Он не трезвел даже на сцене. Оставалось молиться, чтобы не стошнило.
-Мы с тобой два ёбаных разлаженца, - вздохнул Герман, наливая себе ещё коктейля.
-Я сторчусь, ты сопьёшься, а Дани когда-нибудь суициднёт удачно. Великая история, великой группы. Джеффри потом будет давать посмертное интервью.
-Может быть завяжем? - спросил Герман, сам не веря своим словам.
-И начнём играть христианский рок.

***
В День Грёбаного Рождения весна стала напоминать весну и даже не так мерзко было смотреть в окно.
-Вот мы и стали ближе к смерти! - воскликнул радостный Герман, просыпаясь утром.
Макс ничего не сказал, отворачиваясь к стенке. Ему всё было ненавистно с самого начала. Со словами «Братишка, я тебе покушать принёс» на пороге появился Дани с огромным шоколадным тортом.
-Ты умеешь испортить всё. Даже торт, - сказал Герман.
-Братишка. Это же сладкий хлеб, у нас в деревне все ели.
-Шутки из «Зелёного слоника» не смешные. Вообще я посмотрел его до того, как это стало мейнстримом, - подал голос Макс.
-Торт. Теперь я буду жирным, - хмыкнул Герман.
Недели две назад, он радовался тому, что весит пятьдесят пять кило при росте сто семьдесят пять. На данный момент он вообще ничего не ел, перебиваясь только соком. Макс считал его причуды несколько опасными, однако в этом мире каждый разрушает себя по-своему.
-Ты скелет, - сказал Дани.
-Ты жирный, - выдал Герман своё коронное.
Басист был единственным кто ещё сохранил вид здорового человека, а не превратился в тень.
-Не хочу сегодня с кровати вставать, я вообще жить сегодня не хочу, - промычал Макс из под одеяла.
-Вставай, ты труп! - Герман толкнул его в плечо.
-Понимаешь, праздники перестают нести хоть как-то смысл, если ты пьёшь каждый день. Всё как всегда, только надо же торжественно нахуриться. Не хочу Сиську звать, но она же обидится и вынесет мне мозг. Видеть её не хочу и трахать тоже.
-Зачем тогда ты с ней встречаешься? - спросил Дани.
-Я чувствую себя шлюхой и трахаюсь за фен, -Макс сам рассмеялся от такой мысли.
-Вы все любите драматизировать и играть в зависимости. Вам просто жизненно необходимо зависеть от кого-то или чего-то. Просто потому что вам нравятся эти скандалы и жалобы. Тёлки — это говно. Жаль, что нельзя жениться на басухе и рожать с ней маленьких укулеле.
-Понимаешь, любить мы уже не умеем. Это всё, что нам осталось, - сказал Макс. - Это когда у тебя никогда не было примера нормальных взаимоотношений перед глазами. Скандалы становятся индикатором чувств. А всё потому что мы вечно пускаем в свои постели кого-попало, а потом удивляемся почему такое дерьмо. И я бы просто не смог бы срать в душу нормальной девушке, поэтому я выбрал Сиську. Я могу показывать ей свою тёмную сторону, а она будет только рада, ведь у неё есть чувак, который поёт в рок-группе и пялит её в туалете. А она идеальная девушка для меня — тупая безмозглая кукла. Мы просто поддерживаем имидж друг друга.
-Только потом вы оба об этом пожалеете, - сказал Герман. - Кстати, когда увидишь её в следующий раз, скажи, что в прошлом году я забыл рояль в её вагине, пусть отдаст, когда найдёт.
Макс сполз с кровати и потянулся за гитарой. Вдохновение порой приходило внезапно. «Feel you like a whore», - напевал он, играя какой-то милый околоджазовый мотив. Получилась неадекватная песня про шлюху и трах в туалете.
-А ты походу дела в душе романтик, - сказал Дани.
-А потом будет очень забавно объявлять со сцены «А эту песню я посвятил своей девушке», - вставил Герман.
-Надо завести себе ещё парочку шлюх, - подумал вслух Макс.

***
-Мне кажется, что алкоголь уже скучно пить, - сказал Дани, опрокидывая в себя стакан «Джека».
-Ну ты клизму что ли сделай, - посоветовал Макс.
-Я бы ширнулся, но боюсь игл.
-В лучших традициях рок-н-ролла: ширяться вискарём, подтираться кактусом и трахать бурито.
-Лучше уж бурито. Оно не станет ебать мозг.
Вопреки ожиданиям Германа в квартиру набилось полно народу. Большая часть была типичными халявщиками, тусующимися тут просто для массовки. Воронёнку нравилась эта неуправляемая людская масса. Всё, как в старые добрые времена, когда он только начал жить один. Гнездо превратилось в флэт. Странно было приходить домой, когда люди на кухне спрашивают у тебя кто ты и сильно удивляются, когда узнают, что ты хозяин квартиры. Ещё забавнее было встречать каждый раз новых людей в своей постели. Эти времена были славными и безумными. Теперь же пришлось угомониться.
Макс скучал, он не знал добрую половину народа. Да и Сиська постоянно лезла целоваться и тискаться. Все присутствующие на вечеринки парочки вели себя абсолютно так же, словно у людей вообще нет какого-то иного способа проявлять нежность. Потом Полина начала докапываться до Германа, предлагая ему замутить стрип-шоу с её участием на своём выступлении. Он кривился и говорил о формате группы. Кристи и сотоварищи наоборот звали её к себе, но Королева Силикона не благоволила им в последнее время. Дани заскучал и поджог себе штаны. Какая-то девчонка окатила его ведром воды, тем самым испортив басисту причёску.
-Нахер ты это сделал? - спросил Герман.
-Иногда просто необходимо сделать что-то тупое, чтобы развеяться, - сказал он, садясь обратно пить виски, сияя адекватностью и приличием.
Лукреция прислала Герману новую гитару «Лэс Пол», стараясь получить прощение. Он ничего ей не ответил, но от подарка не отказался. Воронёнок считал эту гордость излишней. А вещи всегда остаются хорошими и совсем не важно, кто их подарил и с какой целью. Ему нетерпелось опробовать эту гитару. Только с ней начали появляться мысли о записи альбома.
Полина утащила Макса в комнату. В разгар вечеринки ей приспичило уединиться. Они уже раздевались, когда вошёл Герман. Его уже начинало изрядно пошатывать.
-Так, на моей кровати трахаться можно только с моим участием.
Сиська не успела возразить, как он скинул штаны и присоединился к ним самым нескромным образом. Максу показалось, что моральным плевок Германа ему в лицо, попытка доказать своё превосходство. Просто так взять и увести тёлку. Но он просто не мог ему перечить. Наглость Воронёнка не знала границ. На самом деле женщина тут просто предлог. Слабая попытка завуалировать гомосексуализм. Прослойка между двумя членами.
Кончив, Герман наскоро оделся и бросил уже стоя в дверях насмешливое: «Прости, чувак, я трахнул твою тёлку». Сейчас он больше всего походил на киношного злодея. Макс натянул штаны и выскочил вслед за ним.
-Ну и что вот сейчас было? - спросил он, останавливая Германа в коридоре.
Тот молча впился в его губы, запуская язык глубже в горло. В этом поцелуе было столько агрессии, что его можно было смело приравнять к пощёчине.
-Я ревную, - ответил Герман.
Весь вечер они не сталкивались, напиваясь в разных концах квартиры. Кристи пытался расшевелить Германа, но тот обращал на него мало внимания. Макс стрельнул у Сиськи ещё порошка, уходя в небытие. Это дерьмо перестало доставлять радость. У кого-то из гостей был с собой спайс. Макс решил добиться им, по привычке засыпая в бонг целую хапку.
-Как ты себя чувствуешь? - спросил кто-то сквозь густой кисель. Изображение подрагивало и искрилось совсем.
Макс ответил что-то невнятное.
-Дай пять, чувак.
Рука прошла сквозь руку, не встретив сопротивления. Макс сполз по стенке. Ватные ноги отказывались держать тело. Кто-то стоящий над ним, спросил что-то, но Макс уже не смог разобрать слов. Язык потерял смысл. Он смотрел на свою руку и видел все семь астральных тел. Они трескались как панцирь или старая кожа змеи. Главное было не закрывать глаза, потому что тогда этот мир становился ещё ужаснее. В груди начало неприятно покалывать.
-Помогите, кажется мне совсем пиздец, - сказал Макс, с трудом узнавая свой голос.
-Да расслабься ты.
-Нет, там пиздец с сердцем, - повторил он.
Всё тяжелее становилось дышать. Это было бы менее противно, если бы не мелькание колючего света в глазах. Связь с реальностью истончилась как нить. Макс понял, что проваливается в дырку в собственном зубе. Его тянуло в чёрный водоворот. «Это не свет в конце туннеля, это просто сфинктр изнутри», подумалось вдруг. Тело перестало слушаться, став вдруг мёртвым и ненужным. Было страшно и как-то грустно в шаге от грани перед порогом неизвестности. Всё вдруг перестало интересовать, став каким-то вторичным. У него не осталось имени, он стал просто искрой света. Где-то в вышине плыло множество таких искр, все они сливались в единую субстанцию. Соприкосновение с единым было главной и единственной целью. Макс соприкоснулся с субстанцией, став на миг её частью. Вот оно высшее наслаждение — просто перестать существовать. Один миг пленительного счастья, чтобы потом уйти в пучину и исчезнуть насовсем.
-Останешься? - прозвучал голос из неоткуда.
Секунда тянулась бесконечно.
-Я, пожалуй, вернусь.
-Ты уверен?
-Я что-то там забыл. Возможно себя.
В следующий миг Макс услышал биение собственного сердца. До него только сейчас дошло, что всё это время оно было неподвижным и мёртвым. Перед глазами выступали силуэты. Он узнал Полину, Германа и остальных. Воронёнок держал его за руку. Макс понял, что находится на кровати, хотя, точно помнил, что отключился в коридоре.
-Надо же так упороться, чтобы пульс пропал, - сказал Герман.
-Я сдох. К чёрту. Я сдох, – повторял Макс.
-От спайса же не умирают.
-Значит я был первым.
-Котик, как я рада, что с тобой всё впорядке, - проворковала Полина. Но было как-то совершенно не до неё.
Он посмотрел на часы и понял, что с момента упорки прошло пятнадцать минут, которые в сознании успели трансформироваться в годы. Вот уж точно «пятнадцать минут вечного ада». В голове всё ещё скакали ложные воспоминания. Собственные мысли казались открытыми для всех вокруг. Захотелось в сортир. Макс с трудом встал и поднялся, понимая, что его кроет. У дверей сортира стоял тёмный ангел в шелках и перьях. Он казался тут совершенно естественной частью интерьера.
-Дай пройти, - сказал Макс.
-Да ну вас наркоманов, - сказал ангел размахивая косой смерти. - Надоели подыхать и возвращаться.
Он зловеще хихикнул и растворился в воздухе. «Наверное, этот чувак заходил за мной, но слегка опаздал». У наркоманов и смерти вообще странные отношения. Они давние друзья, потому что каждый торчёк умирает неограниченное количество раз. Он вообще считается немного мёртвым и смерть для него — нечто естественное, возможно он даже не заметит, когда на самом деле умрёт, это будет продолжением трипа.
Вернувшись, Макс налил себе целый стакан неразбавленного виски и залпом осушил его. Начало отпускать.
Чуваки вернулись с целым коробком натуральной травы. У Макса просто не было сил отказаться. Спустя полчаса после своей смерти в свой день рожденья, нет ничего лучше чем сидеть с косяком в зубах и бутылкой виски в руке. «Смерть тебя ничему не учит», - бросил Герман, проходя мимо.
Максу он вдруг показался подозрительно похожим на ангела смерти из недавнего трипа.

Дата добавления: 2015-10-16