Глава 1: Возвращение домой

Том 6 - Рубин Искупления / The Ruby of Atonement

— Путешествовать — это так волнующе! — прокричала Сиеста, прижимаясь к руке Сайто своей большой грудью.

— Я бы сказал, не "волнующе", а скорее "трогательно", — Сайто с возбуждённым видом коротко кивнул.

Сайто и Сиеста, сидя рядом, ехали в повозке.

Сиеста была одета в тёмно-зелёное платье и высокие сапожки. Также на голове у неё была небольшая соломенная шляпа, завершавшая очаровательный облик девушки. Когда черноволосая Сиеста, такая мягкая и невинная, выглядела подобным образом, она становилась просто чересчур милой. Такой милой, что сдерживаться становилось весьма сложно.

«Чёрт возьми, что ж ты со мной делаешь-то?»

И хуже всего то, что даже после такого неожиданно бесстыдного поступка милая Сиеста продолжала светиться добротой и невинностью.

Садясь рядом с Сайто, она прижала одну его руку к себе и притиснулась к ней своими грудями.

— С-С-С-Сиеста, когда ты так близко придвигаешься... твои груди касаются моей руки, и... и... — чуть не плача, простонал Сайто, не в силах даже нормально договорить...

— А, так ведь я этого и хотела! — ответила Сиеста с абсолютно беззаботной улыбкой.

— Д... даже так, специально, значит... Мы же тут не одни, и такое, знаешь ли...

Сайто продолжал говорить без остановки, бормоча возражения и пытаясь успокоить свою совесть.

— Можешь не волноваться о вознице. Это всего лишь голем.

Молодой человек, сидящий на ко́злах, в самом деле был големом, куклой, которая каким-то образом двигалась при помощи магии. Кстати говоря, его глаза напоминали светящиеся стеклянные шарики.

В результате Сиеста стала ещё более дерзкой. Она пристроилась щекой у Сайто на плече и с придыханием заговорила ему в ухо:

—...Давно уже нам не удавалось... побыть вот так, только вдвоём, правда?

— А... Ага.

— Кажется, я слышала краем уха, но чем именно вы с мисс Вальер занимались на летних каникулах?

«Я не могу ей сказать. Не могу сказать, что Генриетта просила нас взять на себя секретную миссию. Хотя это по большей части означало мыть посуду и прочее, это всё равно секрет».

— Э-э, ну, мы... Я работал в баре. А Луиза работала в за́мке, так что... я не знаю, что она делала.

Сайто соврал насчёт Луизы, но решил, что сказать правду о себе, наверное, можно.

— О! Бар! Сайто там работал? Но зачем?

— Э, ну, это... У меня ведь нет денег.

— Если дело в этом, в деньгах, тогда просто скажи мне, я буду рада помочь!

— Правда?

— Да, пусть это и не много, но я всегда откладывала из своего жалования, и меня есть небольшие сбережения!

Конечно, она же порядочная деревенская девушка. Довольно бережлива, никакого расточительства. Великодушное предложение Сиесты обрадовало Сайто.

— Всё в порядке. Мне пока что хватает!

— Правда? Но, если когда-нибудь ты будешь в нужде, сразу же скажи мне.

«Ни за что не смогу взять взаймы даже копейку у этой восхитительной девушки, которая так аккуратно экономила и копила».

— Я не могу брать деньги в долг у Сиесты-сан!

— Почему? Если это для Сайто-сана, то деньги для меня не имеют значения! — когда она закончила говорить, её плечи поникли. — А, ясно, ты имеешь в виду, что не хочешь пользоваться моими деньгами, да?

— Не в этом дело!

— Ты, наверное, ненавидишь меня!

— Да нет же, ничего подобного!

— Правда? Но Сайто-сан всегда так холоден со мной...

— Разве? Как это?

— Я сижу рядом с тобой, а ты не пытаешься ничего предпринять.

Пока Сайто беспокойно ёрзал, Сиеста сладко вздохнула и коснулась губами его шеи. Удивительное ощущение поразило Сайто — ему казалось, что он сейчас расплавится.

Сиеста передвинула губы выше и наконец ущипнула Сайто за ухо.

Он чувствуя себя так, словно сейчас мозги расплавятся, но в то же время по спине пробежал холодок, как будто воздух стал холоднее. Он, заикаясь, пропищал:

— Си-Си-Сиеста-сан...

В ту самую секунду, как он это произнёс, какая-то сила сорвала крышу повозки.

Ну, "сорвала" — неподходящее слово. Скорее было похоже, что какой-то невидимый взрыв поднял крышу на воздух. В этот момент повозка Сайто и Сиесты вдруг превратилась из закрытой в открытую.

Дрожа от страха, Сайто медленно обернулся и увидел повозку, ехавшую позади, раза в два большую по размеру и гораздо более роскошную, запряжённую парой лошадей.

Чувствуя смертельную угрозу, исходящую от этой повозки, Сайто уже не просто испугался, а перепугался до смерти.

«Наверное, я умру прежде, чем мы доберемся до пункта назначения».

Роскошная повозка излучала безошибочную ауру смерти.

— Ва-ва! Крыша!.. — вскрикнула Сиеста, вцепляясь в Сайто.

— Си-Сиеста-сан!

— Ч-ч-что происходит?

— Если не хочешь умереть, то, я думаю, нам лучше сесть подальше друг от друга.

Но это лишь заставило Сиесту ухватиться за Сайто ещё крепче.

— Не знаю, что происходит, но мне и так хорошо! — выкрикнула она и повалила Сайто. С одной стороны её чувства взволновали его и сделали счастливым, но в то же время в голове мелькнула мысль: «Ха-ха, вот тут моя жизнь и закончится. Короткой она была, что и говорить, но я, по крайней мере, надеюсь, что смогу вернуться в родную японскую землю...»

Из окна роскошного экипажа, что ехал позади повозки Сайто, высовывалась из окна, дрожа от гнева и тяжело дыша, Луиза. В руке у неё была светло-коричневая волшебная палочка. Крыша повозки Сайто и Сиесты была сорвана Луизой при помощи заклинания Пустоты, "Взрыва".

Благодаря окошку в задней части повозки, Луиза могла видеть всё, что делается внутри.

Луиза тряслась, наблюдая, как они внутри своего экипажа обняли друг друга, и Сиеста поцеловала Сайто в шею. Наконец, когда губы служанки подобрались к уху её фамилиара, гнев Луизы взорвался. Она не могла позволить, чтобы её фамилиара целовали.

Однако, когда крышу сорвало, она увидела, что Сиеста обняла Сайто ещё крепче. Брови Луизы тут же задрались вверх, и когда она уже собиралась одним заклинанием решить участь счастливой парочки, кто-то дёрнул её за ноги.

— Кья!

После этого крика её щёки оказались растянуты.

— Болно! Йан! Ау! Фу-нья! Ах-х! Болно же!

Гордую и заносчивую Луизу подобным образом тянут за щёки, а она не может вставить ни слова протеста. Если бы Сайто мог видеть эту сцену, он бы скорее всего в шоке вытаращил глаза.

За щёки Луизу тянула... красивая блондинка. Ей было лет двадцать пять. Её лицо было неуловимо похоже на лицо Луизы. Если бы Луиза охладила свою горячую кровь и немного подросла, стала бы она выглядеть так же? Короче говоря, это была красивая женщина.

— Крошка Луиза. Я ведь ещё не закончила говорить, правда?

— Ау-у... Пвасти... Штаршая шештрича, пвасти... — кричала со слезами в голосе Луиза, пока её щёки растягивали. В жизни Луизы существовали четыре безусловных авторитета: Генриетта, её родители и эта властная старшая сестра, Элеонора. На одиннадцать лет старше Луизы, самая старшая дочь дома Ла Вальер была известна, как лучший исследователь в Королевском Институте Магических Исследований, "Академии".

— Несмотря на долгожданный разговор со мной, почему ты постоянно смотришь куда-то в сторону? Более того, ты взорвала крышу повозки прислуги!

— Это потому, ну... Я хотела, м-м, отделить моего фамилиара от служанки, вот и всё... — запинаясь, сообщила Луиза своей старшей сестре.

Подкручивая волосы, Элеонора пронзила Луизу острым взглядом. Как лягушка, на которую нацелилась змея, Луиза съёжилась.

— Пусть прислуга делает, что хочет! А ты так и осталась неугомонным ребёнком?! Ты хоть понимаешь, что ты — дочь дома Ла Вальер?! Ты должна проявлять больше сознательности!

— Х-хорошо... — плечи затихшей Луизы поникли. — Н-но... Что бы ты ни говорила, брать с собой служанку из академии...

— Малявка. Ты меня слушаешь? Дом Ла Вальер — не просто благородная семья Тристейна, это наша благородная семья. Даже ты должна это понимать, так?

— Да, сестрица старшая.

— Ты не можешь использовать в качестве прислуги одного лишь своего фамилиара, верно? Луиза, леди, к твоему сведению, должна иметь при себе по меньшей мере одну женщину из прислуги, которая заботилась бы о ней во время путешествия.

Элеонора, работающая в Академии Тристейна, приехала этим утром в Академию Волшебства, чтобы забрать Луизу с собой домой.

Она поймала Сиесту, проходившую мимо с корзиной белья в руках, сказала: "Эта девушка вполне подойдёт в качестве женской прислуги во время путешествия", — и, получив разрешение ближайшего учителя-дворянина, забрала Сиесту, чтобы та присматривала за Луизой.

Сиеста и Сайто сели в повозку для слуг, спешно приготовленную работниками академии. Луиза с Элеонорой сели в свой собственный экипаж, на котором Элеонора приехала в академию.

Они практически не делали остановок, поэтому за всю дорогу помощь не потребовалась. Сиеста была просто украшением. Однако, для дворян это украшение было очень важным.

Что же до сокровенных мыслей Луизы, то они совсем не были спокойными. Потому что это возвращение домой вовсе не было частью плана.

О военной операции по вторжению в Альбион было объявлено в школе после конца летних каникул, примерно ко времени слияния двух лун...

Прошло уже много десятилетий с тех пор, как королевской армии не хватало офицеров, чтобы организовать экспедиционные войска. Было решено, что для этой цели офицерами будут назначаться студенты из благородных семей. Один из учителей и директор академии Осман были против этого, но Генриетта, кардинал и генералы королевской армии проигнорировали это возражение. Академия была закрыта до окончания войны.

Носителю "Пустоты", придворной даме в прямом подчинении у Генриетты, Луизе, должны были дать особое задание, чтобы можно было успешно осуществить планы вторжения.

Однако... После того, как Луиза написала своим родителям, что "На благо отечества я вступлю в королевскую армию, чтобы принять участие во вторжении в Альбион", это вызвало большой переполох.

Ей запретили присоединяться к походу и, несмотря на письмо, приехала Элеонора.

Естественно, настроение Луизы испортилось. А как же пойти на фронт? Даже сейчас по всей стране, в казармах и гарнизонах множество студентов проходит тренировку, чтобы стать временными офицерами. Большая часть из них — студенты мужского пола, решившие вступить в войну.

«Я девушка, но я, как придворная дама, должна поддерживать престиж Её Величества. К тому же, предполагается, что в этом плане вторжения самолёт моего фамилиара сыграет ключевую роль».

«И на мою Пустоту тоже возлагается много надежд. Генриетта и кардинал считают меня козырной картой королевской армии. Для дворянина Тристейна нет большей чести, чем эта».

«Что ж, мне, конечно, не нравится война. Но ради принцессы и родины мне бы хотелось предложить свои скромные способности. Раз у меня есть дар Пустоты, то прилагать все силы на благо отечества — это мой долг. Разве верность отечеству — это не одна из вещей, которыми благородная семья Ла Вальер так хвалится? И всё же мой собственный дом — против моей твёрдой решимости пойти на фронт».

— Боже, ты такая своевольная! Война? И что бы ты там делала?! Тебе всё ясно? Лучше приготовься — отец и мать отругают тебя, когда приедем домой!

— Н-но...

Только она хотела возразить, как её снова ущипнули за щёки. Элеонора обращалась с ней, совершенно как с ребёнком, совсем как в прежние времена. В ту пору, когда Луиза дерзко возражала на занятиях, Элеонора снова и снова называла её малявкой.

— "Но"? Ты имеешь в виду "да", малявка?! Крошка Луиза!

Неудивительно, ведь они были сёстрами. У Элеоноры было точно такое же выражение лица, как у Луизы, когда та тренировала своего фамилиара. Луиза никак не могла воспротивиться.

— Фуэ, уэ, ай, сестрица, мои щёки... Ау... — жалобно проныла она.

Когда заклинание, сколько бы он не ждал, так и не прилетело, Сайто испустил вздох облегчения. Похоже, Луиза по какой-то причине не могла закончить своё заклинание.

Кажется, пока она прижималась к нему, Сиеста испытала такое счастье, что, наверное, забыла об отсутствии крыши.

— Эй-эй, Сайто-сан.

— Хм? Ч-что?

— Путешествовать — это правда здорово!

— А-ага... — он кивнул.

Сайто не разделял подобный оптимизм. Когда он подумал о том, что ждало впереди, то понял, что проблем становилось всё больше.

«Генриетта и другие составляют военные планы. Нас ждёт наступление. Конечно, Луиза собирается участвовать. При нынешнем положении дел у меня нет другого выбора, кроме как следовать за ней и тоже участвовать, что бы там ни было. Скорее всего, для лётчика истребителя Зеро приготовлено какое-то особое задание. Скорее всего, нам придётся делать что-то опасное».

«Я не могу веселиться».

«Чёрт дери, как только закончится эта война, я поищу способ вернуться в свой родной мир, в Японию, — решил Сайто. — А до тех пор, что бы ни случилось, я не могу дать себе умереть».

Когда Сиеста увидела, что Сайто явно задумался о многих вещах, её лицо омрачилось.

— Мне это не нравится.

— Хм?

— Сайто-сан, ты ведь тоже поедешь в Альбион, правда?

— Д-да...

Похоже, недавняя весёлость Сиесты была просто притворством с целью подбодрить Сайто.

— Я ненавижу дворян.

— Сиеста...

— Хорошо бы, если бы они просто поубивали друг друга... Но они втягивают и нас, простых людей... Пусть даже это ради окончания войны... Они просто так говорят.

Вспоминая слова Генриетты, Сайто пробормотал:

— Не важно, ради окончания или начала войны — война есть война.

Сайто погрузился в молчание.

Раньше, в битве при Тарб, была причина сражаться. "Помочь Сиесте и другим жителям деревни" — примерно такая была справедливая цель.

Но какая была причина во время этого вторжения в Альбион?

«Я не хочу сражаться, есть ли вообще причина для этого сражения?»

«Луиза полна энтузиазма... Но у меня-то здесь никакого интереса».

«Но, когда я дотронулся до Генриетты, у меня было такое чувство, вроде "Я хочу помочь этой несчастной принцессе"», — Сайто немного воспрял духом.

— Почему Сайто-сан должен идти? Тебя ведь это не касается, правда?

— Ну, может, и так, но...

Его поймали за локоть. Сиеста стиснула его лицо своими грудями.

— Не умирай... Ни в коем случае не умирай...

Сайто почувствовал, что такая Сиеста была очень даже милой.

Чтобы из-за тебя вот так плакала столь милая горничная... Одно это было достаточной причиной для Сайто продолжать жить...

«Так и думал, я идиот, разве нет?»

«Но насчёт дома Луизы...»

«Старшая сестра Луизы, которую я уже встречал, была красавицей, но вид у неё был довольно неприступный, правда?..» — подумал он. Одного взгляда Сайто хватило, чтобы понять, что она потрясающе красива. При их встрече он также заметил, что, хотя её глаза отличались от луизиных, она держала себя с той же надменностью. Будет ли Луиза производить такое же впечатление, когда станет постарше? Это было бы неприятно.

И было ещё одно довольно подозрительное ощущение. Кажется, Луиза и все остальные в этом доме не сходились во мнениях.

«Пока что мы возвращаемся в родной дом Луизы».

Сайто взглянул вверх, на небо, вздохнул и со смешанными чувствами подумал, что же ещё случится в будущем.

В южной части Лондиниума, столицы Альбиона, стоял Хавиландский Дворец.

Белый Зал внутри него по праву считался центром "Белой Страны", Альбиона. Великолепие этого места, полностью окрашенного в белый цвет, поражало воображение. Потолок зала поддерживали шестнадцать колон. Белая поверхность стен не нарушались ни одной царапинкой, они сверкали почти сверхъестественной белизной.

В центре холла стоял огромный "Круглый Стол" из камня, вокруг которого, дожидаясь начала совещания, собрались министры и генералы Святой Альбионской Республики.

На этом самом месте почти двадцать лет назад министры собирались вокруг короля, чтобы обсудить судьбы страны. Но с тех пор правитель поменялся.

Участники переворота, отобравшие страну у правящей династии, как и можно было ожидать, разделили между собой высокие посты в правительстве.

Что же касается человека, который двадцать лет назад был обычным местным епископом...

Тот, чей социальный статус когда-то был ниже, чем у всех остальных, собравшихся здесь... даже у стражников из специальной охраны, стоящих по обеим сторонам двери...

Двое стражников открыли двери зала.

— Председатель конгресса благородного правительства Святой Альбионской Республики, сэр Оливер...

Кромвель, поднимая руку, прервал объявление...

— С-сэр?

— Не пора ли нам избавиться от этой ненужной традиции? Потому что среди людей, собравшихся здесь, ни один не возвышается над остальными!

Как всегда, личный секретарь Кромвеля, Шеффилд, следовала за ним, а рядом с ней можно было видеть фигуры оправившегося от ран виконта Варда и Фуке Глиняный Кулак.

Когда Кромвель направился к председательскому креслу, Шеффилд последовала за ним, как тень. Вард и Фуке заняли два свободных стула.

Когда председатель и первый император занял своё место, собрание началось. Один человек поднял руку. Это был генерал Хокинс. Седовласый, белоусый, закалённый многими годами военной службы, генерал многозначительно глядел на императора, бывшего ранее епископом.

Когда Кромвель дал ему слово, он встал.

— Ваше Превосходительство, я хотел бы задать вопрос.

— Спрашивайте, что пожелаете.

— После поражения в битве при Тарб и потери оставшейся там части нашей армии возникла необходимость реорганизация нашего военного флота. Ведь если у нас не будет достаточного количества кораблей, мы не сможем ни перевозить наши армии, ни охранять свою собственную территорию.

Кромвель, соглашаясь, кивнул.

— Секретная операция похищения королевы с тем, чтобы выиграть немного времени, тоже провалилась.

— Всё верно.

— Значит, эти известия достигли ушей Вашего Превосходительства?

— Конечно. В конце концов, нужно ведь иметь полную картину событий.

— Армия противника... э-э. Объединённые силы Тристейна и Германии как можно быстрее приводят в готовность свои флоты. Две эти страны имеют в общей сложности шестьдесят готовых к бою кораблей, которые можно поднять в воздух. Если мы сейчас начнём реорганизацию нашей армии, то после ремонта боевой строй наших кораблей не сможет соперничать с их строем. Более того, все корабли на их стороне абсолютно новые.

Один из генералов пробормотал полным презрения голосом:

— Это флот Хариботов! Они нам и в подмётки не годятся!

— Это уже давняя история, Ваше Превосходительство. Сейчас нашу армию хвалить уже не за что. Во время революции мы казнили большинство наших лучших генералов, и в результате наши ряды оказались ослаблены. Оставшиеся ветераны погибли в разгроме при Тарб.

Кромвель хранил молчание.

— В настоящий момент они всё ещё не закончили сбор кораблей. Более того, похоже, что они стягивают армии местных феодалов.

— Они ведут себя, как ёж. Если всё так, им будет очень сложно напасть на нас, — радостно выпалил толстый генерал. Хокинс раздражённо глянул на него.

— Сложно напасть? Разве не очевидно, что вражеская армия, возможно, что-то замышляет, раз они собрали так мало сил? — Хокинс хватил кулаком по столу. — Как вы знаете, они собираются напасть на этот континент, Альбион. И в связи с этим у меня есть вопрос. Я бы хотел узнать от Его Превосходительства о плане обороны. Если дойдёт до решающей битвы между флотами, мы окажемся беззащитны. Если армия противника сможет высадиться... нам конец. Наша армия измотана революцией, так что, если не возражаете, я желал бы услышать ответ...

— Это мысли пораженца! — обвинил Хокинса молодой генерал с налитыми кровью глазами. Кромвель слегка усмехнулся, взмахом руки призывая их к порядку.

— Чтобы атаковать Альбион, им необходимо привести в движение все военные силы.

— Однако, им незачем оставлять войска в стране.

— Почему это?

— Потому что у них, за исключением нашей страны, нет других врагов.

— Они собираются оставить тыл незащищённым?

— Галлия объявила о нейтралитете. Мы это предвидели, и это необходимое условие для вторжения.

Кромвель посмотрел через плечо и обменялся взглядом с Шеффилд. Она слегка кивнула.

Кромвель в сопровождении Шеффилд, Варда и Фуке прошёл в свой кабинет и, опустившись на трон, поглядел на своих подчинённых.

— Ваши раны зажили, не так ли, виконт?

Вард поклонился. Кромвель чуть улыбнулся и задал Варду следующий вопрос.

— Итак, ваши соображения?

— Как и сказал генерал, Тристейн и Германия определённо собираются атаковать нас, верно?

— Да. И каковы шансы?

— Равные... Нет, возможно, мы немного сильнее. У нас меньше войск, но мы занимаем выгодную позицию.

— И ещё у нас есть магия Пустоты Вашего Превосходительства, — любезно напомнила Фуке. После этих её слов Кромвель неуютно кашлянул.

— Что-то не так?

— Нет, ничего. Все вы должны понимать, после того, как я столько раз говорил вам, что я не могу применять никаких мощных заклинаний. То есть, кроме возращения к жизни тех, кто уже умер. Если вы продолжите говорить подобным образом, я окажусь в неудобном положении.

Как и сказал Кромвель, он не мог применять никаких полезных заклинаний.

— Никто не хочет доставлять вам неудобство. Просто если мы не покажем, что располагаем козырной картой, мораль нашей армии упадёт.

Когда Вард сказал это, Кромвель кивнул.

— Действительно, нет лучшего козыря, чем Пустота.

— Итак, Галлия действительно собирается вступать в войну?

Вначале план состоял в том, чтобы Галлия помогла во вторжении Альбиона в Тристейн, одновременно атаковав Германию, но... Из-за поражения армии Альбиона в Тарб необходимо было изменить первоначальный план. Предложение, которое пришло со стороны Галлии, было следующим: заманить вражескую армию на континент Альбион, в то время как Галлия воспользуется этой возможностью, чтобы напасть на Тристейн и Германию.

Услышав этот план, Вард произнёс:

— Ваше Превосходительство, у меня остался всего один вопрос.

— Какой же?

— Правящий дом Галлии поможет нам уничтожить монархию Халкегинии, верно? А что мы будем делать, если они это делают ради собственной выгоды?

Кромвель холодно посмотрел на Варда.

— Виконт, вам не об этом нужно думать. Оставьте политику мне, будет лучше, если вы сконцентрируетесь на обязанностях, порученных вам.

Вард закрыл глаза и склонил голову.

— Как пожелаете.

— На вас возложены определённые обязанности. Вы их выполняете, не так ли?

— Со всей серьёзностью.

— Менвил.

По зову Кромвеля дверь кабинета распахнулась, и появился человек. Ему было лет сорок, у него были седые волосы и лицо в морщинах, но благодаря подтянутому, мускулистому телу он выглядел моложе своих лет. На первый взгляд из-за грубой наружности его можно было принять за мечника, но в руке у него был посох, так что он был магом.

На его лице была одна черта, которая особенно выделялась. Начинаясь с середины лба и заканчиваясь на щеке, через его левый глаз шёл широкий след ожога.

Кромвель представил Варда этому человеку.

— Это виконт Вард.

С жестким, словно сталь, выражением лица, Менвил вдруг пристально посмотрел на Варда.

— Вард, ты ведь по крайней мере слышал его имя, верно? Он — Менвил Белое Пламя.

Глаза Варда сверкнули. Ему уже приходилось слышать это имя. Легендарный маг-наёмник. Седоволосый носитель Пламени. Тот самый, что использовал грязные приёмы на дуэли, в результате его лишили дворянского титула, он стал наёмником, испепелил собственную семью и ушёл из дома. Говорили, что до сих пор он сжёг больше людей, чем зажарил птиц себе на еду. О нём ходило также и множество других слухов.

Но одно во всех этих слухах не подлежало сомнению.

На поле боя он использовал своё пламя с бесчеловечной жестокостью. Это пламя не разбирало, кого жечь. Он был человеком, для которого возраст и пол его жертв не имели значения. Поджигать людей, лишать их жизни для него ничего не стоило... Вот кем был этот Менвил Белое Пламя.

— Что такое, виконт? Перед вами стоит живая легенда.

— Просто я подумал, как же я рад, что здесь не поле боя, — откровенно выразил свои мысли Вард.

— Итак, господин Вард. Я хочу, чтобы вы встали во главе небольшого отряда и перебросили его к месту назначения.

На лице Варда можно было заметить тень неудовольствия. «Он хочет, чтобы я был носильщиком?» — читалось в его взгляде.

— И прошу не делать такое мрачное лицо. Более того, я жду от вас безупречного исполнения. Этому маленькому отряду, или скорее секретной группе потребуется специалист по Ветру, чтобы воспользоваться кораблём в качестве транспорта. Короче говоря, вы.

—...Как пожелаете.

— Армия Галлии захватит всё, нам не придётся ничего делать, поэтому я хочу, чтобы вы по меньшей мере надавили "там". После того, как закончите свою работу, немедленно доложите мне, — нетерпеливо пробормотал Кромвель.

— И где же это — "там"?

— Во-первых, это должно быть место, где оборона слаба, и потому захватить его будет несложно. Другими словами, это должно быть не слишком близко к столице Тристейна. Далее, это должно быть значимое место, играющее видную политическую роль. Таким образом, оно не должно быть и слишком далеко.

— Политическую роль?

— Например, взятие в заложники юных дворян определённо оказало бы влияние на политику страны, верно?

На губах Варда появилась лёгкая усмешка.

Преувеличенно взмахнув рукой, Кромвель сообщил им пункт назначения.

— Это Академия Волшебства, виконт. Вы, как командир, воспользуетесь преимуществом ночи и направитесь туда с Менвилом и небольшим отрядом.

А в это же время, в Академии Волшебства...

Кирхе и Табита прогуливались по площади Австри. Шла перемена. Как всегда, кругом было полно студентов, однако...

Все они были девушками. Фигур шумных юношей нигде не было видно.

— Ну и ну, действительно, на войне как на войне, правда?

Кирхе развела руками и покачала головой. Большинство студентов мужского пола пошли добровольцами в армию королевы, потому что не могли сидеть сложа руки, когда так нужны были офицеры. Кирхе была удивлена, что и Гиш, и даже этот трус Маликорн вызвались добровольцами.

Все они сейчас проходили тренировку в казармах по всей стране, чтобы стать заместителями офицеров. Ничего удивительного, что в академии стало тише.

Конечно, Табита тоже была среди оставшихся. Для неё, по какой-то неизвестной причине поклявшейся отомстить королю Галлии, не было никакого смысла встревать в военные действия в каком-то другом месте.

Кирхе тоже вызвалась вступить в армию своей родины, но получила отказ, потому что была женщиной. Досадно, а ведь ей так хотелось задать кому-нибудь жару.

Так как учителя-мужчины тоже ушли на войну, уроков стало в два раза меньше.

Студентки, у которых теперь было много свободного времени, страдая от одиночества, собирали слухи, стараясь узнать, всё ли в порядке с их возлюбленными или друзьями. Заметив Монморанси, сидевшую на скамейке, опустив локти на колени, Кихре подошла к ней.

— Ну надо же, твой любимый уехал, и тебе скучно, да?

Монморанси взглянула прямо на неё и раздражённым тоном ответила:

— То, что он уехал — это нормально. Меня это вовсе не беспокоит.

— Но разве тебе не одиноко?

— Знаешь, этот парень слишком много на себя берет, он ведь такой трус. Эх-х, но когда его нет, то и правда немного одиноко, разве нет?

Кирхе похлопала Монморанси по плечу.

— Ну, они вернутся ещё до фестиваля Сошествия Основателя Бримира. Всё же, говорят, что если армии дорогой королевы вашей страны и великого императора нашей страны объединятся, победа будет лёгкой.

Кирхе произнесла "дорогой" и "великого" с сарказмом в голосе. Германские аристократы никогда не отличались особой лояльностью. Всё же это была страна, созданная мелкими феодалами, собравшимися вместе только потому, что у них были общие интересы.

— Хорошо бы, — Монморанси вздохнула.

Глядя на такую Монморанси, Кирхе в итоге ощутила похожее мучительное чувство.

— Мне это не нравится... Мне совсем не нравится война, — пробормотала та, что всегда была готова сражаться.

Кирхе и Табита неспеша добрались до лаборатории Кольбера, расположенной рядом с Башней Пламени. Кольбер трудился не покладая рук, чтобы закончить последние приготовления истребителя Зеро к бою.

Несмотря на то, что большинство учителей-мужчин уехали... Кольбер пребывал в своём обычном рабочем настроении. Как только стали дуть ветры войны, он с головой ушёл в свои исследования.

— Работа так и кипит, правда? — несколько агрессивным тоном осведомилась Кирхе у Кольбера.

— Хм? — Кольбер приподнял голову и улыбнулся. — О, это вы, мисс Цербст. Вам нужно иногда ходить на мои лекции о владении огнём, — сказал он так, словно сейчас шёл урок.

— Ага, — ответила Кирхе, не сдержав неприязненной гримасы.

— В чём дело? Мисс...

— Мистер, вы ведь не пошли добровольцем в армию королевы, так?

"...Хотя большинство мужчин из академии ушли на войну" — вот что она хотела сказать.

— М-м? А, да... Потому что я ненавижу войну.

Кольбер отвернулся от Кирхе. Кирхе фыркнула с крайне презрительным видом. «Мужик называется», — подумала она. В её глазах он был всего лишь дезертиром, бегущим от войны. Она не могла простить этому учителю, что он, являясь одним из благородных "адептов Огня", так спокойно заявил, что ненавидит войну.

— Мне, такому же, как и вы, огненному магу, стыдно за вас.

Кольбер некоторое время не поднимал головы, но потом снова посмотрел вверх.

— Мисс... вы ведь знаете? Огонь предназначен...

—..."Не только для сражений" — это вы хотите сказать, да? Мне уже надоело это слышать.

— Верно. Просто его чаще всего используют именно так. Для одного лишь разрушения...

— Не желаю слушать этот трусливый лепет.

Кирхе отвернулась и, поторапливая Табиту, пошла прочь. Наблюдая эту сцену, Кольбер испустил одинокий вздох.

Вернувшись в лабораторию, он опустился в кресло.

Кольбер ненадолго погрузился в размышления... Ключом, висевшим на нитке у него на шее, он отпер ящик стола, заваленного всякой всячиной. В ящике была небольшая коробочка. Он достал её и открыл крышку.

Внутри лежало маленькое кольцо с красным рубином, сверкавшее так, будто в нем был заключён огонь. Если сосредоточиться, внутри драгоценного камня можно было увидеть пляшущие языки пламени.

Пока он глядел на пламя, в его памяти воскресли воспоминания об инциденте двадцатилетней давности. Память о том событии навсегда запечатлелась в его мозгу; даже сейчас краски ничуть не померкли. В этом ярком, сверкающем пламени... Кольбер винил себя. В один миг он вспомнил всё, что было давно забыто...

Затем Кольбер оглядел интерьер лаборатории. Это был маленький домик убогого вида, но ему он нравился гораздо больше особняка и прочего имущества, которое он унаследовал от своих предков и от которого самолично избавился. Стены были покрыты различными инструментами и склянками, которые он собрал за долгие годы.

Уставившись на них, Кольбер в болью в голосе пробормотал:

— Огонь предназначен... не только для разрушения...

Дата добавления: 2015-10-16