Глава 6. Когда кареты остановились у крылечка гостевого дворца

Когда кареты остановились у крылечка гостевого дворца, розовое солнце уже натягивало повыше темное тоненькое одеяло ночи, украшенное золотистыми пуговичками. Слуги выскочили первыми, подавая руки сонным господам, кривой походочкой плетущимся сразу в выделенные им покои, пока обыкновенные парни и кухарки заговорщически переглядывались, предчувствуя бессонную ночь. Они ведь, чертяги этакие, уже договорились с местными крестьянами о предоставлении бутылочки домашнего винца, а значит, будут ночные посиделки на заднем дворе, задушевные разговоры и похмелье на утро.

Найл выбрался из кареты, вдыхая холодный воздух, наполняющий легкие, словно свобода - чайку, кружащую над озером. Он облизал сухие потрескавшиеся губы, расслабляясь совсем, если бы в спину не прилетело что-то тяжелое.

- Ваши вещи, господин Хоран, - сочащийся ядом голос брюнета прозвучал над самым ухом, и Найл, прошипел проклятия сквозь зубы, встал, потирая ушибленные колени.

- Ручку не подать, дражайший принц Персии? - прошептал блондин, поднимая пыльную сумку, когда на его затылок приземлилась тяжелая ладонь. - Ау! За что? Все мозги выбьете!

- Как будто там что-то есть, - закатил глаза Малик и зазевавшимся хихикающим слугам крикнул:

- Работайте! Разинули рот они!

Когда все чиновники и министры скрылись за тяжелыми дверьми дворца, из своей кареты показался король. Он бережно держал на руках мальчика, завернутого в одеяльце. Совсем как куколку. Зейн мигом подскочил, забирая одеяльный кулек, пока Луи доставал свои сумки, которые в эту же секунду выхватила прислуга. Но своего кудрявого мальчика, кашляющего во сне и изнывающего от жара, он никому не доверил нести.

Парни и девчонки замолчали, пока Его Величество не скрылся из виду со своей драгоценной ношей на руках, и Малик снова не вывел всех из состояния ступора:

- Я, кажется, уже говорил вам подобрать свои челюсти.

- Найлер, и что это он такой злой? - подмигнул Эндрю блондину, разбирающему сумки господ.- После поездочки-то с тобой в одной карете... - он сделал многозначительную паузу. - Не дал ему что ли?

Ирландец хмыкнул, отмахиваясь от назойливости друга, но тут прислала кудрявая Даниэль, засмеявшаяся над ухом:

- А ты зря, Найл, отмахиваешься. Он ведь колючий-колючий, а таких приласкаешь, пару слов нежных скажешь, и они таят. А ты... Малик тебя уколет, а ты в ответ. А потом он на нас и отыгрывается, - Дани взмахнула кудрявым хвостиком и скрылась во дворце.

Ирландец хохотнул, не веря друзьям, и особенно растворению иллюзий в летних сумерках способствовали крики Зейна:

- Шевели своими ирландскими булками, Хоран!

- А Вы мои булки не трогайте, - как обычно, язвил парень в ответ, ловя на себе ледяной взгляд темных карих глаз.

***

Гарри бредил во сне, и сердце Луи болезненно сжималось, когда он бережно убирал мокрые прилипавшие кудри со лба, протирал лицо и грудь мокрым полотенцем. Мальчик что-то постоянно бормотал, иногда приходил в себя на пару минут и тут же засыпал, ворочаясь на мокрых от пота простыней. Малик еле выгнал Томлинсона следующим вечером на торжественный бал по поводу прибытия дорогих гостей и сам остался со Стайлсом, измученным болезнью. Найл в этот раз молчал, не докучая, но Зейн все равно волновался, каждые два часа заваривая чай с травами и аккуратно вливая парню в рот, чтобы понизить температуру. Малик старался заботиться о нем так, как ни о ком не заботился, потому что знал: если с Гарри что-то случится, Луи не простит ему этого.

Луи вернулся через пять часов, когда жар наконец спал, и Гарри больше болезненно не морщился, стискивая в кулачках влажные простыни. Король прогнал всех из своих покоев, тихо стягивая свой наряд и складывая его на кресло. Он думал о том, что музыка играет слишком громко, что в комнате слишком холодно, и что... Много мыслей роилось в его голове, но все они волшебным образом испарились, когда тишину нарушил тихий хрипловатый голос:

- Ваше Величество... М-можно попить? - Гарри попытался приподняться на локтях, но только упал обратно на пышные подушки, закусывая сухие губы. Луи резво подскочил, поднося чашу с чуть тепловатой водой и запуская пальцы в спутанные кудри. Он осушил посудину и откинулся назад, тяжело дыша. На его висках блестели бисеринки пота, и Луи, ласково улыбнувшись, стер их, указательным пальцем спускаясь к пухлым бесцветным губам. Кудрявый распахнул глаза, наблюдая, как король отстраняется и стягивает рубашку, обнажая подкачанный торс, и скрывается за дверью ванной, оставляя его в одиночестве.

Гарри, больно сглатывая слюну, рассматривал комнату, которую поначалу посчитал обыкновенной комнатушкой для прислуги, но позолоченные светильники, блестящие ручки и огромная кровать с великолепным балдахином говорили о другом, и да, его руки немного дрожали от того, что он лежал на кровати короля. Это было примерно то же чувство, какое было во дворце Его Величества, когда Луи кормил его с ложечки или когда... Делал массаж ног. Это было определенно что-то очень личное. И вроде бы не может ничего быть сокровеннее, чем было до этого, но когда дверь ванной распахивается, и появляется король с одним только белоснежным полотенцем на бедрах, румянец приливает к щекам Стайлса.

Однако Луи подумал о другом, и потому обеспокоено коснулся губами теплого лба:

- Карамелька, как твое самочувствие? - Луи медленно обошел кровать, заползая на постель, и Гарри опять сглатывает, позабыв уж о боли, рассматривая так близко кубики пресса и мускулы, вкусно двигающиеся под бронзовой кожей.

- Вам не стоит беспокоиться обо мне, - кудрявый говорит тихо-тихо и вдруг зажмуривается, когда из-за неловкого движения полотенце вдруг упало, показывая покрасневшему Гарри сразу и все, что скрывать не стоит в случае Луи. Мускулистые бедра, упругая задница - то, что приносит эстетическое удовольствие. Король хохотнул над умершим в эту секунду Гарри, скидывая полотенце с кровати и залазя под одеяло. Одно на двоих.

Кровать довольно большая и разместиться на ней двоим, не соприкасаясь, но Луи переплетает их ноги и находит ручку мальчишки, поднимая ее и совмещая свою ладонь с ладонью Гарри:

- Как так? - он посмеивается, сжимая слабенькую руку в своей аккуратной ладошке и не забывая полюбоваться перстнем, красующимся на тоненьком пальчике. - Ты младше меня, но твоя рука больше моей?

Луи посмеивался, а Гарри только смущенно сопел, из-под челки пытаясь получше рассмотреть короля, беззаботно болтавшего о том и о сем и все-таки замолкнувшего. Он облизал губы, садясь на кровати и выжидательно глядя на слугу:

- Я тебя раздражаю? - его брови были сдвинуты.

Стайлс еще несколько секунд пролежал, не отрывая глаз от красивого тела мужчины, прежде чем до него дошел смысл слов:

- Что? - он встрепенулся, и тут же пульсирующая боль надавила на затылок. Паренек завыл от боли, обхватывая голову и бормоча:

- Нет, нет, Ваше Величество, что вы. Мне всегда приятна Ваша компания, но мне страшно, что я могу докучать Вам.

- Головка болит? - Луи снова беспокоился за мальчика, толкая его в грудь и, придерживая, уложил его на подушки. Гарри отрицательно помотал головой, чтобы не тревожить короля. - Лежи, не вставай, глупенький.

Томлинсон погасил свечу и лег вплотную, уткнувшись в ключицы и опустив руку на худенькое бедро:

- Как ты можешь быть таким? - он шептал в ухо, и губы касались чувствительной мочки так приятно, что дыхание Гарри сбилось и вырывалось теперь с болезненными хрипами. - Таким красивым, - король спустился чуть ниже, покрывая легкими поцелуями шею и грудь. - Таким сладким... - он провел языком, оставляя длинный мокрый след от ключиц к животу. Внизу живота Гарри что-то сжалось, и он громко охнул, чувствуя сильное возбуждение, но Луи тут же отстранился, удобно укладывая кудрявую голову на своем плече.

- Вы не правы, - мальчик прошептал, робко касаясь подушечками пальцев подбородка короля. Тот перехватил ладошку и положил ее на свою гладко выбритую щеку.

- Ты хочешь сказать, карамелька, что твой король не прав? - он вскинул брови и, перевернувшись, навис над испуганным Гарри. Луи ухмылялся, смело очерчивая контур хрупкого тела и оставляя руку на бедре.

- П-пожалуйста, не надо, - вырвалось у мальчишки, и, прежде, чем подумал, положил ладони на грудь Луи, отталкивая.

Такая близость с кем-то была странной для него, и он испугался. Нет, он, конечно, знал, что такое секс и что происходит, но не знал, что испытывают при этом, и зачем это вообще нужно. Но теперь его тело просто горело, быть может, конечно, от болезни, но внизу живота скручивался узел явно не от этого.

И это пугало.

Луи сощурился, и Гарри сжался, боясь пощечины. Хотя... лучше уж стерпеть пощечину, чем быть выгнанным голым в холодный коридор, как последняя собака.

- Что ж... хорошо, - мужчина отчасти разочарованно выдохнул и перекатился на спину, укладываясь на другой стороне кровати, заставляя Гарри чувствовать себя последним уродом. Его король... Он ведь хороший. Добрый, щедрый, даже не ударил его из-за перстня. Он говорил, какой Гарри красивый, и, в любом случае, он не жирный вельможа с сальными волосами и огромным животом, и Стайлс ругал себя сейчас. Ну чего ему стоило отозваться на ласки и нежные слова? Неужели он умер бы от этого?

Чем плохо то, что король хотел его поцеловать, может, что-нибудь посерьезнее. На крайний случай, даже если Луи и занялся бы с ним сексом, он определенно не худший вариант, чтобы потерять девственность. Если не лучший. Но ведь это самое малое, что мог сделать Гарри в благодарность - просто промолчать, забыть о своих каких-то принципах, которых, кстати, нет...

Гарри облажался.

Очень по-крупному облажался.

И поэтому, когда его голова начинает гудеть, он не просит помощи, но Луи, услышав его слезливые поскуливания, тяжело встает и плетется в гостиную его палат, где стоит на столе огромный чан с травяным варевом.

Гарри в который раз проклинает себя за несусветную глупость и холодность по отношению к своему чудесному королю.

***

Местное вино, даже три бокала, било в голову и отдавало в ноги. Найл спотыкался, хватался за стены и хохотал. Шальные ноги сами несли его в нужные палаты, и блондин даже не удивился, через пару минут ввалившись к Нему в спальню.

Он оторвал усталые глаза от книги и медленно поднялся с кровати, приближаясь к блондину, опершемуся на косяк. Хмельные голубые глаза не могли зацепиться ни за один предмет и даже по Его телу лишь проскользили, не задерживаясь.

- Пьяный что ли? - Он сморщился, чуя запах домашнего вина и пива. Дорожная одежда Найла была все еще на нем, с жирными пятнами и пропахшая потом. Ирландец захихикал:

- Ой, ой, ой, какие мы привередливые, - он сделал шаг вперед и, запутавшись в ногах, упал в руки мужчины, утыкаясь носом в теплую ароматную шею. Но Он только схватил парня за шкирку, как нашкодившего котенка, и втолкнул в ванную, не совсем заботясь о том, что пьяный сбил тумбу с мылом и мочалками и чуть не завалился в ванну, пачкая полы грязными ногами. Блондину в лицо прилетела стопка чистой одежды:

- Прими ванну, тогда поговорим, пьянь, - последнее слово Он выплюнул в лицо расстроившемуся блондину с блестящими от слез глазами. Ирландец, хоть и пьяный, а гордо хлопнул дверью так, что со стены слетел светильник.

Он же просто развернулся на пятках и вернулся в кровать, хмыкая и пытаясь успокоить дергавшийся глаз.

Найл плескался там долго и, судя по кряканью, доносившемуся из комнаты, принимал ванну с резиновыми уточками.

Он уже успел залезть под одеяло и прочитать целую главу книги, когда дверь со стуком распахнулась, и показался полуголый блондин с каплями воды на белой коже, заваливаясь рядом на кровать.

- Протрезвел? - строго спросил Он, снимая очки в позолоченной оправе и откладывая томик. Найл захихикал и придвинулся ближе, укладывая голову на Его грудь, слушая спокойное размеренное биение сердца.

- Видимо нет, - выдохнул Он. Хоран заулыбался и только залез под одеяло, прижимаясь холодным телом к Нему. - Эй, ты чего, Хоран?

Блондин повел пальчиком Его щекам, заглядывая в глаза с такой щемящей сердце щенячьей преданностью, что уверенный тон мужчины куда-то исчез:

- Тебе все же... Пора к себе.

Найл помотал головой:

- Я хочу с тобой.

- Прекрати, Найл, - протянул обреченно Он. - Ты говоришь глупости из-за чертового вина.

- А я вот знаю, что пьяные говорят только правду, - ирландец прошептал, утыкаясь мокрым носиком, как у котенка, в ключицы. - Я люблю тебя, - Найл еле слышно прошептал, но Он все равно понял по одному движению губ блондина:

- Это глупость. Спи. Завтра проснешься и стыдно будет.

- А если не будет? - уже сонно протянул Найл.

- Значит, ты сам по себе такой глупый.

Он на протяжении долгих лет успешно выстраивал каменные стены вокруг своей зоны комфорта, где все всегда было разложено по полочкам, но откуда появился этот глупенький ирландец, перевернувший все вверх дном? Да ведь он сам подобрал его, выходил подстроил под себя, а теперь испугался, что этот его идеальный любовник оказался преданным голубоглазым мальчишкой с нежным сердечком, что теперь рядом так быстро и бешено колотилось в груди, что почти вылетало из клетки ребер.

Дата добавления: 2015-10-16